Теперь настало время страшных угроз.
– Если ты не выпустишь меня, то корчиться тебе в кипящем котле, клянусь! – Иден не была уверена, что людей до сих пор бросают в кипящее масло. Ее подбородок дрожал, голос стал жалобным. – Выпусти меня!
Она закрыла глаза, прижавшись щекой к плохо струганным доскам. Вряд ли она знает угрозы, способные поселить страх в сердце мужчины. Она просто беззащитная молодая женщина, которую учили не запугивать, а только намекать на свое неудовольствие, учили думать о составлении меню и списка гостей. Нравоучения миссис Данливи годны только для узкого, хорошо известного ей мирка, а проблемы соблазна, насильственной женитьбы и встречи с ужасным лжецом здесь ни при чем.
Опустившись на стул, Иден закрыла лицо руками, стараясь не слышать тех ужасных слов, которые до сих пор звучали в ушах. Ее обманули, предали, использовали… И у нее не хватило ни гордости, ни ума распознать, в чем дело, до тех пор, пока не стало поздно! А условности – честь, изящество, благородство? Ее предали со всех сторон. Она обманулась, следуя коварным желаниям своей чудовищной крови. Выхода нет – миссис Данливи подвела Иден в той же степени, в коей она подвела свою наставницу. Во что можно верить в этой жизни?
Иден прижала ладони к глазам – вновь набежали слезы. Последние двадцать четыре часа она только и делает, что плачет. Плечи жалобно поникли, но все же жестокая правда позволила себе немного иронии – за последние двадцать четыре часа она успела не только поплакать, но и еще кое-что. Три раза…
* * *
День тянулся долго. Иден еще раз осмотрела довольно просторную каюту, надеясь вопреки всему найти средство спасения. Стены покрашены, а не побелены, даже украшены планками красного дерева, оправленного в медь. Пол отменно надраен, а для вечернего освещения с потолка свисали два фонаря. Три стула с округлыми спинками, стол, конторка, умывальник, небольшой металлический горшок, закрытый конусообразной крышкой… Койка – скорее, кровать – из красного дерева, довольно высокая, под ней – ящики. Кровать широкая, для двоих.
Губы Иден гневно изогнулись. Пусть только попробует.
Когда начало темнеть, Арло внес ее сундуки и поднос с ужином, избегая встречаться с Иден взглядом. Со вчерашнего дня у нее маковой росинки во рту не было, но есть не хотелось. Иден зажгла один из фонарей, умылась и поела, не раз бросая взгляд на дверь, репетируя слова, которыми встретит Рэма, как только тот осмелится появиться на пороге.
Но Рэм не пришел ни в этот день, ни на следующий. Вечером второго дня ее заточения на борту «Эффингхема» Иден почувствовала толчки, пол заходил ходуном. Корзинка с шитьем поехала по крышке стола, едва задержавшись у края. Девушка вскочила и подхватила корзинку. Раздались скрип досок, шум, отдаленные крики и шарканье босых ног по палубе. Иден подбежала к окну и в изумлении увидела, как качаются суда, пришвартованные к берегу. Суда уплывают… нет, это плывет «Эффингхем»!
Плывет… Они отчаливают. Иден уронила корзинку и бросилась к двери, забарабанив в нее кулаками, требуя, чтобы ее выпустили и высадили в порту. Слезы градом хлынули из глаз. Она прислонилась к двери. Сказалось напряжение двух последних дней. Иден продолжала еле слышно нашептывать слова, обращенные к Богу, моля выпустить ее, но силы покинули девушку.
Арло стоял на страже у двери и мечтал, чтобы кто-нибудь распорол ему живот и покончил со всем этим быстро и без хлопот. Он не мог не слышать отчаянные жалобы, которые задели его самые искренние и честные чувства. Они уже в пути. Разве будет хуже, если он отопрет дверь и выпустит маленькую узницу?
Иден отшатнулась от двери, прижимая одну руку ко рту, второй вытирая слезы. Вид Арло с ключом в руке заставил ее на мгновение оцепенеть. Но только на мгновение, потом она бросилась мимо него в коридор, бегом поднялась по узкой лестнице. Холодный, солоноватый воздух наполнил легкие еще до того, как она ступила на палубу. Иден бросилась к железным поручням, но ее поймали сильные руки, и она какое-то время боролась, затем разглядела, что «Эффингхем» отделяет от доков огромное пространство, не менее сотни футов.
– Извините, мисс, не могу позволить вам прыгнуть в эту воду. Разве можно? – грубые руки моряка отпустили Иден, и та попятилась от темной бездны.
– Но я не знала… Я не поняла…
Она крепко вцепилась в поручни и молча смотрела, как растет расстояние, отделяющее ее от дома и семьи.
Иден даже не заметила глаз, видевших ее отчаяние. Рэм вел себя спокойно. Он стоял на капитанском мостике и уверял капитана, что смятение его жены – итог сильной привязанности к семье и она быстро привыкнет. Капитан неопределенно хмурился, думая о том, как скажутся на экипаже стоны и крики о помощи. Отчаяние этой женщины не казалось ему кратковременным.
Вид Иден у поручней – тонкая фигурка, мокрое от слез и ветра нежное лицо – вызвал гнев Маклина, хотя темная пропасть между кораблем и ее домом быстро увеличивалась. Рэм сбежал на палубу.
– Иден! – рявкнул он, кипя от ярости. Она даже не повернулась, побелевшими пальцами вцепившись в поручни. Слезы неподдельного горя проложили следы на бледных щеках. – Здесь не место для тебя, – в голосе Рэма кипел гнев. – Иди вниз.
– Вы даже не позволяете в последний раз взглянуть на родной дом, ваше сиятельство? Это слишком жестоко, – она бросила на него презрительный взгляд из-под влажных ресниц.
Рэм ощутил угрызения совести. Он взял жену за локоть, чтобы избавиться от идиотского страха – вдруг она возьмет и перелетит через водное пространство? Хотя Иден не сопротивлялась, Рэм не нашел в себе сил увести ее. Он прислонился рядом, ощущая, что дюжина глаз недружелюбно глядит на него.
Они стояли и смотрели, как порт становится все меньше и меньше, а солнце, клонящееся к закату, краснеет. Когда уже почти ничего нельзя было разглядеть, Иден, в конце концов, поняла – последние минуты прощания с домом затянулись. Она повернулась, готовая вернуться в каюту, и только сейчас ощутила властные пальцы Рэма, сжимающие ее руку. В этот миг ее душа взбунтовалась, готовая бороться до конца.
ГЛАВА 12
Иден протащили через порог каюты. Это не слишком джентльменское действие усилило ее гнев.
– Я не какая-нибудь шлюха или мешок с песком, чтобы вы обращались со мной подобным образом, – ее глаза яростно горели в полутьме помещения.
– Тогда веди себя как леди, и мне не придется учить тебя! – прорычал Рэм, чувствуя неловкость оттого, что приходится наклонять голову.
– Такое впечатление, что вы хорошо знаете, что значит леди!
– Знаю. Стоит мне увидеть женщину, и я сразу определяю, – Рэм выпрямился и стукнулся головой о потолок. Еще немного, и его гнев выйдет из-под контроля.
Иден стояла, скрестив руки на груди. Рэм видел нежный изгиб шеи, яркое платье, облегающее молодую грудь. Волосы падали на плечи шелковым каскадом, обрамляя бледное лицо. Губы Иден поблескивали от влаги, в глазах плясали огни ярости. Неожиданно Рэму расхотелось доказывать, кто тут хозяин.
– Где мои вещи? – резко спросил он, чувствуя, как ноют кончики пальцев.
– Но…
– А, вот они, – не обращая на нее внимания, Рэм зажег один из фонарей, свисающих с потолка. Обитый медью небольшой кожаный сундук занял место в дальнем углу между более крупными сундуками Иден. Сделав два шага, Маклин подошел и взял ключ.
– Почему ЭТО здесь? – само присутствие его вещей в каюте казалось чем-то враждебным. – Уберите это отсюда.
– Человек ставит свои вещи в свою каюту, – Рэм открыл крышку, повернулся и бросил на Иден презрительный взгляд, явно причисляя ее к категории СВОИХ ВЕЩЕЙ.
– Это МОЯ каюта, – Иден сжала кулачки, затем резко выбросила руку вперед, указывая на дверь. – Уберите это отсюда! И убирайтесь сами!
– Мы женаты и, как это ни грустно, должны совместно пользоваться дорогостоящими апартаментами в нелегком плавании…
– Мы давали клятву, но мы не муж и жена, – Иден хотелось задеть его. – И нельзя силой…
– Твое замужество, женщина, состоялось, наш союз узаконен так, как и положено в обществе.
– Союз, построенный на обмане и уловках. Я не верю ни одному вашему слову, сэр Рэмсей Маклин, если это действительно ваше имя. Вы задумали жениться на мне с низкими целями, соблазнили, опозорили меня и держите под замком, как преступницу…
– Я сказал правду, – выпалил Рэм, вновь стукнувшись головой о потолок. Довольно сильно.
– Не верю, – она отклонилась, видя, что он приближается, сделала два шага назад. – А эта отвратительная ложь о моей матери! У нее не было любовников до замужества – только мой отец!
– И мой! – резко возразил Рэм. – Я вовсе не горжусь похождениями моего родителя, и никогда не сказал бы об этом, если бы не возникла необходимость. Возможно, это неприятно, но не стоит выставлять меня лжецом из-за предательства моего отца и твоей матери.
– Предательства? – Иден была готова выцарапать ему глаза. – Вы все придумали, лгали, использовали меня с первого момента встречи. Вы обвинили меня в том, что я сплю с собственным братом, предлагали жить с вами, как портовая проститутка. И не раз насильно домогались меня. Пробрались в мою постель! Словно вор! Изобразили нежность и страсть, чтобы доказать, что наш брак действителен. Предатель – это вы! И я не обязана выполнять клятву, которую дала, глубоко заблуждаясь!
– Я не собираюсь больше слушать этот бред. Так или иначе, ты – моя женщина.
– Но не жена! – выдохнула Иден, пятясь к двери.
– Я сказал правду, Иден Марлоу-Маклин, и так или иначе, но тебе придется с нею примириться. И чем быстрее ты сообразишь своим недалеким умом что к чему, тем лучше. Мы будем жить в одной каюте, как мужчина и ЖЕНЩИНА, и тебе придется вести себя достойно.
– Никогда! – ее глаза метали молнии, грудь вздымалась.
Рэм рванулся вперед, обхватив ее, словно клещами, своими мощными руками, прижав к разгоряченному телу. Иден извивалась, требуя отпустить ее, обзывая Рэма самыми ужасными словами, которые только могла придумать.
– Гнусное чудовище… Ты можешь только силой… – она тяжело дышала. – Я никогда не позволю прикоснуться…
Губы Рэма прижались к ее рту, стараясь заглушить все слова. Казалось, это единственный способ подавить сопротивление, продемонстрировать власть над ней. Но тепло извивающегося в его руках тела, оскорбленный жар губ зажгли Рэма так, как это может только Иден Марлоу. Он застонал, сжимая объятия так, что Иден чуть не потеряла сознание. Страсть Рэма разгоралась, как пожар в сухом лесу. Искры этого пожара зажгли Иден, разум, сопротивление, гордость – все исчезло в огне, Охватившем тело. Руки перестали отталкивать Рэма, а наоборот, вцепились в его сюртук, затем обвили узкую талию. Губы ответили на его поцелуи.
Рэм ослабил объятия, ладони пробежали по спине, ягодицам. Жаждущее естество прижалось к ее телу. Иден застонала от наслаждения, колени ослабели. Не прерывая поцелуя, Рэм поднял жену и положил на широкую постель.
Охваченный желанием, он обрушился на Иден, усиливая ее готовность принять его. Легкие, как бабочки, поцелуи щекотали шею, плечи, грудь, которую он высвободил из корсажа. Прикосновение горячего рта к соску натянуло некую невидимую пружину. Ее бедра все сильнее прижимались к его естеству, руки обнимали большое тело, поочередно сжимая то грубую ткань, то мягкие волосы, то небритую щеку. Мужской запах обдавал ее волной, дополняя нестерпимое желание принадлежать ему.
Рэм поднял юбки и коснулся кожи бедер, скользя по влажной бархатистой плоти. Иден вздрогнула, выгнулась под тяжелой ладонью. Он сбросил последнюю преграду – плотный шерстяной килт, с болью ожидая облегчения, не замечая ничего вокруг…
Почти ничего… Потому что стук в дверь и повторение его имени прервали поток чувств. Какую-то долю секунды Маклин колебался. Кровь стучала в висках, губы ласкали нежную грудь Иден. Ее пальцы обнимают его шею, а набухшая плоть рвется в мягкость женского тела.
Ощутив какие-то перемены в страстном поведении Рэма, Иден попыталась понять, что происходит. В секунду, пронизанную холодом благоразумия, вдруг осознала, где она и что делает! О Боже! Они опять вместе, ее бедра обнажены! Иден будто окатили холодной водой, захотелось натянуть на себя одеяло. На стуле топорщилась ярко-красная юбка. Иден отвела глаза.
Рэм молча смотрел на нее. Красивое лицо казалось мрачным, отражая гнев и смятение.
– Ну подожди, дурак! – фыркнул он в ответ на настойчивый стук Арло. Затем повернулся к Иден.
– Это ты… ты… во всем виновата! Я не хочу, чтобы моя душа отлетала и бродила по прекрасному острову, где живет Сатана. Никакое удовольствие не стоит этого, – Рэм встал на дрожащие от страсти ноги, кое-как застегнул пояс килта, покачиваясь, пошел к двери. Затем хлопнул ею так, что все четыре стены вздрогнули. Стук шагов замер в коридоре.
Ужас наполнил сердце Иден – она не только подчинилась его мужской силе, но и сама ответила на его прикосновения, как последняя проститутка, бесстыдница, настоящая кокотка! Один поцелуй, и она готова стелиться перед ним, испытывая жажду тех удовольствий, которые он открыл ей. А ведь только что хотела запретить ему касаться своего тела! Куда же девалось ее чувство собственного достоинства!
Стыд пронзил Иден, она сползла с широкой постели и уставилась на смятые простыни. Щеки горели от прикосновения его небритого лица, она прикрыла их ладонями. Рэм сказал – это она во всем виновата. Назвал «прекрасным островом Сатаны» все, что происходило между ними. Он страстно хочет ее и в то же время ненавидит за это желание. Что она сделала, чтобы он так ее проклинал? И почему так страстно желает ее?
Иден съежилась в кресле, не в силах стоять. Глаза горели от слез, плечи сотрясались от рыданий.
– Я не отвечаю за его похотливые замашки, – она боролась с чувством вины, пытаясь оправдаться перед молчаливой каютой. – Я не сделала ничего, абсолютно ничего, чтобы соблазнить его. Он сам все затеял. Сам положил на меня глаз. И я больше не могу этого выносить! Остров Сатаны! – она вскочила и фыркнула, глядя на дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53