— Они с Ирен меня не беспокоят. Держатся на почтительном расстоянии. Правда, — продолжала она, — судьба Айры достойна сожаления. Он оказался в ужасном положении, хотя, я полагаю, он сделал все, чтобы спасти репутацию свою и своей сводной сестры. Видишь ли, он любит ее.— Как я тебе уже сказала, деньги он присылает ежемесячно.— И будет присылать. Это условие нашего соглашения.— Так, значит, ты уедешь?Обе женщины обернулись на звук насмешливого голоса. На пороге кухни стоял, скрестив на груди руки, Мэдисон Девит. Он растолстел, отметила Байрони, взглянув на отца, и ему не мешало бы принять ванну.— Уж не вышвырнул ли тебя пинком под зад твой драгоценный муж? — спросил отец, которого разозлило выражение отвращения, появившееся на лице Байрони.Она увидела, как мать в умоляющем жесте подняла руки, и холодно проговорила:— Которого драгоценного мужа вы имеете в виду?— Не хами мне, девочка!— Мэдисон, прошу тебя…— Помалкивай, Элис! Что тебе здесь нужно?— Проведать мать.— Пока ты находишься в моем доме, потаскуха ты этакая, будешь разговаривать уважительно.— Она беременна, Мэдисон!Байрони молча выдержала окинувший ее взгляд отца.— Чей это ребенок?— Право, затрудняюсь сказать, — непринужденно отвечала Байрони. — Ведь у потаскухи бывает так много мужчин… Придется подождать, чтобы взглянуть, на кого будет похож.Отец Байрони зарычал, и она улыбнулась.— Как жаль, что он не может быть ребенком Габриеля. Вам было бы так приятно иметь внука наполовину калифорнийца, не правда ли? Возможно, даже удалось бы выбить еще какие-то деньги у его отца.— Байрони! — выдохнула Элис Девит.— Простите меня, мама, — проговорила она. — Если бы ваш муж был вежлив, я готова ответить тем же.— Ты, видно, считаешь себя выше нас, девочка?— Не выше моей матери.— И где же теперь твой муж?— Я встречусь с ним в Сан-Франциско.Мэдисон опустил взгляд на свои руки, но Байрони заметила алчный блеск в его глазах. Ее передернуло, прежде чем он заговорил, — так хорошо она понимала его мысли.— А не собирается ли этот парень посылать деньги твоим родителям?Байрони посмотрела прямо в глаза отцу:— Если бы я была уверена, что они достанутся маме, я посылала бы их сама. Но ведь вы никогда не давали ей даже взглянуть на получаемые деньги, не так ли?— Ты неблагодарная дочь, — проговорил Мэдисон плаксиво. — Я пытаюсь изменить ход дел в пользу вашей матери.«Ах вот как, — подумала Байрони. — Видно, готовишь какую-то новую хитрость».— Могу я помочь вам, мама? — спросила Байрони, не слушая отца.— Да, пожалуйста, — согласилась Элис Девит, бросив тревожный взгляд на мужа.— Что мне делать с этой твоей лошадью? Ведь, ты знаешь, у нас нет помощников.— О, я сама позабочусь о кобыле. Я вовсе не хочу утруждать вас, особенно после всей той тяжелой работы, которую вы сегодня уже, наверное, переделали. Я вернусь через несколько минут. Вы не возражаете, если я пристрою ее в конюшню?Мэдисон Девит пожал плечами, повернулся и вышел из дома.Как может мать, думала Байрони, снимая седло со спины лошади, терпеть этого невыносимого человека?Судя по его виду, он стал еще более беспутным и неопрятным, чем год назад. А мать казалась совершенно изможденной и высохшей. Слава Богу, хоть Чарли здесь нет. Она пыталась отыскать в своем сердце хотя бы какое-то чувство к брату, но ничего подобного не было. Вот уж действительно сын своего отца!Внезапно Байрони почувствовала, как шевельнулся ребенок, и испуганно насторожилась. Она медленно распрямилась, и на ее лице появилась широкая улыбка.Она подумала, что сказала бы Мэгги, услышав, что она станет управлять салуном Брента. «Не Брента, — молча поправила она себя. — Нашим салуном. Он принадлежит нам троим».Она погладила морду лошади и весело заговорила нараспев:— Сюда, пожалуйста, джентльмены! Позвольте беременной леди предложить вам рюмочку виски! А когда хорошо напьетесь и достаточно разгорячитесь, позвольте беременной леди указать вам дорогу в бордель!Возвратившись в дом, она все еще продолжала смеяться. * * * Ночью одной на узкой кровати ей было не до смеха.Она проснулась после полуночи, тяжело дыша, разбуженная ожившей внутри нее чувственностью.— Проклятый Брент Хаммонд, — прошептала она. Ей не хватало его. Он всегда присутствовал в ее подсознании, возникая всегда, когда она бывала к этому меньше всего подготовлена. Его прекрасные глаза смотрели на нее, а дивные руки доставляли именно такое наслаждение, которого она ждала. О чем он думает? Что делает? Может быть, он уже на пути в Сан-Франциско?Примерно через неделю она въезжала верхом в Сан-Диего, узнав, что в следующую пятницу отплывает нужный ей пароход. Она заказала билет до Сан-Франциско.Когда она вернулась, отца дома не было. Вероятно, отправился выпивать и играть в карты с кем-нибудь из своих закадычных друзей. Крепко обняв мать, она прошептала:— У меня есть кое-какие деньги. Если я дам их вам, ваш муж узнает об этом?— Да, — просто ответила Элис. — Я скажу ему.Байрони в недоумении отступила, всматриваясь в лицо матери.— Почему?Глупый вопрос, почти сразу подумала она, а в ушах все звучали слова матери об отцовских разочарованиях.— Поедем в Сан-Франциско вместе, — предложила Байрони.— Мне очень хотелось бы побывать у тебя, моя дорогая девочка, но…— Понимаю. Не понравится вашему мужу.— Я нужна ему, Байрони.— А как насчет того, что нужно вам?Мать непонимающе посмотрела на Байрони, и та глубоко вздохнула. Неужели она не могла ничего для нее сделать?Несколькими днями позже Мэдисон Девит не явился вечером к ужину. Байрони обрадовалась, но Элис очень расстроилась. Она вздрагивала при каждом звуке и в смятении заламывала руки.«Может быть, он напился, и лошадь сбросила его в канал?» — подумала Байрони. Она пыталась пристыдить себя за подобные мысли, но это у нее не получалось.Отец действительно напился, но до смерти ему было далеко. Следующим утром Байрони услышала перед домом его грубые крики и тихий, умоляющий голос матери. Она быстро застегнула платье и устремилась по лестнице вниз. Во дворе она на секунду остановилась, скованная охватившим ее холодом.— Ты, сука несчастная! — орал во все горло Мэдисон Девит на сжавшуюся от страха жену.— Тебя ждет завтрак, Мэдисон. Иди в дом, немного отдохни и поешь. Тебе станет лучше.— Какого дьявола! С чего бы это от твоей мерзкой стряпни мне стало лучше? Черт возьми, женщина, я проиграл все деньги!Байрони постояла с закрытыми глазами. Мучился он потому, что был в стельку пьян.— Прошу тебя, Мэдисон, — шептала Элис, — иди в дом, ляг и поспи.Байрони увидела, как он поднял руку и опустил ее изо всей силы на плечо матери. Та зашаталась, и ее глаза наполнились слезами.— Лечь! С тобой? Господи! Во всем виновата эта потаскушка! Если бы ее здесь не было, ты бы и пикнуть не посмела!— Я ничего не сделала, Мэдисон, правда.Прощу тебя…Он снова ударил ее, на этот раз кулаком.— Оставьте ее в покое, вы, подонок!Байрони слишком поздно поняла, что стояла перед ним без всякого оружия, которое позволило бы ей защитить себя и ребенка. Она повернулась и убежала обратно в дом.— — То-то же, потаскуха! — кричал он ей вслед. — Беги! Я все равно поймаю тебя и уж тогда покажу!Но Байрони вернулась прежде, чем он пустился за ней. В руках у нее была плетка.— Прочь! — потребовала Байрони убийственно спокойным голосом. — Если вы еще раз к ней прикоснетесь, я убью вас.— Тупая потаскуха, — прищурившись, зашипел на дочь в пьяной ярости Мэдисон. — Ты этого не сделаешь. — Он медленно занес руку и снова ударил жену.Байрони побагровела. Она ринулась к нему с поднятой плеткой.— Только посмей меня тронуть, девчонка, и я посмотрю, что ты родишь.Плетка со свистом опустилась ему на шею и грудь.— Грязный мерзавец! — кричала Байрони. Она стегнула его изо всех сил по животу. Мэдисон с воем упал на спину. Она нанесла еще один удар, раскроивший ему щеку. Он с криком катался по грязи, схватившись за окровавленное лицо.— Байрони, прошу тебя, не делай ему больно!Она безучастно обернулась, услышав слова матери.Та ухватилась за грозное оружие Байрони. По лицу ее текли слезы, и все же она стремилась защитить мужа.Я хочу его убить.Байрони пронзила страшная мысль. Если она ударит его еще раз, то станет такой же, как он. Если ударит его снова, мать возненавидит ее и проклянет навсегда. Байрони отшвырнула плетку в сторону.— Буду рада, если вы умрете, но убивать не стану, — проговорила она.— Я выбью из тебя дурь, потаскуха! — рычал Мэдисон Девит, поднимаясь на ноги.Внезапно послышались громкие аплодисменты.Байрони медленно обернулась и увидела в нескольких футах от себя собственного мужа. Она не верила своим глазам.— Я горжусь тобой, Байрони, — улыбаясь похвалил он жену. И повернулся к стоявшему с разинутым ртом ее отцу. — Что же касается вас, если только вы посмеете поднять руку на мою жену или на ее мать, я убью вас с величайшим удовольствием.— Какого дьявола… Вас сюда не звали!— Оставить беззащитную жену с ее любящим папашей? Не выйдет, старина. Думаю, вам пора протрезвиться.Брент ухватил отца Байрони за ворот рубашки и за штаны, подтащил его, исходившего яростной пьяной руганью, к большому корыту, из которого пили лошади, и бросил в воду.— Это твой муж? — спросила Элис Девит.— Да, — с удовольствием подтвердила Байрони. — Мой муж. — И громко расхохоталась.Женщины смотрели, как Брент несколько раз окунул Мэдисона в воду и потом поднял из корыта.— Теперь он будет в полном порядке, мэм, — заверил он Элис, подтащив ее мужа к стене конюшни. — Ему просто нужно немного проспаться.— Простите, Элис, — говорил спустя несколько минут Брент матери Байрони, — но ему действительно нужно немного отдохнуть.— Наверное, — согласилась Элис, беспокойно поглядывая в сторону конюшни. — Чашечку чая, мистер Хаммонд?— Брент, мэм. Да, с удовольствием.— Мама, я хотела бы поговорить с Брентом. — Пока ее мать не скрылась в доме, Байрони не произнесла ни слова. — Удивляюсь, как это она не бросилась на тебя, чтобы защитить своего драгоценного мужа.— Это ее жизнь, Байрони. Пусть будет так, как есть. Ты ничего с этим не поделаешь.— Зачем ты здесь?Брент услышал неуверенность в голосе жены и забыл о своем гневе. В самом деле, уже добравшись до Панамы, Брент не мог дождаться встречи с Байрони.Он, несомненно, был прав, сказав Лорел, что с Байрони не соскучишься.— Я просто подумал, что было бы по-джентльменски сопровождать собственную жену из Сан-Диего в Сан-Франциско.— Я не нуждаюсь в твоем сопровождении, — вздернула Байрони подбородок. — Ты прекрасно знаешь мои планы; Брент. В конце концов, салун принадлежит и мне, и ребенку.— Ну, что же, я не возражаю, дорогая. Я хочу сказать, следуй своим планам. У меня достаточно других дел, чтобы заниматься еще и салуном.— Что ты хочешь сказать?— Позднее, Байрони. Я скажу тебе позднее.— Невозможный человек!— Некоторые вещи никогда не меняются, любовь моя. * * * Через три дня они отплывали из Сан-Диего. Байрони что-то про себя напевала, а Брент был замкнутым и хмурым. Но это не имело значения. Пусть себе молчит, пусть играет с нею, подшучивает и поддразнивает.Байрони просила его все объяснить, а он только отмахивался от нее и говорил: «Позднее».Она махала матери носовым платком, стоя на палубе «Летучего Билли», и непроизвольно отступила назад, внезапно увидев рядом с матерью своего отца, также доброжелательно махавшего им рукой.— Какой дьявол его сюда принес? — громко выразила недоумение Байрони.— Мне кажется, что Мэдисон Девит счастливый человек, — заметил Брент.— Что ты имеешь в виду?Брент широко улыбнулся Байрони, и она ответила ему озорной улыбкой:— Понимаю. Скажешь позднее.— Вот именно, — бесстрастно согласился он.Каюта оказалась маленькой и тесной, едва вмещавшей кровать, небольшой шкафчик и плетеный стул.— Это лучшее, что я мог найти для нас троих, — Брент бросил плащ на спинку стула.Скрестив на груди руки, Байрони смотрела на мужа.— Ну что?— Ты не хочешь сказать мне, как безумно счастлива оттого, что я снова с тобой?— Я оставлю при себе свою безумную радость, — возразила она, с трудом сдерживая игравшую на губах улыбку. Сердце Байрони возбужденно билось.Брент принялся расстегивать пиджак и рубашку.— Надеюсь, ты не хочешь есть, — заметил он, не глядя на жену.— А что?— А то, что я намерен долго не выпускать тебя из этой постели.— Брент, ты самый своевольный человек! Поступаешь как похотливый боров, у которого на уме всегда одно и то же, — с трудом подыскала сравнение Байрони.— Полагаю, что «похотливый» самое подходящее слово. А теперь помолчи, женщина, — добавил он, подняв ладонь. — Я скажу тебе все, что ты хочешь узнать, после того как доведу тебя до полного изнеможения своими ласками.Возражать Байрони не хотелось. Она для виду сделала попытку к сопротивлению, когда Брент нежно привлек ее к себе и принялся целовать.— Знай, Байрони, я люблю тебя, и если ты еще когда-нибудь от меня сбежишь, я…— Что? — улыбаясь, спросила Байрони.— Позднее, — уклонился Брент от ответа, целуя ее в шею. * * * — Когда ты успел заказать это? — спросила Байрони, жадно глядя на подносы с едой, которые три часа спустя внес в каюту стюард.— Все дело в моем обаянии, — ответил Брент. Он поставил подносы на кровать между ними. — Пока ты будешь восстанавливать свои силы — взгляни-ка, какой аппетитный цыпленок! — я скажу тебе все, что ты так хотела услышать.Байрони вонзила зубы в грудку жареного цыпленка.— Интересно, есть здесь где-нибудь соль?Брент был ошеломлен.— Итак, — сказал он, — в будущем, когда ты будешь проявлять упрямство, мне не останется ничего другого, как просто класть тебя на спину.— Да, — согласилась она. — Подозреваю, так и будет. Соли, пожалуйста.— Черт побери, Байрони, ты ничего не хочешь узнать?Она взглянула на поднос.— Не передадите ли мне кусочек этого восхитительного на вид хлеба?— Сейчас, — ответил он и передал Байрони хлеб.Спустя несколько минут Брент прервал подробный рассказ Байрони о том, как она добиралась до Сан-Диего.— Ты наелась?— О да. Цыпленок был чудесный, морковь замечательная, а хрустящий картофель как раз такой, какой я люблю, ну и…— Хватит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48