Я приехала отомстить за гибель брата.
Только теперь он обратил внимание на ее необычный выговор.
– Раз Этана нет в живых, было бы несправедливо оставлять в живых и вас.
– Не хочу показаться невежливым, но я действительно думаю, что не знаком с кем-либо, кого звали бы Этаном,– сказал он, прикидывая, сколько между ними шагов.
Все происходящее с ним его весьма заинтриговало. Обычно женщины, с которыми он забавлялся в спальнях, ему не угрожали, если, конечно, не считать нежных угроз, нашептанных в пылу страсти. Он осторожно сдвинулся вправо, стараясь перемещать лишь нижнюю часть тела и моля Всевышнего, чтобы тень, падающая на него сзади, продолжала скрывать его маневры.
Оценив опытным глазом свою противницу, граф подумал, что его куда больше устроили бы занятия иного рода со столь молоденькой женщиной. Выслушав его, она выпрямилась и посмотрела на него с возмущением. Теперь он мог еще лучше рассмотреть ее. Все же напавшая на него женщина была не такой юной, как это показалось ему вначале. "Пожалуй, чуть больше двадцати",– решил он. Ошибся он в оценке ее возраста потому, что лишь самые неискушенные девушки из высшего света не увлекались косметикой. Эта же мстительница совершенно не пользовалась румянами и помадами. Как знать, может быть, виновато было вино, которым граф столь щедро угощался в этот вечер, но он был вынужден признать, что незнакомка весьма хороша собой. Ее округлые формы были гораздо привлекательней, чем у Луизы, его любовницы, с которой он совсем недавно распрощался.
Ее темно-русые волосы серебристого оттенка плавной волной ниспадали на плечи, подчеркивая бледный овал лица. Самым примечательным в ее внешности были сверкавшие глаза. Цвета их он разобрать не мог, но рискнул предположить, что они вполне могут быть карими.
Свет свечи отбрасывал тени, очерчивающие ее скулы, прямой нос и полные, влекущие губы. Цвет ее лица был безупречен, а великолепная кожа выгодно подчеркивала округлость тугой груди, так восхитительно выглядывавшей из треугольного выреза плаща.
– Да и с чего бы вам помнить Этана? Для вас это был просто человек в толпе американских матросов. Один случайный, незаметный человек.
Ее горькие слова прервали его размышления о том, что он мог бы почувствовать, доводись ему обнять эту нежную женщину. С необыкновенной ясностью он вдруг понял две вещи. Первое – к ее угрозе следовало отнестись серьезно. Второе – она была родом из бывших британских колоний. У нее был такой же акцент, что и у канадских солдат, с которыми ему довелось встречаться во время войны на Полуострове.
И еще одно обстоятельство отметил он с сожалением: акцент акцентом, но манера говорить выдавала в ней прекрасно воспитанную женщину. Продолжая думать об этом, граф присмотрелся к ее наряду. Как он и предполагал, шерстяной плащ и выглядывавшее из-под него серое платье были достаточно дорогими вещами. Маркус понял, что незнакомка – леди, а посему он немедленно подавил в себе свои амурные мысли и вновь обратился к делу, которым ему следовало безотлагательно заняться. "Ее нужно обезоружить". Он плавно продвинулся вперед еще на дюйм-другой, удостоверившись, что при необходимости ему хватит места для маневра.
– Значит, я встречался с вашим Этаном на флоте? А когда именно произошла эта знаменательная встреча, моя дорогая?
На море Маркусу довелось бывать лишь тогда, когда получал приказ доставить в Португалию подкрепления или же сопровождая отслуживших свой срок солдат.
– Ваш корабль взял в плен наше судно весной 1813-го. Я полагаю, вы захватили на войне столько трофеев, что забыли об этом эпизоде! – резко ответила она. Костяшки пальцев, сжимавшие пистолет, побелели.
Если он сию же минуту не отберет у нее оружие, она может в пылу спора выстрелить в него. Его обидные слова вполне могут подтолкнуть ее к этому. Маркус не без интереса отметил, что она сказала "наше судно". Не до конца понимая, что это значит, он, тем не менее, почувствовал, что за ее словами кроется что-то важное.
– Стало быть, мне следует понимать, что вы и ваш брат – из колоний, а я обманом заманил вашего брата на службу Его Величеству?– немедленно заключил он и, словно невзначай, перенес тяжесть тела на левое бедро и ногу. Чтобы уверенней добиться своего, он положил здоровую левую руку поверх перевязи, привлекая внимание незнакомки к своей немощной правой. Уловка удалась. Не сводя расширенных глаз с его руки в перчатке, девушка, казалось, ослабила свое напряженное внимание, все еще не сознавая, что он стоит от нее на расстоянии всего одного прыжка.
– Я – американка, сэр, и ведь победа досталась нам…
– Милорд,– мягко перебил он ее, исправляя ошибку в обращении, прибавив к этому снисходительную улыбку.– Я понимаю, что там, где вы родились, все несколько упрощено, поэтому прощаю вам ваше незнание этикета. Вам следует обращаться ко мне "милорд", а не "сэр". А если бы я был герцогом, вы должны были бы говорить мне "ваша милость".
– Что-что?! – Она была великолепна в своем негодовании.
Вот теперь Маркус мог осуществить задуманное. Одним прыжком он преодолел разделявшее их расстояние и стремительно схватил дуло пистолета, одновременно стягивая незнакомку с кресла. Та вскрикнула от неожиданности – он лишь удовлетворенно улыбнулся. Разумеется, ей и в голову прийти не могло, что граф – левша. Девушка в изумлении продолжала сжимать пистолет в левой, не такой сильной, как правая, руке. И все же Маркусу пришлось немало потрудиться, чтобы удержать ее запястье, стиснув его сжатыми в кольцо пальцами. Но и незнакомка не собиралась сдаваться без борьбы. Извиваясь всем телом, она пыталась поднять дуло пистолета, которое он пригибал к полу, чтобы избежать опасности. В какой-то момент ему стало казаться, что она вот-вот вырвется, но он все же пересилил ее.
Ножки девушки, обутые в легкие туфельки, не могли причинить большого вреда его крепким икрам, хотя он все же несколько раз поморщился от ее пинков, после чего зажал ее лодыжки своими, удерживая пистолет так, чтобы тот не мог причинить ему вреда. К счастью, правая рука его была неподвижной лишь ниже локтя, и он сумел крепко прижать к себе тело незнакомки. Несмотря на близость беды, он не мог ни испытывать наслаждения от того, что происходило между ними. "Да, это вам не Луиза",– подумал граф, прижимаясь к ее соблазнительному телу. Его еще удивил ее рост – макушкой она доходила ему до подбородка, так что при иных обстоятельствах он нисколько не возражал бы оказаться рядом с ней.
И тут раздался выстрел. Он и завершил их схватку. Маркус выругался, а его по-лисьи извивавшаяся противница изумленно вскрикнула – все в один и тот же момент. И тут она обмякла у него на руках. Отшвырнув пистолет в дальний угол комнаты, он опустил глаза на дымящееся отверстие в ковре, поморщился и произнес:
– Баскину это не понравится.
– Что?!
Девушка была растеряна и не могла понять, что за характер у хозяина этого дома.
Очарованный взглядом ее манящих глаз, прекраснейших из всех, какие ему только доводилось видеть, граф и думать забыл о том, что скажет ему дворецкий. Живой их цвет в окружении густых темных ресниц напомнил ему изумруд, лежащий на бархатной подушечке. Чтобы избежать их колдовских чар, он опустил глаза на ее полураскрытые губы.
Маркус так и не понял, было ли то, что произошло потом, следствием воздействия паров бренди, или он инстинктивно понимал, что другого такого случая может и не представиться,– но за свое отважное поведение в столь опасных обстоятельствах он заслужил награду.
– А почему бы и нет? – чуть слышно пробормотал он.
ГЛАВА 2
"О небо! Да ведь он целует меня!" – мелькнуло в голове у Селии. Она была просто ошеломлена. Его твердые и теплые губы прижимались к ее губам, не давая ей произнести ни слова в знак протеста. Селия инстинктивно прижала руку к его груди, чтобы оттолкнуть, и отпрянула, ощутив под своей ладонью его тело. Как это она могла забыть, что он полураздет?! Ведь он только что так бесстыдно дефилировал перед нею! В сильном волнении она пыталась сдвинуть ладонь, но оказалось, что та надежно зажата между их телами. Селии едва удалось пошевелить рукой, словно погладив ладонью его кожу, покрытую грубой растительностью.
Неужели в ожидании своей жертвы она заснула? Это бы еще как-то могло объяснить ее теперешнее положение. Если это было именно так, то такого странного сна, столь похожего на явь, ей еще никогда не приходилось видеть. Селия остро ощущала запах тела графа, чувствовала его под своими пальцами, и это еще больше усиливало впечатление нереальности происходящего. Но ни о чем другом, кроме этого колдовского пряного запаха – запаха бренди, смешанного с табаком и гвоздикой, она и думать не могла – это был ни на что не похожий запах. Губы мужчины поначалу были требовательны, слегка поддразнивали ее. Но поскольку она не сопротивлялась, он стал вести себя по-другому. Лишь спустя несколько мгновений, почувствовав прикосновение его зубов и незнакомое доселе ощущение того, что ее нижнюю губу затягивает к нему в рот, Селия подумала – хоть и с опозданием – что должна с ним бороться.
Но тело отказывалось подчиняться ей. Чувствуя необычный трепет и дрожа всем телом, она оказалась словно во власти летаргического сна и не могла пошевелиться. После гибели Дэниела ни один мужчина не обнимал ее вот так. Но и с ним она никогда не чувствовала такого признания в ней женственности, такой силы и власти мужчины, мужчины, которого она пришла убить! Ей и в голову не могло прийти даже приблизиться к нему, а оказаться в его объятьях было просто немыслимо.
Нет, нельзя больше позволять ему прижиматься к ней своим мускулистым телом и ощущать низом живота, как дерзко он реагирует на ее близость. Нельзя позволять ему так свободно водить рукой по изгибу ее спины и продолжать эти ласки, спускаясь ниже и все сильнее прижимая ее к своим бедрам, что позволительно лишь достаточно близким людям. Когда он попытался просунуть язык глубже, Селия ахнула, и видимо не только из-за дерзости вторжения. Продолжая свои разбойные ласки, граф отпустил ее левую руку. Но стоило Селии осознать это, как внимание нападавшего на нее мужчины было отвлечено стуком в дверь.
– Так и знал, что помешают.
До нее не сразу дошел смысл сказанных им слов. Селия не могла отвести глаз от своей руки, сжимавшей его мускулистое плечо, словно она сама не хотела отпускать его. Когда же она осознала, что значили его слова, рассудок вернулся к ней, она изо всех сил оттолкнулась от груди этого человека. И вовремя – в дверь ввалилась, наверное, целая армия. Вошедшие люди кричали все разом. Свет дюжины свечей залил комнату.
– Маркус, что здесь происходит?– спросила величественная матрона, закутывая свое пышное тело в цветастую накидку.
– Милорд, я слышал звук выстрела,– почти одновременно с ней произнес низким голосом стоящий у нее за спиной человек.
– В самом деле, Маркус, что ты еще натворил? – раздался затем вопрос высокой молодой женщины. Ее рот растянулся при этом в широкой улыбке.– Или мне не следует спрашивать об этом?
В матроне Селия узнала женщину в кружевном чепце, занимавшую спальню, в которую она по ошибке заглянула в поисках комнаты Эшмора. Женщина была похожа на ее противника и, скорее всего, являлась его родственницей. Правда, завитки ее каштановых волос, выглядывавших из-под чепца, были обильно разбавлены сединой. Однако глаза ее имели тот же поразительный сине-зеленый оттенок, что и у графа. Стоявшая подле нее девушка была почти ровесницей Селии. У нее тоже были кудрявые волосы, а искрящиеся весельем глаза были золотисто-карими. Позади обеих стояла разношерстная толпа слуг. Все были в ночных одеждах.
– Милорд, видимо, мы потревожили вас в неподходящий момент,– объявил человек, явно не одобрявший то, что его хозяин оказался втянутым в такую историю в своем собственном доме.– Извините за вторжение, но всех нас сбил с толку звук, похожий на выстрел из огнестрельного оружия.
Говоривший был худощавым джентльменом неопределенного возраста и высокого роста – на голову выше всех остальных. Его камзол едва прикрывал ночную сорочку, а на седой голове возвышался ночной колпак. Но несмотря на все это, вид его не казался нелепым и даже внушал уважение. В джентльмене чувствовалась властность.
– Баскин и моя дорогая Сильвия, ничего романтического в этом приключении нет, уверяю вас. Поэтому вы оба можете оставить свой высокопарный тон,– объявил его сиятельство. Дышал он так же тяжело, как и Селия. Но в его голосе все же звучали веселые нотки.
Уголком глаза Селия заметила, как граф, резко повернувшись, направился к кровати и нагнулся, ища на полу отброшенный пистолет. Она сделала было шаг вперед, но была вынуждена вновь опустить взор, едва он повел бровью. Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как граф понес пистолет Баскину, держа его указательным и большим пальцами.
– Возьмите, пожалуйста, эту вещь на хранение,– пока она никому не принесла вреда,– проинструктировал он того, не замечая, что Селия хотя и шепотом, но пытается протестовать. Едва ли он ее слышал: робкий протест заглушили изумленные восклицания присутствующих.– А принадлежит эта вещица мисс…
В воздухе повисла напряженная тишина, и Селии пришлось поднять голову. Все смотрели на нее. Она стояла под их взглядами ничего не соображая, прижав руку к губам, будто поцелуй графа отпечатался на них словно тавро. Поспешно опуская руку вдоль туловища, она приоткрыла рот, чтобы промолвить хоть слово, но в горле у нее пересохло, и она не смогла издать ни звука. Глубоко вздохнув, Селия повела плечами и попыталась произнести свое имя.
– Тр-Трегарон.
– Вот так-то! Эта вещь принадлежит мисс Трегарон, Баскин. Сохраните ее, хотя она и нанесла ущерб нашему ковру,– взмахом руки граф указал на опаленное отверстие рядом с креслом. Увидев, как широкое скуластое лицо его слуги исказила гримаса, он продолжил в том же духе: – Да-да, я без всякого сомнения должен был броситься под пистолет, чтобы спасти ковер и прочую мебель, но не успел среагировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42