И тут же появились два трупа, и оба были найдены рядом с домом этой ведьмы. Минна теперь точно знала, что Луиза Джэнкс — ведьма, и, может быть, именно она убила этих дух несчастных дикарей.
Ей страшно хотелось поделиться своими соображениями с незнакомцем, она думала, что ей станет даже легче.
— Вы что-нибудь слышали о недавних ужасных убийствах? — И она удовлетворенно отметила его заинтересованность тем, что она собиралась рассказать.
* * *
— Вам надо быстрее ехать, если вы не хотите, чтобы я потерял вас, — говорил Чако ехавшей сзади Фрэнсис. Его лошадь мчалась вперед, огибая скалистый склон горы.
— Может быть, вы именно этого и хотите, — ворчала Фрэнсис, объезжая противный кактус.
Что же такое случилось с ним? Он никогда не был таким невнимательным компаньоном. Он подгонял ее вперед так, будто она была опытной наездницей.
— Мы можем вернуться назад, только скажите.
— Нет!
Она стала погонять свою лошадь, и та понесла ее настолько быстро, что Фрэнсис этого никак не ожидала. Она так раскачивалась в седле, что уже и не думала, что сможет остаться живой после этой езды.
Вот уже час, как они отъехали от Санта-Фе, а она была уже совершенно больной.
Когда она догнала Чако, он, оглянувшись через плечо, сказал:
— Вот так-то лучше.
Он мельком взглянул на ее, заметив явный дискомфорт, который она испытывала, но быстро отвернулся и продолжал ехать молча. Было видно, что он полон решимости не останавливаться и не разговаривать с ней без надобности. Фрэнсис подозревала, что он ждет, когда она пожалуется, сдастся и потребует повернуть назад. Но почему?
Ответ был очевиден. Он вел себя с ней совсем по-другому после того поцелуя. Не желая переживать из-за инцидента, который произошел между ними и который не давал ей спать по ночам, Фрэнсис переключила все свое внимание на места, по которым они проезжали.
Они ехали на северо-запад от Санта-Фе через каменистые горы, вершины которых были украшены громоздкими соснами и дубами. По мере их продвижения ландшафт менялся, и взору Фрэнсис предстало контрастное сочетание зеленого можжевельника и зарослей шалфея. Впереди виднелось тусклое плоскогорье, оно, казалось, так близко, что ей хотелось дотронуться до него. Конечно, это была иллюзия. Плоскогорье отдалялось отвесной скалой, и оно было совсем не близко.
Эта земля напоминала великолепный ковер, и от окружающей красоты у нее захватывало дыхание.
Чако тоже здесь очень нравилось. Он был одет в этот раз так, как при первой встрече, — в черной одежде, с распущенными черными волосами, у него было небритое лицо, на бедро свисал револьвер. Казалось, что он своим обликом хочет напомнить ей тот ненавистный день, когда был убит Нэйт.
Подгоняя быстрее свою лошадь, она поравнялась с ним. Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
Она явно волновалась от желания быть ближе к нему, но, сохраняя свою независимость, заявила:
— Я же учусь, вы знаете.
Он посмотрел, как она все еще подпрыгивала в седле, и сказал:
— В самом деле?
Ее смутило, что он, как было видно по его лицу, не верит ей, и она для большей убедительности проговорила:
— Несколько раз я проехалась вокруг города. Но, конечно же, не галопом.
— А мы пока еще и не едем галопом.
Может, было бы лучше, если бы она молчала. Теперь он наверняка сделает так, что они поедут быстрее, просто для того, чтобы заставить ее страдать. Он как бы решал наказать ее.
И только она хотела обрушиться на него с обвинениями, как услышала сзади свист и звук приближавшихся лошадей.
Фрэнсис неудачно повернулась в седле и, почувствовав, что вот-вот упадет, вскрикнула:
— Ой, нет, нет!
Чако бросился к ней на помощь и успел поддержать ее за талию. Но его прикосновение волновало ее, и она попыталась оттолкнуть его. Но это было бесполезно. Ее сердце сильно билось, когда он втаскивал ее на седло. Он придержал лошадей, пока она приходила в себя.
Затем они повернулись навстречу тем, кто догонял их. Там, где скакали всадники, поднималось облако пыли. Чако прищурился. Несколько наездников приближались к ним.
— Все это мне не нравится, — пробормотал Чако, сняв свою шляпу и помахав ею им.
Фрэнсис тоже это не нравилось. Какое-то беспокойное чувство тревоги овладело ею.
— У меня плохое предчувствие, — сказала она, а он озадаченно посмотрел на нее. Она тут же объяснила: — Вот уж какой день у меня странное чувство, что что-то не так, какое-то нехорошее предчувствие.
Всадники были уже близко. Фрэнсис увидела, что впереди группы сказал Адольфо. Один из всадников был не похож на мужчину, и, когда они подскакали ближе, Фрэнсис увидела, что это была женщина. Это была Лаз.
— Какого черта вы здесь? — закричал Чако на приблизившихся всадников, лошади которых ржали, фырчали, вставали на дыбы.
— Плохие дела, приятель, — сказал Адольфо, — апачи вышли на тропу войны.
— Индейцы объявили войну? — произнесла Фрэнсис, затаив дыхание. — Вы уверены?
— Магдалина слышала от кузена, который сегодня утром приезжал в город за продуктами, — сказала Лаз.
Адольфо добавил:
— Джикарилла хотят отомстить за смерть члена своего клана. Они считают, что в этом повинна ведьма.
Мороз пробежал по коже Фрэнсис, странное предчувствие опять вернулось к ней.
— Как же они узнают, где искать эту ведьму?
— Шаман указал им, куда идти, — сказал Адольфо.
Хотя она знала — ничто уже не сможет потрясти ее так, как то, что ей пришлось увидеть ребенком, она сказала:
— Как же святой человек соглашается с убийством?
— Это не убийство, — протестующе заявила Лаз, — это возмездие.
— Если только им удастся поймать ведьму, — сказал Чако.
— Вот именно, — согласился Адольфо. — Апачи считают, что ведьма прячется где-то здесь недалеко. Никто и ничто не остановит их от поисков ведьмы, даже если им придется прочесать всю дорогу до Санта-Фе. Мы спешим предупредить наших родственников. Моя семья находится в Найзе, маленьком городке в горах, в нескольких милях севернее отсюда. У Джэ-виера и Тобиаса есть родственники в соседних деревнях, находящихся западнее.
— Это недалеко от имения де Аргуэлло, — пробормотал Чако.
Фрэнсис стало любопытно, почему Чако так изменился в лице после всего сказанного Адольфо. Неужели у него были друзья на этом ранчо? Он работал южнее Санта-Фе, хотя это, конечно, не означало, что он не мог знать людей в других местах территории.
— У апачи немного бойцов, в основном это чирикахуа, — говорил Чако сам с собой. — Если что-то случится в деревнях или на ранчо, то правительство направит целые полки… и они не будут различать, кто есть кто. И тогда на территории начнется настоящая бойня. — Он покачал головой. — Мы должны остановить кровопролитие. Я поеду с вами, — сказал Чако, обращаясь к тем парням, которые были с Адольфо. — Кто-нибудь из вас мог бы проводить миссис Ганнон обратно в Санта-Фе?
— Конечно…— начал было один из трех компаньонов, ехавших с Адольфо, по имени Лотер, однако Фрэнсис тут же оборвала его:
— Я не поеду в Санта-Фе, — сказала она, прежде чем успела все обдумать.
Взгляд Чако был суровым:
— Вы не можете оставаться здесь одна и ждать меня. Я даже не знаю, когда вернусь.
— А я и не останусь здесь, — ответила Фрэнсис. На какое-то мгновение все кругом не имело для нее значения, были только он и она. Ее сердце сильно билось. Очень сильно. Она старалась перебороть тот страх, который захватывал ее. Если опасность и подстерегает их там, впереди, то они встретят эту опасность вместе. — Я поеду с вами.
— Не глупите. Женщине…
— Лаз тоже женщина.
— Лаз может постоять за себя.
Фрэнсис посмотрела на широколицую мексиканку, у которой к седлу было привязано ружье, а у бедра был нож. Действительно, Лаз полностью вписывалась в этот необузданный дикий край. Как бы и Фрэнсис сейчас хотела быть такой.
— В каждом из нас есть какая-то сила, пусть и разная, — произнесла она. — Я, может быть, и не умею обращаться с оружием, но моим оружием будет слово. — Она заметила, как Лаз удивилась подобному заявлению, но в то же время посмотрела одобрительно. Взгляды Фрэнсис и Чако встретились. Она не видела человека более сурового, чем Чако в данную минуту. — Ведь смысл в том, чтобы предотвратить кровопролитие, ведь так?
— Да, но…
— Ну, тогда я поеду.
Будучи ребенком, она не могла остановить чинимые над индейцами зверства, но сейчас она была взрослым человеком. Несомненно, ее умственные способности чего-то да стоили.
— Никто не станет щадить вас, — говорил Чако. — Мы поскачем очень быстро.
— Крещение огнем. У меня есть в этом некоторый опыт. — Она подразумевала, что прошла через суровое испытание, когда отец выгнал ее на улицу. — Так чего же мы ждем?
Фрэнсис держалась храбро, чтобы Чако не смог увидеть ее страх.
Бросив на нее сердитый взгляд, он быстро взял инициативу в свои руки и, подстегивая лошадь, задал более быстрый темп езды, к какому она не привыкла. Даже если бы она упала и он бы это заметил, он не выказал бы сожаления. Хотя Лаз относилась к этому иначе. Она старалась ехать рядом с Фрэнсис.
— Зачем вы это делаете? — спросила ее Лаз. — В Санте-Фе вы были бы в безопасности. Вы же не одна из нас. У вас ничто не поставлено на карту.
— Ошибаешься, Лаз. Если я останусь в стороне от этого, у меня потом не будет покоя.
Вот так всегда было в ее жизни: она не могла оставаться в стороне. Казалось, что слова Фрэнсис убедили Лаз, она удовлетворенно кивнула головой и сосредоточенно всматривалась в даль.
Но Фрэнсис с любопытством спросила:
— А почему ты решилась поехать туда, Лаз? У тебя семья в Найзе?
Покачав головой, Лаз ответила:
— Моя поддержка нужна Адольфо. Без меня Адольфо, чего доброго, позволит себя убить.
Фрэнсис посмотрела на Лаз с удивлением. Напрасно она ожидала заметить в ней какую-то нежность. Лаз старалась казаться хладнокровной. Однако из ее ответа все же можно было понять, что эта женщина питает особое чувство к Адольфо.
Скоро их взору предстала группа жалких маленьких строений, что, как предположила Фрэнсис, считалось деревней. Чако поднял руку и поехал тише, затем подождал, пока все подъедут к нему. Фрэнсис посмотрела на него с гордостью, радуясь, что все так охотно и бесспорно приняли его лидерство. Он восседал на лошади, такой самоуверенный, сильный и даже опасный. Она подумала, уж не те же ли чувства она испытывала к Чако Джоунсу, какие Лаз испытывала к Адольфо?
Эта мысль выбивала ее из колеи. И эта же мысль заставляла задуматься, не связано ли ее плохое предчувствие с той ситуацией, в которую она оказалась вовлеченной.
* * *
Предупредив жителей деревни о том, чтобы они были готовы к обороне, Чако с маленькой группой людей направлялся во владения де Аргуэлло, убеждая себя в том, что действует в соответствии со своим человеческим долгом, а не как обеспокоенный сын. Они двигались как один, их уставшие лошади довольно быстро доехали до поместья. Из-под копыт лошадей поднималась красная пыль, что насторожило охранника. Предупреждающий выстрел, поданный охранником, раздался над их головами. Чако вспомнил, что, когда он был здесь в последний раз, охранник не стрелял. Чако подал знак всадникам остановиться.
— Я хочу увидеть Дона Армандо де Аргуэлло! — закричал Чако по-испански. — Я — Чако Джоунс, был здесь пару недель назад!
— Я помню, — крикнул охранник в ответ. — Проезжайте.
Ожидая, пока все следовавшие с Чако всадники проедут, он увидел изможденное лицо Фрэнсис. Она уже так долго находилась в седле, что было видно, какое неудобство испытывает она. Когда они въехали на территорию усадьбы, Чако дал команду снизить темп. Охранник был не один. Здесь находились и другие люди, занимавшие удобные позиции вокруг дома.
Среди людей, готовых держать оборону, были мексиканцы-крестьяне и рабочие-метисы. Рабочие были выстроены вокруг конюшни. Многие из них были вооружены и тихо переговаривались между собой.
По мере того как Чако со своими людьми приближался к дому, он испытывал такое странное чувство, что даже мурашки побежали по телу.
В этот раз его неприятное ощущение было сильнее, чем в предыдущий раз.
Адольфо подъехал ближе к Чако и спросил:
— Что ты думаешь обо всем этом, приятель?
— Я думаю, что сегодня им здесь будет нелегко.
Чако предчувствовал беду. Его чувства обострились. Он явно ощущал опасность, от этого места просто разило опасностью.
— Может быть, нам лучше поспешить отсюда, — сказал Адольфо.
Около конюшни Чако слез с лошади и попросил Табиаса посмотреть за лошадьми. Он даже не оглянулся, кто остался, а кто последовал за ним.
Он вошел на площадку перед домом. Там никого не было. Было тихо. На этот раз он не стал дожидаться ни служанки, ни Инес, чтобы доложили о нем старику. Он открыл дверь и вошел в дом без предупреждения. За ним шли Адольфо, Лаз и Фрэнсис. Все они шли вслепую по лабиринту коридоров, пока Чако не услышал поблизости мужские голоса.
Один из голосов, отдававший приказы, был ему знаком.
Чако вломился к де Аргуэлло, который объяснял план обороны своим людям. Комната без окон была заполнена стойками с оружием и ящиками с боеприпасами. Здесь было достаточно оружия даже для целого гарнизона. Он увидел в руках одного из мужчин такое ружье, с помощью которого за считанные минуты можно было разделаться с целым племенем.
При виде Чако старик очень удивился. На какое-то время глаза его широко раскрылись, затем он спросил по-испански:
— Что привело тебя?
Чако ответил по-английски:
— Я пришел, чтобы предупредить вас о возможном нападении апачи, но я вижу, что моя тревога была напрасной. Очевидно, и приход мой сюда также нежелателен.
Он хотел уже выйти в коридор, когда де Аргуэлло сказал ему по-английски:
— Чако, останься и сражайся со мной бок о бок, если это понадобится.
Как сын и отец? Эта мольба о помощи взбесила Чако. Жар охватил все его тело.
— Я слишком болен, чтобы бороться, — сказал де Аргуэлло. — Мужчина должен защитить то, что ему принадлежит.
— Я ни на что не претендую здесь.
— Мужчина должен упредить удар врага, прежде чем враг нападет первым на него, победить его до того, как он сможет нанести ответный удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35