— Ходил, они в сомнении. Считают меня самозванцем. Сказали, что напишут запрос в Москву. Пока кормлюсь в доках случайной работой. Вот если бы ты с братом послу все подтвердил…
— И не проси! После драки с английскими матросами барон Лит приказал нас в посольство не пускать. Грозил выслать в Архангельск. Князю Львову расскажу о тебе, он человек русский, пожалеет и простит, чем-нибудь поможет…
Дальше Иван слушать не стал, прохромал к выходу. Сделал знак своему человеку. На улице приказал:
— Проследи за этим оборванным московитом, проследи, где живет.
Услышав историю Василия Шапкина, Салтыков только охнул:
— Надо выручать парня! Если он тот, за кого себя выдает, возьму в дело. Может пригодиться.
— Его дядя и верно тайный советник царя?
— Алешка-то Макаров? Знаю его очень хорошо. Он за последние годы большую силу взял. Петр Алексеевич его высмотрел среди писарей Меншикова, приблизил за усердие и бойкое перо. Сейчас на Макарове держится все делопроизводство царского Кабинета. Каждое утро он представляет на высочайшее имя донесения со всей России! Мужик большого ума, добра не забывает, зла не прощает!
Вскоре Василий оказался в команде Федора Салтыкова. Парня приодели, послали обучаться механике и инженерному делу на одну из верфей. Мало-помалу, как человеку доверенному и говорящему на английском, начали давать задания.
Работали много. Через надежных посредников находили добротные корабли, построенные по самой последней модели, проверяли их состояние, торговались. Переговоры вели без огласки, встречались и с голландцами. Сравнивали их товар, сбивали английскую цену. На своей верфи Салтыков получил полное доверие, и ему поручили самостоятельно построить транспортное судно. Это позволило встречаться с солидными предпринимателями, посещать другие города. С продавцами предварительно договаривались о том, что закупленные корабли направляются в Данию, где их оснастят, сделают завершающие работы.
В эти же дни втайне от своих союзников англичане вели переговоры о мире с французами. Чтобы не смущать общество, а также парламентариев и большинство министров, некоторые лица случайно встречались в самых неожиданных местах. По этой причине поэт Мэтью Прайор, известный в Лондоне автор эпиграмм и шутливых пародий, и отправился в Париж с паспортом на чужое имя.
Мало кто знал, что за плечами этого сочинителя многолетний опыт успешной охоты за шпионами якобитов, а его отчеты о посещении ряда европейских стран высоко ценятся специальной службой Ее величества. Во французскую столицу Прайор доставил английские мирные предложения, заверенные подписью королевы Анны.
Вскоре после этого визита изумленные голландцы, австрийцы и остальные союзники узнали, что Англия заключила мир, а войну за испанское наследство они могут продолжать самостоятельно. Их возмущению не было предела, но Англия ликовала. Колокольный звон и праздничные салюты не смолкали. Джин и пиво лились рекой. Награды обрушились на придворных, адмиралов и генералов. Кое-что досталось остальным участникам войны. Но больше всего были довольны предприниматели и судовладельцы. Согласно мирному договору, Англия получала французские владения в Канаде и крепость Гибралтар, что открывало свободный доступ на рынки американского континента и в страны Средиземного моря. Кроме того, англичане получили право поставки африканских чернокожих рабов в заокеанские колонии Испании. Отныне суда под британским флагом могли свободно бороздить все моря и океаны! Доставлять свои товары на любые рынки мира!
Общую радостную картину портили события на Балтике. Рига, Ревель и другие порты, перешедшие под власть России, позволяли значительно расширить морскую торговлю. Теперь английским и голландским купцам не было необходимости совершать долгое и опасное плавание за Полярный круг, чтобы закупать в Архангельске лес, пеньку и другие товары. Но все испортил король Карл. Он объявил, что не допустит появления иностранных судов в бывших шведских портах, пока там находятся российские войска. Им был издан «Каперский устав», и более пятидесяти вооруженных судов начали охоту за иностранными купцами. Вместе с военным флотом Швеции они перекрыли все пути на восток и захватили десятки судов. Торговля замерла. В одной только Риге скопилось грузов для четырех сотен судов.
Тут еще сказал свое слово и царь Петр. По его приказу пенька, смола, сало и другие материалы, необходимые для оснащения морских судов, стали продаваться иностранцам только в одном месте. В порту Санкт-Петербурга, недавно ставшего столицей России!
Вскоре стало известно, что российский флот одержал победу у мыса Гангут. Его скампавеи и галеры прошли под носом у главных сил королевского флота и напали на эскадру контр-адмирала Эреншельда. После жестокого боя все десять шведских кораблей были взяты в плен вместе со своим командующим.
Первая столь крупная победа молодого российского флота произвела сильное впечатление во всех столицах Европы. Если после сражения под Полтавой стало ясно, что приходится считаться с армией царя Петра, то теперь грозной силой становился и его военный флот. Вера в могущество и удачу короля Карла значительно уменьшились, и на биржах Лондона и Амстердама открыто возмущались пиратством шведов. Добавляли, что дальновидным коммерсантам нет смысла вести серьезные дела с такими партнерами. Уважительно покачивали головами, узнав о новом указе царя Петра. Теперь, ради покупки ценного груза, придется забираться в самый дальний угол Балтики. И молча ухмылялись — эти лишние мили морского пути многократно окупятся в ближайшие годы!
Страсти накалились после того, как, якобы из-за невнимательности какого-то мелкого чиновника, стало известно содержание секретного доклада британского Адмиралтейства. Согласно ему, за годы войны с Францией и Испанией истрачена большая часть запасов корабельного леса, пеньки и смолы. Склады флота почти пусты. Если в ближайшее время не возобновятся поставки стратегического сырья из России, все линейные корабли, фрегаты и остальные боевые единицы британского флота просто не смогут выйти в море.
Чтобы защитить свои торговые интересы, британская эскадра под флагом адмирала Джона Норриса вошла в воды Балтийского моря. За ней последовал отряд голландских кораблей. В Лондоне возобновились переговоры о заключении торгового договора с Россией.
Глава 61
В 1714 году скончалась королева Анна.
На британский престол вступил курфюрст Ганновера Георг Людвиг, провозглашенный английским королем Георгом Первым.
Языка своих новых подданных владыка небольшого немецкого княжества не знал, а с министрами и другими высокопоставленными лицами королевства пытался объясняться на довольно скверной латыне. К тому же этот невысокий мужчина с крупными чертами лица и чувственными губами оказался на редкость подозрительным и упрямым. Имел пристрастие к изысканным кушаниям и кровным лошадям, а доверял лишь двоим туркам — Мустафе и Мухаммеду, которых еще в молодые годы привез с войны на Балканах.
Языковая проблема и личные качества не имели бы большого значения, если бы не последующие поступки Георга. Вскоре после коронации вся Англия потешалась над дальним родственником короля Карла Первого, «тирана» и «врага государства», казненного на главной площади Лондона. Все понимали, что волею династических причуд он стал номинальным повелителем сильной и богатой страны и просто не знает, как надо выполнять простейшие королевские обязанности.
Много пересудов и слухов вызвало то, что на новое место службы Георг явился без жены. Знающие люди объясняли, что несколько лет назад его легкомысленная супруга неосторожно увлеклась красавцем драгунским полковником. Странным образом кавалер внезапно исчез и живым его больше никто не видел. (Некоторые бессовестные газетеры утверждали, что тело бравого вояки разрублено на куски свирепыми турками и замуровано в фундамент княжеского дворца.) Что касается самой княгини, то у нее забрали детей и послали доживать остаток дней в какое-то германское захолустье.
В конце концов, семейные дела немецкого князька мало волновали людей. Но в Лондон новый король явился в сопровождении двух весьма пожилых фрау. Вскоре стало ясно, что одна из них отличается крупными формами и глупостью, другая — страшной худобой и сварливостью. Вся прекрасная половина столицы сочла появление иностранок в должности королевских фавориток оскорбительным вызовом и национальным позором. Немок окрестили «Слон» и «Жердь». Мужчины оказались менее впечатлительными, они быстро определили, что обе фрау жадны без меры, взятки берут по любому поводу и в любом количестве, а в делах ничего не понимают. Все единодушно согласились с мнением одной отчаянной газетенки, осмелившейся написать: «Лондон удостоился великой чести видеть таких шлюх, которых не показывают и в самом дрянном провинциальном балагане».
К счастью для всеобщего благополучия, Георг и его турки не читали английских газет.
Несомненно, король имел право устраивать частную жизнь по собственному усмотрению. Сложнее обстояло дело с другими проблемами. Монарху очень скоро, без лишних церемоний дали понять, что теперь он правит не в родной Германии и пора забыть о некоторых привычках самодержавного провинциала. Воспитание началось с мелочей.
Один из первых неприятных сюрпризов королю поднесли собственные гвардейцы. К своему дню рождения Георг решил сделать подарок всей стране, а также осчастливить телохранителей. С чисто немецкой аккуратностью и старанием он лично разработал их новую форму, подобрал материал, цвет кантов и обшлагов, размер и число пуговиц, предусмотрел все мелочи. Но неблагодарные вояки, эти бесчувственные истребители говядины и джина наотрез отказались носить новые мундиры. Они нагло заявили, что сукно слишком грубое и дешевое!
Случались и другие недоразумения. Но последней каплей явилась королевская прогулка по Гайд-Парку. Ознакомившись с его просторными лужайками и аллеями, Георг очень удивился тому, что почти в центре Лондона напрасно пропадает столько земли. Узнав, что это любимое место прогулок и пикников всех горожан, он только пожал плечами. А потом грозно спросил, не лучше ли все это перепахать и засеять турнепсом?
Тут же деловито поинтересовался: «Во сколько обойдется такая работа?»
Ответ одного из придворных прозвучал как выстрел: «Три кроны, ваше величество!»
Свидетели утверждали, что в данном случае перевод с английского языка не потребовался.
Но британские политики занимались не только перевоспитанием нового короля. Смена монарха стала отличным поводом для передела власти, министерских кресел и других важных постов. А еще для сведения личных счетов. Героям недавнего прошлого пришлось дать отчет за все тяготы войны, убытки и потери. Даже за капризы покойной королевы. Сильнее всех досталось непобедимому полководцу герцогу Мальборо. Его отправили в отставку одним из первых. Хорошо, что обошлось без публичного разбирательства растраты значительных казенных сумм в годы войны. Вновь возникли разговоры о тесных связях полководца с якобитами. Но тут Мальборо хватил удар. Только после этого инвалида оставили в покое.
Может быть, яростная борьба за реальную власть не позволила английским политикам должным образом оценить появление в Лондоне целой своры немецких дворян. Все они обладали ужасно длинными титулами и жадно взирали на ухоженные и не пострадавшие от войны английские города и селения. Все спешили занять государственные посты и давать указания.
— Ты смотри, как немцы-то напирают! — возмущался Салтыков. — В портовой таможне попытались ввести чуть ли не сотню новых законов! Но местные их выгнали вон.
Недавно он вернулся из Копенгагена, куда ездил, чтобы подешевле закупить русскую пеньку и смолу для своей верфи. Но Иван знал, что главной целью поездки была отправка в Россию первых закупленных фрегатов. Повели их надежные капитаны, уже показавшие себя в боевых походах. В их списках приятно было увидеть имя Витуса Беринга, с которым когда-то в Амстердаме вместе изучали морские науки.
— Ведь что они делают?! — не унимался начальник. — Пользуются тем, что англичане грызутся между собой и обделывают собственные дела. Стараются прибрать к рукам шведские крепости на немецкой земле. Тогда Ганновер, а не Пруссия, станет сильнейшей державой среди немецких княжеств.
— Но эти крепости уже заняла Дания, союзник России в войне со шведами, — возразил Иван.
— То-то и оно! Сейчас нам надо учитывать, что в Лондоне имеются две власти, которые во внешней политике имеют несколько разные цели. Ганноверцы с Георгом прикрываются британским флагом и проводят свою игру. Знают, что Дания крепостей не отдаст, если не получит взамен других шведских земель. Тут ей без помощи России не обойтись. Наши-то полки уже маршируют за Одером! В Копенгагене узнал, что министры Ганновера тайно ведут переговоры о союзном договоре с Петром Алексеевичем. Георг отлично понимает, что без нашей помощи он шведских крепостей не получит. Ты понимаешь — если наши государства объединятся, то шведам не устоять. Тогда война быстро закончится!
— Ради интересов Ганновера Англия не будет начинать войну со шведами. А если быть с ней в союзниках, то ухо надо держать востро. Сами видели, как недавно британцы обошлись с Голландией и Австрией. После мира с Францией те мало что получили.
— Ладно. Сейчас наше дело — все фрегаты тайно провести через датские проливы в Балтийское море мимо шведских патрулей. Надо пользоваться тем, что англичанам наши товары нужны позарез, а с ганноверской политикой они еще не разобрались.
— А может быть уже и разобрались. Что если с Георгом поступят как с каким-нибудь раджой в Индии? Окажут почет, подкинут денег, ублажат родню, а тем временем ухватят на его земле удобную гавань для своего флота? Так мы и получим где-нибудь на Балтике новый Гибралтар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65