Дворянство — получишь. Сейчас работай, смотри и слушай. Когда понадобишься, без тебя не обойдутся!
Глава 56
Иванова служба у британской королевы продолжалась успешно. Вот только вспомнилась пословица: «Человек предполагает, а Бог располагает». Неожиданно пришлось покинуть торговую контору в тихом лондонском переулке и разместиться в тесной каюте небольшого быстроходного барка.
Хотя для людей, искушенных в светских обычаях и дворцовых интригах, не произошло ничего необычного. Все, кто был приближен к узкому кругу верховной власти, знали о некоторых неприятных особенностях характера стареющей королевы Анны. И о том, что положение ее лучшей подруги Сары, жены герцога Мальборо, уже не столь прочно. Властную фаворитку энергично отодвигала в тень фрейлина Эбигейл Мэшем! Злые языки утверждали, что ее излишняя полнота и бросающийся в глаза цвет носа, который не может скрыть никакая пудра, связаны с тем, что леди увлекается сладкими пирожками и крепкими напитками. Но ее умение вести легкую беседу за картами и чайным столом развлекали скучающую королеву. Каждый вечер государыня не без удовольствия наблюдала за изящными и яростными сражениями непримиримых соперниц. Это был домашний театр, в котором актеры играли в полную силу, чтобы угодить единственному зрителю.
Тем временем весьма знатные персоны, обремененные политическими, военными и прочими заботами, внимательно следили за хитроумной суетой у трона и по-мужски, грубо и поспешно, извлекали собственную выгоду из побед и поражений прекрасных дам.
Поэтому для некоторых не стала неожиданностью отставка всесильного статс-секретаря Роберта Гарлея. Началось с того, что в его доме был арестован один из помощников, который отлично проявил себя во время присоединения Шотландии. Теперь он оказался замешан в связях с французской разведкой. Попутно выяснилось, что сам статс-секретарь тратит казенные деньги не лучшим образом. В том числе и на оплату счетов «гнусного писаки» Даниеля Дефо и содержание его «грязного листка», который слишком откровенно высказывается в адрес некоторых «честных патриотов».
Хуже того, стало известно, что покровитель статс-секретаря, «непобедимый полководец» герцог Мальборо, сам состоит в переписке с врагом! Ему было приказано взять крепость Лиль, прикрывающую дорогу на Париж, а он стал писать письма охранявшему ее французскому маршалу Бервику, начал что-то вроде мирных переговоров. Патриоты сразу же вспомнили, что маршал внебрачный сын бежавшего из Англии короля Якова и сестры Мальборо Арабеллы! Кроме того, они получили достоверную информацию, что важнейшие государственные документы британского правительства поступают из Лондона прямиком в канцелярию короля Людовика! Измена!!!
Страсти утихли, когда стало известно, что крепость Лиль сдалась без боя, а содержание документов, из-за постоянных задержек с доставкой, не представляет большой ценности для французского командования.
После шумных сцен и слез, королева выразила герцогу свое неудовольствие. Что касается Роберта Гарлея, то назвала его «интриганом», «мошенником» и «пьяницей», но через некоторое время простила и вернула в состав правительства. Во дворец был допущен и мистер Дефо. Этот сочинитель, сын торговца свечами Де Фо, чьи предки в недалеком прошлом перебрались в Англию из Фландрии, удостоился чести облобызать монаршую десницу и вернулся к своим обязанностям.
Так мелкие склоки вызвали небольшую бурю в залах Букингемского дворца и в кабинетах высших чиновников. Но они также напомнили о том, что англичане начинают уставать от многолетней войны за испанское наследство, от бесконечных осад, бесплодных побед и новых налогов. Поэтому, чтобы взбодрить простой народ, от государственных служащих потребовали проявить старание.
Перемены затронули и специальные службы. Наблюдать за их деятельностью приставили очень важного лорда, а любителя портера в квадратных очках отправили на пенсию. Его место занял капитан Хинсток. Одних людей он отправил проветриться на материк и в действующую армию, других просто пересадил из одной комнаты в другую. Наверх доложил, что перестройка прошла успешно и для выполнения новых задач требуются дополнительные кредиты.
— Ты, лейтенант Карпентер, пойдешь в море, — распорядился капитан. — Его светлость изволил пожелать, чтобы у нас было поменьше бумаг и побольше «настоящих дел». Объяснять ему важность просмотра переписки, лоций, шифров и карт, я говорю о географических картах, бесполезно. Поэтому бери лучший барк, смелых ребят и покажи этим столичным тюленям, которые не видят разницы между разведкой и контрабандой, что мы умеем. Действуй решительно, война все спишет! О каждой операции отчетов не надо, главное — общий результат. Позывной — Мадагаскар!
Теперь служба проходила на соленом морском ветру, который забивал крепкий запах смолы и тридцати пропотевших парней, скучившихся на нижней палубе. О столичной жизни с приятными вечерами в клубах и театрах пришлось забыть. Хотя опыт театральных постановок пригодился при проведении специальных операций.
Барк так часто менял названия, судовые документы, оснастку и окраску, а его отчаянная команда национальность и веру, что порой Ивану казалось, что он стал участником грандиозной постановки. На разных морях и заливах гонялся за чужими судами и охранял свои, под чужим флагом входил в чужие порты. Участвовал в таких делах, о которых начальство не желает вспоминать, а оставшиеся в живых участники хранят молчание. Конечно, при успешном завершении операции победители получали награды, но обычно ими оказывались высокопоставленные лица, не имевшие отношения ко всему случившемуся. Хорошо, что сам капитан Хинсток всегда заботился о своих подчиненных и свято хранил традиции разведки — не распространяться ни о победах, ни о неудачах.
Ивану довелось познакомиться и с интересными людьми, побывавшими на многих морях и во многих тюрьмах, служивших разным государствам или просто промышлявших за собственный счет. Встретил и старых знакомых. Среди них Джека Фишера, с которым еще мичманом плавал на «Стойком» и брал Гибралтар. Теперь он заматерел, раздался в плечах, стал командиром фрегата и женился.
Все эти знакомства и прежний опыт помогали выполнять самые сложные задания. За умение и отвагу, да и за молитвы Николе Морскому, миловал Господь. После всех приключений получил всего лишь две пули, что не задели кости, и несколько сабельных ударов. Отлежался в одной из прибрежных гостиниц, на бифштексах и эле набрался сил и вновь ушел в море. Начальство было довольно, капитан Хинсток привлекал к разработке операций, ставил другим в пример. Настаивал на том, чтобы передать под команду целую флотилию.
Но Иван проявил осторожность, от предложенной чести уклонился. Дал понять, что родовитые британцы сочтут ниже своего достоинства служить под началом иностранца. Начнутся ненужные разговоры и обиды, может быть и письменные кляузы. Все это только повредит делу. В ответ капитан проворчал что-то о недорезанных дворянчиках, но спорить не стал.
Пару раз барк по служебной надобности заходил в Амстердам. Удалось тайно встретиться с Андреем Артамоновичем. Побеседовали душевно и не без пользы. Дядюшка из Голландии, в минуту откровенности капитан Хинсток признался, что в его наличии удостоверилась особая служба, знал свое дело. Писал длинные письма, наполненные душеспасительными советами, и скуповато пополнял счет Ивана в Английском банке. В ответных письмах «племянник» благодарил, регулярно жаловался на дороговизну, плел чепуху. Знал, что читать их будут самые разные люди. О деле писал редкие шифровки по известным адресам. Андрей Артамонович, вновь ставший российским послом в Голландии, пока не беспокоил.
Глава 57
Эта служба на море кончилась так же неожиданно, как и началась. В штормовую погоду на барке сорвало слабо закрепленную шлюпку. Одному матросу размозжило голову, другие отделались ушибами. Ивану сломало правую лодыжку. После этого пришлось вернуться на берег. Мистер Дефо, который за четкое изложение событий в отчетах и внимание к деталям хвалил донесения за подписью «Мадагаскар», вновь засадил его за бумаги.
Война продолжалась, и ей не было видно конца. За прошедшие годы мистер Дефо и его начальник Гарлей времени даром не теряли и наладили отличную осведомительную службу по всей Европе. Новости из Франции, Германии и других стран поступали непрерывно. Писали торговцы, банкиры, чиновники таможен и штабные офицеры, смотрители верфей и священники, хозяйки публичных домов и дворцовые лакеи. Кто из них сменил профессию лишь на время войны, а кто просто решил подработать, знали немногие. Но начальство в Лондоне было уверено — затраты на обеспечение такой переписки все же меньше, чем на содержание армии.
Каждое утро, стуча костылями и волоча туго забинтованную ногу, Иван ковылял в контору, чтобы окунуться в ворох бумаг. Работал старательно, возвращаться на палубу барка и опять совершать подвиги больше не хотелось. Кроме того, начали напоминать о себе старые, наскоро залеченные раны. Да и Андрей Артамонович в одном из последних посланий посоветовал — «не спеши выздоравливать, Лондон не покидай, будь под рукой».
Ивана, как знавшего немецкий и много раз бывавшего на Балтийском море, посадили на обработку донесений из северо-германских портов. В них часто упоминалось о войне шведов с русскими.
После разгрома армии Карла под Полтавой интерес к событиям на Востоке значительно вырос. Шведские власти уверяли, что в далеких степях произошла всего лишь незначительная стычка, но, читая такие сообщения знающие люди только улыбались столь наивному вранью. Мистер Дефо самым внимательным образом изучал все, что касается Северной войны. Одни бумаги забирал с собой, из других просил сделать выписки.
Его «Обозрение» стало одной из первых газет, сообщивших о битве под Полтавой. Вскоре к этой новости добавились и свидетельства очевидца, некого шотландского офицера, якобы служившего в армии шведов. Он так красочно описывал подробности войны с русскими, что все другие газетеры просто зеленели от зависти. Зато читатели узнали, как после вторжения в Россию король Карл просто растерялся на просторах этой громадной страны. На вопросы своих генералов, как он дальше намерен вести военные действия, ответил: «У меня нет никаких намерений. Мы должны дерзать, пока нам улыбается счастье».
Но дерзание не может продолжаться слишком долго. В результате шведская армия долгие месяцы топталась возле каких-то второстепенных городков, а тем временем русские громили ее обозы, лишая противника боеприпасов и продовольствия. В решающей битве под Полтавой против 72 русских пушек шведский король выставил только четыре, и отчаянная отвага потомков викингов не устояла под градом ядер и картечи. Шведская армия перестала существовать, а Карл бежал на юг и укрылся в турецкой крепости Бендеры.
Не менее подробно «Обсервер» описала и события лета 1711 года, когда турецкие власти под давлением Франции и Швеции наконец-то объявили войну России. Основные силы русских сражались на берегах Балтики, и их небольшая южная армия оказалась окруженной пятикратно превосходящим противником. Очевидцы этого сражения сообщали в Лондон, что дружный отпор русских привел турок в «ужас и замешательство». К сожалению, разведка вовремя не донесла об этом царю Петру, и, чтобы не погубить своих солдат в безводной степи, он начал переговоры о мире. В свою очередь и турки поняли, что им предстоит долгая и кровопролитная борьба, плодами которой воспользуются другие. Обе стороны согласились прекратить военные действия, что вызвало у короля Карла взрыв ярости.
Оставаясь в Бендерах, он получал щедрые займы от Франции и требовал от Турции продолжения войны с Россией. Послы Англии и Голландии прилагали большие усилия, чтобы уговорить султана не повторять прежней ошибки. Их война с Францией продолжалась, и Швеция не должна была стать новым союзником короля Людовика. Не оставались без дела и российские дипломаты. Так что в Стамбуле многие высокопоставленные чиновники украсили свои дома не только произведениями французских мануфактур, но и дорогими подарками англичан и голландцев, а также роскошными сибирскими мехами.
Турецкая армия вернулась домой, а затем последовал указ султана — высокого шведского гостя посадить на корабль, если потребуется, то применить силу, и отправить на родину. Карл и сотня еще остававшихся с ним приближенных отбивались отчаянно. Дело дошло до стрельбы и рубки. Янычары одолели. Много людей было побито, а шведский король потерял четыре пальца, часть уха и кончик носа…
После такого сражения в Бендерах стало ясно, что злоупотреблять турецким гостеприимством стало опасно. А в Европе гадали — каким путем отправится Карл в Швецию? Для некоторых он был весьма ценной добычей…
— Доброе утро, Джон? — мистер Дефо подошел к столу Ивана. — Как твоя нога?
— Спасибо, уже пробую ходить без костылей.
— Последняя твоя записка очень интересная. Из всех донесений выбрал самое главное, и получилась довольно печальная картина жизни в Швеции — неурожай, трехкратное повышение цен, случаи чумы. Особенно понравилось сообщение о том, как власти проводят принудительные займы. Вместо денег выдают людям облигации, а потом расплачиваются ими же за все работы и товары. Для королевской казны это очень выгодная операция. Жаль, что в «Обсервер» нельзя об этом писать.
— Почему?
— Наше правительство будет недовольно. Англичане на себе испытывают тяжесть войны, рост цен и все остальное. Не надо им сообщать такие неприятные новости. Что у тебя нового?
— Некий капитан Петер Фриск за десять дней непрерывной скачки пересек Европу от границ Турции до Балтики. В Штральзунде, куда он прибыл, едва сидел в седле. Ноги так распухли, что с него не могли стащить сапоги. Пришлось их разрезать.
— Хороший результат для наездника, — рассеянно кивнул начальник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65