Неужели у нее нет иного выбора, кроме как вечно уступать ему? Ведь так же точно было и с Гилбертом. Неужели Пэкстон будет использовать ее тело всякий раз для удовлетворения своих преходящих желаний? Хотя, конечно же, была одна очень существенная разница между двумя мужчинами. Гилберт вызывал у нее чувство непреодолимого отвращения. Что же касается Пэкстона, то ему удавалось вызывать у нее такие ощущения, о существовании которых Алана прежде и не догадывалась.Понимая свою слабость, Алана отдавала себе отчет в том, что Пэкстона не вычеркнуть из жизни так, как это можно было сделать с Гилбертом. И эта мысль ее очень волновала и даже настораживала. Потому что ее новый супруг — человек, который должен бы быть ее заклятым врагом, — совершенно завоевал ее сердце, и она чувствовала, что всегда будет любить его.Будь проклят Генрих, пославший сюда именно его! Так думала Алана, смывая мыльную пену со спины Пэкстона. Почему бы королю не послать сюда вместо Пэкстона кого-нибудь старого и страшного? Ведь даже в случае, если бы ей пришлось выйти за какого-нибудь старика замуж, она не опасалась бы потерять себя.Обойдя ванну, намереваясь сполоснуть ему грудь, плечи и руки, она вновь обратила внимание на кровоподтеки, так хорошо заметные сейчас на его лице: то были следы ненависти Риса ко всем нормандцам. Мысленно она содрогнулась, и вновь заныло ее сердце. Ей ужасно хотелось вернуться в прошлое, не совершать своего поспешного и необдуманного поступка, не убегать в лес и тем самым оградить Пэкстона от всего, что выпало на его долю.И тут ее осенило.Пока она размышляла, пока беспокоилась, что может влюбиться в этого нормандца, было уже поздно, слишком поздно!Она уже любила его.И как раз поэтому ей было столь невыносимо больно видеть его связанным в складской хибаре, поэтому она была так подавлена, узнав, что Пэкстон должен умереть. Потому и потребовала от Дилана, чтобы тот помог ей освободить Пэкстона, и это несмотря на то, что все они рисковали жизнью. Будь на месте мужа какой-нибудь другой нормандец, Алана вряд ли реагировала бы подобным образом.И что же теперь ей делать?— Алана.Услышав свое имя, она заметила, что Пэкстон сосредоточенно смотрит на нее.— Что?— Тебя что-то беспокоит? — спросил он. «Столько всего, что ты и не представляешь…»Ей хотелось выкрикнуть эти слова прямо ему в лицо, однако она заставила себя сдержаться. Любовь была и для нее самой откровением, и Алана предпочитала сохранять осторожность, так как чувствовала свою крайнюю уязвимость.— А п-почему ты спросил?— Такое выражение лица у тебя — ошеломленное . Так что же тебя тревожит?Алана боялась, что он сумеет прочитать правду в ее глазах. И чтобы не встречаться с Пэкстоном взглядом, она посмотрела на воду в ванне.— Да ничего, — сказала она. — Это тебе просто показалось.Ей нужно было уйти куда-нибудь подальше от него, чтобы там собраться с мыслями, успокоиться. Побрызгав водой ему на грудь, чтобы убрать мыльную пену, она бросила губку в воду и хотела было встать, но Пэкстон ухватил ее за руку.— А ноги вымыть забыла? — спросил он.Она чуть сощурилась, подняла губку из воды, взяла мыло. Неужели же он сам не может вымыться?— Знаешь, а я ведь придумал, как тебя наказать, — сказал он.Алана перестала тереть ему ногу и посмотрела Пэкстону прямо в глаза. Эти последние слова он произнес таким бесстрастным деловым тоном, что Алана поняла: он уже нисколько не интересуется тем, что же так беспокоит ее. Это и обрадовало и насторожило ее.— Ну и как?.. — поинтересовалась она, видя, что сам он не торопится продолжить.— Всякий муж имеет право ожидать от своей жены покорности, так ведь?— Наверное.Пэкстон прищелкнул языком.— Наверное, говоришь? Алана, насколько я припоминаю, в день свадьбы ты дала обещание во всем слушаться меня.— Да, только пока у меня не было возможности доказать свое послушание.— Я не спорю. Но ты пообещала слушаться меня, и ничто не может изменить данное тобой слово.— А где же связь между моим послушанием и придуманным наказанием?— Дело в том, что теперь, о чем бы я тебя ни попросил, чего бы от тебя ни потребовал, ты будешь в точности исполнять, не спрашивая о причинах, не возражая, не рассуждая. Ни единого слова не должно срываться с твоим уст в ответ. Разве только слова о том, что ты поняла и согласна выполнить. Ты будешь покорна мне, жена, во всем.Алана, чувствуя некоторое смущение, смотрела на него. Неужели он полагал, что женился на сварливой бабе, которая только и намерена, что противоречить? Даже с Гилбертом она не пыталась утвердить свою волю над волей мужа. До тех самых пор, пока его вероломство не сделалось совсем уж невыносимым.— Я не вполне понимаю, о чем идет речь.— Скоро поймешь, что я имею в виду. А пока что помой и другую ногу.Убрав вымытую ногу под воду, он вытащил другую. Размеренными движениями Алана принялась тереть и эту ногу. Когда и эта нога была намылена, Алана бросила губку в ванну и выпрямилась.— Вот ты и вымыт, достопочтенный мой супруг. Не желаешь ли чего-нибудь еще?Пэкстон внимательно посмотрел на воду, будто там было скрыто что-то интересное.— Но есть ведь еще и другие части тела, которые ты не вымыла. Ты забыла про них.— Думаю, эти места ты вполне можешь вымыть и самостоятельно.— Да, но я хочу, чтобы их вымыла ты.— Да, но ведь…— А где же послушание? Помнишь, жена, мы говорили: слушаться во всем…Сжав зубы, Алана поглубже вздохнула, успокаиваясь. И вновь она опустилась на колени и выловила из ванны губку.Без всяких рассуждений и колебаний.Эти слова пришли ей на память, пока она обдумывала, как же ей мыть Пэкстона там.— Может, хочешь, чтобы я вылез? — поинтересовался Пэкстон.— Нет уж! — выдохнула она и опустила намыленную губку в воду.На ощупь она потерла спину и часть ягодиц со своей стороны. Когда она обошла ванну, чтобы достать и другую ягодицу, опущенная в воду рука наткнулась на его член. К крайнему удивлению Аланы, член был сильно напряжен. Она вытащила руку из воды и вскочила на ноги.— Все вымыто, — поспешно объявила она, чувствуя, как пылает лицо.— Да, кое-что вымыто, — согласился Пэкстон. — Во всяком случае, для первого раза сойдет.Он поудобнее привалился спиной к краю ванны. Алана напряженно следила за ним. Полагая, что он еще не все сказал, она ждала продолжения. Однако Пэкстон молчал.— И это все? — спросила она, надеясь на положительный ответ.Пэкстон лениво оглядел жену с головы до ног.— Есть еще одна вещь, которую я намерен потребовать от тебя, — заявил он.У Аланы тотчас же все перевернулось внутри.— И ч-что же именно?— Разденься и залезай ко мне в ванну. Глава 17 Алане показалось, что сердце прыгнуло и затем вовсе перестало биться. Когда же биение восстановилось, то удары были настолько сильными, что отзывались грохотом в ушах.— Разденься и залезай ко мне в ванну, — повторил Пэкстон.— Я вообще-то предпочитаю мыться одна, — сказала она, как только к ней вернулась способность говорить.— А я предпочитаю, чтобы было по-другому, — возразил он. — Помнишь, ты обещала слушаться меня.— А что, если я не соглашусь? — спросила она.— Пожалеешь. Могут быть последствия.— Какие, например?— Ну, что обычно делают мужья в тех случаях, когда их жены становятся неуправляемыми?Алана уставилась на него. Не намеревался ли он побить ее? Пока она не заметила в его характере никаких признаков грубости и способности на жестокость. Более того, рассказ отца Джевона о том, что кнут выпал из руки Пэкстона чуть раньше, чем стражник у ворот крикнул о прибытии Грэхама с отрядом, говорил в пользу Пэкстона.Алана поинтересовалась:— Это у тебя такие шуточки?— Шуточки? Продолжай не повиноваться мне, и ты очень скоро узнаешь, шуточки ли это!Пэкстон продолжал в прежней позе нежиться в ванне. Алана взглянула на дверь, которая сейчас была закрыта. Покусывая нижнюю губу, она раздумывала о том, как далеко она сумеет убежать, прежде чем Пэкстон догонит ее.Решила, что не стоит и пробовать, учитывая, что Пэкстон гибок, подвижен и стремителен. Вспомнив также о том, как ловко он расправился с Рисом, когда мужчины стояли лицом к лицу. Она понимала также, что для победы он воспользуется любыми средствами.Впрочем, что это она боится залезть к нему в ванну? Они ведь были уже близки. И хотя Алана рассчитывала, что он даст ей побольше времени прийти в себя, она была уверена, что рано или поздно он заявит свои права на нее. К сожалению, получалось «раньше».— Ну как, жена?Вздохнув, Алана стянула с себя блио, сняла платье, башмаки. Вытащив из волос гребни и заколки, она положила их поверх сваленной у ног одежды. Теперь на ней оставалась только одна нательная рубашка. Нервно потеребив ткань, Алана наконец решилась и через голову стянула последнее.Разжав руки, Алана позволила рубашке упасть на пол.— Доволен теперь?«Пока еще нет», — подумал Пэкстон, жадно разглядывая ее обнаженное тело. Однако очень скоро он будет самым удовлетворенным из всех мужчин в этих краях.Он протянул к ней руку ладонью вверх.— Иди же сюда, сладкая моя.Она колебалась, однако протянула ему ладонь. Он поддержал ее, когда она осторожно перешагивала через край, опуская ногу в воду.— Не надо.Пэкстон даже перестал дышать, когда их тела соединились. Алана прикрыла глаза и с усилием проглотила слюну. Они хорошо чувствовали друг друга. Посмотрев на ее лицо, Пэкстон заметил возле бровей небольшие морщинки и подумал о том, какие же именно мысли могут быть у Аланы в голове в такие минуты. Впрочем, тотчас же он понял.— Почему тебе непременно нужно смущать меня? — сказала она и посмотрела на него.Пэкстону стало жаль ее.— Я вовсе не хотел смущать тебя. Но лишь хотел показать, что у тебя решительно нет причин бояться меня…— Если это и так, то все равно у тебя странные способы доказать мне это.— Полагаю, ты с Гилбертом никогда…— Нет, мы с ним никогда, — оборвала она его. Пэкстон почувствовал неуместность упоминания о Гилберте. И все же по ее ответу он отлично понял, что Гилберту никогда и в голову не приходило расположить к себе жену, пригласив ее в ванну.Неужели же в любовных делах Гилберт был таким невеждой? Неужели он был таким эгоистом, что думал только о том, как удовлетворить себя, и совсем не думал о женщине? Если так, то это еще один минус человеку, которого Пэкстон некогда считал своим другом.Пэкстон решил сделать все возможное, чтобы Алана перестала вспоминать о своей жизни с Гилбертом. Все ее мысли должны быть сосредоточены только лишь на нем одном. А то наслажение, которое она получает от Пэкстона, должно вытеснить все ее мысли и страхи на веки вечные.Он взял губку и намылил ее.— Волосы подбери, чтобы я их не намочил.Концы ее длинных волос уже были в воде, но все же Алана послушалась его. Обеими руками взяв рассыпавшиеся волосы, она подняла их и стала придерживать возле затылка.Увидев ее с закинутыми за голову руками, Пэкстон прищурился. Груди Аланы, каждая из которых была правильной круглой формы, как будто бы дразнили его. Он хотел взять в рот каждую из пленительных маковок, но заставил себя сдержаться.Как бы невзначай ее губы коснулись его губ. Пэкстон почувствовал мгновенно разгоревшийся огонь. Пэкстон и сам не мог бы ответить, почему он не вытащит Алану из воды и не отнесет на постель, чтобы овладеть ею.Соблазнять… медленно и легко…Это было необходимо, чтобы он и она смогли как следует насладиться близостью.Сдерживая собственное нетерпение, Пэкстон провел намыленной губкой по ее шее, затем по плечам. Не обошел вниманием и ее руки. Затем двинулся к груди.Губка полностью закрыла одну грудь, и Пэкстон легко ее поглаживал. Затем то же самое он проделал и со второй грудью. Мыльная пена устремлялась вниз, чуть задерживаясь возле сосков.Пэкстон все сильнее хотел ее. Он намылил ее грудь, живот, пупок. Через талию губка пробралась ей за спину, затем настала очередь ягодиц и бедер.— Что ты делаешь?Чувствовалось, что ей недостает воздуха. Пэкстон в ответ улыбнулся.— Как что? Играю, — ответил он, больше всего желая отбросить губку и добрагиваться до Аланы только ладонями. — Разве ты хочешь, чтобы я остановился?«Нет», — подумала Алана.Ее тело пронизывали потрясающе приятные токи. Зачем же ей желать, чтобы это прекратилось?Пэкстон принялся окунать губку в воду и убирать с тела Аланы пену — от шеи вниз. Когда она повернулась, он вымыл ей спину, после чего отложил губку и притянул Алану к себе.У нее мурашки побежали по всему телу, едва только Пэкстон взял грудь в рот. Он начал сосать очень нежно, затем сосок почувствовал прикосновение его горячего языка. Все существо Аланы наполнилось невыразимым удовольствием.Затем Пэкстон занялся другой грудью, проделывая с ней то же самое. И раньше стон готов был вырваться из ее уст, но теперь, когда Пэкстон взял в рот другую грудь, Алана уже не могла сдержаться.Выпустив из рук волосы, она обеими руками ухватилась за плечи Пэкстона.— С ума сойти можно…— прошептала она и робко попыталась оттолкнуть его.— Нет, нельзя. Наслаждайся удовольствием. Расслабься и наслаждайся, пусть оно полностью захватит тебя, как это случилось в первый раз.Алана вспомнила, как все происходило тогда, на лесной поляне. Она полностью покорилась желаниям своего тела и всецело отдалась Пэкстону.— Поцелуй меня, — сдавленным голосом сказал он, едва только их взгляды встретились.Алана в этот момент и сама больше всего хотела почувствовать на губах вкус его поцелуя. Она подалась вперед. Их животы соприкоснулись, ее соски уткнулись в его грудь. Поймав ладонями ее голову, он притянул ее к себе.Горячие и влажные, его губы жадно раскрылись в ожидании ее губ. Алана горячо ответила на его поцелуй.Со сдавленным стоном Пэкстон оторвался от ее губ.— Это невозможно…— произнес он и отстранил ее.Пораженная, Алана молча уставилась на него.— Но в чем дело? — спросила наконец она.— Не могу сделать так, как мне хотелось бы.И едва только были произнесены эти слова, как Пэкстон уже поднялся и перешагнул через край ванны. Алана тихо вскрикнула, когда он легко поднял ее из воды и поставил на ноги. Взяв полотенце, он насухо вытер ее тело. Затем вытер себя и отбросил намокшую льняную простыню в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40