Поднявшись, как обычно, рано, она пошла посмотреть на Сьюзи и Манчу, ее индейские пони. Ей совершенно нечем было заняться. Единственное, что она могла сделать, — проехаться на пони по знакомым окрестностям.
Жившая с ней по соседству ее подруга Мария Родригес, с которой она иногда судачила и болталась по городу, сейчас уже была замужем. Ей было всего пятнадцать лет. Она уехала в северную часть территории… Луизе было даже страшно об этом думать.
По соседству, на другой стороне дороги, жили мальчишки, которые всегда хвастали перед ней своими лошадьми, но сейчас их также не было — весной и летом они уезжали работать на ранчо их двоюродного брата.
Луиза должна была часами сидеть дома и смотреть, как суетится, выполняя какую-нибудь работу, их старая служанка, или ждать, когда возвратится мать. Ей не разрешалось приходить в «Блю Скай», хотя она очень хорошо знала все об этом месте. Как-то на неделе ей удалось уговорить Фрэнсис проехаться на экипаже по окрестностям, но бедная вдова казалась какой-то отрешенной.
Оно и понятно. Она еще не совсем привыкла к новому дому, новому занятию, и тем более без Нэйта.
Луиза очень скучала без дяди Нэйта. Она подумала о нем сразу же, как прочитала перед пастбищем написанное от руки объявление, прикрепленное к дереву:
В четверг у форта Марси состоится распродажа.
Продаются аллюрныс и чистокровные породы лошадей,
принадлежавшие кавалерии американской армии.
Чистокровные! Не об этой ли породе говорил дядя Нэйт? Длинноногое животное этой породы имеет огненные глаза и огненное сердце. Не с этими ли диковинными животными он вырос в Кентукки? Досадно, что распродажа сегодня, подумала она, желая больше всего на свете пойти туда. Дядя Нэйт непременно бы пошел туда с ней. Луизе стало очень горько и печально, что она потеряла его.
И все же ни слезы, ни скорбь уже не могли возвратить его. Ее воодушевляло сейчас то, что, если бы он был жив, он бы наверняка хотел, чтобы она пошла туда.
Луиза вошла в кухню и улыбнулась Елене, служанке, которая там была.
— Хочу проехаться верхом.
— Когда вернешься? — спросила Елена. Она делала омлет.
Маленького роста, с выразительными глазами женщина, у которой было несколько детей, очень хорошо относилась к Луизе, но следила за тем, чтобы Луиза придерживалась правил, установленных в доме Бэлл.
Слава Богу, верховая езда всегда разрешалась девушке.
— Я покатаюсь пару часов.
— Куда ты поедешь?
— А вон туда. — Луиза небрежно махнула рукой в неопределенном направлении. Она не хотела, чтобы Елена знала, куда собирается Луиза.
И прежде чем Елена смогла что-либо уточнить, Луиза быстро вышла, прошла по коридору и поднялась по узкой лестнице на мансарду, где весь второй этаж полностью принадлежал ей. Ее кровать стояла под окном так, что Луиза могла смотреть на окружавшие горы и на небо. Для отвода глаз Елены и матери Луиза разбросала свои вещи, книги по комнате. Она хотела одеть свои лучшие сапоги. Отбросив седельное покрывало навахи, она заглянула в чемодан, который привезла из Бостона. Сапог там не было, зато она увидела в открытом чемодане кожаный кошелек с серебряной пряжкой. Она поняла, что из-за неразберихи, царившей в доме в связи с убийством и похоронами Нэйта, ее мать совершенно забыла забрать у Луизы те деньги, которые ей вернули в качестве неиспользованной платы за обучение в школе мисс Льюиллинн.
Луиза открыла кошелек и подсчитала деньги. Сколько же может стоить одна из этих чистокровных лошадей? Несмотря на то что она должна была возвратить все деньги Бэлл, она все же намеревалась потратить их на лошадь, если ей какая-нибудь приглянется. В конце концов, она больше не имела желания поступать в еще одну женскую школу, а вот бойкую лошадку она хотела бы наконец-то заполучить. Потом она могла бы даже отработать эти деньги: оштукатурить или побелить стены в доме или сделать что-нибудь еще.
Успокаивая себя тем, что она не воровка, Луиза засунула кошелек под жакет, нашла хорошие сапоги и вышла из дому.
Стараясь не попасться на глаза Елене, она побежала на пастбище, чтобы оседлать Манчу.
Она быстро промчалась через город, затем направилась в гору к форту. Внутри забаррикадированного сооружения было настоящее столпотворение. Мужчины и лошади толкались здесь, в толпе было полно людей, одетых в униформу. Луизе стало как-то не по себе, когда она увидела, что седеющий рядовой кавалерист уставился на нее в тот момент, когда она привязывала лошадь к столбу у ворот форта. Но ей хотелось забыть обо всем на свете. Она лишь думала о том, чтобы отыскать бойкую лошадь. Но, к сожалению, чем дольше она искала, внимательно изучая животных, выставленных для продажи, тем ее цель все более отдалялась от нее — кроме взрослых и наполовину заезженных лошадей, ничего здесь не было. Ни одна из лошадей не отвечала ее требованиям, и она уже было пошла к выходу.
И вдруг она увидела его — прекрасного гнедого мерина с великолепной головой и гривой, темными глазами и длинными, очень длинными ногами. Но, к сожалению, рядом уже стоял молодой кабальеро, наверняка избалованный сынок из какой-нибудь испанской семьи идальго. Такие богатые молодые люди всегда хотят иметь прекрасную лошадь.
Молодой кабальеро, одетый в традиционный короткий жакет и узкие кожаные брюки, пытался открыть мерину пасть. Лошадь вскидывала голову и становилась на дыбы.
— Эй, осторожно! — сказал ему рядовой кавалерист, следивший за мерином, который был привязан веревкой. — Вы все равно не сосчитаете его зубы. В документах на него все указано. Ему шесть лет.
— Но я хотел бы лично убедиться, что это так, — говорил парень. — Если он такой молодой, то почему же вы его продаете?
— Я не знаю, мерин принадлежит лейтенанту Стронгу, — говорил кавалерист, почесывая подбородок. — Но сдается мне, что его потому и продают, что он уж слишком ретивый, очень возбужденный. Пару раз он даже сбрасывал Стронга.
Но молодого кабальеро эти слова не остановили. Он хлестнул кнутом перед мерином. Лошадь встала на дыбы, солдат придержал ее за веревку и выругался.
— Да, слишком строптива для военных, — сказал молодой парень, улыбаясь. Мерин все продолжал гарцевать и становиться на дыбы. — Но это прекрасный экземпляр для скачек, особенно для игры в «петуха».
Услышав это, Луиза скривилась. Хотя ей и импонировали многие качества мужчин-испанцев, например, их самолюбие, страсть и храбрость, но ей очень не нравились жестокость и высокомерие, которые встречались у многих из них.
«Петух» — это такая спортивная игра, когда петуха закапывают в песок по горло, а затем наездник на лошади проносится мимо, выдергивая его живым или мертвым.
На этом богаче были высокие сапоги со шпорами, которые причиняли лошади неудобство. Она не любила смотреть, как эти шпоры врезаются в кожу лошади. И тут она набралась смелости.
— Меня этот мерин тоже интересует, — сказала она солдату. — Сколько он стоит?
Молодой испанец повернулся с удивленным лицом. Он осмотрел ее с ног до головы:
— А это еще кто такая? Ковбой-девица?
Она гордо подняла голову:
— Я хочу эту лошадь.
— Вы такая решительная, — сказал юноша, улыбаясь и обнажая свои белые зубы.
Он показался даже симпатичным, но Луизу это не отвлекло от поставленной цели. Она, конечно, могла бы и пофлиртовать с ним, но она знала, к чему это может привести.
— Ну что, бросим жребий, кому достанется эта лошаденка?-спросила она, зная, что все богачи — азартные игроки. Она носила с собой игральные карты, которые хранила как сокровище. Их подарил ей дядя Нэйт. Ей всегда в них везло. — Назовите любое число от одного до двенадцати. У кого будет ближайшее число к выбранному, тот и выиграет.
— Восемь, — сказал испанец.
— Пять, — улыбаясь, произнесла она, предчувствуя победу. Она вытащила из кармана кости и начала их трясти.
— Что здесь происходит?
Какая досада, это был молодой офицер. Из-под темной фуражки были видны светлые кудри. Его белая кожа покраснела от загара.
Солдат отдал ему честь: «Лейтенант Стронг».
Прокашлившись, офицер ответил ему тем же, стараясь казаться строгим и важным. Он был ненамного старше по возрасту, чем этот молодой испанец, двадцати одного или двадцати двух лет.
— Здесь, между прочим, продажа лошадей, а не зал для игр. — Он смотрел то на Луизу, то на ее конкурента. — Она с вами?
Луиза была оскорблена.
Молодой испанец засмеялся и посмотрел игриво на нее:
— Она не со мной, пока не со мной.
Он снял сомбреро и поклонился:
— Юзибио Виларде у Пино к вашим услугам, сеньорита.
По крайней мере, в вежливости ему было не отказать, и она ответила:
— Рада познакомиться с вами, сеньор Виларде. Луиза Джэнкс.
— Так, значит, Луиза, да? — сказал Стронг. — И где же ваши родители, молодая леди?
Луиза нахмурилась:
— А где ваши?
Стронг также нахмурился:
— Вы хотите мне нагрубить.
Луиза сложила руки:
— Мои родители не имеют никакого отношения к этому. Это лишь меня интересует вот этот бойкий мерин, — сказала она, а потом добавила: — Я слышала, он сбрасывал вас несколько раз.
Эта фраза заставила как Виларде, так и солдата засмеяться, а Стронг стал красным как рак. Он был высоким и худощавым. Сейчас же он выпрямился и замер, став как столб. На лейтенанте была чистая, только что, видимо, выданная, голубая униформа с золотистыми эполетами и без единого пятнышка грязи перчатки. Очевидно, служба для него не была пыльным делом. Кроме того, в этих начищенных до блеска сапогах, с квадратной челюстью и орлиным носом, он был похож на одного из тех симпатичных оловянных солдатиков, которых она видела в магазине игрушек в Бостоне.
— Поведение лошади сейчас ни при чем, — говорил Стронг. — Все дело в вас, вы еще совсем молоды. Если вы здесь одна, у вас могут быть неприятности. В форте собралось много грубых мужчин.
Ну, началось! Луиза ненавидела, когда ее поучали.
— Спасибо за предупреждение, но я не нуждаюсь в вашей защите. Я могу о себе сама позаботиться.
— Я думаю, она намного сильнее, чем кажется, сеньор лейтенант, — говорил Виларде. — И я уверен, что у нее есть даже револьвер.
Не обращая внимания на слова Виларде, Стронг сказал:
— Я буду весьма счастлив проводить вас за ворота, Луиза.
Вот теперь она по-настоящему разозлилась.
— Вы не смеете меня выгонять отсюда. Я не сделала ничего плохого, — говорила она, поглядывая на мерина. — Я просто хочу купить эту лошадь.
Казалось, что на Стронга эти слова не произвели никакого впечатления:
— Как вы сами заметили, лошадь очень строптива. Она не для такой молодой девушки.
Луиза немедленно бросила вызов:
— Держу пари, я смогу объездить его лучше вас. И я сделаю это даже без седла и уздечки.
— Сеньор лейтенант, дадим ей эту возможность, — сказал Виларде. — Если она сможет его объездить, то лошадь ее. Меня, конечно, тоже эта лошадка заинтересовала, но я рад буду уступить ей.
Луиза видела, что Стронг был не в восторге от всего происходящего, он колебался. Она добавила:
— И меня он не сбросит.
— Ну что, сеньор лейтенант, будете держать пари? — спросил Виларде.
— Я же сказал: здесь не зал для игр, — ответил Стронг, но все же согласился:-Хорошо, у вас есть шанс. Но если он сломает вам вашу прелестную шею, то это будет не моя вина.
Она взялась за черную гриву мерина. Обычно она всегда давала возможность таким строптивым животным обнюхать ее, чтобы животное привыкло к ней, перед тем как она станет объезжать его. Она уселась на лошадь. Посмотрев в небо, она подумала: если это действительно такая лошадь, какая бывает у команчи, строптивая и быстрая, то она сможет с ней управиться.
Затем она скомандовала Стронгу:
— Сделайте из веревки петлю и накиньте ее за нижнюю челюсть лошади.
— Вы же сказали, что вам не понадобится уздечка.
— А это и не уздечка.
Он сделал так, как она попросила, и вывел гнедого за ворота на открытую местность, где лошадь никого не смогла бы затоптать.
— Его зовут Дифайнт.
Дифайнт. Прекрасное имя для такого изящного зверя. Лошадь пошла галопом, но Луизе удалось справиться с ним, проехав круг с накинутой петлей вместо узды. Один друг Луизы, индеец, научил ее делать петлю из веревки в тех случаях, когда попадаются такие непокорные животные. Луиза прильнула к лошади, привыкая к ее ритму и пытаясь слиться с ним. От быстрой езды ветер свистел у нее в ушах, и она нашептывала лошади ласковые слова. Казалось, что лошадь все понимает, внимательно слушает ее, уши лошади стояли торчком. Затем мерин замедлил ход, возможно, наездница понравилась ему. Луиза улыбнулась, зная, что лошадь, наверное, остановится, если она потянет за веревку. Она махала рукой Виларде и Стронгу, которые стояли у ворот и наблюдали за этой сценой. Лейтенант выглядел раздраженным. Отлично!
Она — выиграла. Лошадь не собиралась ее сбрасывать. Луизу даже не волновало, сколько запросит лейтенант за лошадь. Ее заботило только то, что Дифайнт теперь принадлежит ей.
* * *
— Мертвец!-еще раз пронзительно завопила Минна Такер. Несколько мужчин осматривали старую ирригационную канаву, в которой сын Минны Такер обнаружил останки убитого человека. И все это было сразу за домом. Это дело рук дьявола!
— Должно быть, точно дьявольская работка, — произнес бородатый мужчина, отбрасывая ветку можжевельника, под которой и лежало тело. — Похоже, что убийство.
— Убийство? Рядом с моим домом? — Минна никак не могла справиться с собой, она была в ярости и в ужасе. Поднеся носовой платок к носу, она наклонилась к Билли, к ее восемнадцатилетнему сыну который приехал помочь своей одинокой матери, оставшейся вдовой.
Зловоние и летавшие стаи мух сразу же привлекли внимание Билли Такера. Он тут же побежал и рассказал об этом матери.
Бородатый человек произнес, глядя на труп:
— Кто-то подкрался и такое натворил с горлом этого бедняги.
Минна чувствовала тошноту, но она продолжала держать себя в руках, как могла, хотя все, что она видела, это были ноги в кожаных брюках и что-то похожее на голубую рубашку. Рядом на земле валялся расписной шарф.
— Это дикарь? — спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35