— Вполне возможно, — прервал ее Майлс.— Но это невероятно!— Пожалуй.— Сухая лоза! — хором воскликнули оба.— Вы еще не успели посмотреть на эту белую розу? — спросил Майлс.Элисса покачала головой — она ждала Майлса.— Думаю, сейчас самое время взглянуть на этот чудесный цветок — верно, миледи? — И Майлс предложил Элиссе руку, уверяя, что немного грязи не повредит ни ему, ни его одежде.Они прошли по мощеной дорожке через «Будуар миледи» к тому углу, где древняя лоза, извиваясь, карабкалась на стену сада.— Здесь не одна белая роза! — воскликнула Элисса, затаив дыхание.— Боже, Элисса, здесь не меньше десятка белых роз! — вслед за ней изумился Майлс, когда они поближе подошли к стене. Глава 15 — Здесь не может быть никакой ошибки, — сообщила Элисса. — На лозе была всего одна роза. Голсуорси клянется могилой своей матери, и трое его помощников могут подтвердить это. А теперь — вы только посмотрите! — И она подняла руки ладонями вверх, а потом безвольно уронила их.— Да, только посмотрите, — эхом повторил Майлс.Элисса вновь сосчитала цветы — на лозе расцвело двенадцать крупных роз.— Ничего не понимаю.— И я тоже.Они подошли поближе и рассмотрели цветы. Розы сияли девственной белизной, а в середине каждого цветка было несколько красных лепестков в форме слезы.— Никогда еще не видела таких роз, — воскликнула Элисса. И, помолчав немного, поправилась: — Разве что на нашем фамильном гербе. Интересно, имела ли эта разновидность свое название?— Да.Элисса перевела взгляд на Майлса.— «О роза, кто рискнет тебе дать имя? «— По-видимому, кто-то уже рискнул много лет назад. Я обнаружил это название в труде вашего отца. — Майлс открыл книгу, которую держал под мышкой, и начал читать вслух: — «Несмотря на то, что сам я не удостоился чести увидеть их на своем веку, и никто в округе не видел этой особенной разновидности, считается, что легендарная роза была белой, с кроваво-красными лепестками в середине. Она растет только в одном месте — у садовой ограды аббатства Грейстоун и носит название „Слезы миледи“.— Слезы миледи — тихо повторила Элисса.— Вы видите сходство с легендой, на которую ссылается ваш отец, хотя здесь она выглядит скорее не сказкой, а подлинной историей, — продолжал Майлс, переворачивая страницу. — «Жила некогда прекрасная и гордая знатная леди, которая нашла приют в аббатстве, когда ее возлюбленный, славный рыцарь королевства, отбыл в Святую землю, сражаться за своего короля, Ричарда Львиное Сердце».— Львиное Сердце, — пробормотала она. — Должно быть, этим рыцарем был Роберт Смелый.Майлс мельком взглянул на нее.— Он не упомянут имени, но, думаю, можно догадаться, кого имел в виду эрл. — «Набожность леди не уступала ее красоте. Долгие часы она проводила, молясь в часовне… « — продолжал читать Майлс.— В часовне Богоматери! — воскликнула Элисса, всплеснув перепачканными землей руками.— «Когда леди не возносила молитвы в часовне, она работала в саду… «— В «Будуаре миледи». — Казалось, кусочки разобранной мозаики наконец-то начинают складываться.— «Перед тем как уехать, рыцарь приказал устроить колодец за оградой сада, чтобы леди было где брать чистую воду для своих цветов… «— Рыцарский колодец!— «В память об уехавшем рыцаре леди посадила редкую белую розу. Каждый день, выходя в сад, она оплакивала своего возлюбленного, с ужасом думая об опасностях, грозящих ему в далекой и чужой стране».— И плакала она не зря, — заметила Элисса. — Во время крестовых походов погибли тысячи рыцарей.Майлс согласно кивнул.— Даже если рыцарь был достаточно удачлив и спасался от гибели на поле брани, часто он становился добычей болезней прежде, чем успевал вернуться домой, — Майлс перевел глаза на книгу. — Во всяком случае, легенда гласит, что слезы леди были настолько обильными, что ее сад никогда не приходилось поливать.— Держу пари, эти алые лепестки в середине цветка — ее слезы, — произнесла Элисса, вспоминая, сколько раз она убегала в сад, чтобы поплакать в уединении, особенно после смерти родителей. Она тоже поливала цветы собственными слезами.— Вы выиграли пари. Именно об этом ваш отец пишет в следующем абзаце.— У жен римских воинов, ушедших воевать, был обычай: в отсутствие мужа собирать слезы в стеклянный сосуд. — Голос Элиссы заметно дрожал. — Такой сосуд хранится в комнате древностей аббатства — маленький, из синего стекла, с горлышком, заткнутым пробкой все восемнадцать веков, с до сих пор сохранившимися внутри женскими слезами… — Она судорожно вздохнула. — Отец пишет, что было дальше с этой леди и рыцарем?Майлс покачал головой.— Нет.— Хотела бы я знать, как ее звали, — задумчиво произнесла Элисса.— Здесь об этом не сказано.— Вероятно, отец не знал. — Элисса пожала плечами.Майлс склонился над одним из цветков и глубоко вдохнул.— У «Слез миледи» очень приятный аромат. Необычный, — вновь вдохнув, добавил он.— Необычный?— Но знакомый, — нахмурился Майлс.Элисса наклонилась и понюхала раскрывшийся цветок.— Горьковато-сладкий. — Она выпрямилась. — Мне не знаком этот запах.— А мне знаком, — уверенно заявил Майлс.Откровенно говоря, Элисса не понимала, как такое возможно. В книге говорилось, что «Слезы миледи» расцветали всего в одном месте, причем в незапамятные времена, наверняка не на веку Майлса Сент-Олдфорда.— Вероятно, тот запах отдаленно напоминал аромат этих роз, — предположила она.Казалось, Майлс был не склонен спорить с ней.— Может быть.Элисса оживилась.— Какая удача, что мы не вырубили эту лозу в тот день, когда вы прибыли в аббатство!— Вы имеете в виду тот день, когда я так дерзко ворвался сюда, перемахнув через садовую ограду и затоптав ваши цветы? — осведомился Майлс с улыбкой раскаяния.— Тут уж ничем нельзя было помочь, — заметила Элисса. — У вас слишком большие ноги, милорд.Оба взглянули на огромные сапоги Майлса.— Пожалуй, вы правы, — пробормотал Майлс.— Нет, разумеется, они не чересчур велики. Они полностью соответствуют вашему сложению, — поспешила заверить его Элисса.— Другими словами, весь я слишком огромен, — сухо заключил Майлс.Боже, она опять ляпнула какую-то глупость!— Можно сказать, что очень многое в вас превышает обычные размеры, — смущенно добавила Элисса.Недостойная мысль внезапно возникла в голове Элиссы, пока она стояла рядом с маркизом. В ту лунную ночь в розарии, в ночь, когда он впервые поцеловал ее, самая мужественная часть тела Майлса Сент-Олдфорда была не только велика — она была огромна. Огромна и тверда, как камень.Майлс усмехнулся.— Знаете, как говорят, миледи?— И как же говорят, милорд? — спросила Элисса, не поднимая глаз.— Лучше быть слишком большим, чем слишком маленьким, — в его голосе звучала с трудом скрываемая насмешка.Щеки ее вспыхнули. Этот человек определенно умел читать мысли — казалось, он в точности знал, о чем она думает. Элисса готова была провалиться сквозь землю от стыда.Она провела по горящему лицу тыльной стороной запястья — единственным местом руки, не запачканным засохшей землей.О Господи! Тут уже ничего не поделать — она сама завела этот неприличный разговор. И не слишком деликатным образом.— Я так и не поблагодарила вас за новую рассаду анютиных глазок, — поспешно проговорила она, резко меняя тему. — Это было очень любезно с вашей стороны.— Не стоит благодарности, — Майлс задумчиво потирал подбородок. — Должен признаться, я озадачен недавними переменами в вашем саду.— И я тоже, — призналась Элисса.— Эта лоза казалась совершенно сукой.— Да.— Она давным-давно засохла. Но если была жива, почему зацвела только сейчас? — недоумевал Майлс.— Сезон цветения роз, — заметила Элисса.Майлс задумчиво улыбнулся.— Вы говорили, что во времена средневековья вода из Рыцарского колодца исцеляла от бессилия. Может, она подействовала и на цветок?Элисса не знала, что сказать, поэтому просто кивнула. Честно говоря, она не верила в чудеса. Тем не менее, в истории человечества случались события, опровергающие все законы логики и не поддающиеся разумному объяснению.Она наклонилась и вымыла руки в прохладной воде колодца. Полотенца у нее не было, но Майлс любезно предложил ей свой носовой платок.— Возьмите труд вашего отца, — добавил он, протягивая ей книгу.— Уже несколько лет я не видела его, — горло Элиссы сжалось. — Я почти позабыла о его существовании.— Несомненно, последние годы вы были поглощены другими делами. Особенно после смерти родителей.Это была правда.Элисса взглянула на часы, висящие на ее поясе.— Боже милостивый, смотрите, который час! Я уже опаздываю!Майлс бросил на нее подозрительный взгляд.— Позвольте полюбопытствовать, куда вы опаздываете?— Отвезти посылку. А потом у меня назначена встреча с управляющим.Майлс протянул руку, чтобы коснуться ее руки, но внезапно отказался от этого желания.— Что за посылка? При чем тут управляющий?— Посылка — это поношенный, но еще крепкий мужской костюм для Отшельника, живущего в Пещере монаха. Затем я должна встретиться с управляющим, мистером Уорсом, поскольку необходимо починить несколько коттеджей, пока стоит хорошая погода, — объяснила Элисса. — После встречи с управляющим один из работников должен отвезти меня в деревню — мы с викарием намеревались поговорить по поводу новой крыши церкви.— А что случилось со старой крышей?— Она протекает, как сито.— Понятно. — Майлс кивнул. — Я буду сопровождать вас, — минуту помолчав, заявил он.— Боюсь, для вас это будет слишком хлопотно, милорд, — очень решительно возразила Элисса.Майлс пожал плечами.— Мне не впервой сталкиваться с хлопотами. Кроме того, вы ведь сами говорили, что мы партнеры, — добавил он.Элиссе нечего было возразить.— Да, говорила.— Разве вы не согласны, что две пары глаз и ушей, а также две головы лучше, чем одна?— Пожалуй…— Нельзя заранее предугадать, кто и что поможет нам разгадать тайну призрака.— Никаких призраков не существует.— Знаю. И вы это знаете, как и любой разумный человек. Тем не менее, кто-то желает заставить нас поверить в их существование.— Несомненно, этот кто-то значится в вашем списке подозреваемых.— В нашем списке, — уточнил Майлс.— Мне надо переодеться, — заметила Элисса, оглядев свою рабочую одежду.— Я прикажу закладывать экипаж, — предложил Майлс, когда они направились к дому.Проскользнув по большому холлу к крылу аббатства, где помещались спальни, Элисса оглянулась через плечо.— Буду очень признательна, если вы составите мне компанию, милорд.
Майлс был верен своему слову: всю следующую неделю он сопровождал Элиссу повсюду, как тень. Он сопровождал ее на прогулки, был рядом, когда она работала в саду. Когда она ездила в город, он правил лошадьми.Они подолгу гуляли, постоянно разговаривали, вместе завтракали, обедали и ужинали. Пили кофе, чай, лимонад и даже пропускали иногда по бокалу шампанского, обсуждали искусство, путешествия, философию, садоводство, древних греков, а также более светские темы.При этом Майлсу удалось сделать некоторые наблюдения: Элисса работала не покладая рук, выполняя роль хозяйки аббатства Грейстоун. Она кормила голодных, выхаживала больных и заботилась о бедных. Она была терпеливой, добросердечной и внимательной слушательницей. К ней тянулись все: старые и молодые, богатые и бедные.В ее прекрасном теле каждая линия казалась на своем месте. Ей были чужды хитрость и жеманство, присущие многим светским дамам.Еще той ночью в «Будуаре миледи» Майлс отметил, что Элисса отличается от знакомых ему дам. Но только теперь он начинал понимать, насколько поразительно это отличие.Окончательно он понял это однажды днем. Они гуляли по парку аббатства, когда Элисса вдруг остановилась на посыпанной гравием дорожке. Справа от нее возвышалась мраморная статуя, изображающая крылатого Пегаса в натуральную величину, а слева сам Зевс смотрел с высот горы Олимп. Элисса покусала нижнюю губу, резко вздернула подбородок и распрямила плечи — как будто заранее готовясь к последствиям того, что собиралась сказать — и взглянула на Майлса из-под бледно-серого шелкового зонтика.— Милорд, нам надо поговорить.— Миледи, именно этим мы и занимаемся, — заметил Майлс.— По-видимому, произошло недоразумение, — начала она.Майлс нахмурился.— Недоразумение?— Да, относительно нашего партнерства.— Есть что-то неприятное?— Для меня — все, сэр. Кое-что недопоняли вы, — решительно заявила Элисса.Майлс изумился — подобный промах был маловероятен с его стороны.— И что же я не понял?Элисса, по-видимому, тщательно подбирала слова.— Предлагая стать вашим партнером в этом расследовании, я не имела в виду то, что мы должны постоянно быть вместе.Майлс прищурился.— Что вы хотите этим сказать?— Мне необходимо бывать одной.— Вы бываете одна.— Когда же? — с вызовом спросила она. Майлс задумался.— Когда спите.— Вряд ли сон можно назвать временем, проведенным в одиночестве, когда при этом не успеваешь подумать, — подчеркнуто заявила Элисса.Майлс умел выказывать раздражение — это умение было необходимым и полезным в свите Мальборо.— Вам не нравится мое общество?— Разумеется, мне нравится ваше общество, — поспешно призналась Элисса. — Эта неделя показалась мне самой чудесной в жизни, но…Майлс заулыбался, но вовремя одернул себя. Не следовало давать Элиссе понять, как много значат для него эти слова. И все же Майлс уловил смущение в ее голосе.— Что «но»?..— Я постараюсь выражаться прямо.— Прямо?— И откровенно.Майлс с трудом сдержал усмешку.— Разумеется, это ваша привилегия — говорить то, что вы думаете.Последовала непродолжительная пауза.— Мне необходима свобода, — наконец объявила Элисса.— Что же вам мешает? — Майлс криво улыбнулся.— Я имела в виду в переносном смысле. — Элисса досадливо поморщилась. — Сэр, вы преследуете меня, как тень, — пожаловалась она.— Знаю, мадам, было бы глупо отрицать это.Элисса была отнюдь не глупа и терпеть не могла чужих глупостей. Казалось, она поражена его прямотой:— Значит, вы делаете это намеренно?— Разумеется.Серые глаза одарили Майлса подозрительным взглядом.— Но зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31