– Попробуем, – коротко согласился Чарли и потянулся к окну.
Раскрыл его и свесился наружу, улыбаясь Айви Хьюлетт и Фермину Смоллу. Шериф спал на солнцепеке, и от этого его нос заметно покраснел, обгорел и начинал шелушиться.
Чарли очень хотелось надеяться на то, что нос шерифа еще и болит при этом.
– Добрый день, мисс Хьюлетт, – сказал он. – Добрый день, шериф. А что это вы тут делаете? Пришли послушать, как мы играем?
– Шпионить он сюда явился, вот зачем, – неприязненно пояснила Айви. – Что, Фермин, вам больше нечего делать в Розуэлле, а? Жизнь в городе течет спокойно и тихо, и нет там ни пьяных драк, ни грабежей, ничего? И у вас появилась уйма свободного времени, чтобы дрыхнуть здесь на травке?
– Прекратите, Айви, – возмутился шериф. – Я занимаюсь нужным делом. Несу свою службу.
– С каких это пор нести службу – значит дрыхнуть под окнами моей конюшни? – ехидно спросила Айви. – В городе десятки несчастных, попавших в беду людей ищут защиты у закона, а главный представитель закона в это время сладко храпит на травке! Вот уж не знала, что вы такой тонкий ценитель музыки, Фермин Смолл!
Что и говорить, и Айви, и Одри были способны заболтать кого угодно до полного умопомрачения!
Фермин это тоже хорошо знал, а потому не стал вступать в перебранку с Айви, молча поднялся и с покрасневшим от солнца и гнева лицом поплелся к воротам.
Айви проводила его презрительным взглядом, а затем, когда долговязая фигура шерифа исчезла из вида, обернулась к все еще торчащему из окна Чарли.
– А вы погодите, молодой человек. Мне нужно вам кое-что сказать.
Чарли с тоской ожидал появления Айви. Черт, чего ждать на этот раз? Ведь все так хорошо начиналось – неужели теперь сорвется?
Чарли успел привыкнуть к тому, что жизнь его похожа на полосатую зебру: то блеснет короткая светлая полоска удачи, то неожиданно сменится длинной черной полосой невезения…
Он усадил на место своих парней и обернулся к вошедшей на конюшню Айви. Завидев ее, неожиданно занервничал и Лестер, принявшийся жевать свою нижнюю губу. Впрочем, и остальные музыканты выглядели настороженными.
Айви прошла вдоль пустых стойл и остановилась перед Чарли. Подбоченилась и долгим взглядом окинула его лицо.
– Молодой человек, – начала она наконец, – ваш оркестр играл так громко, что даже я смогла услышать. Я в это время стирала, – добавила Айви не интересную никому подробность и махнула рукой, указывая куда-то в сторону.
Чарли замешкался, размышляя, не значит ли это, что он должен извиниться за то, что его парни наделали столько шума.
Однако Айви опередила его.
– Клянусь всеми святыми, мистер Чарли Уайлд, это было просто великолепно, – сказала она. – Я словно перенеслась на время в свою родную Джорджию.
Чарли поспешно закрыл рот, уже готовый произнести слова покаяния, и склонил голову набок, удивленно глядя на Айви. Его настроение поднялось так же стремительно, как и упало перед этим. Будучи теперь абсолютно уверенным в том, что ни ему, ни его парням нечего бояться, он громко и даже слегка развязно спросил:
– Стало быть, наша музыка понравилась вам, мэм?
– Понравилась? – переспросила Айви. – Помилуйте, я просто влюбилась в нее! Вы – лучший духовой оркестр на сйете, вот что я вам скажу, молодые люди. Сейчас Одри принесет сюда сидр и блинчики, и мы с вами отметим это событие.
Чарли оглянулся на своих оркестрантов. Те сидели молча, но по их лицам было видно, как приятно им выслушивать такие комплименты.
– Благодарю вас, мэм, – сказал наконец Чарли.
– Что вы, молодой человек, – ответила Айви. – Это мы с Одри должны быть благодарны судьбе за то, что она привела вас всех сюда. Вы можете репетировать на нашей ферме сколько вам будет угодно. И еще… Скажите, не будете ли вы так любезны поиграть в следующую среду на собрании нашей городской женской лиги любителей литературы? Дамы были бы просто в восторге.
Чарли коротко окинул взглядом своих парней и уверенно ответил за всех:
– Сочтем за честь поиграть для ваших дам, мэм. Честное слово, сочтем за честь.
После ужина Одри отправилась разыскивать Чарли и обнаружила его под яблоней. Прежде чем попасть сюда, Одри успела обежать всю ферму, побывав и на конюшне, и на обоих лужках, и даже на птичьем дворе.
А он, оказывается, сидел под яблоней и задумчиво жевал травинку, подняв к небу свои выразительные карие глаза.
Услышав приближающиеся шаги, Чарли вздрогнул и готов был смыться, но, рассмотрев, что это Одри, со вздохом опустился на место.
Одри услышала его вздох и по простоте душевной приняла его за приглашение присесть рядом. Она танцующей походкой подошла ближе, легко вспрыгнула на изгородь и уселась на ней, болтая ногами.
– Замечательный вечер, правда, Чарли? – начала она разговор с самой безотказной и универсальной темы – погоды.
– Замечательный, – меланхолично откликнулся Чарли. Одри была несколько обескуражена столь коротким ответом, но решила не сдаваться:
– Ваши парни – потрясающие музыканты, Чарли. Никогда в жизни не слышала ничего подобного. Особенно мне понравилась эта песня – “Давным-давно”. Па-пара пам… Па-пам, па-пам… А уж когда вы заиграли “Когда закончится ужасная война”, я вообще чуть не разревелась.
– “Жестокая”, – поправил Чарли.
Одри, задравшая голову к небесам и приготовившаяся напеть любимую мелодию, непонимающе нахмурилась и спросила:
– Что вы имеете в виду?
Тонкая ткань плотно облегала ноги Одри, и Чарли не мог отвести от них глаз. Нет, было все же в этой болтушке мисс Адриенне что-то такое, что делало ее похожей на мед – такой же сладкой и притягательной.
“А сам я в таком случае похож на муху”, – мрачно подумал про себя Чарли, а вслух сказал:
– “Жестокая”. “Когда закончится жестокая война” – так правильно называется та песня.
– А-а-а…
Чарли оторвался наконец от ног Одри, поднял глаза вверх и обнаружил, что взгляд Одри преисполнен счастьем. Лучше бы ему совсем не видеть этого. Восторженная глупенькая девчонка – вечный магнит для любого мужчины. Разве легко удержаться ог соблазна воспользоваться ее доверчивостью и неопытностью?
Однако Чарли был слишком тертым калачом, чтобы совершить подобную ошибку. Ведь больше всего на свете ему хотелось, чтобы все оставалось как есть. Пусть слабый лучик надежды и дальше освещает дорогу его оркестру. А с обитательницами гостеприимной фермы следует держаться учтиво и предупредительно – но не более того.
“К тому же меня подстрелил не кто-нибудь, а ее родная тетушка Пэнси”, – вдруг вспомнил Чарли.
Он снова покосился на ноги Одри и подумал о том, что ему придется держать себя в руках, – ведь зрелище-то, что и говорить, соблазнительное до невозможности!
– Бог с ним, с названием, не в этом дело, – сказала Одри. – Все равно это было просто потрясающе.
– Спасибо.
Одри тяжело вздохнула, а Чарли с трудом подавил в себе желание протянуть руку и погладить ее упругую икру, обтянутую тонкой тканью.
Боясь, как бы его рука не протянулась к ногам Одри помимо его воли, Чарли подсунул ее под себя. В прижатую к земле ладонь немедленно впился острый камешек.
– До чего же я счастлива, даже выразить не могу. Это так здорово, что вы и ваши музыканты оказались у нас на ферме, Чарли! – защебетала Одри. – Нет, конечно, мне очень жаль, что вас ранили в руку, и все такое прочее… Но все же, что вы не попали тогда в Альбукерке и остались здесь! Конечно, там у вас была бы целая толпа поклонников, не то что мы с тетушкой Айви. Но все равно – здорово!
– Спасибо, – повторил Чарли.
– За что же спасибо? Это я должна быть благодарна вам. Клянусь, я еще никогда не встречала таких джентльменов, как вы и ваши парни, Чарли.
Чарли что-то промычал сквозь зубы и покосился на свою прижатую к земле руку. Она продолжала рваться на свободу, и Чарли слегка переместил на нее свой вес, чтобы понадежнее удержать на месте непослушную проказницу.
Одри шумно вздохнула, и все усилия Чарли пошли насмарку, потому что если руку на месте ему и удавалось удерживать, то что он мог поделать со своим сердцем, которое вздох Одри пронзил, словно пуля?
– И знаете что, Чарли? – сказала Одри. – Я так рада, что Лестер остался с нами.
– А вы не боитесь людской молвы, мисс Адриенна? – спросил Чарли. – Все-таки, знаете, две одинокие леди, и двое молодых людей, которые остановились у них в доме…
Чарли имел неосторожность поднять глаза и встретиться взглядом с Одри. Она обдала его такой нежностью, что Чарли поспешил отвести взгляд в сторону.
– В Розуэлле? Вы думаете, что это может взволновать кого-нибудь в Розуэлле!
И Одри закатилась смехом, который пробудил в груди Чарли ностальгические воспоминания о родном доме. Так заразительно умеют смеяться только в его родной Джорджии. И ему нестерпимо захотелось обнять Одри, прижать ее к своей груди, поцеловать…
Но Чарли приказал себе выбросить из головы подобные глупости.
– Господь с вами, Чарли! Неужели вы думаете, что в этих краях людям других забот мало и они интересуются такими вещами? Это вам не благополучная тихая Джорджия, где у человека, помимо работы, остается время и на музыку, и на простое любопытство.
– Ну, если вы так считаете, мэм, – слегка охрипшим голосом откликнулся Чарли.
– Только так и считаю! – воскликнула Одри. “Пора уходить отсюда”, – подумал Чарли.
И на самом деле, неизвестно, какой бы оборот принял их разговор и как далеко он мог бы завести, если бы Чарли еще хоть несколько минут оставался под воздействием чар мисс Адриенны.
Он оторвал взгляд от ног Одри и резко поднялся с земли.
– Мы очень обязаны вам за ваше гостеприимство, мисс Адриенна.
– Вы что, уже собираетесь ложиться спать, Чарли? – удивленно спросила Одри.
– Да.
Ее разочаровал ответ Чарли. Разочаровал своей категоричностью. Но Одри тут же нашла подходящее объяснение. Наверное, рука у него снова разболелась и ему нужен покой.
Чарли прервал затянувшуюся паузу:
– Э-э-э… Пожалуй, мне пора отправляться в постель, мэм.
Он резко повернулся и направился к дому.
Одри хмуро посмотрела ему вслед, затем соскочила с изгороди и поспешила за ним. Чарли шагал широко и быстро, а Одри семенила за ним, но вскоре она догнала своего рыцаря и взяла его за здоровую руку.
– Я понимаю, что вы еще не восстановили силы и должны как следует высыпаться, Чарли, – как ни в чем не бывало сказала она.
– Хм-м-м… – протянул он в ответ, и Одри решила принять этот возглас за согласие.
Она заглянула в лицо Чарли и отметила его напряженное выражение. Увидела прорезавшиеся в уголках рта морщинки, подумала, что Чарли страдает от боли в руке, и сочувственно покачала головой.
Так они дошли до веранды – в полном молчании – и поднялись по ступенькам. Чарли распахнул входную дверь и отступил в сторону, пропуская Одри вперед. Девушка расцвела от счастья от этого истинно джентльменского поступка Чарли.
– Спокойной ночи, Чарли, – нежно прошептала она.
– Спокойной ночи, мэм.
Чарли коротко кивнул и поспешил к себе наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Одри смотрела ему вслед, и в голове у нее крутилась глупая мысль: “Могли ли носить такие узкие брюки те старинные рыцари, о которых столько раз рассказывала ей тетушка Айви?”
Впрочем, в этих брюках Чарли выглядел просто восхитительно, и Одри с трудом подавила вздох. Сказать по правде, она была несколько разочарована таким завершением сегодняшнего вечера.
Поднявшись в свою спальню, Одри уселась у окна, уставилась в звездное небо и занялась любимым делом – принялась мечтать.
Бесстрашный рыцарь ее мечты сражался с бесконечными врагами, кроша их как капусту, взбирался по отвесным стенам замка и освобождал Одри из плена. А потом разводил в пещере костер и при его свете начинал медленно, сладострастно раздевать Одри, и она начала дрожать наяву так, словно и в самом деле оказалась обнаженной на ночном ветерке…
“Нет, не так” – сказала самой себе Одри, и перед ее мысленным взором предстала другая картина.
Ей сказали, что ее рыцарь героически погиб в бою. Все поверили в это, но только не Одри, которой любящее сердце твердило об ином. И вот много лет спустя судьба привела ее… ну, скажем, в Индию, и там, среди пестрой толпы, она видит и узнает его – своего возлюбленного героя.
Она идет следом за ним, крадется незаметной тенью и приходит вслед за своим рыцарем в заброшенный сад, поднимается по мраморным ступеням…
Одри вздохнула, оказавшись перед трудным выбором.
Обе истории были хороши, и она просто ума не могла приложить – на которой из них остановиться.
И, что характерно, в обеих историях принц, в которого была влюблена Одри, впервые имел не абстрактное, а вполне конкретное и узнаваемое лицо.
Нетрудно догадаться, кто это был.
4
– Мне вовсе не составит труда постолярничать немного для вас и вашей-тетушки, мисс Адриенна, – сквозь стиснутые зубы сказал Чарли.
Черт побери, его начинало злить то, что с ним носятся здесь, как с фарфоровой вазой. Это смущало и раздражало его. Это было глупо.
Он поднял глаза на Одри и едва не застонал. До чего же она хороша! Как тут можно остаться равнодушным!
И впрямь, есть на что посмотреть и чем полюбоваться.
Одри тряхнула головой, и волосы ее блеснули золотом в лучах утреннего солнца. Затем она нахмурилась и надула свои пухлые губки.
Губы. Это было первое, на что обратил внимание Чарли в ту ночь, когда впервые встретился с Одри. Он не мог не заметить их, несмотря даже на то, что извивался от боли в простреленной руке.
Поначалу ее рот показался Чарли слишком большим, но теперь он таким ему уже не казался. Губы Одри – пухлые, большие, чувственные – рождали в нем только одну мысль, одно желание: припасть к ним и целовать. Долго, страстно, жадно. Порою это желание становилось нестерпимым. Как в эту минуту, например.
– Не говорите глупостей, Чарли Уайлд, – произнесли губы Одри, от которых Чарли не мог оторвать глаз.
Нет, он и впрямь еще не встречал таких девушек. Доверчивых, наивных и… таких соблазнительных. Никогда не встречал, хотя и немало повидал женщин на своем веку.
К тому же у него так давно не было женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44