Она не могла поверить, что у нее поднялась рука на кого-то.
— Ты лишь ранила ее, — заверил Чако. На какое-то мгновение Фрэнсис почти забыла о ведьме. Чако обнял ее и прошептал:
— Если что-нибудь случилось с тобой, я бы тоже предпочел умереть.
У Фрэнсис было такое же чувство.
— Ну и что мы будем делать с ней?
Чако пожал плечами:
— Наверное, мы должны доставить ее в Санта-Фе.
Инес засмеялась слабым голосом:
— И сказать всем, что поймали оборотня? Тогда вас непременно упрячут за решетку.
— Она права, — сказала Фрэнсис, не зная, что им теперь делать. — Может быть, нам отдать ее джикарилла.
— Если они убьют ее, то, без сомнения, на этой части территории начнется настоящая резня между краснолицыми и белыми, — сказал он, — и потом, как мне объяснить моему отцу?
— Рассказать все, как есть, — сказала Фрэнсис. От нее явно не ускользнуло, что он назвал Дона Армандо своим отцом. — Он жил с ней. Наверное, он испытывал на себе творимое ею зло.
— Дураки! Ну какие же вы дураки, — сплюнула Инес, лежа на земле. — Армандо никогда и не подозревал, что убийство его законных детей — дело моих рук… и, если бы не эти роковые обстоятельства, то он был бы следующим.
Глаза Чако сделались холодными и пугающими.
— Тогда следует все рассказать ему. Может быть, он найдет то наказание, которое ты заслужила.
— Ай, ай, — застонала Инес, скривившись от боли.
Фрэнсис была удивлена, что Чако сохранял спокойствие и даже не собирался сам прикончить Инес, решив таким образом эту проблему. Но разве он не говорил ей, что убивал только тогда, когда вынужден Делать это?
Если бы он не остановил ее, то ведьма была бы уже мертва от ее, Фрэнсис, руки.
— Дон Армандо поверит тебе?
— Если он не поверит мне, то поверит нам с тобой.
Чако пристально смотрел на Фрэнсис, и она уже знала, что последует за этим. Он поцеловал се жадно, он долго ждал этой минуты… пока они обнимались, Инес удалось убежать. Когда Фрэнсис увидела, что Инес сбежала, было уже поздно. Она спускалась по горе, смеясь над ними и разрывая зубами веревку с запястьев.
— Она убежала, — кричала Фрэнсис, видя, как Инес, словно дикое животное, грызет веревку.
— Не волнуйтесь, — отвечала им Инес, — я обязательно найду вас и утолю аппетит, я обязательно отомщу вам.
Чако кинулся догонять ее, Фрэнсис последовала за ним, пока не увидела, что он остановился словно вкопанный. Со всех сторон появились всадники, в руках у них были зажженные факелы. Инес также остановилась и завопила при виде Джеронимо, который спокойно направил на нее лук с горящей стрелой.
— Ну, дьявол, сейчас ты получишь свое, — прогремел голос шамана.
Инес оглядывалась по сторонам, пытаясь найти хоть какую-нибудь лазейку, чтобы скрыться. Наконец она поняла, что это ей не удастся.
— А теперь умри! — произнес шаман.
Джеронимо прицелился и пустил стрелу. Когда стрела достигла цели, Фрэнсис спиной почувствовала, как стрела пронзила черное сердце колдуньи.
Окутанная пламенем, Инес еще не сдавалась. Она подняла руки по направлению к Джеронимо и закричала:
— Вот тебе мое проклятие, старик! Чтоб тебе постоянно, до конца твоих окаянных дней, ощущать тень бледнолицего!
Какое-то мгновение Фрэнсис стояла ошеломленная, наблюдая, как потрескивает огонь, пожирающий ведьму. Инес сначала кричала, затем рухнула на землю. Фрэнсис почувствовала себя нехорошо при виде этой страшной картины и отвернулась. Несмотря на то что Инес была жутким существом, погибала она как человек.
Глава 18
— Ты сшила это платье? — спросила Фрэнсис Руби, когда та вошла в шумную гостиную «мужского клуба».
Руби светилась от счастья и, кивнув, сказала:
— Никогда у меня не было возможности сделать такое. Вам оно действительно нравится?
— Оно прекрасно.
— В этом платье я буду самая красивая невеста, мае позавидуют все невесты Санта-Фе, — произнесла светящаяся от счастья Эвендера.
Невеста медленно поворачивалась, чтобы все увидели, насколько прекрасно было ее платье из зеленой тафты с шелковой отделкой и с кружевными воротничком и манжетами. Все присутствующие девушки охали и ахали, глядя на Эвандеру. Даже Лаз, которая, по предположению Фрэнсис, была на выданье следующей. Здесь Фрэнсис не хотелось думать о своих отношениях с Чако, сейчас работающим у отца. Вместе с девушками стояла Луиза, у нее было задумчивое выражение лица.
— Руби, ты сделала это вполне профессионально. Ты могла бы шитьем зарабатывать себе на жизнь. — Фрэнсис сказала это, не подумав; для Руби было не так уж легко изменить профессию.
Однако Руби ответила вполне доброжелательно:
— Мне нравится шить.
Фрэнсис понимала, что каждую минуту сюда может зайти Бэлл, и она была не готова не допустить скандала. И как только Бэлл появилась в комнате, Фрэнсис подошла к ней и сказала:
— Бэлл, могу я поговорить с тобой? Только не здесь.
— Конечно, Фрэнки, милая. — Она повернулась и направилась в сторону вестибюля. — В чем дело?
— Здесь Эвандера.
— Я не слепая.
— Она примеряет свое свадебное платье.
— Именно его я и хочу посмотреть. Раньше я налетала на нее, но сейчас, когда речь идет о настоящей любви, у меня нет причин нападать на нее. Она заслужила это.
Видя, что подруга находится в хорошем настроении, Фрэнсис решилась:
— Какое прекрасное получилось платье. Нам будет стыдно, если талант Руби пропадет даром, ты так не считаешь? — спросила она и затаила дыхание, наблюдая за реакцией Бэлл.
Бэлл была не очень-то довольна, но она справилась с собой.
— Я уже потеряла одну девушку. Думаю, что и без еще одной наш бизнес не прогорит. Кто же даст Руби работу?
Фрэнсис не раздумывая ответила:
— Конечно же, она сама все устроит. Если бы мы еще могли дать ей небольшую сумму, чтобы помочь ей открыть свое дело…
— Но мы здесь не занимаемся благотворительностью.
— Потом она вернет нам эти деньги, — быстро добавила Фрэнсис. — Руби могла бы переоборудовать под свои нужды одну из комнат в гостинице, пока у нее не появятся постоянные клиенты. Тогда ей, возможно, удалось бы открыть свой магазин.
— Если мы дадим ей деньги, это несколько стеснит нас.
— Да, это правда, — ответила Фрэнсис, — но мы должны ей помочь. — Фрэнсис удивилась, как спокойно реагировала на все Бэлл.
— И ты в таком случае останешься в городе.
Фрэнсис ответила:
— Я бы пошла на эту жертву.
Фрэнсис лукавила: она в любом случае не собиралась уезжать, даже независимо от того, как сложатся их отношения с Чако.
Бэлл улыбнулась:
— Тогда, пожалуй, я одолжу Руби деньги. А то я уж подумала, что ты сядешь на первый же поезд и уедешь отсюда после того, что произошло у тебя на прошлой неделе с этой женщиной — де Аргуэлло.
Об этой истории с Инес ходили разные слухи. По одной из наиболее близких к реальности версий, Инес взяла Фрэнсис в качестве заложницы, узнав, что та вычислила, что убийства были делом ее рук. Она грозилась убить и Фрэнсис и Чако, чтобы этот секрет не стал всеобщим достоянием. К счастью, Джеронимо убил ее, освободив своего племянника. Говорили, что Инес была сумасшедшей и стала она такой из-за того, что ее отец, после смерти матери Инес, обращался с ней по-зверски. Потому-то она и убивала мужчин. При этом слово «оборотень» никогда не произносилось.
— Инес могла бы заставить меня уехать, — допустила Фрэнсис, — но я многое люблю здесь, на Западе.
— Что-то вроде Чако Джоунса, — уточнила Бэлл. — Знаешь, ты не представляешь, как я благодарна тебе за мою девочку.
— Я люблю Луизу.
Фрэнсис посмотрела туда, где стояла Луиза, смеявшаяся вместе с другими девушками. У нее больше не было угрюмого вида, она не возражала против продолжения учебы. В одночасье Луиза стала идеальной дочерью. Но если бы Бэлл пригляделась к Луизе внимательнее и заглянула за фасад происшедшего с ней, то настроение мадам было бы сейчас другим. Бэлл разрешала теперь Луизе заходить в «Блю Скай», когда она хотела, она даже пыталась забыть о том, что Луиза убегала с мужчиной.
Однако Фрэнсис не забыла об этом. Если не сказать большего — Фрэнсис переживала о возможных последствиях…
— Давай пойдем посмотрим поближе на платье Эвандеры.
Затем они пили чай с пирожными, и Фрэнсис все время не сводила глаз с Луизы, которая разговаривала и смеялась, но ее беззаботность была явно показной.
Фрэнсис мучили мысли о Стронге, о том, что произошло у него с Луизой, и, не выдержав, она сказала:
— Луиза, я хочу сходить в конюшню, посмотреть, как там моя лошадь. Не составишь мне компанию?
— Конечно, я и на своих посмотрю.
Они уже вышли из «Блю Скай», когда увидели, что по направлению к ним мчится Билли Такер, крича:
— Эй, Луиза Джэнкс, подожди!
— Что такое? В чем дело? — беспокоилась Фрэнсис. Луизе совсем не нужны были еще неприятности. Однако Билли выглядел смущенным, когда он подбежал к ним. Он снял шляпу и стал ее теребить в руках.
— Что еще такое? — спросила Луиза с подозрением.
— Я, ну, даже не знаю, как и сказать…— Он покраснел. — Это касается моей мамы.
— Надеюсь, она не собирается более досаждать Луизе, не так ли? — спросила Фрэнсис.
— Нет, нет, мадам. Извините ее за то, что она сделала, она совсем потеряла рассудок. С тех пор как умер папа, мне приходится заботиться о ней…
— Уверена, что вы поступаете правильно, — проговорила Фрэнсис.
Луиза сохраняла молчание.
— Примите мои извинения. — Билли нервно теребил свою шляпу. — Не знаю, что еще сказать.
— Как насчет того, чтобы держать ее от меня подальше, чтобы она не повторила со мной того, что уже однажды сделала, — сказала Луиза.
— Не беспокойтесь. Я увезу ее отсюда. У нас есть родственники на Востоке. В любом случае я лишь хотел, чтобы вы знали — я извиняюсь за то, что сделала мама.
Луиза кивнула:
— Ладно, Билли, спасибо.
Обрадованный юноша удалился, надев на голову шляпу.
Фрэнсис, подождав немного, спросила Луизу:
— Ты знаешь, что лейтенант Стронг уезжает из Санта-Фе?
Улыбка исчезла с лица Луизы.
— Нет, а почему меня это должно волновать?
— Я думала, что ты испытываешь некоторую привязанность к нему.
— Лейтенант Сэмюэл Стронг для меня ровным счетом ничего не значит.
— А ты значишь для него многое. Он спрашивал о тебе.
— Вы его видели?
— Я видела его, он — на гауптвахте за самовольный уход. Он о тебе очень беспокоится.
— Нет необходимости. Я не собираюсь еще раз убегать.
Луиза старалась не смотреть на Фрэнсис. Фрэнсис дотронулась до ее руки.
— Луиза, если тебе когда-либо нужно будет поговорить с женщиной по душам о… ну, о чем-нибудь, пожалуйста, приходи.
Кивнув, Луиза на какое-то мгновение выдала себя.
— У меня что-то нет настроения возиться с лошадьми, хочу пройтись.
— Составить тебе компанию?
Она покачала головой.
— Я лучше пройдусь одна. Не волнуйтесь, со мной все в порядке. Просто мне нужно время, чтобы обо всем подумать…
— Только не думай слишком долго. Лейтенанта Стронга могут перевести со дня на день.
— Спасибо за ваше внимание, Фрэнсис. Я знаю, что я ваша ученица и намного моложе вас, но вы мой самый лучший друг.
— Мы с тобой обе подруги, — поддержала се Фрэнсис.
Она смотрела вслед Луизе, на ее удалявшуюся одинокую фигурку. Фрэнсис знала, какой тяжелый груз лег на ее хрупкие плечи, сделав ее сразу старше, — она уже не выглядела шестнадцатилетней девушкой.
Фрэнсис уже хотела уходить из конюшни, как-вдруг почувствовала позади себя чье-то присутствие. Она обернулась и увидела Чако. Радость охватила ее, и она готова была броситься к нему, обнять и расцеловать его, но что-то удержало ее. Он пристально смотрел на нее, но так как он стоял в тени, она не видела ни выражения его лица, ни его глаз. Он был настороженным, как будто что-то беспокоило его.
Она даже не представляла, что он ей скажет.
— Ты все еще здесь, — произнес он без каких-либо эмоций.
Не было ясно, рад он видеть ее или нет.
— А где же мне быть?
— Я думал, ты поедешь искать более цивилизованное общество.
— Возможно, я предпочла что-то сделать здесь для распространения цивилизации на Западе, — быстро сказала Фрэнсис. Конечно же, он был счастлив, что она не уехала! — Хотя некоторые вещи мне никогда не удастся здесь поменять. И ты подумал, что я смогу вот так просто уехать… не могу поверить в это.
— После того что случилось, никто не стал бы винить тебя за это.
— Я приехала сюда, на Запад, в поисках приключений. Что ж, я получила чуточку больше того, что ожидала.
— Тебя ведь чуть не убили.
— И я тоже почти убила человека… или кто там она была, — сказала Фрэнсис и добавила: — Теперь, Чако, я понимаю все.
— Что ты понимаешь?
— Что чувствует человек, которого обстоятельства вынуждают делать то, что противоестественно для него.
— Ты имеешь в виду меня? Не обманывай себя, Фрэнки. Не старайся представить меня лучше, чем я есть на самом деле.
— А ты не старайся казаться хуже. Я встречала многих, кто был слишком высокого мнения о себе. Они выдавали себя за честных христиан, а на самом деле были ограниченными и мелкими людишками, вроде Минны Такер. Возможно, они никогда не делали ничего, что осуждалось обществом, и, уж конечно, никого не убивали, но они во многом заблуждались, упорствовали в своих заблуждениях и были очень жестокими людьми. А тебя, Чако, я прекрасно изучила. Ты честный, порядочный человек, которому я верю и которого люблю.
Ее слова произвели на Чако такое впечатление, что он бросился к ней и заключил ее в свои объятия.
— Я тоже люблю тебя, Фрэнки. Правда, я боюсь…
— Только не меня, — бормотала она, уткнувшись ему в грудь, — никогда не бойся меня.
Он страстно поцеловал ее, вложив в поцелуй всю силу своей любви, затем опять немного отодвинулся и сказал:
— Ты серьезно хочешь здесь создать цивилизованное общество?
— Вполне серьезно.
— А как насчет меня? Зная о моем прошлом, поедешь ты с таким, как я?
— Конечно же.
— И не пожалеешь, что опять поменяешь свою фамилию?
— Нисколько.
Он целовал ее и прижимал так крепко, что ее сердце чуть не вырвалось из груди. Все ее сомнения улетучились. Они принадлежали друг другу.
— Ветром с Востока занесло тебя сюда, но я не отпущу тебя никогда, — поклялся Чако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35