– Вот об этом я не знал, – улыбнулся Рейф. – Скажу одно – мне здесь не скучно.
– Спасибо.
– Это вам спасибо.
Фелисити вдруг потянулась к нему, с непонятной ей самой отвагой взялась руками за распахнутый ворот его рубашки и прикоснулась губами к его губам. Рейф осторожно обнял ее за талию и привлек к себе. На губах его был привкус лимонада и пота, и эта смесь оказалась слаще и солонее, чем ей недавно представлялось. Ей вдруг стало тепло и уютно. Его губы чуть приоткрылись, дразня и даря при этом непередаваемое блаженство. Фелисити, наконец, поняла, что такое таять от счастья.
Она тихонько застонала и обхватила руками его широкие плечи. Ей хотелось впитать этот поцелуй, прижаться к его разгоряченному и сильному телу, упасть в его объятия и…
– Лис?
Ахнув, Фелисити отпрянула от Рейфа. Из-за угла дома выглядывала Мэй.
– В чем дело, Мэй? – спокойно, насколько это было возможно, спросила Фелисити, отдавая себе отчет, что все ее лицо сейчас залито краской.
– Мистеру Грэму нужно съездить в Пелфорд за новой пилой. Можно, он возьмет меня с собой? Я бы пирожные привезла…
Мэй смотрела на них обоих немного странным взглядом, и на миг Фелисити пожалела, что ее младшая сестра такая смышленая.
– Конечно, дорогая.
С опозданием она поняла, что рука Рейфа все еще обнимает ее за талию, и торопливо убрала ее. Смотреть на него она не осмеливалась; стоя рядом, девушка продолжала чувствовать жар его тела, как если бы оставалась в его объятиях.
– Одно пирожное привезешь мне, – сказал Рейф и, порывшись в кармане, кинул Мэй соверен.
Та с улыбкой ловко поймала монетку.
– Есть, капитан!
Торжественно отдав честь, девчушка промаршировала за угол дома.
Фелисити посмотрела ей вслед и, вздохнув, пошла следом. Но не успела сделать и пары шагов, как Рейф перехватил ее за руку и снова привлек к себе.
– Не торопитесь, Лис, – шепнул он и склонился к ее лицу.
Фелисити, опешив поначалу от неожиданности, ответила на поцелуй с ошеломившей ее страстью. Наконец Рейф оторвался от ее губ и посмотрел ей в лицо.
– Вы потрясающая женщина, Лис, – сказал он улыбаясь. – Недосягаемы, как верхушки деревьев.
Хотя ей больше всего хотелось, чтобы он замолчал и снова ее поцеловал, она рассмеялась.
– Идемте, – сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Нас могут увидеть.
Рейф убрал ладонь у нее с талии и взял ее руки в свои.
– Вы управляете поместьем и воспитываете сестру сами, без чьей-либо помощи и опасаетесь, что кто-то увидит, как мы целуемся?
– Поместьем я управляю вынужденно, мне это чуждо. А если я буду целоваться с вами на глазах у всех, то окончательно испорчу себе репутацию, – не слишком уверенно возразила девушка.
– Вы в последнее время не общались с миссис Денуорт? Мы с вами вступили в непристойную и противозаконную любовную связь в первый же день моего приезда в Чешир, а то и еще раньше.
Фелисити в ужасе посмотрела в его смеющиеся глаза.
– Я ее убью!
– Сомневаюсь, что это хоть как-то поможет вашей репутации. Хотя мысль сама по себе очень даже неплохая.
– Ничего смешного здесь нет! Это лишний раз подтверждает, почему нам больше нельзя себя так вести. Это неприлично.
– Прошу прощения, но разве сейчас не вы первая меня поцеловали?
– Ну… да, но…
– Но две минуты спустя это уже неприлично. – Он вытер губы тыльной стороной ладони. – Боюсь, если вы ожидали, что я перестану вас целовать, вам нужно предложить для этого более вескую причину. – Он ласково провел большим пальцем по ее нижней губе – Намного более вескую.
На самом-то деле Фелисити вовсе не желала искать эту самую более вескую причину. В то же время ей совсем не хотелось потерять голову из-за человека, которого она знала так мало, и который собирался отбыть в Китай и другие места, ей совершенно неведомые, и провести там несколько лет.
– Ну что ж, – рассудительно проговорила она. – Тогда как вам понравится вот это: налоги все еще не выплачены, а в Фортон-Холле нет денег на то, чтобы рассчитаться?
Его рука медленно соскользнула с ее талии.
– А как же рента ваших арендаторов?
– Ваших арендаторов, – вежливо поправила его она. – Посевы смыты ливнями и… Найджелу нужен был новый фаэтон. – От воспоминаний о самодовольной глупости брата у нее сжало горло, и девушка едва не поперхнулась. – Новых семян фермерам мы поставить не смогли, так что пришлось понизить ренту. С тех пор больше половины арендаторов покинули эти места.
Какое-то время Рейф молча смотрел на нее.
– И сколько мы… я должен?
– Сто восемнадцать фунтов. Он растерянно моргнул:
– Сколько, простите?
– Могло быть и хуже, – утешила его Фелисити, в первый раз благодарная судьбе за то, что беды, свалившиеся на Фортон-Холл, легли на еще чьи-то плечи.
– Это как? – скептически поинтересовался Рейф.
– Если бы вы родились в бедной семье, – улыбнувшись, пояснила она.
И сразу поняла, что сказала что-то не то. Лицо Рейфа окаменело, он молча развернулся, широким шагом двинулся вперед и исчез за углом дома. Чуть позже он, верхом на Аристотеле, выехал на дорогу и поскакал к лесу. Фелисити собрала пустые кружки из-под лимонада и отнесла на кухню. Можно было не сомневаться: Рейф сильно пожалел о своем отказе от предложения графа. Семьдесят тысяч соверенов увезли бы его немыслимо далеко от порушенного Фортон-Холла, да и от нее тоже.
– Черт с ними со всеми, – пробормотала мисс Харрингтон, забыв о хороших манерах, и без сил опустилась на стул.
Он ведь прежде упоминал о своих неладах с отцом и о том, что брать у своей семьи деньги ему глубоко претит. И тут она почти в открытую посоветовала ему попросить любимого папочку помочь средствами. Да, умом Фелисити сегодня не блистала.
Еще сильнее ее волновало другое. Как она заметила, Рейф поскакал в сторону поместья Дирхерста. А что, если он отправился сообщить графу, что передумал?
– Боже! – Она вскочила на ноги так стремительно, что едва не опрокинула стул. Уже на пороге Фелисити остановилась. Поместье Фортон-Холл принадлежало Рейфу. Как бы она ни любила эту усадьбу и как бы в ней ни нуждалась, прав на нее у нее не было.
И больше не будет.
Глава 8
Рейф с размаху грохнул кулаком по столу и испытал неподдельное удовольствие, когда солиситор от неожиданности чуть не свалился со стула.
– Никаких предложений?
Джон Гиббс осторожно прочистил горло.
– Да, сэр. Никаких. – Он нервно перебрал бумаги у себя на столе. – Даже ни одного запроса не поступило.
– Я понимаю, что просил вас по возможности ничего не афишировать, но хоть какое-нибудь сообщение вы сделали?
– Конечно, сэр, конечно! Просто так уж получается, время не совсем подходящее, да никто и…
– Черт подери! – Рейф откинулся на спинку стула. – Значит, ничего?
– Ничего, сэр.
С каждой секундой предложение Дирхерста выглядело все привлекательнее.
– Давайте напечатаем объявление в газете, – решил наконец Рейф. – Никакой цветистости пусть Фортон-Холл привлекает… уютом. И Бога ради: не упоминайте моего имени.
Солиситор выглядел озадаченным.
– Сэр, я не совсем понимаю. Ваше право на владение поместьем больше никоим образом не может подвергаться сомнению, и, если совсем откровенно, Фортон-Холл в таком состоянии, что фамилия Бэнкрофт может быть главной приманкой для возможных покупателей.
Рейф вздохнул:
– По всем вопросам пусть обращаются к вам, хорошо?
– Как пожелаете, сэр. Ах да, придется заплатить вперед за объявление.
Рейф пристально посмотрел на него.
– И сколько нужно?
– Неброское объявление стоит двадцать шиллингов. В неделю.
Ругнувшись сквозь зубы, Рейф извлек из кармана горсть монет и шмякнул на стол мистера Гиббса.
– И помните, Гиббс, мне нужно, чтобы о Фортон-Холле создалось впечатление как об уютном и приятном месте.
С этими словами Рейф поднялся.
– Да, сэр.
Рейф вышел на мощенную булыжником улицу и свистнул, подзывая Аристотеля. Жеребец, цокая копытами, всю дорогу до заведения миссис Денуорт держался левого плеча хозяина. Запас свежих персиков, которые обожала Лис, в усадьбе закончился и надо было его пополнить. Гиббс был прав в отношении того, что его имя наверняка привлекло бы покупателей. Рейф поначалу и намеревался воспользоваться фамилией Бэнкрофт, однако теперь многое переменилось. Ему хотелось продать поместье тому, кто его действительно оценит по достоинству, а приобретет только потому, что оно принадлежит одному из членов семейства Бэнкрофт. С чего это он вдруг так озаботился будущим благополучием усадьбы, Рейф и сам до конца не понимал.
– Сам черт ногу сломит, – пробурчал он, и Аристотель презрительно фыркнул на эту тираду. Скорее всего даже конь знал больше своего хозяина.
Рейф взъерошил рукой волосы. Бессмысленно было отрицать очевидное: судьба обеих леди Харрингтон была ему небезразлична. Глупость их брата отнюдь не являлась его, Рейфа, оплошностью. Просто получилось так, что, кроме него, им не на кого было положиться.
– Добрый день, мистер Бэнкрофт, – поздоровалась миссис Денуорт, едва он перешагнул порог лавки.
– Добрый день. Погодка стоит что надо.
Хозяйка лавки бесконечно его раздражала, но, по крайней мере, она платила ему тем же. Рейф со всем тщанием шлифовал эту сторону их отношений, хотя и был вынужден признать, что она оказалась более чем достойным в этом отношении соперником.
– И не говорите, одно удовольствие. Ночи, правда, холодноватые. Что привело вас в Пелфорд в такой прекрасный день?
Рейф неопределенно пожал плечами:
– Кое-какие дела, да и продуктов надо подкупить.
– Ну надо же! Что за дела могут быть у сына герцога Хайброу в нашем крохотном Пелфорде?
– Дела, связанные с имением.
Рейф не переваривал сплетни и в Лондоне не преминул бы высказать лавочнице все, что он думает о ее любопытстве. Однако здесь, в провинции, приходилось учитывать ситуацию – репутация обитательниц Фортон-Холла и так пострадала. Так что он собирался быть бесконечно вежливым – до определенного предела.
– Вот это да! «Дела, связанные с имением». Звучит-то как важно.
– Угу. Если вас не затруднит, полдюжины персиков, пожалуйста. – Он бросил взгляд на полку у нее за спиной, и его внимание привлекли яркие разноцветные ленты. – Это там у вас что, новые ленты для волос?
– Да. Сегодня утром доставили прямо из Парижа. Восхитительные, правда?
Она вперевалку направилась набрать персиков.
– Очень красивые, – согласился Рейф и скорчил ей в спину рожу. Он прекрасно знал, купи он хотя бы одну из лент Мэй или Лис, миссис Денуорт постарается, чтобы все графство незамедлительно узнало о том, что он пополняет гардероб мисс Харрингтон. С другой стороны, Лис наверняка бы обрадовалась новым лентам, черт бы их побрал, потому что старые пропали под обломками обвалившегося западного крыла.
Армейская выучка подсказала ему выход: надо отвлечь внимание противника. Рейф углядел в одном из углов покрытый пылью музыкальный пюпитр, и в голове мгновенно родилось решение.
– Да, чуть не забыл! – небрежно кивнул он в сторону пюпитра. – Где здесь можно нанять музыкантов? И еще куплю у вас пару лент – пожалуй, голубую и зеленую.
Миссис Денуорт застыла на полпути к персикам.
– Нанять музыкантов? А каких музыкантов? Хороший вопрос.
– Ну… тех, которые играют на разных инструментах… – Рейф небрежно облокотился о прилавок и подпер ладонью подбородок. – …на улице. Нет, возьму, пожалуй, желтую и голубую.
Миссис Денуорт торопливо сдернула с колышка ленты, завернула в бумагу и положила рядом с пакетом персиков.
– Оливер Гастингс, когда ему не хватает денег на выпивку, играет на скрипке в гостинице.
– Хотелось бы что-нибудь посерьезнее, ну да ладно, и на этом спасибо. Сколько я должен?
– Двенадцать шиллингов.
Рейф сгреб сдачу и подхватил пакет с покупками.
– Премного благодарен.
– Еще вот у Денли на Рождество всегда играет оркестр. Я с удовольствием…
– Отлично, с ними я тоже поговорю, – перебил Рейф словоохотливую хозяйку, пока та не додумалась пригласить в Пелфорд оркестр Лондонской оперы в одночасье его разорить. – Благодарю вас, миссис Денуорт.
– Еще вспомнила! В Честере есть церковный хор.
– Обязательно подумаю об этом. Спасибо.
– Аристотель уже начал привыкать к тому, что всякий раз его нагружают всевозможными покупками, и вел себя мирно, когда они направились обратно в поместье. Переезжая мост через речку, Рейф заметил, что обвалилась еще часть западной ограды. Не то чтобы это была непреодолимая преграда – всего два ряда полусгнивших бревен. Но они отделяли его владения от земель Дирхерста. Рейф решил завтра же утром, не откладывая, починить ограду. Чем больше его владения будут отделены от графских, тем лучше.
Он натянул поводья и остановил коня. «Это моя земля», – впервые подумал Рейф. Широкий луг, что полого спускался к реке, и редкая роща вдали на северо-востоке принадлежали ему. Он владел стадами коров и овец, которые паслись чуть выше по течению. Ему, всякий раз унижавшемуся выпрашиванием у исполненного презрения отца чуть ли не каждого фартинга, ощущать себя собственником было весьма непривычно и странно. И очень приятно.
Рейф тряхнул головой и пустил Аристотеля легкой рысью. Он все же чувствовал себя слишком молодым и полным сил, чтобы поддаться искушению комфортом. Это все надо было оставить на то время, когда он станет старым, седым и больным подагрой. Земля эта будет принадлежать ему еще пару недель, до первого покупателя. К черту сентиментальную чушь!
Только увидев впереди усадьбу, Рейф вспомнил, что ему нужно отправить сто восемнадцать соверенов в казну короля, если он хочет сохранить свои новые владения до дня продажи. Из пятисот фунтов, с которыми он приехал, после уплаты налога у него останется всего девяносто три.
– Черт! – пробормотал он при виде артели садовников, копошившихся в северной части сада.
Увидев его, Фелисити выпрямилась, и Рейф вновь испытал восторженный озноб. Желание любить ее, возникшее с того дня, когда он впервые увидел ее на пороге кухни, нисколько не утратило силы. Ему надо было бы извиниться перед ней за свою резкость – не ее вина, что он не мог ужиться на одном континенте со своим отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48