— Что это? — полушепотом спросила Байрони Брента, указывая на большое деревянное приспособление ручной резьбы на потолке, в виде колокола, висевшее над столом.— Это опахало…— Вентилятор, Брент, вентилятор, — вмешался Дрю. — Через месяц вы его оцените, уверяю вас, Байрони. Во время обеда рабы раскачивают его взад и вперед, натягивая длинный шнур. Он охлаждает лица и овощи. Мы здесь, на Юге, очень практичны. Потеть за столом не приходится.— Да, скоро наступит жара, — заметил Брент, выгнув черную бровь. — Боже мой, я хорошо помню, как страдал здесь от жары. Байрони, тебе покажется, словно тебя выжали досуха, но уж, пожалуйста, не усыхай.— Какой климат в Сан-Франциско? — спросил Дрю.— Благословенный холод, — ответил Брент. — Он искоса посмотрел на Байрони, и добавил:— За некоторыми исключениями, разумеется.Дрю улыбнулся, увидев, как Байрони залилась краской.— Он всегда был нахалом, Байрони.., не обращайте на него внимания…— Это, Дрю, самое трудное!— Расскажи мне о Париже, брат, — попросил Брент. — Уберегся ли ты там от неприятностей? Твое джентльменское достоинство, надеюсь, не пострадало?— В основном да. Париж и наши края — ночь и день, Брент. Там все старинное, устоявшееся, несмотря на политические потрясения. Там очень многому можно научиться, в том числе и живописи, естественно.— Ты тоскуешь по Парижу, — заметил Брент, увидев устремленные в пространство глаза Дрю.— Да, но…Он умолк, услышав шелест юбок. Обернувшись, мужчины и Байрони увидели вплывавшую в столовую Лорел, восхитительно выглядевшую, в платье из легкого розового шелка, с открытыми плечами и низким декольте. Сочетание розового с золотисто-каштановыми волосами получилось весьма удачным. Байрони внезапно почувствовала себя дурнушкой в темно-синем — цвета глаз Брента, как она ему говорила, — платье, купленном в Новом Орлеане. В сравнении с Лорел она выглядела школьницей.Волосы у Байрони все еще не высохли. Она казалась себе похожей на драную кошку и чуть не застонала.С лица Лорел не сходила улыбка. Она стала шире, когда ее взгляд скользнул по Байрони. Как Брент попался на удочку к этой? Что касается Брента, то Лорел чувствовала себя ответственной за этого мужчину, словно он был мальчиком. Он так красив, думала она, со своими сияющими густыми черными волосами, с сильным, словно высеченным резцом скульптора лицом. Даже шрам на щеке выглядел романтично.Она встретилась с его глазами, как всегда неотразимыми и бездонными, но сейчас непроницаемыми.— Вечером к нам придет Фрэнк Пакстон — наш управляющий Фрэнк, — объявила Лорел. — Надеюсь, вы всем довольны?— Несомненно, — ответил Брент. — Байрони, дорогая, — продолжал он с полуулыбкой на губах, — садись в конце стола. Ты теперь хозяйка Уэйкхерста.Байрони тут же вспомнила о званом обеде, когда Ирен заняла за столом место, по праву принадлежавшее ей, Байрони. Может быть, Брент тоже вспомнил это и решил предотвратить подобное? Она улыбнулась мужу, когда он отодвинул стул, чтобы она заняла свое место.Лорел и бровью не повела и повернулась к Дрю, который и усадил ее за стол.— Глазго, можете подавать, — звонко распорядилась она.— Глазго? — Байрони посмотрела на высокого черного человека в ливрее, в черных шерстяных брюках и желтой рубашке, с потрепанным седым париком на голове.— Да, миссис, — повиновался он и хлопнул в ладоши.Двое других негров — еще мальчики, как поняла Байрони, — торжественно вошли в столовую, каждый с серебряным подносом в руках. На них были одинаковые черные штаны, оканчивавшиеся гораздо выше щиколоток, но не было ни рубашек, ни шерстяных жилетов. Байрони почти чувствовала, как зудело их тело.— Обычная пища на Юге, — заметил Брент, зачерпывая кукурузу со сливками из миски в руках одного из мальчиков. — Цыпленок, горох, кукуруза и хлеб здешней собственной выпечки, тоже кукурузный.— Восхитительно, — довольно неискренне проговорила Байрони. Все выглядело жирным и тяжелым для желудка. Как только Лорел ухитрялась оставаться такой стройной? — Вы говорили о своей работе, — обратилась Байрони к Дою.— Да, — сказал тот, — и мне очень хотелось бы написать ваш портрет, разумеется, если не будет возражать мой брат.— Вам нужно подобрать более подходящую прическу, как мне кажется, — заметила Лорел покровительственным тоном.— Это моя вина, — мягко проговорил Брент.Его слова повисли в воздухе, и Байрони выпалила:— Он не выпускал меня из ванны!Дрю очень аккуратно положил вилку рядом со своей тарелкой, закинул назад голову и от души рассмеялся.Байрони смущенно опустила голову, щеки ее порозовели. Она слышала, как Брент тоже усмехнулся.Нет, он не просто не выпускал ее, а присоединился к ней, вылив на пол спальни целые потоки воды. Она почувствовала, как ей стало теплее при воспоминании о том, как она лежала на груди мужа, как его руки зарылись в ее мокрые волосы, а губы ласкали шею.— Если ты русалка, — дразнил он, — придется оставить в покое твои великолепные ножки и заняться очаровательным хвостом.— Ты несносен! — Байрони со смехом увернулась от Б рента.— Если я несносен, то каковы же вы сами, мадам? Известно ли вам, какие мысли кружат мою слабую мужскую голову, когда вы проделываете всякие штучки?— Мысли? В твоей голове, Брент!— Правильно, — проговорил он, ласково прижимая Байрони к себе. Он застонал, а Байрони уткнулась носом ему в щеку.Она внезапно вернулась от приятных воспоминаний к действительности, услышав язвительный голос Лорел.— Дрю, Брент, хватит вам! — Господи, как бы ей хотелось вырвать с корнем мокрые волосы Байрони! — Довольно, я не хочу, чтобы рабы слышали подобные разговоры.— Я полагаю, все со временем изменится, — сказал Брент, растягивая слова. Байрони пристально посмотрела на мужа. Его мелодичный голос стал елейным. — Не беспокойтесь, Лорел, о портрете Байрони.Когда Дрю будет его писать, я прослежу за тем, чтобы она выглядела наилучшим образом.У Байрони вдруг мелькнула нелепая мысль, что Брент занимался с нею любовью только для того, чтобы насолить Лорел. Горошек у нее во рту показался ей твердым как камень и холодным. Нет, решила Байрони, это смешно. В ушах еще звучали его стоны, тело чувствовало крепкие руки.— У меня еще не созрел замысел, — заметил Дрю. — Возможно, это будет новая Венера, выходящая из пены.— Надо показать мой портрет, — проворковала Лорел. — Он висит в гостиной. Наши гости считают его одной из лучших работ Дрю. Вы давно поженились?— Три месяца, — машинально ответила Байрони. — Наше путешествие было очень долгим.— А как вы встретились? — продолжала допрашивать та. «Три месяца, — думала она, — вообще-то не срок. Скоро эта девчонка станет нагонять скуку на Брента».Байрони перевела взгляд на мужа. Ее смущение не ускользнуло от Лорел.— Это было в Сан-Диего, — непринужденно продолжил Брент, потягивая вино.— Где это? Никогда не слышала такого названия.— На юге Калифорнии. О Калифорнии вы, надеюсь, слышали?— От вас можно многое узнать, Брент. Спасибо.Как интересно… А я думала, вы были одной из.., женщин в салуне Брента.«Острые коготочки», — отметила Байрони.— О нет, — широко улыбаясь, возразил Брент, — слава Богу, у моей жены нет ни опыта, ни данных для того, чтобы быть девушкой из салуна.«Да, — подумала Байрони, — вероятно, действительно нет». Она почувствовала на себе взгляд Брента и посмотрела на него. Красивые синие глаза сияли весельем.— Но, говорят, в Сан-Франциско очень мало леди, разве не так? — продолжала давить Лорел.— Леди там больше, чем джентльменов, бьюсь об заклад, — заметил Дрю.— Верно, брат. Мужчины предпочитают ковыряться в калифорнийской земле. Но там по крайней мере человек чувствует, что живет. Никакого застоя, ни соблюдения бессмысленных традиций, как, например, здесь, на Юге.Байрони заметила, что голос Брента перестал быть протяжным, он говорил теперь четко и живо.— Двигаясь вперед, мы создаем свои ценности и свой образ жизни. Человек выдвигается благодаря собственным мозгам, а не в результате случайности рождения, которое ставит его, независимо от собственных достоинств, в привилегированное положение.— Не знаю, что сказал бы ваш отец по поводу таких умозаключений, — заметила Лорел.— Вероятно, вышиб бы меня отсюда коленом под зад.., снова, — ответил Брент. Его взгляд встретился с глазами Лорел, и он улыбнулся. А потом с насмешливой улыбкой поднял бокал.Байрони положила в рот очередной кусок цыпленка, который камнем упал ей в желудок. Жизнь здесь стала представляться ей как непрерывная цепь стычек между Брентом и Лорел. «И между мной и Лорел тоже», — добавила она про себя.Дрю посмотрел на Брента, потом на Лорел, но промолчал. Он не знает, решила Байрони. Расскажет ли когда-нибудь ему Брент? Она с отвращением думала о предстоявшей поездке в фургоне через Панаму, о тучах мерзких насекомых. Сейчас ей больше всего хотелось отправиться с Брентом в обратный путь, на запад. Глава 25 — Где ты была, черт побери?Байрони крепко вцепилась в рукоятку плетки, услышав холодный гнев в голосе Брента.— Ездила верхом с Дрю, — спокойно ответила она. — А что?— Я искал тебя.— Мог спросить Лорел. Она знала.— Лорел принимает ванну. Может быть, мне стоило присоединиться к ней, как думаешь? А где Дрю?— В конюшне. Его лошадь потеряла подкову.Один из ра.., слуг ему помогает.Брент, скрестив на груди руки и широко расставив ноги, изучал бесстрастное лицо жены.— Почему ты не сказала мне, что собираешься поехать прогуляться верхом?Байрони щелкнула плеткой по ноге. Почему он разыгрывает роль обиженного мужа?— Я не знала, где ты был, — отвечала она. — Спать ты не пришел, да и утром тебя не нашли.Глаза Байрони блестели, и ему показалось, что она немного сердилась. Ревность? Думать так было приятно.— Ну и что? — упрямо спросил он.Байрони смерила его взглядом.— Тогда почему тебя интересует, где была я?Когда мы с тобой плыли на «Коннектикуте», у тебя не было другого выбора, как оставаться со мной, — с удивительным безразличием пожала плечами Байрони. — А на суше, по-видимому, снова хочется… развлечься. Так почему же я не могу делать то, что мне нравится?— Потому что ты моя жена, — процедил Брент сквозь зубы, — и ты… — Он резко умолк, увидев высокомерие на лице Байрони. — С меня хватит!Ты всегда будешь говорить мне о том, чем намерена.., заняться, и не будешь уходить с другими мужчинами.Байрони выдержала характер. Она хотела обуздать Брента, хотела заставить его страдать, испытать ту боль, которая терзала ее всю ночь. Но она лишь отрывисто сказала:— Барак, где живут рабы, в ужасном состоянии.Я встретилась с вашим управляющим, мистером Пакстоном. Он был очень мил.., со мною.— Прошли едва сутки, как мы здесь, а ты уже ищешь недостатки, — заметил Брент, спускаясь по ступенькам веранды.— То, что я увидела, достойно сожаления, — непреклонным голосом продолжала Байрони. — И это еще барак рабов, обслуживающих дом. Как я поняла из слов Дрю, рабы, работающие на плантации, живут как скотина.— Переоденься во что-нибудь более подходящее, — проигнорировал Брент слова Байрони. — Мы едем в Начиз пообедать с Форрестерами.Только он мог так выводить ее из равновесия. Байрони вздернула подбородок.— Где ты был ночью, Брент?— Это, дорогая моя, не твое дело. Как не твое дело Селест, да, кстати, и эта плантация. Иди переоденься.Мамми Бас распорядилась, чтобы тебя обслуживала Лиззи. И, Байрони, осторожнее с плеткой, — посоветовал он, когда она уходила.Она ничего не ответила, а подняла еще выше подбородок и вошла в дом. Брент тихо проводил ее глазами. Как она посмела уехать с Дрю? Разумеется, Лорел он после этого видел, но та не сказала ему ни слова, а невзначай заметила, что Дрю, как ей кажется, увлечен Байрони. Почему ты, идиот этакий, не сказал ей, что почти всю ночь разговаривал с Джошем, своим другом детства, которого тебе особенно хочется освободить? Брент укоризненно по качал головой, недовольный собою. От Джоша во время одной ночной прогулки он узнал о состоянии Уэйкхерста больше, чем узнал бы от Фрэнка Пакстона, развратного проходимца, как его охарактеризовал Джош. Впрочем, он был ничем не хуже любого другого управляющего. Черт, что же делать?Что делать с Байрони, с Уэйкхерстом? Брент вздохнул, ероша волосы. Хорошо, он сделал хоть одно доброе дело. Джош сказал ему, что Пакстон обхаживает Лиззи, и Брент распорядился приставить ее к Байрони. В большом доме, при Байрони, она будет в безопасности.Брент увидел направлявшегося к нему Фрэнка Пакстона, строго одетого во все черное. Он появился на плантации почти двенадцать лет назад, еще до ухода Брента, и пользовался полным доверием отца. Брент вспомнил, как Джош рассказывал, что Пакстон купил рабов у отца Брента, тогда уже больного, и перепродал их с большой прибылью в Новом Орлеане. Фрэнк Пакстон — настоящий щеголь, думал Брент, глядя на подходившего управляющего.— О мой мальчик, добро пожаловать домой! Как летит время!Брент пожал протянутую руку.«Либо я вырос, либо он стал меньше», — подумал он, глядя на управляющего.«Крепкий парень», — подумал Фрэнк Пакстон, продолжая улыбаться.— Я приготовил все бумаги, Брент, и представлю их, когда у вас будет время. Утром встретил вашу жену.Очаровательная леди, очаровательная. Она не понимает нашего образа жизни здесь, на Миссисипи, но… — в его голосе прозвучала нотка неуверенности, потому что он знал условия завещания Эйвери Хаммонда. Как Брент поступит с Уэйкхерстом?— Мы едем в Начиз, — сказал Брент. — Я забыл, что на Юге всякой работе предшествует светское общение.— Совершенно верно, — рассмеявшись, заметил Фрэнк, — Значит, завтра утром, Фрэнк, если вы не имеете ничего против.— Разумеется, мой мальчик. Да, кстати, эта черная девчонка… Лиззи — я хочу поручить ей одно дело.«Да уж, представляю, какое у тебя к ней дело», — с отвращением подумал Брент.— Ее определили горничной к моей жене, — ровно проговорил он. Он ожидал возражений от Пакстона. Тот поджал тонкие губы, прищурил светло-серые глаза, но сохранил спокойствие.— Девочка слишком молода, чтобы прислуживать вашей жене, — ограничился бесстрастным замечанием Пакстон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48