Спальня походила скорее на королевские апартаменты, с анфиладой из трех комнат, одна из которых была отделана изразцами и имела уборную, умывальник с медными кранами и канализацией и вмонтированную в пол ванну! Как и во всех остальных спальнях замка, в ней имелся камин и тяжелая деревянная дверь. Кроме того, в замке было множество других спален и кладовых. Под большим залом на первом этаже располагался другой, поменьше, караульное помещение, оружейная и помещения для прислуги. Мартина пришла в восторг от всего этого великолепия, ей было жутковато и в то же время смешно при мысли о том, что она может заблудиться и потеряться в собственном доме.После осмотра замка Берджесс повел их обозревать хозяйство. Во внутреннем дворе был огорожен участок для сада и огорода, который так и не успели возделать. В центре внешнего двора, окруженного кухонными постройками, амбарами, конюшней, собачьими конурами и сараями, находился большой и ухоженный пруд для разведения рыбы. Проведя их через внешний подъемный мост, Берджесс указал на расположенную внизу долину, посреди которой стоял монастырь Святого Дунстана, окруженный виноградниками, фруктовыми садами и пастбищами, которые простирались по всей пойме реки, подступая вплотную к стенам замка.Как сказал управляющий, владения и деревни, принадлежащие лорду Фальконеру, обширны и многочисленны и приносят ежегодно огромный доход. Со дня смерти барона Ансо он не переставал собирать пошлины, налоги, оброк и другие разнообразные платежи с крестьян и вассалов, из которых складывается доход его господина, исчисляемый тысячами фунтов в год.— Тысячами? — переспросил Торн.Берджесс извлек лист пергамента и протянул его молодому барону.— Вот здесь указана сумма, которую я собрал после смерти моего прежнего господина и которую я готов незамедлительно вручить вам. А ниже — сумма, которую, по моим подсчетам, принесет ваше баронство к концу сентября.Мартина наблюдала за Торном, который внимательно изучал цифры.— Эти деньги будут весьма кстати. Надо многое сделать в замке, — сказал он, возвращая Берджессу список. — Достаточно на сегодня, Берджесс. Благодарю вас.Берджесс двинулся обратно по мосту, но когда Мартина повернулась, чтобы последовать за ним, Торн взял ее за руку и удержал подле себя. Он повел ее к персиковому саду, с высаженными аккуратными рядами деревцами. Сад, как, впрочем, и все остальное в баронском хозяйстве, несмотря на недавнее несчастье, содержался тщательно и с любовью.— Итак, вы теперь очень богаты? — спросила Мартина, идя рядом с Торном по зеленому тенистому коридору между рядами персиковых деревьев.— Нет. — Он улыбнулся и пожал ее руку. — Мы теперь богаты.Мартина невольно улыбнулась в ответ. Некоторое время они шли молча, рука об руку, прислушиваясь к шелесту листьев и пению птиц в ветвях, вдыхая ароматный ветерок с запахом весенних цветов.Мартина постепенно расслабилась и даже почувствовала себя уютно в обществе Торна. «Странно, — подумала она, — вот мы идем по саду, мило беседуем, будто любовники или влюбленные молодожены, а не просто двое людей, оказавшихся мужем и женой в силу обстоятельств».А ведь очень умно с его стороны, подумалось ей, привести ее сюда, в этот темно-зеленый уютный уголок, навевая на нее этим приятные воспоминания. Молчание вскоре стало тягостным.— Разве тебе обязательно говорить по-английски со слугами? Я не понимаю ни единого слова из того, что ты говоришь им, — сказала она.Торн усмехнулся:— Вижу, что мне придется начать учить тебя языку моих предков.— А не лучше ли просто говорить по-французски, как все нормальные люди?На его лицо набежала мрачная тень.— Как говорят все знатные люди. Пока что.— Пока что? Что ты имеешь в виду?— Знать продолжает разговаривать по-французски, но простолюдины отказываются принимать этот язык. Они бедны, безземельны, унижены, но когда дело касается их культуры, родного языка, они проявляют завидное упорство. И думается мне, что в один прекрасный день вся знать Англии будет вынуждена сдаться и начнет говорить по-английски.Мартина рассмеялась:— Да ты просто су…Она прикусила язык, но было уже поздно.Улыбнувшись в ответ, он схватил ее за плечи и прижал к стволу дерева, шутливо махая пальцем перед носом.— Ты не должна больше так говорить — если не хочешь, чтобы я и вправду стал им.Он взял ее лицо в ладони.— Торн…Он прильнул губами к ее рту. Мартина застыла, опустив руки по швам, чувствуя его теплое дыхание. Это был первый поцелуй с момента их свадьбы. Торн целовал ее нежно и в то же время настойчиво, словно понимая, что она будет противиться, и не давая ей возможности увильнуть. Его язык мягко скользил по ее твердо сжатым губам.Она попыталась отодвинуться.— Не надо, Мартина, — прерывисто зашептал он. — Пожалуйста, я так соскучился по тебе. Просто дай мне поцеловать тебя, больше ничего.Его глаза пытливо скользили по ее лицу. Большим пальцем он коснулся уголка ее рта, провел по губам и, легонько нажав, раздвинул их.Мартина стояла неподвижно, Торн с новой силой принялся покрывать ее лицо и губы поцелуями, придерживая левой рукой ее затылок, чтобы она не могла отвернуться. Она чувствовала спиной шершавый ствол дерева, к которому он прижимал ее своим сильным телом.Ее голова закружилась, мир вокруг нее завертелся, она проваливалась куда-то в пустоту, не чувствуя уже ничего кроме его горячего, требовательного рта на своих губах и шее. Мартина не помнила, в какой именно момент рухнула возведенная ею стена, и она стала отвечать на его поцелуи, ища его губы и глаза, чтобы впиться в них с жадностью и неосознанной страстью. Она только помнила, что, когда это кончилось, она крепко прижимала его к себе обеими руками, обняв его за талию и чувствуя совместное биение их сердец. Сквозь гул, стоявший в ушах, она слышала не только свое, но и его прерывистое дыхание.С видимым усилием Торн отстранился от нее. Мартина опустила руки, обнимавшие его, сожалея, что все кончилось, что он сумел удержаться и не нарушить данное им слово, не позволять себе ничего по отношению к ней против ее воли. Как глупо с ее стороны! Желать его поцелуев, ожидать замирая, надеяться, что вот сейчас его рука скользнет ниже, поднимая край ее юбки, представлять, как он прижмет ее опять к стволу дерева, приподнимет за бедра и возьмет прямо здесь, посреди персикового сада. Да, это глупо и тем не менее именно этого ей хотелось в этот момент больше всего на свете.— Теперь мы можем идти назад? — тихо спросила она.Его взгляд остановился на ее губах. Он помолчал, потом нежно провел по ним ладонью, они были такие восхитительно мягкие, нежные под его шершавой, задубелой от солнца и ветра кожей.Торн кивнул.— Как пожелаешь. — Он взял ее за руку и повел прочь из полумрака аллеи навстречу солнечному свету.
— Вам нравится, миледи? — крикнул стекольщик через весь зал, указывая на только что установленное им окно. Мартина подошла, аккуратно перешагивая через валяющиеся на полу инструменты и осколки, обходя стороной штукатуров с их корзинами с известью и мастерками и плотников с пилами и досками.— По-моему, мой муж просто сумасшедший, — пробормотала она, трогая рукой толстое зеленоватое в пузырьках стекло.Все окна зала уже были закрыты такими же стеклами, тщательно подогнанными по размеру под высокие стрельчатые проемы. Торн приказал застеклить все окна в замке, а в окнах церкви еще раньше были установлены витражи из цветного стекла. Такого никто еще здесь не видел, это казалось чудом.— А вы уверены, что они будут держать тепло в холодные зимы?— Конечно, миледи. И кроме того, они будут пропускать весь солнечный свет, попадающий в них. И они открываются… — он повернул ручку, показывая ей, как действует механизм замка, — так что в теплые погожие дни, такие как сегодняшний, вы сможете наслаждаться свежим воздухом.За месяц, что они уже прожили в Блэкберне, зима закончилась, уступив место весне. С раннего утра и до заката Мартина работала в саду — сажала лекарственные растения, занималась огородом, высаживая овощи и цветы, постоянно требуя от Торна выделить ей в помощь слуг, отрывая их от затеянного им грандиозного переустройства замка. Работы было много, а людей не хватало, особенно ощущалась нехватка в тех, кому можно было бы доверить присматривать за ходом работ.Питер, Гай и Альбин были во Франции, сражаясь в войске короля Генриха. Два дня назад Торн через Алиенору, которая как раз сегодня должна была отплыть в Нормандию к своему супругу, передал для них письмо, в котором сообщал о происшедших изменениях и предлагал им службу по возвращении в Англию. Правда, дойдет оно до них не скоро, а если они находятся сейчас в войсках, то и вовсе через месяц.Кроме того, надо было подумать и о Фильде, которую Мартина не видела с тех пор, как совершила побег из Харфорда. И она, и Торн теперь хотели видеть ее здесь, у себя. Вчера Торн отправил в Харфорд двух вооруженных крестьян, рослых мужчин, имеющих опыт ратного дела, поручив им забрать оттуда Фильду и его драгоценную Фрею. Он наказал им сделать это по возможности тихо, избегая встречи с Бернардом. И если даже их вынудят защищаться, постараться избежать стычки, применить оружие лишь в случае неотвратимой угрозы их жизням. Они еще не вернулись, но беспокоиться было пока рано.Мартина высунулась из окна, наслаждаясь теплым ароматным ветерком. На противоположной стороне внутреннего двора не покладая рук трудились каменщики — они возводили стены птичника. Судя по виденному ею плану, он должен быть очень большим и высоким. Торн сказал, что хочет, чтобы его соколы и ястребы могли размять крылья, сидя зимой на своих насестах.Торн стоял во дворе, прислонясь к дубу, со скрещенными на груди руками, и молча наблюдал, как Берджесс ведет собрание блэкбернской общины. Шло, видимо, судебное разбирательство — двенадцать свободных крестьян молча слушали тучного человека, который с пеной у рта что-то яростно выкрикивал по-английски.— Что он такое говорит? — поинтересовалась Мартина у сакса-стекольщика. Поскольку почти никто в Блэкберне не понимал по-французски, ей не оставалось ничего другого, как постараться выучить английский, и она уже могла понимать его, если только говорили не так быстро. Но человек во дворе говорил очень быстро, кричал, плевался, и она ничего не могла разобрать.— Это мельник, миледи, — пояснил стекольщик. — Его обвинили в обвешивании клиентов, и он оправдывается.Мельник закончил свою эмоциональную речь, присяжные проголосовали, предварительно пошептавшись. Берджесс поднялся с места и что-то сказал. Мельник протестующе замычал.— Они признали его виновным, миледи, и теперь он должен будет уплатить штраф своему барону.Торн тоже сказал несколько фраз, в ответ на которые все присутствующие одобрительно закричали. Мартина вопросительно посмотрела на стекольщика, который недоуменно хихикнул.— Да, ваш муженек действительно сумасшедший, при всем моем уважении к его милости, миледи. Он сказал, что штраф мельник уплатит в пользу тех, кого он обжулил, и что если он посмеет еще раз пользоваться утяжеленными гирями или еще как-то обманывать крестьян, то лишится своей мельницы.Мартине подумалось, что все-таки, несмотря на все свои недостатки, ее муж необычный и, пожалуй, даже замечательный человек. Только эта мысль успела промелькнуть в ее голове, как Торн поднял голову и улыбнулся ей. Даже на расстоянии ей было видно, какого небесного цвета у него глаза и как хороши ямочки на щеках, когда он улыбается. После ранения Торн немного исхудал, но сейчас уже набрал вес и от него исходило привычное, характерное для него ощущение силы и уверенности. В качестве хозяина Блэкберна он, несомненно, на своем месте и в своей стихии. Он сильный, решительный, сострадательный к другим… но и преисполненный непомерных амбиций. И у нее не было сомнений, что если ему придется выбирать между нею и его обожаемым Блэкберном, каков будет его выбор.Честно говоря, Мартина и сама очень полюбила этот замок. Ведь для каждого из них это был первый в их жизни дом, не считая родительского. У нее появилось чувство общности с Блэкберном, какого она не испытывала даже по отношению к монастырю Святой Терезы, где выросла. Все было замечательно, если бы не их подчеркнуто вежливые и холодные отношения. О, если бы она только могла заставить себя не думать тайком о его руках и ласках, если бы могла… но она вынуждена признаться себе, что его место в ее сердце так и осталось за ним, несмотря ни на что.Вдалеке показались два всадника, направляющиеся к замку. Мартина вскочила.— Слава Богу, — облегченно выдохнула она, когда узнала тех двоих солдат, посланных Торном за Фильдой и Фреей, и увидела свою любимую служанку, сидящую на лошади позади всадника, скакавшего впереди. Но кто это там еще… какая-то женщина за спиной другого солдата. Мартина нахмурилась. Кажется, это Клэр. Интересно, что ей здесь надо?Мартина вышла из зала и спустилась во двор. Торн также покинул место сборища крестьянской общины и подошел к прибывшим. Взяв из рук Фильды корзинку с Фреей, он ласково обнял верную служанку и похлопал по плечу. Мартина подошла к ней, и они обнялись.— Клэр, — сказала Мартина, — чем вызван твой нежданный визит?Слезы брызнули из глаз девушки, она закрыла лицо руками.— О миледи! Вы должны мне помочь! Мне некуда больше идти! — Она упала на колени. — Предаю себя на вашу милость!Мартина взяла под руки всхлипывающую Клэр и поставила на ноги.— Что с тобой случилось?Клэр припала к ее плечу, уткнувшись мокрым носом ей в шею.— Ох, миледи, я такая дурочка! Я сама во всем виновата. Да простит меня Господь!Мартина взяла ее за плечи и хорошенько тряхнула.— Может, ты скажешь толком, что произошло?Клэр подняла на нее красные, опухшие от слез глазки.— Это… это все из-за Бернарда, миледи.Торн и Мартина обменялись взглядами. Фильда, скрестив на груди пухлые ручки, недоверчиво щурилась на Клэр.— Ну ладно, — сказала Мартина, — давай-ка расскажи нам все по порядку.Клэр скользнула вокруг себя затравленными глазами и, запинаясь, пролепетала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49