– Сильвия, дорогая, это он ко мне так обращается,– объявила она, и в ее голосе прозвучала покорность судьбе. Она осмотрела этого мужчину с ног до головы и перешла к необходимым формальностям.– Мисс Сильвия Ноулз, позвольте представить вам моего брата мистера Захарию Трегарона, моего дядю, мистера Тадеуса Абернати, а также победителя соревнований в Чизпик-Бей ретривера Мэдисона.
***
– Вот это да! Меня пока еще ни разу официально не знакомили с представителями собачьего мира. Селия, у вас, американцев, такие странные обычаи…– растерянно пробормотала Сильвия, не давая себе труда посмотреть на животное, о котором шла речь. Вместо этого она обернулась и стала пристально изучать Захарию, этого гиганта в шесть футов и четыре дюйма ростом, с огромной головой с крупными чертами лица и щетиной темно-каштановых волос.
– Мэдисон– совершенно исключительный зверь, если только его не сбивает с толку дурная компания, мэм,– рискнул произнести Захария, бросая на сестру уничтожающий взгляд и спохватываясь, что ему полагается снять перед дамой шляпу. Как она и рассчитывала, на минуту он отвлекся, начав рассуждать о своем бесценном сокровище.– Я имею честь быть обладателем одного из первых представителей породы чистокровной американской собаки. Он – прямой родственник тех восхитительных животных, что потерпели кораблекрушение в 1807 году…
– Захария, мальчик мой дорогой, мне кажется, мы могли бы обсудить родословную Мэдисона в другое время. Может быть, даже не на пирсе, а в более безопасном месте. Дамам нельзя долго стоять на таком ветру.– Тадеус Абернати сердито посмотрел на племянницу и племянника, потом повернулся с извиняющейся улыбкой к Сильвии.
– Дамам вообще не стоило бы здесь находиться.– Темно-зеленые глаза Захария сузились, когда он вновь повернулся к сестре. Подбоченившись, он снова предстал перед нею тем самым Захарией, которого она всегда знала.
Сильвии же, продолжающей пристально смотреть на него, фигура его показалась более чем впечатляющей.
– Может быть, мне найти экипаж, чтобы мы поехали… Э… А куда же нам ехать? – Задумавшись, круглолицый Тадеус озабоченно нахмурился. Он рассеянно водил пальцем по воротнику, потом взялся за цепочку от часов.
– Нас ждет извозчик. По крайней мере, я думаю, что ждет,– проговорила Селия слабым голосом, чувствуя, что не имеет ни малейшего представления о том, как долго пребывала она в своем оцепенении.– Он сказал, что будет ждать нас не меньше часа.
– Тогда веди нас, моя дорогая. Я уверен, мы сможем поговорить спокойно, усевшись в доме у теплого камина с бокалом вина, который поможет нам освежить наши мысли.
Дядя предложил Сильвии руку, и улыбка его стала еще шире.
– У вашего отца найдется сносный винный погребок, мисс Ноулз?
– Найдется у моего брата, мистер Абернати,– поправила его Сильвия. Направляясь к ожидавшему их вознице, она оглянулась, чтобы убедиться, что остальные следуют за ней. Ее пожилой кавалер продолжал распространяться о достоинствах хорошего бренди в сырую погоду.
Селия не стала дожидаться, пока ее брат предложит проводить ее. Вместо этого она совершенно не по-джентельменски сунула руки в карманы брюк и, шаркая своими огромными башмачищами, двинулась вперед. Она слышала, как Захария бормочет что-то Мэдисону, но не проронила ни слова. Сколько еще несчастий выпадет на ее долю? Она не только не добралась до "Железного кулака", но и возвращалась на Камберленд-сквер в сопровождении родственников, которых, как она всем объявила, у нее и в помине не было.
***
– Итак, юная леди, объясните, пожалуйста, что происходит?– промолвил Захария, нарушив молчание. Напрасно Селия молила небеса, чтобы тишина сопровождала их до самого дома. Даже нарочито отвернувшись в сторону и устремив взгляд в окно кареты, она чувствовала, что Захария не спускает с нее глаз с той самой минуты, как они тронулись в путь. Обычно это был невозмутимейший человек, но поведение сестры быстро вывело его из себя.
Она повернулась и одарила его невиннейшей из улыбок.
– Я ищу Этана. Я ведь оставила вам письмо…
– Которое почта доставила через неделю после твоего отъезда из Филадельфии. Кузину Пенелопу уже как следует отчитали за то, что она слушает твои безумные истории, и наказали ей, чтобы в будущем она вела себя с тобой иначе.– Он скрестил руки на своей широчайшей груди и смотрел ей прямо в глаза. Прощать ее он не собирался. Он был зол, его сердитые глаза смотрели очень серьезно, а густые черные брови сошлись над весьма внушительным носом. В такие моменты брат напоминал ей гранитную статую, суровую и бесчувственную.– Я тебя не об этом спрашиваю, ты все прекрасно понимаешь. Воображаю, что ты способна нам тут наговорить о том, что с тобой происходило вплоть до сегодняшнего приключеньица! Что, во имя небес, вселилось в тебя, заставило нацепить на себя этот идиотский наряд и отправиться в доки? Любому человеку, у которого сохранилась хоть капля здравого смысла, ясно, что этого делать нельзя. Но нам-то с тобой хорошо известно, что здравый смысл у тебя в голове надолго не задерживается.
– Захария, не забывай, твоя сестра только что вышла из шокового состояния.
"Ну, это уж чересчур! – подумала Селия о попытке дяди успокоить ее.– Зачем он вмешивается?" К раздражению своего старшего брата она за долгие годы притерпелась, и ничьей поддержки ей не требовалось. Захария был всего-то на семь лет старше ее, но ей казалось, что он слишком серьезно относится к своему старшинству, а также к тому, что принадлежит к мужской линии семьи. Она и сама была уже взрослой, и хотя он заботился о ее же благе, ему не следовало осуждать ее за каждый поступок, реальный или мнимый.
– Дядя, это не первая из ее идей, на исполнение которой способно разве что существо с мозгами кролика. То ей требуется отпустить на свободу скот, к которому неважно относится хозяин, то она, забыв обо всем, лезет на дерево и снимает оттуда ребенка,– объявил Захария, не спуская глаз с сестры.– Вот только на этот раз она подвергла себя самой настоящей опасности. Я прихожу в ужас, еще и не выслушав ее рассказа о своем путешествии. Вот видите, она краснеет… Раз она чувствует неловкость, значит, ей есть за что себя винить.
Селии хотелось натянуть шляпу на глаза, чтобы скрыть предательский румянец щек. Захария не мог знать, как жалят ее сердце его слова. Ни под каким видом нельзя было дать ему понять, что между ней и Маркусом что-то происходит. Нужно хранить в тайне все, что может дать ему хоть какой-то повод считать, что между ними существует какая-то близость. Это было ее личным делом, и она будет поступать так, как сочтет нужным. Настанет час, когда она разберется, как поступить в этой ситуации, мысли о которой не выходили у нее из головы.
– Селия, тебе все же придется раз и навсегда смириться с тем, что Этана больше нет. Мы заберем твои вещи, извинимся перед хозяевами и заплатим за неудобства, которые ты им причинила. Как только "Афродита" будет готова к отплытию, мы отправимся домой,– заявил Захария.– А когда мы вернемся, я намерен отправить тебя к тете Амелии в Чарлстон. Это все же намного гуманнее, чем заточить тебя в башню. У нее в доме железный порядок, там ты не больно-то пошалишь.
Сильвия просунула руку в руку Селии и шепнула:
– Могло быть и хуже. Маркус, например, все время говорит, что отправит меня в монастырь.
– Ты просто не знаешь нашу тетю Амелию,– ответила Селия, понимая, что брат просто дает выход своим чувствам. Сколько уж лет он грозит отправить ее к тетушке Амелии!
– Конечно, мне не следует удивляться тому, что и в Англии ты нашла себе товарищей для своих идиотских выходок. Я уверен, что ни одна воспитанная леди не позволила бы себе вести себя так у нас в Балтиморе,– продолжал он, вглядываясь в шепчущихся подруг.– Мне довелось выслушать достаточно рассказов о высшем обществе этой страны, и твои поступки меня не удивляют. Тебе не удалось бы раздобыть эту позорную одежду без чьей-то помощи, ведь так?
Селия чуть не задохнулась от гнева. Неужели он не понимает? Мало того, что он злится на нее и читает ей нотации, он еще и оскорбляет ее подругу? Она потянулась, к Сильвии и сжала ее руку, словно извиняясь за грубость брата. Та дрожала всем телом, и Селия поняла, что его полные ненависти и слишком резкие слова достигли цели.
Однако, посмотрев на Сильвию, она увидела, что та вовсе не дрожит и ей ничуть не страшно. Смех сотрясал ее тело. Сильвия схватила руки подруги и вымолвила сквозь смех:
– Какой он свирепый, даже хуже Маркуса! Я просто в восторге!
Проведя с Ноулзами неделю, Селия не видела в ее поведении ничего необычного. Она хотела было объяснить Захарии, сидящему в противоположном конце кареты, что происходит, и, наверное, это помогло бы ей самой сдержаться. Но тут она увидела его лицо – теперь оно было красноватого оттенка, только теперь уже не от гнева. Ее брат… покраснел от стыда.
Снова взглянув на Сильвию, она начала было объяснять ей что-то, но вместо этого вдруг почувствовала, что смеется вместе с нею. Что во всем этом было такого забавного, она не могла понять. Наверное, накопившиеся в ней чувства искали выхода, "Тут уж либо смеяться, либо плакать",– подумала она, глядя на свои дрожащие пальцы,– ведь она только что чуть не искалечила человека.
Так продолжалось несколько минут. Они с Сильвией вцепились друг в друга, чтобы не скатиться на пол кареты. Всякий раз, услышав глуховатое бормотанье сидящего напротив великана, они вновь и вновь покатывались со смеху.
ГЛАВА 9
– Боже, что за вид! Уж не проиграл ли ты на бирже целый пакет акций? – воскликнул Гарт, входя следом за Баскиным в библиотеку. Дворецкий всем своим видом выражал неодобрение. На Гарте был расшитый золотой алый полковой мундир, что вызвало удивление у хозяина дома.
– Нет, ничего столь трагического пока не произошло,– ответил Маркус. Его удивило и то, что в своем кулаке он сжимает скомканный лист бумаги. Разжав пальцы, он посмотрел поверх плеча своего друга на преданного, но недовольно смотревшего слугу.– Баскин, пригласите сюда мою сестру, мисс Трегарон и леди Ноулз, если она не отдыхает.
– Мисс Сильвии и мисс Трегарон нет дома, милорд.
– Хорошо, тогда дайте мне знать, когда они вернутся.– Жестом он отпустил слугу, хотя и видел, что тот хотел сказать ему что-то. Баскин повернулся и вышел из комнаты.– Тебе нужно бы дать старику возможность представлять тебя по всей форме, Гарт. По-моему, ты действуешь ему на нервы.
– Прекрасно, именно этого я и добивался. Я ставлю эксперимент. Мне хочется увидеть, есть ли у него вообще нервы,– объяснил Гарт, наполняя свой бокал кларетом из графинчика. Затем он наполнил бокал своего собеседника.– Какого дьявола Сильвия и Селия делают на улице в такую погоду? Можно, конечно, стерпеть какие-то неудобства, но только если это стоит удовольствия, на которое рассчитываешь, не так ли?
– Боюсь даже думать. Я предоставляю Баскину заботиться о таких мелочах. Он сообщит о любом беспорядке прежде, чем тот произойдет.– Маркус положил скомканное письмо на крышку своего роскошного письменного стола из красного дерева.– Что привело тебя сюда в такой унылый дождливый день? Судя по тому, как ты нарядился, тебя посетили приятные воспоминания о Португалии и Испании?
– Почти угадал,– ответил Гарт, с глубочайшим интересом изучая свой бокал.– Я был в Уайтхолле, хотелось посмотреть, как идут дела у нашего друга, этого толстого французского джентльменчика.
– В отличие от наших юных дам, ты ищешь способы разогнать тоску, погружаясь в мирную жизнь? – Маркус откинулся на спинку кресла, внимательно наблюдая за приятелем. Ему хотелось спросить его еще кое о чем, но он понимал, что других вопросов, касающихся его личной жизни, тот задавать не позволит.
– И это тоже, но на самом деле меня туда пригласили. У них есть план, касающийся того, как собирать теперь данные не по крупицам, а сформировать разведывательный отряд,– парировал Гарт, не отрывая взгляда от бокала.– Они хотели бы составить список возможных кандидатур, кроме тех, которые обычно предлагает Колхун Гордон, и выяснили, что я нахожусь в Лондоне. Вот и все. А скажи-ка мне, что снова вывело тебя из себя? Или мне попробовать угадать самому? – Он указал бокалом на скомканное письмо.– Ах, это… Меня известили, что Этан Трегарон в действительности существует.– Он сумел выговорить эти слова, не заскрежетав зубами, хотя и был на волоске от этого.
Ему было за что себя корить и без убедительных доказательств того, что Селия Трегарон не пытается его провести, по крайней мере в том, что касается ее брата. К счастью, у Гарта не было намерения заходить дальше положенного и расспрашивать о том, что Маркус всеми силами старался скрыть.
– Если верить тому, что сказал корабельный кок, его могут держать в дартмурской тюрьме. Какой-то исключительно добросовестный чиновник в Чипсайде раскопал-таки эту информацию.
– Он что, все еще военнопленный? Разве их не хотят отпустить? Ведь война уже кончилась.
– Кажется, у них трудности в деле определения, кто настоящий американец, а кто – британский подонок, заявляющий, что он не англичанин,– объяснил Маркус.– Точка зрения Уайтхолла обычно не имела ничего общего с нуждами и желаниями людей, служивших в армии и ставших жертвами чиновничьих махинаций.
– И, без сомнения, какие-нибудь очень несложные соображения министерских чиновников. А как наша Селия восприняла столь радостную весть?
Маркус спасся лишь тем, что опорожнил свой бокал. Разглядывая носок своего начищенного до блеска сапога, он проговорил:
– Я как раз собирался сообщить ей это и хотел было предложить тебе отправиться со мной на поиски. Но теперь у тебя, наверное, будут другие заботы.
Гарт поморщился при столь неожиданном повороте в разговоре, но все же кивнул в знак согласия, хотя и не без сожаления:
– Все это пока еще не окончательно, но мне нужно быть готовым явиться по первому требованию.– Он тоже опорожнил свой бокал и направился к графину, чтобы еще раз разлить вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42