он будет ласков и благодарен ей за наследника.Мартина вздохнула и принялась заплетать в косу свои тяжелые волосы. Что толку желать неосуществимого? Судьба крепко опутала ее своими сетями и бесполезно теперь пытаться что-либо изменить.
Проезжая в сопровождении Торна и Мэтью по подъемному мосту Блэкбернского замка, Мартина затаила дыхание. Стены величественного сооружения, которые до этого она видела только издалека, возвышались над их головами. К приезду королевы их побелили известковым раствором, и теперь они сияли под лучами яркого солнца. Замок был действительно необычным — идеально круглый, за исключением квадратной входной пристройки, двух больших боевых башен и маленькой башенки наверху, над которой развевался королевский флаг. На башенке не было крыши, и пустоты в каменной кладке, зияющие то здесь, то там, напоминали о том, что замок так и остался недостроенным с тех пор, как Невилль убил его владельца Ансо и его беременную супругу.Во дворе их встретил королевский писарь — длинный, с вытянутым лицом — и провел через входную пристройку по лестнице прямо в большой зал. Войдя в огромную и ярко освещенную комнату, Мартина едва не открыла рот от изумления. Помещение было занавешено шелковыми портьерами, по стенам висели сарацинские ковры, повсюду кишели люди — жонглеры, шуты, музыканты, слуги и маленькие дети. Зал был идеально круглой формы, на уровне второго этажа его опоясывал нависающий резной балкон, высокие сводчатые потолки, казалось, упирались в самое небо. Правда, полы были такие же, как и везде — деревянные, устланные соломой. В дальнем конце комнаты, в массивном очаге, встроенном прямо в каменную стену, горел огонь. Мартине еще не приходилось видеть такую конструкцию очага Рядом с камином стоял огромный резной стул, покрытый богатой материей, и на нем-то, играя с младенцем, восседала королева Алиенора Английская.Она выглядела гораздо моложе своих тридцати восьми лет и была еще красивее, чем представляла себе Мартина. У нее было круглое лицо и блестящие выразительные глаза. Ее туника цвета слоновой кости была отделана дорогими мехами, а голову прикрывала прозрачная вуаль.Остановив взгляд смеющихся глаз на Мартине, королева улыбнулась, затем кивнула Торну и поманила его пальцем. Сакс взял жену под руку и двинулся к ней, брат Мэтью шел рядом.Мартина лишилась дара речи и, когда Торн представил ее королеве, с большим усилием сумела сделать реверанс. Торн с неожиданным изяществом преклонил колено и поцеловал протянутую ему руку Алиеноры. Мартина с удивлением заметила, что ее муж, несмотря на низкое происхождение, чувствует себя здесь намного раскованнее, чем она сама. Торн выразил королеве свою преданность и уважение, но не раболепно, а с достоинством и, судя по взгляду и теплому приветствию Алиеноры, она явно симпатизировала ему.«А ведь он действительно немного напоминает Шарле-манского слона», — подумала Мартина, сравнивая Торна с десятками придворных, запрудивших комнату. Он казался среди всех этих изнеженных, напомаженных и сладкоречивых дворян этаким колоссом, возвышаясь над расфранченной толпой в своей простой, без украшений одежде.Алиенора передала ребенка на руки нянькам, велела уложить спать, а слугам приказала собрать столы и накрыть ужин. Поднявшись со стула, она протянула руку и мягко дотронулась до щеки Мартины.— Так ты, значит, маленькая дочка Журдена.Мартина испугалась. Но королева, которая, несомненно, знала о ее незаконном происхождении, воздержалась от каких-либо дальнейших комментариев.— Я очень рада, что наконец-то познакомилась с тобой, моя дорогая.— И я тоже, моя госпожа, — неуклюже произнесла Мартина.Торн легонько провел рукой по ее спине, и она улыбнулась ему в ответ, благодарная за этот жест ободрения и поддержки.К удивлению Мартины, еда, поданная за королевским ужином, оказалась довольно-таки простой, хотя сама церемония была обставлена с истинно королевской пышностью.Мартина, Торн и Мэтью сидели у камина за высоким столом в одном ряду с Алиенорой, графом Оливье, его женой и другими приближенными рыцарями. Остальные сидели за столами, стоящими вдоль стен, а в центре комнаты давали представление жонглеры и музыканты.Когда подали десерт, королева сделала музыкантам и шутам знак удалиться из зала и кивнула лорду Оливье. Тот поднялся с кубком в руке и начал произносить тост, восхваляя мужество и отвагу сэра Торна, проявленные им при освобождении замка Блэкберн. Затем королева поднялась сама и также воздала хвалу храбрости спасителя Блэкберна. Она отметила не только его военный талант и искусство владения оружием, но и мастерство сокольничего и ум образованного человека.— Король высоко ценит умение обращаться с охотничьими птицами наравне с познаниями в науках и теологии, — сказала она. — Он много раз говорил мне, что благородного человека должно отличать от других умение воспитывать и оттачивать свой ум наравне с умением обращаться с ястребами.Позже, размышляя над словами королевы, Мартина пришла к выводу, что они были сказаны не просто ради похвалы Намеренно подчеркивая соответствие качеств сэра Торна королевскому представлению об идеальном рыцаре, несмотря на его низкое происхождение, Алиенора тем самым заранее как бы отметала все возможные возражения против того, что было сказано сразу же вслед за этим.Указывая рукой на сакса, она сказала:— Я пригласила вас на этот ужин не только затем, чтобы воздать вам хвалу. Я считаю, что немного еды с королевского стола, пение и гримасы моих шутов недостаточная награда человеку, в одиночку освободившему замок Блэкберн. Ваша отвага спасла множество жизней. Король Генрих и лорд Оливье бесконечно благодарны вам за это. Блэкберн — очень большое и богатое баронство в нашем королевстве, которое теперь осталось без владельца. Озабоченный судьбой этого владения, лорд Оливье просил короля решить вопрос о его наследовании, король же передал это дело в мои руки. И вот после долгих и серьезных раздумий я с огромным удовольствием награждаю этим баронством, а также титулом барона, человека, освободившего его… Торна Фальконера.Оглушительный рев одобрения потряс стены зала. Торн взглянул на Мартину, которая только с немым удивлением смотрела на королеву. Когда шум утих, он просто сказал:— Я безмерно благодарен вам, ваше величество.— Мои писари уже составили акт о передаче права владения, — сказала королева, — и если вы соизволите вернуться сюда завтра поутру, — она кивнула в сторону Мартины, — вместе с моей дорогой кузиной, вашей супругой, то мы совершим все необходимые формальности и, возможно, даже устроим праздник по этому поводу.Торн почтительно поклонился.— Конечно. Благодарю вас, моя госпожа.Встретившись взглядом с Мартиной, он улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, думая о странных и неожиданных поворотах судьбы.
— Мой господин, принимая твою милость и становясь твоим вассалом, — сказал Торн, преклоняя колени перед графом Оливье под раскидистыми деревьями посреди двора Блэкбернского замка, — клянусь служить тебе верой и правдой и по первому твоему приказу выступать на защиту нашей святой веры, моего короля Генриха Английского и его наследников, не щадя живота своего.Он поднялся, поцеловал левую руку Оливье, который, положив правую ему на плечо, объявил его новый титул — лорд Фальконер, барон Блэкбернский. Глава 22 Через неделю королева Алиенора и ее окружение покинули замок Блэкберн в сопровождении вооруженного эскорта рыцарей графа Оливье. Когда на следующее утро после Пасхи Мартина и Торн прибыли в замок, чтобы вступить во владение, во дворе их встретила толпа слуг, собравшихся там, чтобы приветствовать своих новых хозяев. Их было много, несколько дюжин мужчин и женщин, старых и молодых. Все они невероятно нервничают, подумала Мартина, хотя никто из них в этот момент не волновался больше ее самой. Ведь кто она такая? Восемнадцатилетняя девушка, не имеющая никакого опыта и ни малейшего понятия о том, как должна держаться хозяйка огромного поместья, одного из крупнейших баронств страны. Ей было страшновато, она чувствовала себя как маленькая девочка, нарядившаяся в мамино платье и изображающая из себя принцессу.Один из слуг — пожилой представительный мужчина с величественной осанкой — выступил вперед из толпы.— Милорд, миледи, — обратился он к ним по-французски с сильным английским акцентом, — добро пожаловать в замок Блэкберн. Меня зовут Джон Берджесс. Я был вплоть до настоящего момента управляющим владениями моего господина, покойного лорда Ансо. Если вам будет угодно, я останусь им и впредь, будучи вашим покорным слугой.Торн кивнул и ответил управляющему по-английски. Мартина увидела, что глаза престарелого слуги удивленно блеснули, остальные тоже обменялись изумленными взглядами. Им, конечно же, наверняка говорили, что их новый хозяин — сакс по происхождению, но слышать родную речь из уст знатного человека — это было в их понимании чем-то из ряда вон выходящим. Никто из них о таком и не слыхивал.Дружелюбный ответ Торна снял витающее в воздухе напряжение, все заметно расслабились. А когда Торн, улыбнувшись, похлопал старика по спине, то все широко заулыбались и принялись наперебой кланяться новым хозяевам, приглашая их следовать за ними в замок. Торн взял Мартину за руку и, видимо, почувствовав ее неуверенность, слегка погладил.Вообще в последнее время он стал оказывать ей больше таких мимолетных знаков внимания, не возобновляя при этом попыток заняться с ней любовью. Это были короткие пожатия руки или поглаживания по спине, очень нежные и легкие, которые он допускал, лишь когда они оставались одни. И, по правде говоря, в эти моменты она замирала от каждого его прикосновения, укоряя себя за то, с какой легкостью ее гордость уступает малейшему проявлению внимания и нежности с его стороны.Она терялась в догадках, почему он делает это сейчас, после очевидного безразличия к ней, проявленного им сразу после их свадьбы. Он дает ей понять, что не прочь возобновить интимные отношения? Да, скорее всего именно так, ведь он мужчина, с обычными мужскими потребностями. Иногда в последнее время, просыпаясь вдруг среди ночи, она замечала, что он смотрит на нее, чувствовала его дыхание на своей коже, его тепло и переполняющее его, подавляемое им желание. Она знала, что скоро он устанет ждать и в одну из таких ночей попытается овладеть ею. По закону она не может отказать ему в этом, она должна уступить, но никакой закон не обязывает ее изображать наслаждение от этого. Ему нравилось лишать ее самоконтроля своими ласками, и надо признать, что несколько раз это получилось у него превосходно. Мартина вспомнила, как она корчилась и стонала в его руках, как извивалась под ним и впивалась в него ногтями в животном экстазе, и ей стало стыдно. Она не позволит этому повториться. Никогда. Да, она уступит ему, когда он наконец устанет играть в благородство и потребует от нее исполнения супружеских обязанностей, но не будет испытывать при этом и тени удовольствия и, уж конечно, не станет притворяться, что ей приятно то, что он с ней делает. Она даст ему понять, что отдается ему не потому, что и сама хочет этого, а потому, что он не оставляет ей выбора.А может, его проявление нежности является частью какого-то хитрого плана? В любом случае ей надо быть с ним настороже, не поддаваться его расслабляющим поползновениям, надо наглухо закрыть перед ним свое сердце.Когда они вошли в большой зал, она почувствовала себя беспомощной мышкой. Комната казалась огромной и пустой. Солнечный свет заливал зал через множество высоких арочных окон, отбрасывая золотые солнечные зайчики на драгоценные сарацинские ковры, висящие на стене.— Я думала, что эти ковры принадлежат королеве, — сказала Мартина, отпуская кота поиграть на покрытый соломой пол. — Почему они остались здесь?— Королева Алиенора оставила их здесь в дар барону и баронессе Блэкбернским, с наилучшими пожеланиями, — ответил Берджесс по-французски. — Оставить их на стенах или вы хотите, чтобы я убрал их?— Уберите солому с пола и постелите ковры, — сказал Торн.Мартина в недоумении посмотрела на него:— На пол? Ты с ума сошел?Торн снисходительно усмехнулся:— Помнится, я как-то говорил тебе — если я и сумасшедший, то так тому и быть.Она невольно улыбнулась, вспомнив их счастливые минуты на мшистом берегу реки.— Нет, в самом деле, сэр Торн… — взглянув на Берджесса, сказала она.— И не называй меня сэр Торн, — сказал он. — Отныне зови меня просто по имени.— Правильнее будет обращаться к вам «господин муж мой», разве нет?Он скривился.— Ковры, госпожа жена моя, будут лежать на полу. Мне так нравится. Будучи в Испании и Португалии по дороге в Святую Землю, я видел, что в тамошних замках полы застелены коврами. А если вы боитесь сквозняков, то мы подберем какие-нибудь другие портьеры для стен и окон.— Солому прикажете настелить поверх ковров, сэр? — наморщив лоб, спросил Берджесс.— Никакой соломы, Берджесс, — терпеливо повторил Торн. — Просто ковры и все.Старик заколебался, размышляя о душевном здоровье своего господина.— Как вам будет угодно, мой господин барон, — с легким поклоном сказал он. — Я веду записи в доходных книгах баронства, мой господин, и каждый год в день Святого Михаила представлял отчет моему хозяину. Готов показать их вам в любой момент, когда пожелаете.— Благодарю вас, Берджесс, но думается, что в данную минуту нам бы хотелось совершить обход владений и своего нового дома.— Разумеется, милорд. Соизвольте следовать за мной…Мартина заметила, что Блэкбернский замок был гораздо больше и просторнее Харфордского. Он был выстроен в соответствии с последними веяниями в архитектуре и зарождавшейся инженерной мысли. В замке имелся водопровод, и в каждую комнату по системе труб из цистерны, расположенной на крыше, поступала вода. Помимо огромного зала, в замке было множество комнат, запутанных проходов, винтовых лестниц. Во входной пристройке была двухъярусная церковь, попасть в которую можно было как из самой пристройки, так и из огромной господской спальни, через балкон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49