– Да как вы посмели! – выкрикнула она, упирая руки в бока.
Он неторопливо повернулся к ней:
– Посмел – что?
– Вы ведь обещали, что не будете болтать направо и налево о вашем предполагаемом владении усадьбой! Обещали?
– Ничего я вам не обещал, – возразил он. – Только сказал, что собираюсь вступить во владение усадьбой. Я полагал, что поступаю вполне порядочно.
– Порядочно?! Да вы, по сути дела, вышвырнули лорда Дирхерста вон!
Рейф бросил щетку в корзину.
– Он нес околесицу и все никак не мог остановиться: Вы должны быть мне благодарны.
Нарочитое спокойствие Рейфа ничуть не утихомирило ее бешено бьющееся сердце.
– Он наш очень близкий друг! – горячо запротестовала Фелисити.
– В таком случае ему следовало сбросить сюртук и влезть на крышу, чтобы нам помочь.
– Не насмешничайте! Он дворянин! – Таких дворян пруд пруди.
Фелисити не совсем понимала, отчего она так взбеленилась, но была уверена, что во многом виновата не она, а Рейф.
– Вы совершенно его не знаете и при этом еще имеете наглость гнать прочь моих знакомых!
Пожалев, что сейчас у нее под рукой нет того самого знаменитого чайника, Фелисити сердито развернулась и устремилась к выходу. Но Рейф неожиданно удержал ее за руку и повернул к себе лицом. Девушка едва успела набрать полную грудь воздуха, чтобы высказать свое возмущение, как он наклонился и ласково коснулся губами ее губ.
– Приношу мои извинения, – выпрямившись, сказал он. Она в растерянности захлопала глазами, сообразив, что невольно прижалась к нему.
– За… за что вы извиняетесь? – наконец пробормотала она. – За то, что гоню прочь ваших знакомых.
Фелисити изо всех сил старалась вспомнить, о чем, собственно говоря, они спорили.
– А поцелуй? – сердито спросила она, тщетно стараясь рассердиться, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал прямо сейчас.
Рейф покачал головой и тронул подушечкой большого пальца уголок ее рта.
– Это был не поцелуй. Проклятие, она снова льнула к нему!
– Тогда… тогда, ради всего святого, что это было?!
– Легкая попытка. Когда я вас поцелую, вы сразу это поймете, Лис.
Рейф обошел ее, вышел из конюшни и направился к приставленной к крыше лестнице. Фелисити без сил опустилась на кстати подвернувшуюся копну сена. Он собирался поцеловать ее еще раз. Что это – угроза или обещание? Она медленно выпрямилась и провела по губам кончиком указательного пальца. Значит, все-таки это был поцелуй.
– О Господи! – выдохнула Фелисити и невольно вздрогнула, вспомнив, что у Рейфела Бэнкрофта не все в порядке с головой. – Да пропади все пропадом, – прошептала она.
Фелисити еще немного посидела, мечтая о том, чтобы Рейф оказался тем, за кого себя выдавал, и чтобы она наконец смогла принимать его чуть более всерьез. Потом поднялась, отряхнула юбку от соломы и вернулась в дом. Она давным-давно знала, что любая мечта из рук вон плохо заменяет действительность.
Глава 5
Иногда, решил про себя Рейф, он ведет себя как форменный идиот.
– Легкая попытка, – с отвращением пробормотал он, еще раз проверяя, надежно ли закреплена дранка. – Вот придумал – вы, мол, узнаете, когда это будет по-настоящему! – Рейфа аж передернуло от омерзения, и он зло сплюнул. – Болван!
– Ты о чем это, Бэнкрофт? – Грэм, уже начавший было спускаться по лестнице, остановился и, подняв голову, с любопытством уставился на Рейфа.
– Да так, сам с собой про жизнь толкую, – отговорился Бэнкрофт, бросая вниз на землю молоток и заржавленную пилу.
– Мисс Мэй сказала, что ты был чуток не в себе, малость придурковат, – понимающе кивнул фермер и возобновил спуск.
Рейф перегнулся через край крыши, разрываясь между чувством оскорбленного достоинства и изумления. Черт возьми, у этой девчушки язык подвешен что надо, ничего не скажешь. Старшая сестра ей под стать.
– Никакой я не придурковатый! Несколько дней назад случилась небольшая неприятность, вот и все.
– Да мне-то что объяснять? Я всего лишь простой фермер. Дождавшись, когда простой фермер наконец добрался до земли, Рейф; уже не сдерживая смеха, тоже начал спускаться.
– Это надо же – простой фермер! Клянусь моей задницей, я сейчас умру от смеха! Эй вы, мистер, на завтра с кем назначены деловые встречи?
– Деловые встречи, говоришь? А что, и скажу, с кем – перво-наперво собираюсь попить чайку с королем и леди Джерси, вот только.
– Господи, зачем? – скривился Рейф. – С ними сдохнешь; со скуки?
– Рейф…
От звука голоса Фелисити он чуть не упал с лестницы. Она произносила слова с непередаваемой приятностью, с какой-то нежной мелодичностью, что совсем не вязалось с ее претензией на роль практичной женщины. Рейф подумал, что Фелисити должна хорошо петь. Из задумчивости его вывел пристальный и недоуменный взгляд Грэма. Тряхнув головой, чтобы освободиться от мечтаний, он повернулся к хозяйке:
– Да, Лис?
Девушка чуть замялась, и по неодобрительному выражению ее подвижного лица, он догадался: смутило ее то, как он к ней обратился. Однако, попробовав раз и убедившись, что получается, Рейф не намеревался так легко отказываться от завоеванного преимущества. И потом, черт возьми, он ее уже поцеловал. Так что «мисс Харрингтон» было бы неуместным.
– Пожалуйста, не донимайте больше мистера Грэма нашими заботами. У него есть и свои собственные обязанности, – нахмурившись, сказала Фелисити и, повернувшись к своему арендатору, спросила с теплой улыбкой: – Как поживают миссис Грэм, Салли и мальчики?
– До смерти рады, что избавились от меня на целый день, мисс Харрингтон, – ухмыльнулся Грэм. – Я передам Роуз, что вы про нее спрашивали.
– Буду признательна. – Она дружески накрыла ладонью его руку. – Спасибо вам за то, что так помогли нам сегодня, мистер Грэм.
Коренастый фермер даже побагровел от смущения.
– Да что вы, мисс. Такая работа только в радость. – Повернувшись к Рейфу, он вежливо приподнял шляпу: – Счастливо оставаться, Бэнкрофт.
– Мое почтение, Грэм, – ответил Рейф, наблюдая, как фермер усаживается в повозку и щелкает кнутом, трогая с места своих мулов. Повернувшись к Фелисити, он обнаружил, что та уже ушла в дом, оставив его в одиночестве. – Черт, – пробормотал он, нисколько не осуждая молодую женщину за желание избежать его компании.
Впервые он оказался таким неуклюжим обольстителем. Он пытался ее очаровать, но, видит Бог, вовсе не собирался выставлять их с сестрой из Фортон-Холла.
– Идиот!
На обед были поданы отлично зажаренные голуби. Какой бы родовитой дворянкой ни была Фелисити Харрингтон, стряпала она явно лучше, чем старый повар у Куина в Лондоне. И Рейф готов был поспорить на свою месячную офицерскую зарплату, что ни знаменитая леди Джерси, ни ее ветреные, суетливые и титулованные друзья не способны зажарить голубя, даже если он сам запрыгнет в духовку.
За столом Фелисити то и дело метала в его сторону сердитые взгляды. Рейф не мог понять, за что она на него злится: то ли за поцелуй, то ли за «Лис». Однако выяснять это сейчас он не собирался.
Как-то, когда они сидели за бутылкой бренди, Куин попытался описать свои чувства в тот момент, когда он впервые поцеловал Мадди. Однако весь рассказ свелся у него к беспорядочной словесной мешанине, где глупость громоздилась на глупость. Обычно невозмутимый и хладнокровный, брат плел такое, что Рейф зашелся в диком хохоте и даже едва не свалился со стула. Однако сейчас он, к своему ужасу, вдруг начал понимать, что кое-что из чепухи, что тогда нес Куин, все больше обретает смысл. Рейф поймал себя на том, что все время смотрит на Фелисити, тщетно стараясь угадать по выражению лица, о чем она может думать.
Конечно, он ничуть не жалел, что поцеловал ее. Присутствие Фелисити делало пребывание в Чешире весьма интересным. Впрочем, он нередко целовал женщин. Доводилось ему, и заводить интрижки, иметь любовниц и даже терпеть сокрушительные поражения на любовном фронте. Тем не менее ни разу не было так, чтобы какой-то один чертов поцелуй, который и поцелуем-то назвать трудно, внес такую сумятицу ему в душу.
Он снова и снова смотрел на девушку, любуясь грациозным изгибом ее шеи, пока она, склонив голову над тетрадкой Мэй, помогала младшей сестренке решить арифметическую задачу. Он предельно ясно помнил, какой нежной оказалась ее кожа при прикосновении, и у него даже закололо в кончиках пальцев от желания еще раз пережить это ощущение.
– Пойду я, пожалуй, на конюшню, почитаю Аристотелю сказку на ночь, – торопливо проговорил Рейф, стремительно поднимаясь со своего места, чтобы удержаться от искушения начать сочинять хвалебные оды изящным розовым ушкам Фелисити, которые ничего, кроме желания указать на явные грамматические ошибки, у нее не вызвали бы.
– Мистер Грэм сказал, что дождь собирается, – проговорила Мэй, поднимая на него глаза. – Может, вам сегодня на ночь лучше перебраться в дом?
Рейф рискнул бросить еще один взгляд в сторону ее старшей сестры в слабой надежде, что сегодняшний поцелуй добыл ему разрешение на перемену места ночевки. Он до чертиков устал каждое утро вытряхивать солому из ушей, носа, глаз и прочих укромных мест своего тела.
– Рейфу нравится быть поближе к Аристотелю, – возразила Фелисити. – Соберись-ка с мыслями, Мэй.
Рейф нахмурился, но тут же поспешил избавиться от недовольного выражения на лице, едва Фелисити подняла на него глаза.
– Похоже, гром? – спросил он, неуклюже пытаясь заставить ее передумать.
Фелисити повернулась к окну, прислушалась и покачала головой:
– Я ничего не слышу.
Проклятие! Хоть младшая сестра на его стороне. Он наклонился к Мэй и одними губами шепнул ей на ухо:
– Ответ «тридцать один».
– Лис, получается тридцать один, – не замедлила громогласно объявить Мэй.
Старшая сестра даже в ладоши захлопала:
– Прекрасно, Мэй! Еще пять задач – и на сегодня все. – Она посмотрела на Рейфа, и тот постарался принять жалостливый вид. Бесполезно. – Спокойной ночи, Рейф, – твердо проговорила Фелисити.
– Спокойной ночи, Фелисити, спокойной ночи, Мэй, – со вздохом ответил Рейф.
– Доброй ночи, Рейф! А завтра опять на крышу?
– Если не будет дождя.
Он присел перед стопкой книг, которые сохли возле камина, и взял первую попавшуюся – «Справочник по лекарственным травам». Отложив томик в сторону, начал перебирать стопку в поисках чего-нибудь более занимательного.
Фелисити вдруг оживилась.
– Знаете, я подумала сейчас вот о чем. Если и впрямь завтра будет дождь, вы могли бы привести в порядок парадные двери, – с улыбкой обратилась она к нему, и Рейф почувствовал, как от звука ее голоса у него внутри все просто тает.
В ответ он расплылся в глуповатой ухмылке слюнявого придурка. Интересно, известно ли ей, что от улыбки у нее лицо начинает буквально светиться и снова и снова хочется покрывать его поцелуями, ловя губами полуоткрытые губы… Черт! Неужели больше ни о чем нельзя думать?!
– Двери! Великолепная мысль!
– Вот и я так же подумала.
Чувствуя себя полным идиотом, Рейф прихватил лампу и отправился на конюшню. Несомненно, после полученного удара у него что-то случилось с головой. Ничем другим он не мог объяснить своего диковинного поведения. Когда приехал Дирхерст, он с ходу сиганул вниз с крыши только ради того, чтобы встать между графом и Фелисити. Он никогда не позволял себе заявлять таким образом права на женщин, которые ему нравились.
Порывы ветра легко проникали сквозь широкие щели в стенах конюшни и изо всех сил раздували керосиновую лампу. Читать стало совсем невозможно, если только он не вознамерился спалить конюшню. Чертов справочник по лекарственным травам он уже пролистал до конца и успел возненавидеть создавшего его доктора Колпеппера всеми фибрами души. Ругнувшись, Рейф зарылся поглубже в сено, подоткнул под себя все одеяла, которыми его снабдили, и свернулся калачиком, изо всех сил борясь с желанием почесаться.
Ливень начался на рассвете. Сопровождали его оглушительные раскаты грома и слепящие вспышки молний чуть ли не в полнеба. Разыгравшийся ветер задул с удесятеренной силой, злобно завывая между стропилами под крышей. Рейф сел посреди кучи одеял и с беспокойством посмотрел вверх.
– Черт возьми, – пробормотал он, когда у него на глазах на сено весело устремились журчащие водопады дождевой воды.
При каждом порыве ветра конюшня угрожающе скрипела. Из стойла донеслось тревожное ржание Аристотеля. Перед мысленным взором Рейфа возникли руины западного крыла усадьбы, и он торопливо начал одеваться. Подойдя к стойлу, он надел на своего гнедого недоуздок и вывел коня наружу.
Гроза, несомненно, разбудила и Фелисити, потому что, когда Рейф толкнул единственную нормально открывающуюся створку входной двери, она уже ждала внутри – в прелестном, запахнутом на груди халатике, с шалью, предусмотрительно наброшенной на плечи, и распущенными по плечам роскошными иссиня-черными волосами. Видение из его недавнего сна, внезапно ставшее явью. По крайней мере именно так Лис выглядела в самом начале сновидения. К тому моменту, когда он, к собственному неудовольствию, проснулся, одежды на ней было значительно меньше.
– Доброе утро, – поздоровался Рейф и улыбнулся, почувствовав, как уже знакомая жаркая волна прокатилась по телу. Самым мудрым поступком с его стороны со времени его прибытия в поместье был тот незабываемый «легкий поцелуй». Вообще-то даже ледяной дождь не охладил воображения молодого человека, а оно дарило ему картины одна соблазнительнее другой, где главной героиней была Фелисити Харрингтон.
– Надеюсь, вы явились не для того, чтобы завести лошадь в мой дом?
Улыбка сползла с его лица.
– Вообще-то я пришел сюда именно с этой целью.
– Здесь не конюшня.
– Вашу конюшню и конюшней-то назвать нельзя. Я, между прочим, не собираюсь сидеть и дожидаться, когда она погребет под своими обломками моего Аристотеля.
– Я не разрешаю, – твердо проговорила Фелисити и решительно скрестила на груди руки.
Рейф недобро прищурился.
– Если вы хотите, чтобы я привел в порядок эти двери, – он как мог старался говорить доброжелательно и спокойно, стремясь не обращать внимания на хлеставший по спине дождь, – то позволите завести гнедого в прихожую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48