— Он не…
— Умер? О, нет же!
— Насколько же ему плохо? Что с ним случилось?
— Стадо, за которым он присматривал, вдруг испугалось чего-то и понеслось, Чако обнаружил, что лежит на земле, а стадо несется прямо на него.
— Его растоптали?
Лиз кивнула:
— Однако сейчас его жизнь вне опасности, но ему плохо. Сломаны нога и плечо. Он просил вас приехать.
— Тогда я должна ехать немедленно.
— Некому отвезти вас туда. Адольфо…
— Я знаю, он должен оставаться в Луизой. Я поеду одна. Я помню дорогу.
— Я побегу в конюшню и приготовлю вам лошадь, пока вы соберетесь.
Фрэнсис обняла Лаз:
— Спасибо. — Поднимаясь наверх, она спросила: — А Бэлл знает об этом?
Пожимая плечами, Лаз ответила:
— Ее нет нигде. С прошлого вечера ее никто не видел.
— Когда она появится, скажи ей, что случилось и куда я поехала.
— Хорошо, сеньора Ганнон.
Уже на середине лестницы Фрэнсис остановилась и сказала:
— Лаз, знаешь, пожалуйста, зови меня Фрэнсис.
Лаз улыбнулась и пошла к выходу.
Фрэнсис не могла улыбаться. Сейчас, когда Чако было плохо, она не могла улыбаться. Она быстро переоделась для верховой езды. Он ждал ее, она должна была как можно скорее добраться до него. На шее у нее висел мешочек, который подарил ей Джеронимо, и с тех пор она не снимала его, хотя и не очень-то задумывалась о магическом его действии. Засунув мешочек под блузку, она почувствовала прилив какой-то уверенности и защищенности.
Натянув ботинки, Фрэнсис помчалась в конюшню, где Лаз ждала ее с лошадью. Отъезжая, Фрэнсис услышала, как Лаз произнесла ей вслед:
— Да хранит вас Господь!
Всего лишь несколько недель назад эти слова были для Фрэнсис пустым звуком. Но многое изменилось с тех пор.
Она изменилась.
Джеронимо говорил, что у людей один Бог и все люди — божьи дети. Разве в глубине души она не верила в это всегда? В человеке, независимо от его происхождения, существует и добро и зло. Сейчас Фрэнсис знала, что она не станет отказываться от того, во что верила только потому, что это не соответствовало вере ее отца-священника.
Теперь она могла выбрать свой собственный путь к истине.
Она лишь надеялась сейчас… Бог поможет ей.
Она ехала быстро, прокладывая милю за милей. Дорогу к имению де Аргуэлло она помнила довольно хорошо. Предполагая, что сейчас Чако находится в имении, ей не составит особого труда найти его.
Проехав около часа и зная, что она уже приближается к Чако, Фрэнсис немного сбавила темп, дав возможность передохнуть лошади. Дорога, по которой она ехала, проходила через небольшие горы, покрытые растительностью и камнями. Какое-то странное чувство стало овладевать ею, и это не было чувство страха за жизнь Чако. В воздухе стал ощущаться запах какой-то иной опасности.
Лошадь тоже почувствовала это. Она не слушалась Фрэнсис, подгонявшую ее. Лошадь задирала голову, как будто сопротивлялась опасности, поджидавшей их впереди.
— Полегче, девочка, — бормотала Фрэнсис, успокаивая кобылу.
Вдруг Фрэнсис заметила какое-то движение, она подхлестнула лошадь и увидела что-то мохнатое, выскочившее из ближайших зарослей можжевельника.
Волк?
Кобыла заржала и понеслась, сбросив Фрэнсис на землю. Очнувшись, она увидела, что к ней подбирается волк. К счастью, упав на землю, она ударилась не очень сильно и быстро поднялась, глядя на это животное, подбиравшееся к ней. У него были огромные глаза. Фрэнсис никогда не думала, что у волка могут быть такие глаза. Белая пена слюны стекала из отрытой пасти зверя, при этом он издавал страшное рычание.
Неужели это был настоящий волк? Может быть, это был оборотень?
Увидев, что отвратительное существо стало лязгать зубами, Фрэнсис в ужасе ринулась прочь. Зверь устремился за ней, перебегая из стороны в сторону, как бы играя с ней.
У нее не было никакого оружия, чтобы защититься, и Фрэнсис поняла, что ее минуты сочтены.
Она оглядывалась по сторонам, ища, чем бы пригрозить зверю. И тут она вспомнила о подаренном ей мешочке, но едва ли он мог сейчас помочь ей.
А вдруг он все-таки защитит ее? Она верила, что Джеронимо — могущественный шаман, а он сказал, что его подарок будет охранять ее. Так, может, действительно он спасет ее от дьявола?
Она остановилась. Волк приближался к ней. От страха у Фрэнсис сильно билось сердце и в горле все пересохло. Молясь Богу, в которого она сейчас верила больше, чем когда-либо, и, полагая, что поступает правильно, доверившись сверхъестественным силам, она извлекла мешочек из-под блузки и прижала его к себе.
Когда волк сделал попытку приблизиться к ней совсем близко, она протянула руку с мешочком и закричала:
— Остерегайся, дьявол, это сильнее тебя!
Волк остановился как вкопанный, издав ужасный, но похожий на человеческий вопль.
Неужели средство подействовало на волка?
Фрэнсис отступила назад. Свесив морду, волк все же следовал за ней, но он был словно побитый и не пытался приблизиться к ней. Фрэнсис что было силы прижимала мешочек. Всем своим существом она почувствовала ликование — подарок шамана помог ей.
Оглядываясь по сторонам, она нигде не увидела своей лошади. Она подумала, что забрела слишком далеко, что ей надо было где-то переждать, пока какой-нибудь прохожий не поможет ей добраться до имения.
Всматриваясь в окружавшие ее горы, она заметила наверху вход в пещеру. Вот там она и спрячется, хотя попасть туда будет совсем нелегко.
Когда она наконец добралась до пещеры, она увидела, что зверь следит за ней, подходя все ближе. Держа мешочек в левой руке, Фрэнсис правой рукой подняла с земли камень. Когда волк был уже в нескольких шагах и готов был кинуться на нее, Фрэнсис бросила камень и закричала:
— Прочь, дьявол!
Волк, издав пронзительный крик, уполз, прижимаясь брюхом к земле.
На всякий случай Фрэнсис подобрала в пещере еще несколько камней. Она надеялась, что скоро кто-то обязательно будет проходить мимо по дороге внизу и ей не придется больше сражаться с волком. Все, что она могла сейчас сделать, быть на страже и ждать.
Ожидание тянулось долго. Лучи полуденного солнца проникали через вход пещеры. Страшно хотелось пить. Она внимательно смотрела за дорогой, стараясь не пропустить ни малейшего движения. Она думала о Чако, о своей любви к нему, о том, что скоро будет с ним.
Кто-нибудь непременно должен проходить мимо. А что, если никто так и не появится? Тогда как же ей быть? Может, попытаться пешком дойти до имения, пока еще не поздно? Раздумывая, что ей делать, она вдруг услышала, что по склону кто-то карабкается.
Неужели вернулся волк? Ее сердце сильно забилось. Фрэнсис услышала чье-то рыдание.
Женщина?
Продолжая держать камень в руке, Фрэнсис выглянула из пещеры и сразу же увидела темноволосую женщину в запачканной и изорванной одежде, ее волосы были растрепаны. Она тащила за собой кожаную сумку, натыкаясь на камни, она карабкалась прямо в направлении пещеры. Боже, ведь это была Инес дс Аргуэлло. Фрэнсис затаила дыхание. Испанка, наверное, не предполагала, что за ней наблюдают. Она, казалось, была совершенно дезориентирована, беспомощна, на щеках остались грязные потеки от слез.
Спотыкаясь, она упала на колени и взмолилась:
— Помогите мне! Боже, хоть кто-нибудь помогите мне!
Фрэнсис не успела даже все обдумать, как закричала ей в ответ:
— Идите сюда, поднимайтесь!
Рыдавшая Инес подняла голову и посмотрела на пещеру, и тут Фрэнсис, стоящая у входа, вспомнила, что оборотень — женщина. И Инес могла им быть.
Когда Инес добралась до пещеры, ее лицо выражало освобождение и благодарность, и она запричитала:
— Слава Богу, слава Богу! Волк напугал мою лошадь, и мой экипаж перевернулся. Я рада, что спаслась. — Инес посмотрела на камень в руке Фрэнсис. — А вы что здесь делаете?
— Я прячусь здесь от волка, — проговорила Фрэнсис, опуская руку с камнем. Подозрительно посмотрев на Инес, она спросила: — А у вас что же, нет оружия?
Вытирая слезы, Инес сказала:
— Я презираю оружие.
— Тогда как же вам удалось убежать от волка?
— Это животное набросилось сразу же на мою лошадь и отвлеклось от меня, — с дрожью в голосе произнесла Инес и подошла ближе к Фрэнсис. — А вы лишь с помощью камней отогнали зверя?
— Другого выбора у меня не было, — произнесла Фрэнсис.
— А вы не думаете, — сказала Инес, облизнув губы, — что именно за этим существом и охотятся апачи. Волк ли это на самом деле?
— А вы считаете, что это оборотень? — Фрэнсис пристально посмотрела на Инес. Та выглядела словно безумная.
— Возможно.
Испанка, дотронувшись пальцами до лба и груди, перекрестилась и сказала:
— В таком случае простым камнем вы не защититесь от оборотня. — Затем Инес увидела мешочек, который Фрэнсис повесила на шею. — Это что у вас, чудодейственный мешочек? — и, не дожидаясь ответа, сказала: — Должно быть, это точно он! Вот его магическое свойство и спасает вас.
Отвечая Инес, Фрэнсис сказала:
— Его дал мне великий шаман-знахарь.
— Поделитесь со мной его содержимым, — попросила Инес, — может быть, это и меня спасет?
— Поделиться? — Фрэнсис машинально схватилась за мешочек, словно боялась, что его отберут у нее силой. — Не знаю, не знаю, могу ли я.
— Вы так неблагодарны? — сказала Инес, и слезы потекли у нее по щекам. — А я ведь слугу посылала к вам с сообщением от вашего Чако.
— Так это вы сообщили? Лаз ничего не сказала мне об этом.
Фрэнсис, не успев спросить, как чувствует себя Чако, опять услышала умоляющий голос Инес:
— Дон Армандо запретил мне это делать и был разъярен, когда узнал, что я все-таки послала за вами. А вы даже после этого не хотите поделиться со мной. — Она опустила глаза. — Волей судьбы, спасаясь от волка, я оказалась с вами…— Она сглотнула и продолжала:— Я уверена, вы не можете допустить, чтобы другой человек умер, если вы в состоянии помочь ему.
Понимая, что Инес права, Фрэнсис сказала:
— Но я не знаю, сохранится ли чудодейственная сила мешочка, если я трону его содержимое.
— Ничего страшного не случится. Его свойства останутся теми же. Ну пожалуйста, дайте мне немного, — говорила Инес, доставая носовой платок. — Лишь самую чуточку, щепоточку. Я обещаю вам, что вы ничего не потеряете.
Не желая, чтобы с Инес что-нибудь случилось по ее вине, Фрэнсис уступила. Она бросила камень, который все еще держала в руке, и явно неохотно сняла мешочек с шеи. Отсыпав немного содержимого в платок, Инес толкнула Фрэнсис так, что она выронила мешочек из рук. Все его содержимое просыпалось. Инес вскрикнула и стала стряхивать с лица осевший порошок.
Фрэнсис присела, пытаясь хоть что-то собрать с земли. Но Инес так сильно пихнула ее, что она упала на спину. Инес же стала топтать белый порошок сапогами, пытаясь смешать его с землей.
Слишком поздно Фрэнсис поняла, какую ошибку она совершила, позволив сердцу и состраданию взять верх над разумом.
Черты лица Инес стали изменяться: ее губы удлинились, ногти стали острее, а глаза, полные ненависти, засветились, когда она вытаращилась на Фрэнсис:
— Наивная дура. Твоя глупая доброта погубила тебя. Первой побежала на помощь своему любимому, когда он вовсе и не нуждается в тебе. Затем позволила себя обмануть и посмеяться над собой.
Но Инес не смеялась. Она злорадствовала, а на ее красивом лице появились ожоги от попавшего на него порошка. Фрэнсис подумала, что у нее останутся шрамы.
— Теперь тебя ничто не спасет, — сказала ведьма и засмеялась своим дьявольским смехом. — Ты, Фрэнсис Ганнон, умрешь!
Глава 17
— Ты хочешь сказать, что убьешь меня? — спросила Фрэнсис подчеркнуто спокойным голосом.
Инес была в ярости, что ее лицо обезображено от этого зелья. Она с ненавистью смотрела на свою жертву. В этом мире простых смертных людей красота была ее основным преимуществом. Она должна отомстить за то, что ее лишили этого.
— Я буду просто упиваться твоей кровью.
Она могла бы уже и сейчас приступить к этому, тогда это придало бы ей силы, чтобы справиться с Ча-ко. Но сегодня она уже превращалась в волка, и тем более днем, что было невероятным подвигом с ее стороны. Теперь она могла повторить это лишь после захода солнца, когда новые силы вольются в нее.
— Зачем ты это делаешь? — спросила Фрэнсис, ощущая одновременно и растерянность и ужас. — Что заставляет человека превращаться в животное?
— Когда к тебе долго относятся как к животному, ты им и становишься. Человек, которого я всегда считала своим отцом, после смерти моей матери изнасиловал меня, двенадцатилетнего ребенка. — Инес говорила это без каких-либо отрицательных эмоций— именно благодаря этому она и получила необычную силу, давшую ей возможность стать оборотнем. — Мой настоящий отец, как я потом узнала, был рабом-апачи, поэтому со мной могли делать все что угодно. И тот ублюдок делал, что хотел… пока я не убила его.
— И ты сразу превратилась в оборотня?
— Конечно же, нет! — раздраженно проговорила Инес, прохаживаясь по пещере. — Мать моего настоящего отца, которая была ведьмой-апачи, научила меня магии. Она думала, что эти знания я использую против англосаксов, испанцев — тех, кто выкосил наши племена. Но я никогда не хотела быть индианкой.
— Ничего нет плохого в том, что человек наполовину апачи.
Инес отошла от Фрэнсис и подумала, что эта отвратительная англосаксонка не понимала, какую гордость она испытывала, считая себя потомком знаменитых испанцев. И в один миг все рухнуло, болезненно и быстро. Но даже сейчас Инес никогда не признавалась, что она не чистокровная испанка.
— Наделить себя волчьей сутью — это было нелегкое дело, даже болезненное, — продолжала Инес, думая, разве эта дура могла знать что-то о том, как неимоверно трудно превращаться в оборотня. — Для этого мне пришлось поймать волка и еще живому разодрать горло и выпить его кровь. — Затем она добавила:— Я почти была мертвой, но зато потом обрела силу. Я выжила.
— Но ты не стала лучше от этого. — Все еще лежа на земле, Фрэнсис покачала головой. — Ты убила так много людей… и ради чего?
— Я убила гораздо больше, чем ты думаешь… и по разным причинам. Я убила своего первого мужа и много, очень много слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35