С той ночи, когда он, внезапно проснувшись, увидел в окне какое-то существо, похожее на волка, а затем обнаружил человеческие следы, хотя на следующий день они исчезли, он предчувствовал, что что-то непременно должно случиться.
Существовало или нет в действительности это что-то, но чувство опасности никогда не подводило Чако. И только благодаря этому он оставался живым, выходя целым и невредимым из разных переделок. Несколько раз ему уже приходилось брать на себя принятие решений — при перегонке скота в Мексику и работая, правда недолго, в Техасе, в ополчении шерифа. И он всегда был начеку, всегда предчувствовал опасность.
Но сейчас его беспокоило, что его предчувствие опасности было каким-то другим. То, что он ощущал, было нечто неуловимым, словно подкравшаяся тень заползла ему под кожу. Эта опасность была чем-то нереальным, каким-то видением, и здесь вряд ли потребуется применять оружие.
Он опять вспомнил о существе, похожем на волка, его открытую пасть и тот взгляд, что он видел в окне. Он припомнил также и проклятия, услышанные той ночью, и что это существо бесследно исчезло.
В конце концов оно действительно исчезло.
Мать Чако была наполовину апачи, и ее родственники утверждали, что в нем заложены задатки шамана-знахаря. Они говорили, что у него такое сердце и сила, что он способен победить дьявола.
И все-таки Чако очень надеялся, что этот дьявол находится где-то за пределами реальной жизни.
Глава 2

Бостон
Из грязного окна пансиона Фрэнсис пристально смотрела на дождь, который, казалось, никогда не закончится. С тех пор как она была уволена из школы мисс Льюиллинн, не было еще ни одного солнечного дня.
Она стояла глубоко задумавшись, но сразу вскочила, лишь только кто-то постучал в дверь.
В коридоре стояла женщина с непроницаемым лицом, которая содержала это мрачное заведение.
— Вас опять желает видеть тот мужчина, — сказала она.
Фрэнсис пошире приоткрыла дверь:
— Это, наверное, мистер Натан Ганнон? Какой приятный был бы сюрприз.
Женщина подтвердила предположение Фрэнсис, кивнув головой:
— Он в гостиной.
И, шаркая ногами, удалилась по тусклому коридору.
Посмотревшись в расколотое зеркало, висевшее над умывальником, Фрэнсис быстро привела себя в порядок, поправила шаль. Она делала это не для того, чтобы понравиться Натану Ганнону, а просто по привычке. Натан Ганнон был для нее лишь человеком, имеющим отношение к Луизе Джэнкс.
Дядя Нэйт, так Луиза называла его, специально приехал из Нью-Мексико в Бостон, чтобы забрать Луизу домой. Когда он приехал, Луиза настояла на том, чтобы он разыскал учительницу, защитившую ее. Наняв экипаж, они искали Фрэнсис целый день, заезжая в каждый пансион и гостиницу, расположенные недалеко от школы.
Когда наконец-то они отыскали Фрэнсис, их появление было как солнечный луч среди тяжелых сгустившихся облаков, окутавших Фрэнсис. Луиза крепко обняла ее и все время извинялась, думая, что причиной увольнения Фрэнсис была она. Девушка, должно быть, действительно обладала слишком темпераментным характером, но у нее было очень доброе сердце. Затем они все вместе ужинали.
Вот и сейчас, спускаясь по лестнице в гостиную пансиона, она ожидала увидеть Луизу вместе с дядей Нэйтом. Однако Натан Ганнон был один. На вид ему было немногим более пятидесяти, у него были привлекательные черты лица, седые волосы и маленькие аккуратные усики.
Взяв ее за руку, он улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой:
— Я надеюсь, вы не будете возражать, что я навестил вас без предупреждения.
— С Луизой все в порядке?
— Да, с ней все по-прежнему, как и все по-прежнему идет дождь. Она собирается к завтрашнему отъезду.
У Фрэнсис все сжалось внутри от сознания того, что после их отъезда она останется совершенно одна. Ей даже страшно было подумать, что будет с ней, когда ее скудные сбережения кончатся. Вот тогда она действительно окажется на улице.
— Вы переживаете сейчас трудное время, не так ли? — спросил Ганнон спокойным голосом. В его глазах было столько сочувствия, и они были такими же голубыми, как его парчовый атласный жилет под серым пальто, сидевшим на нем безукоризненно. — Какие же у вас планы?
Фрэнсис поняла, что он имеет в виду — будет ли она искать работу и какую.
— Я буду еще только искать место работы. Я не из тех женщин, которых обычно нанимают владельцы магазинов, — сказала она. Вряд ли кого-то заинтересовало бы, что у нее хорошее образование.
— И вы не сможете работать гувернанткой, не так ли? Ведь Льюиллинн никогда не даст вам рекомендательного письма для подобной работы.
— Да, я уверена в этом, она быстрее согласится, чтобы ей отрезали язык.
Ганнон засмеялся:
— А если серьезно, что же вы намереваетесь делать?
На такой прямой вопрос Фрэнсис могла бы и не отвечать откровенно, но она сказала:
— Возвращусь в Пенсильванию. Там моя семья.
Ее мать все равно заставила бы отца вернуть Фрэнсис.
— Кажется, вы не очень-то хотите этого.
Она кивнула головой:
— Когда несколько лет тому назад я уехала, мы с отцом поссорились.
Фрэнсис до сих пор не понимала отцовского подхода к религии. В школе она посещала церковную службу, однако она вовсе не собиралась соединить свою судьбу со служением Богу, так как пока не знала, насколько глубока ее вера. А отец ожидал от нее именно этого.
— Я могу понять этих отцов-глупцов, — говорил, нахмурившись, Нэйт, как будто какие-то воспоминания нахлынули на него. — Но вы уже подумали о своем будущем?
Ей не хотелось, чтобы он так настойчиво выспрашивал ее относительно будущего.
— Пожалуйста, не будем говорить об этом.
— Извините, — сказал он дружелюбно. — Я, конечно, не могу помочь вам, мисс Макдонэлл, но очень беспокоюсь за вас. Окружающий мир так жесток, и я всегда симпатизирую тем, кто не желает мириться с несправедливостью и косностью, правящими в этом мире. — Затем, вздохнув, он вдруг спросил: — А что вы думаете насчет замужества?
Этот вопрос ее почти рассмешил.
— Неужели я сказал какую-то нелепость?
— Если иметь в виду общепринятые правила в этом нашем косном мире, мистер Ганнон, мне ведь уже двадцать девять и в глазах общества я не кто иная, как старая дева. И даже когда я была моложе, я не очень-то нравилась мужчинам. Ко мне относились как к слишком заумной и прямолинейной леди. Уж не говоря о том, что меня мало кто понимал.
Он поднял брови от удивления:
— С какими же мужчинами вы были знакомы?
— О, это были миссионеры, служители церкви.
Он даже фыркнул:
— Теперь ясно, они, должно быть, были трусами и незрелыми юнцами.
Он взял ее руку в свои. Этот жест вызвал у нее необычное ощущение, ее предплечья покрылись гусиной кожей.
— Вы очень смелая и умная. У вас есть собственное мнение, и вы его не боитесь высказывать. Никто, кроме вас, не принял происхождения Луизы и не заступился за нее.
— Я лишь сделала то, что подсказывало мне мое сердце.
— Вы необыкновенная женщина.
Смутившись от этого комплимента, она опустила глаза:
— Ну что вы, спасибо.
Он подошел к ней ближе и прикоснулся рукой к ее подбородку.
— Вы намного лучше выглядите, чем вам кажется.
Она опять покрылась мурашками. Она никогда не стояла так близко к мужчине.
— Я… я не знаю, что и сказать.
— А ничего и не надо говорить. — Он пристально смотрел на нее. — Вы только слушайте меня. Как вы отнесетесь к тому, чтобы выйти за меня замуж и переехать в Нью-Мексико?
Она остолбенела. Она была ошарашена.
— Зам… замуж, я?
— А что в этом плохого?
— Ничего плохого в этом нет, мистер Ганнон, — говорила она поспешно, чтоб он не подумал, что он ей не нравится. — Однако… ну, мы же едва знаем друг друга, — сказала она. Он ведь за ней даже не ухаживал, как это обязательно полагается. К тому же она боялась, что он сделал ей предложение исключительно из чувства сострадания к ней, из добрых побуждений. — Вы, безусловно, великодушны, но ведь женитьба предполагает большую ответственность.
Он подошел к ней еще ближе:
— Вы считаете, наверное, что я делаю вам предложение из-за жалости?
Она именно так и думала, однако сказала:
— Возможно, что это так.
— Ну уж нет, тут вы ошибаетесь. Мне, конечно, нравится ваше мужество, храбрая и смелая душа. Не говоря уже о вашей образованности. Я всегда хотел иметь жену сильную духом, такую леди, которая хорошо и правильно разговаривала бы. Вы можете очень помочь мне в содержании моей гостиницы и ресторана в Санта-Фе. Ну так что вы скажете об этом?
Он смотрел на нее так, как ни один мужчина еще не смотрел на нее. И через секунду Фрэнсис уже мечтала о любви, представляя новый дом на этом захватывающем Западе, о котором она лишь слышала и читала. Конечно, именно мечтания и грезы подготовили ее ответ. К ее удивлению, он словно сам вырывался наружу:
— Я говорю вам «да».
Сказав это и не имея возможности изменить решение, она сразу же оказалась в объятиях Натана Ганнона.
— Прекрасно! Вы не пожалеете об этом, Фрэнсис. Ведь вас так зовут? Да? А меня можно называть просто Нэйт. Вот уж мы от души повеселимся, — сказал он и поцеловал ее.
Фрэнсис просто светилась от счастья. Она обняла его за шею и закрыла глаза, доверившись своей судьбе. Во время поцелуя усики Нэйта щекотали ее, в его дыхании она уловила незначительный запах коньяка и кофе. Тепло, исходившее от его тела, согревало ее. У нее все теперь будет: новый дом, мужчина, с которым она разделит горе и счастье. Если это сон, то она не хотела просыпаться.
Нью-Мексико
Глубокой беспокойной ночью она тихо встала, оторвала маленький кусочек ткани, которую хранила в сундуке, стоявшем у кровати. Зажав ткань, она крадучись проскользнула в коридор и пошла по нему, затем повернула в другую, большую комнату, пройдя ее, открыла дверь и вышла наружу.
Стареющая луна тускло светила. С юга дул ветер, покачивая сосны. Она подняла голову, как будто выжидая чего-то.
Не было смысла идти к нему сейчас. Едва найдя путь, который привел бы ее к силе и могуществу, она неожиданно обнаружила, что у нее есть враг.
Но она все же получит силу и могущество.
Закрыв наружную дверь, она пошла к огромному камину, растянувшемуся вдоль стены, пошевелила последние красные угольки, пока они не разогрелись.
Она улыбнулась и бросила в камин извилистую сосновую ветку:
— А это тебе для аппетита, братик.
Пристально вглядываясь в клочок ткани, который держала, она вытащила из кармана несколько иголок кактуса, длинных, острых, способных пустить кровь любому.
Она желала, чтобы они и ему пустили кровь.
Но она должна была набраться терпения.
— Кара! — прошипела она, воткнув одну из иголок в ткань, словно она была куском детского одеяльца, накрывавшего его, когда он был еще ребенком.
— Страх! — воткнула она вторую иголку, затем третью, четвертую. — Болезнь! Смерть!
Воткнув последнюю иголку, она кинула ткань в огонь, презрительно скривив рот, когда огонь сразу поглотил ткань.
В реальной жизни или в мире грез ее враг когда-нибудь пожалеет, что сопротивлялся ей.
* * *
Фрэнсис все никак не могла поверить в то, что едет на запад, в Нью-Мексико. Ей все казалось, что это сон.
После того как Натан Ганнон сделал ей предложение, они поженились на следующий же день утром, затем сели в поезд, который увез их в Чикаго. Здесь они остановились на два дня, сделали значительные покупки, а затем наконец-то провели свою брачную ночь в отеле. На левой руке Фрэнсис блестело золотое кольцо, и она была обладательницей нового дорогого гардероба на все случаи жизни.
Теперь она уже более не считалась застенчивой старой девой.
Обо всем этом она думала, сидя вместе с Нэйтом на бархатных сиденьях в вагоне-ресторане поезда, следовавшего по железной дороге Этчайзон-Топика и Санта-Фе. Она улыбалась опустив глаза, крепко сжимая руку Нэйта. Возможно, она пока еще застенчива и многого из того, что должна уметь делать, еще не знает. После некоторого дискомфорта, который она ощутила, впервые занимаясь с ним любовью, она обнаружила, что ей это очень нравится. Она могла заниматься любовью снова и снова, только не здесь, на полке пульмановского занавешенного вагона, а тогда, когда у них будет настоящая кровать.
— Может быть, ты хочешь десерт, дорогая? — спросил Нэйт, прервав ее размышления.
У столика стоял официант.
Фрэнсис улыбнулась ему, затем мужу.
— Нет, спасибо. Я очень наелась. Это блюдо из жареной антилопы — просто прелесть, — сказала она. Обед действительно был очень сытным — кроме жареного мяса, они попробовали настоящую пищу гурманов: чирка с гарниром из молодого картофеля и кукурузы. — Я не отказалась бы от кофе.
— Может быть, и коньяка? — просил Нэйт.
— Ну, если только маленькую рюмочку.
Ее муж не имел ничего против того, что леди время от времени выпьет немного спиртного. До встречи с ним Фрэнсис вообще никогда не пила алкогольных напитков, а во время их поездки, первый раз попробовав, она сразу немного опьянела.
Это лишь позабавило Нэйта. Он был человеком весьма либеральных взглядов.
— Ты можешь тоже что-то заказать, если хочешь, — предложил он Луизе, сидевшей напротив них.
Девочка сделала такое лицо, как будто хотела подразнить их, и сказала:
— Я ничего так не люблю, дядя Нэйт, как сарсапарилья.
— О да, я совсем забыл об этом, — как всегда, потворствующим тоном ответил Нэйт девочке, а затем сказал официанту: — Принесите ей хороший, большой бокал сока.
Официант ушел и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли бокалы с разными напитками, не расплескав ни капли ни из одного из бокалов.
Фрэнсис внимательно наблюдала за официантом из вагона-ресторана, для нее все это было совершенно незнакомо. Ее удивляло здесь все, в этом современном железнодорожном составе, от мест в первом классе до той скорости, с какой ехал поезд, — она даже не успевала разглядеть ничего из того, что мелькало за окнами вагона. Единственное, что ей не нравилось, так это оседавшая на одежде угольная пыль и периодические остановки поезда. Три часа они стояли в Канзасе, когда стадо коров перегоняли через железнодорожные пути.
На нее это произвело впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35