– Спенсер, ты ведь умеешь не только плавать.
Мальчик покачал головой:
– Нет, я не умею ни драться, ни фехтовать, ни ездить верхом. – В его голосе появились горькие, безнадежные нотки, которые ранили Эндрю прямо в сердце. – Ничего этого я не умею. Потому мой отец меня и ненавидел.
Эндрю отошел от камина и сел рядом со Спенсером. Он хотел найти нужные слова, хотел возразить, убедить, что отец любил его и заботился о нем, но ведь Спенсер уже не ребенок. Он слишком умен, чтобы поверить в пустые заверения.
Наконец Эндрю решился взглянуть на Спенсера.
– Мне очень жаль, что между тобой и отцом было такое отчуждение, что он так и не узнал, какой ты замечательный. На самом деле это его потеря и его решение, ты сам от этого ничуть не стал хуже.
Во взгляде Спенсера промелькнуло удивление, потом благодарность, но затем его глаза снова погасли.
– Он не стал бы меня ненавидеть, если бы я был такой, как другие дети.
– Тогда ты должен учиться на его ошибках. Внешность обманчива. Человека трудно узнать лишь по внешним качествам. Если человек красив и не имеет физических недостатков, это еще не значит, что он обязательно честен и обладает благородным сердцем, а о людях следует судить именно по этому.
Спенсер отвел глаза и застенчиво дернул себя за рукав.
– Хотел бы я, чтобы все так думали, мистер Стэнтон. Эндрю заколебался, но потом поддался порыву и погладил Спенсера по плечу.
– Я тоже. Но к несчастью, мы не можем определять действия других людей, да и слова можем контролировать только наши собственные. Кстати, Спенсер, ты не прав. Ты мог бы все это делать, если б захотел.
Спенсер взглянул на него глазами ребенка, который не в состоянии справиться со всей обидой и болью, которые жили в его сердце.
– Я не могу.
– А ты пробовал?
Изо рта мальчика вырвался невеселый смешок. – Нет.
– Мой мудрый отец говорил мне: «Сынок, если ты всегда будешь делать только то, что уже умеешь делать, то навсегда останешься там же, где и был». – Эндрю не отводил от Спенсера глаз. – Ты этого хочешь? Сетовать на то, что не умеешь чего-то делать, вместо того чтобы научиться?
– Но как я все это смогу? Разве вы не заметили? – И он показал на свою ногу.
– Разумеется, заметил. Но ведь это не мешает тебе ходить или плавать. У тебя больная нога, а не голова. Я не говорю, чтобы ты мечтал стать лучшим в Англии фехтовальщиком, или боксером, или наездником. Я говорю только о том, чтобы ты стремился делать это как можно лучше. Скажи-ка, какое твое любимое блюдо? Что ты больше всего любишь?
Мальчика смутила внезапная перемена темы, но он ответил:
– Свежие лепешки с малиновым вареньем.
– Откуда ты знаешь, что любишь их?
– Потому что я пробовал... – Его голос внезапно замер, в глазах появилось понимание.
– Вот именно. Ты не узнал бы, какое твое любимое блюдо, если б не попробовал его в первый раз. Я не знал бы, что сумею поколотить тех негодяев, если бы тоже не попробовал, не захотел, не решился. Единственная сила, которая мешает тебе сделать то, что ты хочешь, – это ты сам, Спенсер. Потому что думаешь: «Я не могу».
В глазах Спенсера загорелась невообразимая смесь сомнения, растерянности и надежды.
– А вы думаете, я смогу?
– Знаю, что сможешь.
– Вы меня научите?
__ Ты только попроси!
– Но... вдруг у меня не получится?
– Не получиться может, только если ты не будешь пытаться. Если не сделаешь первого шага, то никогда не узнаешь, как далеко ты способен уйти. Если сделаешь хотя бы попытку, это уже будет победа.
– Что, это тоже мудрые слова вашего отца?
– Нет. Это я понял на собственном горьком опыте.
Спенсер нахмурился. Он снова в задумчивости стал крутить рукав своей рубашки, явно борясь с сомнениями. Наконец он проговорил:
– Знаете, маме это не понравится. Она будет бояться, что я могу навредить себе. – На его щеках вспыхнул яркий румянец. – Если честно, то я и сам могу испугаться.
– Мы не будем спешить. Очень многое в этом деле зависит от равновесия. У меня есть кое-какие мысли насчет того, как тебе в этом помочь. И если в какой-то момент ты захочешь прекратить уроки, мы сразу же прекратим.
Мальчик глубоко вздохнул и выпрямил спину. У Эндрю потеплело на душе, когда он заметил в глазах Спенсера решительность и жгучее желание учиться.
– Когда мы начнем? – спросил он. – Завтра?
– Если хочешь.
– Лучше, когда мамы не будет поблизости, – заявил Спенсер, для конспирации слегка понижая голос. – Мне кажется, после завтрака – самое то. В это время мама сидит у себя в спальне и пишет письма.
– Договорились.
– А потом я отведу вас к нашим горячим источникам. После упражнений будет особенно хорошо полежать в ванне.
Эндрю выдавил из себя неубедительную улыбку.
– Горячие источники! Звучит заманчиво.
Про себя он решил, что надо срочно придумать какое-то неотложное дело, чтобы избежать похода к источникам. Он не собирается и близко подходить к воде. Яблоко от яблони...
Глава 7
Современная женщина не должна бояться проявить инициативу в любви. Касаться своего партнера так, как она хотела бы, чтобы касались ее. Разумеется, он сначала может выразить удивление подобной смелостью, но будьте уверены, ваша прямота приведет к самым удовлетворительным результатам.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
После визита к Женевьеве Кэтрин вернулась домой обеспокоенная. Разговор о мистере Стэнтоне и выстрелах взволновали ее больше, чем она ожидала.
Отдав шляпку и шаль Милтону, Кэтрин спросила:
– От отца есть что-нибудь?
– Нет, миледи.
– Мог бы и написать. – Проглотив досаду, Кэтрин поинтересовалась: – А где Спенсер?
– Отдыхает.
– А мистер Стэнтон? – Она только плотнее сжала губы, негодуя на себя, что сердце заколотилось только от одного этого имени.
– Когда я видел его в последний раз, он отправлялся в свои покои. Должно быть, собирался отдохнуть перед обедом. Распорядиться, чтобы вам подали чай, миледи?
– Нет, спасибо. – Конечно, она почувствовала не разочарование, а облегчение, когда вдруг обнаружила, что Стэнтона нет поблизости. – Сегодня такая прекрасная погода! Для визита к миссис Ролстон я брала экипаж, так что сейчас с удовольствием пройдусь до конюшни и посмотрю, как дела у Фрицборна. – Как раз перед ее отъездом в Лондон старший конюх повредил себе руку, когда чинил крышу конюшни. – Как он себя чувствует?
– Теперь уже все в порядке, хотя, думаю, в воздухе вокруг конюшни до сих пор висит облако тех живописных выражений, которые он щедро употреблял, стукнув себе молотком по пальцу.
Кэтрин улыбнулась, хорошо представляя себе тираду Фрицборна. Покинув дом, она направилась по газону к конюшням. На небе мягко светило вечернее солнце, расцвечивая белые пушистые облака нежными закатными красками – оранжевыми, золотыми, малиновыми. Кэтрин полной грудью вдыхала теплый, благоухающий цветами воздух. Она хотела, чтобы в ее душе воцарились мир и спокойствие, которые всегда ускользали от нее в желтой дымке Лондона, среди его запахов и людских толп.
Однако покой, который она всегда здесь искала и неизменно находила, сейчас оставил ее. Очевидно, сильно повлияло ранение. Жизнь дома, общество Спенсера, знакомая атмосфера, вещи, которые она любит, – все это поможет ей восстановить равновесие.
Массивные деревянные двери конюшни, которые явно знали и лучшие дни, были настежь распахнуты. Переступив порог, Кэтрин несколько секунд постояла, привыкая к тусклому свету внутри помещения. Из дальнего угла, где стояла Венера, слышались раскаты низкого голоса вперемежку с негромким ржанием. Кэтрин улыбнулась, услышав звуки, которые издавала ее любимая кобыла, когда ее расчесывали. Она двинулась вперед, предвкушая беседу с Фрицборном и дружеское фырканье лошади. Ноздри наполнились острым запахом сена, кожи, нагревшихся на солнце лошадей. Напряжение отступило.
Оказавшись напротив стойла, Кэтрин вдруг замерла от неожиданной встречи.
Это был вовсе не Фрицборн, а мистер Стэнтон. Уверенными движениями он водил щеткой по шкуре Венеры. Это был мистер Стэнтон, который снял свой сюртук и галстук, закатал по локти рукава, открыв взгляду мощные мускулы рук, и ритмично водил щеткой по спине лошади. Зрелище буквально завораживало! Спина взмокла, а коричневые бриджи для верховой езды так облегали его длинные ноги, что у Кэтрин пересохло во рту. От усердия его волосы разлохматились, и темные пряди постоянно падали на лоб. Выглядел Стэнтон, конечно, небрежно, но по непонятной причине Кэтрин показалось, что все это было восхитительно. Та небольшая доля спокойствия, которую ей удалось восстановить в своей душе, тут же без следа испарилась. Она, будто завороженная, самым бесцеремонным образом рассматривала фигуру мужчины и ничего не могла с собой поделать.
Вид его длинных пальцев, его движения и низкий голос, который бормотал что-то успокаивающее Венере, наполнили все существо Кэтрин такой жаждой, что она сама испугалась. Надо поскорее уйти.
Он поднял глаза. Взгляды их встретились. Его рука замерла, а глаза, как показалось Кэтрин, потемнели. От этого пристального взгляда ее обдало жаром. Она едва сдержалась, чтобы не стереть пот со лба.
– Леди Кэтрин, я не знал, что вы здесь.
– Я... Я только что пришла.
Он опустил щетку и не торопясь двинулся ей навстречу. Кэтрин стиснула кулаки, не позволив себе отшатнуться, сбежать от него. Это желание напугало ее. Что ж, она по крайней мере испугалась. Разумеется, это куда лучше и безопаснее, чем... не бояться.
– А где Фрицборн? – «Господи, неужели этот хриплый голос действительно принадлежит мне?» – подумала Кэтрин.
– Выгуливает Афродиту. У ваших лошадей такие романтические имена.
– Я люблю мифологию. А Милтон сказал, что вы пошли к себе в комнату.
– Я и правда пошел. Но только на минутку, переодеться в костюм для верховой езды. Мне хотелось глотнуть свежего воздуха.
Кэтрин вполне понимала это желание. Ей казалось, что в конюшне совсем не осталось воздуха.
Стэнтон распахнул дверцу стойла и улыбнулся:
– Не хотите к нам присоединиться?
Кэтрин понимала, что надо отказаться, но ноги сами уже шагнули вперед. Она вошла в стойло и погладила Венеру. Лошадь заржала и дружелюбно ткнулась ей в ладонь.
– Прекрасное животное! – заметил Стэнтон, снова наклоняясь за щеткой.
– Спасибо. Вы на ней ездили?
– Да. Надеюсь, вы не возражаете?
– Конечно, нет. Она любит скачку.
Оба замолчали. Тишина набухала как губка. Не отрывая взгляда, Кэтрин смотрела, как он водит щеткой по блестящему каштановому боку Венеры. Она завороженно следила за гибкими, но мощными движениями его рук, за тем, как при каждом взмахе полотно рубахи натягивается у него на груди.
– Как прошел ваш визит к подруге?
Глаза Кэтрин метнулись навстречу его взгляду. У нее возникло неприятное чувство, как будто он заметил, что она за ним наблюдала.
– Чудесно. А как ваше общение со Спенсером?
– Все было хорошо. Он замечательный молодой человек.
Было ясно, что мистер Стэнтон говорит абсолютно искренне. Кэтрин облегченно вздохнула. Запустив пальцы втемную гриву Венеры, она улыбнулась ему:
– Спасибо, я им очень горжусь.
– И есть чем. Он очень умен и не по годам серьезен.
– Он очень успешно учится. Его учитель, мистер Уинтроп, сейчас в Брайтоне. Он каждое лето ездит туда на месяц навестить свою семью. Но даже в его отсутствие Спенсер читаете большим интересом. Что касается его серьезности, то, думаю, причина ее в том, что он все свое время проводит со взрослыми.
Рассказывая об этом, Кэтрин продолжала следить за работой Стэнтона, обратив внимание на его уверенные движения.
– Обычно Венера пугается незнакомцев, – заметила она вслух. – Должно быть, вы умеете обращаться с животными.
– Без сомнения. В юности я работал в конюшнях. Услышав эту новость, Кэтрин захлопала глазами.
– Я этого не знала!
Он бросил на нее проницательный взгляд. Кэтрин сжала кулаки, чтобы не протянуть руку и не убрать с его лба эту шелковистую, черную как смоль, прядь. Черт возьми, как он ее притягивает! Он не смеет! Если бы она вся вспотела, стояла в измятом платье, со всклокоченными волосами, да к тому же благоухала конским потом, то ничуть не казалась бы привлекательной.
– Мы многого друг о друге не знаем, леди Кэтрин, – негромко проговорил мистер Стэнтон.
Его слова и голос наплывали на нее чарующими волнами, заставляя с беспокойством осознавать, что он абсолютно прав. Однако еще сильнее беспокоило то, что она-то хотела знать больше. Знать о нем все. Она никогда не задумывалась, какой была его жизнь в Америке. Видимо, мистер Стэнтон – человек скромного происхождения, раз в молодости работал в конюшне. Разумеется, этот факт никак не должен ее интересовать. Очевидно, у него была там и семья. Женщины...
Но это тоже не должно ее беспокоить.
– Надеюсь, что это еще можно исправить. За время моего визита у нас есть возможность познакомиться получше, – добавил мистер Стэнтон.
Ее вдруг осенило, что она лелеяла в душе ту же надежду. Это взволновало и обеспокоило Кэтрин. Стараясь говорить самым безразличным тоном, она ответила:
– Но ведь мы уже познакомились ближе, мистер Стэнтон. Более того, мы выяснили, что у нас очень мало общего, а по многим предметам мы вообще придерживаемся диаметрально противоположных взглядов.
Вместо того чтобы обидеться, он, словно забавляясь, ухмыльнулся уголком рта.
– Какая пессимистичная точка зрения, леди Кэтрин! Но если вы предпочитаете считать стакан наполовину пустым, то я называю его наполовину полным. Конечно, наши литературные вкусы могут отличаться...
– Самым решительным образом... Он слегка поклонился в знак согласия.
– Но все же мы оба любим читать. И оба считаем вашего сына замечательным молодым человеком, а Венеру – великолепной кобылой.
– О да. Уверена, мы оба согласимся, что небо – голубое, трава – зеленая, а волосы у меня темные.
– На самом же деле... Небо сейчас прочерчено малиновыми и золотыми полосками, траву можно назвать изумрудной, а ваши волосы...
Его голос прервался, а взгляд остановился на ее волосах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38