Спенсер, ты и все слуги должны оставаться в доме. Я позабочусь о том, чтобы Кармайкл никому больше не смог причинить вред.
В качестве прощального подарка я оставляю тебе свое самое ценное сокровище. Когда мы уезжали из Египта, Филипп не собирался брать их с собой, а потому забрал я. С того дня, когда я случайно услышал слова, которые ты написала Филиппу, все во мне переменилось. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда увидел твое чудесное изображение на миниатюре, влюбился глубоко и безнадежно. Я наизусть помню каждое слово твоих писем и благодарю тебя за то, что подарила мне мужество и надежду. Пожалуйста, прими это кольцо как знак моей благодарности и привязанности.
Эндрю».
Дрожащими пальцами Кэтрин развернула кусочек полотна, с болью осознав, что это платок, который она ему подарила. Внутри свертка на толстой пачке выцветших писем, перевязанных старой кожаной бечевкой, лежало кольцо с изумрудом. Кэтрин тотчас узнала собственный почерк.
Кровь отлила от ее лица. Тут были десятки писем, которые она писала Филиппу, когда брат путешествовал за границей. Самое ценное сокровище Эндрю.
В одно мгновение ей открылась вся правда. Кэтрин казалось, что ее ударили. У нее подогнулись колени. Любовь Эндрю к ней была совсем не такой недавней, как она полагала. Он любил ее уже... шесть лет. Он привез с собой эти письма из Египта, все время хранил их, а теперь отдал ей. И даже платок, который она ему подарила. Расстался со всем, что напоминало бы о ней, потому что она сама его прогнала.
Кэтрин заплакала. Все те годы, пока она страдала от одиночества, выносила жестокое пренебрежение мужа, смирялась с его отказом от нее и Спенсера, Эндрю ждал ее, нуждался в ней, любил ее.
Она вдруг осознала всю силу его любви и преданности, почувствовав себя такой одинокой и маленькой. Кэтрин почти физически ощущала, как рушится стена, которую она воздвигла вокруг себя и своего сердца, и чувствовала себя такой беззащитной. Несомненно, что больше нельзя было этого скрывать. Она не просто хочет Эндрю, она его любит.
Рыдание вырвалось из груди Кэтрин. Плотнее сжав дрожащие губы, она вскрикнула от нетерпения. Позже она, конечно, может поплакать, хотя оставалась еще надежда, что плакать все-таки не придется. Сейчас надо подумать, куда мог отправиться Эндрю, придумать, как помочь ему в деле с Кармайклом, а уж потом объяснять, какой дурой она была. И молить, чтобы он простил ее за тот страх и смятение, которые принесли столько горя им обоим.
Прижав кольцо и письма к груди, Кэтрин подошла к окну. Золотистая полоса уже пролегла над горизонтом. Скоро взойдет солнце. Кэтрин бросила взгляд на стоявшие в отдалении конюшни и в недоумении заморгала: знакомая широкоплечая фигура Эндрю приближалась к двойным дубовым дверям. Ее сердце подпрыгнуло от облегчения. Он еще здесь! Если поспешить, то можно его остановить. Но если Кармайкл где-то поблизости, надо принять некоторые предосторожности.
Кэтрин бросилась к себе в спальню, вытащила старую шляпную коробку и вынула из-под кучи старых перчаток маленький пистолет с перламутровой рукояткой. Сунув в коробку кольцо и письма Эндрю, она задвинула ее на место. Проклиная себя за медлительность, она быстро оделась, положила пистолет в карман платья и выбежала из комнаты.
Глава 20
В сердечных делах современная женщина всегда должна демонстрировать осторожность и благоразумие. Однако бывают случаи, когда судьба сталкивает современную женщину с человеком, который проникает за возведенные ею оборонительные сооружения и растапливает лед в ее сердце. Если джентльмен испытывает те же чувства, что и она, ей следует признать, что чудо свершилось! Саrpe hominis, то есть не выпускать его из своих рук, проще говоря, сцапать!
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
Эндрю замешкался в дверях конюшни, пытаясь привыкнуть к полумраку. С пистолетом в руке, он медленно обвел взглядом обширное помещение, напряженно прислушиваясь. Он ждал любой неожиданности, но все было в порядке, хотя Эндрю вдруг забеспокоился, потому что нигде не было видно Фрицборна. Ведь конюх уже должен был вернуться из Ролстон-коттеджа.
Эндрю еще раз заглянул в третье стойло, где в углу на подстилке поверх кучи сена спал Шедоу. Надо будет распорядиться, чтобы щенка доставили к нему в дом. И вернуть Афродиту. Видит Бог, у него не хватит духу самому возвращаться в Литл-Лонгстоун.
Эндрю вошел в кладовую. Положив пистолет на старый верстак, он потянулся за седлом для Афродиты и тут услышал голос Спенсера:
– Вы уезжаете, мистер Стэнтон?
Эндрю резко обернулся. В дверном проеме стоял мальчик, в его глазах читалось смятение и горе.
Эндрю ужаснулся. За ним охотится Кармайкл, и Спенсеру здесь совсем не место. Скрывая тревогу, он подошел к мальчику.
– Что ты здесь делаешь?
– Хотел поиграть с Шедоу. Когда я выходил из дома, то видел, как вы вошли в конюшню. Вы уезжаете?
– Боюсь, что да.
На лице Спенсера появилось выражение обиды.
– Даже не попрощавшись?
Эндрю почувствовал острый приступ стыда и вины.
– Только на этот раз. И лишь потому, что совсем нет времени. Я собирался тебе написать. – И он коротко рассказал Спенсеру о том, что произошло. – Как только я оседлаю Афродиту, сразу же отвезу тебя домой. Вы должны оставаться там, пока Кармайкла не поймают. Охраняй маму. Ты понял?
Спенсер кивнул.
– Когда вы вернетесь?
Эндрю глубоко вздохнул. У него не было времени объяснять мальчику все, что хотелось сказать, но обманывать он его не мог.
– Ты помнишь тех навязчивых поклонников, которые ухаживают за твоей мамой?
– Конечно. Мы же их проучили, чтобы они больше не надоедали маме, так ведь?
– Так. Но боюсь, что сам я, к несчастью, тоже превратился в одного из навязчивых поклонников.
Спенсер захлопал глазами.
– Вы хотите ухаживать за моей мамой?
– Да, хотел. Но все получилось не так, как я планировал. Спенсер нахмурился, о чем-то напряженно думая.
– Почему же все не получается? Вы нравитесь маме. Я знаю, нравитесь. И... и ей так нравится клубничный лед.
– Я знаю, она хорошо ко мне относится, но этого мало. У Спенсера задрожала нижняя губа, глаза налились слезами.
– Значит, вы никогда больше не вернетесь?
– Боюсь, что нет. Но я хочу, чтобы ты знал: в любое время можешь приехать ко мне в Лондон.
– Правда?
– Да. И я всерьез надеюсь, что ты подумаешь насчет этой поездки. Думаю, ты уже готов к путешествию за пределы Литл-Лонгстоуна. Я покажу тебе музей, мы сможем продолжить уроки бокса.
Спенсер вытер глаза тыльной стороной ладони.
– Мне... мне бы хотелось.
– Если хочешь, мы можем переписываться, но сразу предупреждаю, что с орфографией у меня не очень.
– Я могу вас научить, в этом я отлично разбираюсь.
– Что ж, тогда решено. Хотя нет... ты не мог бы оказать мне одну громадную услугу? Присмотреть за Шедоу, пока я кого-нибудь за ним не пришлю?
– Конечно, с удовольствием. Может быть, я сам смогу отвезти его в Лондон.
Эндрю проглотил комок в горле и улыбнулся.
– Отличный план...
– Мистер Стэнтон... – Мальчик поднял глаза на Эндрю. Тревога во взгляде Спенсера отозвалась болью в сердце. – А если люди в Лондоне будут... меня обижать?
– Я буду рядом, Спенсер. Если кто-то окажется достаточно глуп и решится причинить тебе зло, обещаю, больше он этого не захочет.
От этих его слов тревога Спенсера развеялась, но грусть так и осталась. Наступила пора прощаться. Сжав плечо Спенсера, Эндрю заглянул ему в глаза.
– Я вот что тебе скажу. Будь у меня сын, я хотел бы, чтобы он был похож на тебя.
У Спенсера задрожал подбородок, а по щеке скатилась одинокая слеза. Эндрю сделал шаг к мальчику и обнял.
– Я хотел бы, чтобы вы были моим отцом, – прерывающимся шепотом проговорил он.
Эндрю зажмурил глаза. Ему пришлось два раза сглотнуть, прежде чем он сумел выговорить:
– Я тоже, Спенсер. Я тоже. Мы всегда будем друзьями.
– Всегда?
– Всегда. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, только скажи. – Эндрю погладил мальчика по спине и отступил на шаг. – Теперь действительно пора уходить. Почему бы тебе не взять Шедоу, пока я седлаю Афродиту?
Спенсер кивнул и медленно пошел к третьему стойлу. Эндрю стоял у двери кладовой, смотрел мальчику вслед, с удивлением спрашивая себя, почему в этом своем отупении он еще способен испытывать такую сильную боль?
Тяжелая деревянная дверь неслышно захлопнулась за Спенсером. Эндрю глубоко вздохнул, заглушая эту новую боль, как раньше заглушал другую, и повернулся, чтобы войти в кладовую, но в этот момент услышал знакомый голос.
– Стой где стоишь.
Стэнтон развернулся и увидел, как из тени появился Кармайкл. Его пистолет был нацелен прямо в грудь Эндрю.
Стараясь изобразить спокойствие, которого он вовсе не чувствовал, Стэнтон лихорадочно оценивал немногочисленные возможности. Возможности, еще более ограниченные присутствием Спенсера. Черт, если что-нибудь случится с мальчиком...
Не отводя взгляда от распухшего носа и поцарапанной щеки Кармайкла, Эндрю старался ни в коем случае не смотреть на дверь стойла, куда вошел Спенсер. Знает ли Кармайкл, что они здесь не одни? Если нет, то надо сделать так, чтобы Спенсер не обнаружил себя.
Эндрю прочистил горло и громко спросил:
– Как долго ты собирался прятаться в стойле?
– Я был не в стойле, – ответил Кармайкл. – Занимался конюхом.
Эндрю сжал кулаки, одновременно почувствовав гнев и облегчение. Облегчение, потому что Кармайкл, очевидно, не знал, что в конюшне еще кто-то есть, а гнев – потому что этот мерзавец добрался до Фрицборна.
– Ты его убил?
Кармайкл медленно приближался. Его глаза светились лихорадочным огнем.
– Не знаю. Но даже если он жив, тебе от него не будет никакого толку. Я его надежно связал и заткнул ему рот.
Взгляд Эндрю опустился на пистолет Кармайкла. Он проклинал себя за то, что оставил свое оружие в кладовке. При нем был нож, но надо точно выбрать момент, иначе...
Когда их разделяло футов двадцать, Кармайкл остановился.
– Ты долго добирался до конюшен.
– Я бы пришел раньше, если б знал, что ты меня ждешь... Мэннинг.
В глазах Кармайкла вспыхнуло изумление.
– Значит, ты догадался? Отлично. Я долго ждал этой минуты. За одиннадцать лет ты дал мне славно поохотиться, Стэнтон. Но сейчас все кончено. Ты заплатишь за смерть моего сына.
– Твой сын убил мою жену.
– Твою жену? Она никогда не была твоей. Она всегда принадлежала Льюису. Ты украл ее. Их брак объединял два могущественных рода.
– Твой сын ее бил.
– Что из того? Она принадлежала ему, и он мог делать с ней все, что хочет. Господи, да она едва могла связать пару слов. Ее единственным достоинством были семейные связи и огромное приданое.
Глаза Эндрю сузились, он сделал шаг вперед.
– Не смей так о ней говорить!
– А ты не смей двигаться! Я прекрасный стрелок.
– Прекрасный стрелок? Думаю, вряд ли. Ты же не попал в меня на рауте у лорда Рейвенсли! Промахнулся почти на фут. Твой промах едва не убил леди Кэтрин.
Кармайкл небрежно пожал плечами, а Эндрю сжал кулаки.
– Боюсь, на большом расстоянии каждый может промахнуться.
– Вчера ночью ты опять на нее напал.
– Ее внезапное появление помешало моим планам.
– А музей? Ты сам этим занимался или кого-нибудь нанял, чтобы все там разгромить?
Губы Кармайкла изогнулись в напряженной улыбке.
– Я сам. Не могу описать тебе удовлетворение, которое я испытывал от каждого удара топором. От каждого разбитого окна. А потом с удовольствием наблюдал, как от тебя разбегались инвесторы. И все это – лишь малая плата за то зло, которое ты причинил моей семье. – Глаза Кармайкла блеснули ненавистью. – Женитьба Льюиса на наследнице Нортрипа решила бы все мои финансовые затруднения. Когда ты убил моего сына, я потерял все. Нортрип узнал о моих долгах и отказался от слияния наших фирм. Я, конечно, его убил, но это мне ничего не дало, кроме удовольствия отнять у него жизнь. Мой дом, мое дело – все пропало. Ты заслуживаешь этого не меньше.
Громкий крик раздался со стороны дверей. Эндрю оглянулся, и у него оборвалось сердце. В дверном проеме стояла Кэтрин. Ее глаза расширились от ужаса.
– Леди Кэтрин, если вы не хотите, чтобы я застрелил Стэнтона, прекратите шуршать юбками. – Не сводя с нее глаз, Кармайкл продолжал, уже обращаясь к Эндрю: – Стэнтон, если шевельнешься, я убью ее. А теперь, леди Кэтрин, вытяните вперед руки. Да-да, вот так. Подойдите и станьте рядом с мистером Стэнтоном. Нет... не так близко. Вот тут.
– Кэтрин остановилась примерно в шести футах от Эндрю. В этот миг он заметил легкое движение позади Кармайкла. Спенсер с широко раскрытыми глазами выглядывал из стойла над невысокой дверью, прямо за спиной Кармайкла. Глаза мальчика встретились со взглядом Эндрю. Стэнтон едва заметно качнул головой, молясь, чтобы Спенсер понял и не показывался. Голова мальчика вдруг исчезла.
Мысли Эндрю понеслись вскачь. Как вытащить Спенсера, Кэтрин и себя самого из этой переделки живыми? Кармайкл стоял всего в четырех футах от того стойла, где прятался Спенсер. Внезапно Стэнтона осенило. Он прочистил горло.
– Тебя за это повесят!
– Ничего подобного. Сидни Кармайкл просто исчезнет, никто о нем больше и не услышит.
– Я бы не стал на это рассчитывать. Могу предположить, что очень скоро ты будешь раскачиваться в петле. – Он громко цыкнул. – Да-да, раскачиваться. Раскачиваться. Совсем как любил делать мой старый дружок Спенсер. И, наверное, снова захочет. Прямо сейчас.
Он услышал, как с шумом вдохнула Кэтрин, но не решился на нее взглянуть. В глазах Кармайкла мелькнуло было смятение, но его взгляд снова обрел твердость.
– Странное выражение для последнего слова приговоренного, но пусть так и будет. Твоя жизнь кончена. – Он прицелился прямо в грудь Эндрю. В мгновение ока дверь стойла позади Кармайкла распахнулась, сильно толкнув его в спину. От удара Кармайкл потерял равновесие, и в тот же момент Стэнтон бросился вперед. Не успел Кармайкл выпрямиться, как Эндрю ударил его кулаком в челюсть, а после в солнечное сплетение, пистолет с громким стуком выпал из его рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38