— Если Зак не может уничтожить твоей любви к нему, тогда и ты не мог разрушить любви твоего отца!
— Ты действительно веришь в это?
— А ты не можешь поверить? — спросила она, забирая у него картошку.
— Не знаю.
— Ты истолковываешь все, что делаешь, в самом плохом свете! Позволь же мне говорить то, что я вижу, позволь мне быть твоими глазами и твоей совестью! — она опустила большую картофелину в кастрюлю с водой и начала ее чистить.
— Я не могу этого сделать, — сказал Джордж. — Моя мама так любила отца, что не видела его пороков, и я никогда не буду уверен, что ты не будешь такой же! Мне надо знать, что мне не будет стыдно на себя смотреть, что я могу гордиться тем, что делаю! Мне необходимо твое одобрение, но и свое тоже.
Роза перестала работать. Нож все еще был в картофелине, в воде плавала кожура.
— Хорошо, смотри на себя сколько хочешь, но ты должен видеть не только воображаемые тобой привидения!
— Когда ты захочешь, ты можешь быть свирепым маленьким тигром, — сказал Джордж, и улыбка наконец осветила его торжественное лицо.
Роза срезала кожуру и принялась за новую.
— Речь идет о моем счастье, так же как и о твоем. Я не хочу отдавать его мертвецу!
Джордж улыбнулся еще шире. Подойдя к ней сзади, он обнял ее за талию.
— Ты была бы хорошей матерью: твои сыновья стали бы гордиться тобой, хотели бы они этого или нет!
— А ты мог бы стать таким же хорошим отцом, — Роза на минуту забыла о картошке. — Им бы нравилось быть твоими детьми!
— Я обдумаю все, что ты мне сказала, кроме последнего, — проговорил Джордж, целуя ее в голову. — Я очень рад, что на тебе женился! Как бы мне хотелось, чтобы у нашей мамы была хоть часть твоей силы, это было бы лучше для всех нас. Она подвела всех, даже отца. — Он повернул Розу лицом к себе. Они не замечали ни картошку, ни нож. — И я тебя люблю за это, у тебя ведь силы хватит на нас обоих: ты не позволишь мне сдаться, и будешь бороться за то, что считаешь верным! Никогда не надо меняться, я на тебя полагаюсь.
— Не буду, если пообещаешь хоть немного верить в себя!
Он поцеловал ее в губы.
— Обещаю, что попробую. А теперь мне надо посмотреть, как там ребята, чтобы убедиться, что они не поубивали друг друга!
Розе было бы по душе более ощутимое доказательство его любви, но ее невероятно успокаивало то, что она все же добилась некоторых результатов! Она поймала картофелину и вновь принялась ее чистить.
— Не забудь развести под баком огонь, прежде чем уйдешь! Я приготовлю индейку для Монти. Приятно, что мне не придется ее готовить, по крайней мере, месяца два! Уверена, что индейки оценят эту паузу!
Розе казалось, что она только что положила голову на подушку, а уже пора вставать! Братья хотели уехать до рассвета. Готовить им напросился Тайлер. Роза не понимала, почему они позволили ему, ведь всех так раздражала его стряпня! Но Тайлер, похоже, чувствовал себя прирожденным поваром и абсолютно не воспринимал прямо противоположное мнение других.
Роза собрала им продуктов на три дня.
День проходил спокойно. Джордж и Солти строили сарай для быка. Наверное, они закончили бы работу в два раза быстрее, если бы Зак не путался у них под ногами, но малыша невозможно было удержать дома, с Розой, настолько он был уверен, что просто необходим брату.
Она сидела в тени дуба около колодца и пила чай из хурмы. Она наблюдала, как Зак старается помочь Джорджу, тем самым только замедляя темп его работы. Но Джордж ни разу не вспылил, он отвечал Заку на все вопросы, и тот чувствовал себя равным партнером взрослых в их общем деле.
Вдруг Розе представилось, что Джордж отвечает и учит не Зака, а своего сына, их сына, и ее глаза наполнились слезами. Она должна его убедить в том, что нужно иметь детей! И не только потому, что мысль о бездетности огорчала ее.
Но и из-за Джорджа.
В его жизни останется невосполнимая пустота, если у него не будет детей. Он еще сам не знает об этом, но разве не живет он в доме с братьями, которые ведут себя как дети? Через десять или пятнадцать лет они все уйдут, и тогда он поймет, чего ему не хватает!
Джордж целый вечер плясал от восторга. Да, Джордж никогда не пляшет от восторга. И никогда не будет: он слишком приземлен для этого, но было очевидно, что он чем-то возбужден. Это было видно по его глазам. И, если у нее и были какие-то сомнения, то они рассеялись, когда он разрешил Заку спать вместе с Солти.
— Я не хочу, чтобы Солти расслабился и ночью к нему кто-нибудь подкрался, — объяснил он Розе. — Когда с ним будет Зак, ему спать вообще не придется!
Когда все ушли, и собаки тоже, Солти стал спать на улице, чтобы в случае неожиданного нападения успеть всех предупредить. Джордж с Розой пришли в спальню и стали готовиться ко сну. Джордж не делал попыток заняться с ней любовью, но его возбуждение нарастало, и Роза боялась, как бы он не слег с жаром. Оставалось несколько дней до начала безопасного периода, когда они смогут заниматься любовью. Каждую ночь Роза мечтала об объятиях Джорджа.
Она одела одну из ночных рубашек, купленных в Остине, ту, отделанную желтой лентой, и села, расчесывая волосы. Она расчесывала их до тех пор, пока они не заблестели, переливаясь всеми оттенками от рубинового до черного цвета. При тусклом свете ее кудри казались особенно темными и густыми. Она была рада этому, она хотела, чтобы он увидел ее такой красивой.
— Ты закончила с зеркалом? — спросил Джордж. Роза услышала в его голосе нотки нетерпения. — Можно подумать, что мы собираемся на бал!
— Я никогда не была на балу.
Она тут же пожалела, что сказала об этом: это расстроило Джорджа.
— Но я уверена, что у меня впереди еще сотни балов, когда ты станешь самым богатым скотоводом Техаса!
— Ты этого заслуживаешь, — сказал Джордж, опускаясь на колени перед ее стулом. И сейчас Роза смотрела ему прямо в глаза.
— Ты не должна работать взаперти с рассвета до заката, чтобы твоя красота пропадала здесь, где ее некому оценить!
Роза наклонилась и поцеловала Джорджа в губы.
— Надеюсь, что моя красота пройдет не слишком быстро: я не хотела бы превратиться в развалюху к двадцать одному году. — Она приложила палец к губам Джорджа, когда он попытался ее прервать. — Но я не волнуюсь об этом, пока ты со мной! Я не уверена, что захотела бы поехать на бал, мне было бы очень неприятно тебя смущать!
— Ты не можешь меня смутить.
— Но вообще мне бы хотелось поехать в Новый Орлеан: Зак возбудил во мне любопытство!
Теперь Джордж выглядел серьезнее, чем прежде.
— Не знаю, почему ты вышла за меня замуж. Ведь я не могу дать тебе того, чего ты заслуживаешь!
— Я тоже не знаю, — произнесла Роза, надеясь исправить его настроение. — Я могла бы жить в Новом Орлеане в большом доме со слугами и с балконами, отделанными железом, иметь каждый день балы, украшения, много нарядов и кучу воздыхателей.
Она вздохнула с притворным неудовольствием.
— Ты себе не представляешь, как я разочарована, что твои коровы могут сделать тебя лишь умеренно богатым!
— Я серьезно, — сказал Джордж с улыбкой на лице.
— Я тоже. Мне плевать, если я могу употребить эту фразу из лексикона Монти, на все балы, драгоценности, слуг, пока ты любишь меня!
— Тогда я не думаю, что ты захочешь иметь это.
Роза не понимала, о чем он говорит, пока ее взгляд не упал на его руку: на его ладони лежало кольцо с золотым камнем.
Она задохнулась.
— Где ты взял это?
— Нашел. Оно висело на дереве!
— Не говори глупостей. Оно точно такое же, как то…
— …то кольцо, которое ты видела в витрине магазина Макграфа и Хейдена.
Роза кивнула.
— Это то самое кольцо. Джефф купил его, возвращаясь с ранчо Кинга.
— Но оно было такое дорогое…
— Не имеет значения!
— Я знаю, что это ужасно неромантично и неблагодарно с моей стороны, но это имеет значение: ты не стал бы тратить семейных денег. На что ты купил его?
У Джорджа был не очень уверенный вид. Ей не хотелось портить ему настроение. Но она должна знать.
— Скажи мне, пожалуйста!
— Я продал свою шпагу.
Роза оцепенела. Для мужчины, который воевал, оружие было единственным, чем он дорожил. Ее отец умер бы, но не расстался бы с этим! А Джордж продал свою шпагу, чтобы купить ей обручальное кольцо. Розе захотелось плакать от счастья. Глупый, неужели он не понимает, что показал этим своим поступком, что любит ее так же сильно, как свою семью! Неужели он не понимает, что она будет отказывать себе во всем, экономить всю жизнь, если понадобится, чтобы вернуть его шпагу!
Джордж взял ее руку в свою и надел ей кольцо на палец. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия и не промочить его насквозь своими слезами. Ей было даже трудно разглядеть кольцо, перед глазами у нее все плыло. Она могла только догадываться, какое оно. Она смотрела на Джорджа и думала, какой он красивый, о том, каким большим и надежным он выглядит. Он был мужчиной, ее мужчиной, который нуждается в ней и даже об этом не знает! Он был таким сильным, храбрым, таким непобедимым! Но внутри он беззащитен, как ребенок, сам не зная об этом, как и все другие. И она никому не расскажет.
Для ее уверенности в нем было достаточно того, что она знала. И все же ее счастье не было безоблачным. Она знала, что он подарил ей это кольцо, потому что любит ее, потому что он хочет дать ей то, чего она сама очень хотела. Но она также знала, что он дарит ей кольцо из-за чувства вины: он лишил ее детей и это была плата.
Она представила, как он будет расплачиваться с ней всю жизнь и еще раз повторила свое обещание изменить его решение. Он не должен запрещать себе иметь то, чего ему действительно хочется! И это будет невыносимым, если он всю жизнь будет чувствовать свою вину!
Но Роза решила оставить это до следующего раза: сегодня она будет наслаждаться любовью, чтобы ее душа трепетала от счастья, зная, что он любит ее так сильно, что готов ради нее даже на такую жертву!
— Оно прелестное, — сказала она ему, — но я не ожидала такого подарка…
— Это одна из причин, по которой я и захотел тебе его подарить, — сказал Джордж. — Ты никогда ничего не ждешь, но ты дала мне очень много того, о чем я даже не думал! А это кольцо единственное, что я могу сделать для тебя!
Роза привлекла его к себе, положив его голову к себе на грудь.
— Я не знаю, как мне убедить тебя, что я счастлива!
— Я заставляю тебя жить в собачьей конуре, готовить и убирать для полдюжины мужчин, обходиться без женского общества, и к тому же лишаю тебя надежды иметь детей. Если бы другим женщинам приходилось бы делать то же самое, они, наверное, и близко бы не подходили к брачным конторам!
— Подходили бы, если бы в придачу давали таких, как ты! — заверила его Роза. — Ты не сможешь отделаться от меня, как бы сильно не старался!
— Я все еще не понимаю это, — Джордж прильнул губами к ее груди.
— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я тебе объясняла в то время, когда ты меня сводишь с ума тем, что делаешь!
— Я могу справиться и с еще лучшей работой, — сказал Джордж с искорками смеха и желания в глазах.
— Надеюсь, — неровным голосом произнесла Роза. — Я на это рассчитываю!
Следующие полчаса Розе было не до вопросов, мучавших ее, всех аргументов, необходимых ей для убеждения Джорджа, она даже забыла о той жертве, которую он принес, чтобы купить ей кольцо! Она понимала только то, что делал с ее телом Джордж, счастливо соглашаясь с любым его движением.
Было так жарко, что нельзя было спать. Они встали и вынесли стулья во двор. Луна заливала своим светом землю, ночь была девственно беззвучной: даже сверчки у реки внизу хранили молчание и казалось, что все сохраняет энергию для следующего дня! Легкий ветерок шелестел хрупкими листиками на деревьях вдоль реки и в бесконечных зарослях. Розе представились хищные пантера или волк, рыскающие где-то в ночи в поисках добычи и ей стало радостно, что Джордж рядом.
Трудно было поверить в то, что, проживя много лет в городе, удаленная на десятки миль от людей, затерянная в местности, где на каждом шагу подстерегает неизвестная опасность, она может чувствовать себя здесь в безопасности! Но ее не пугали даже индейцы.
Пока с ней рядом Джордж.
Она не знала, что о нем подумали бы другие женщины. Она росла без подруг и ни с кем не обменивалась секретами, но все же ей было легко представить, как идет разочарования любая молодая девушка, привлеченная его внешностью и ореолом власти, окружающим его, узнав, какой он спокойный, задумчивый и даже в какой-то степени домосед!
Это вселяло в Розу дополнительную надежду. Она вспоминала, как страдала, когда ее отец уходил, как он был счастлив, получив назначение на новую заставу, как он волновался дома во время отпуска. Она помнила, что всегда была для него на втором месте после службы.
Джордж никогда не будет принадлежать ей безраздельно.
Но он хотел быть с ней.
— Я вот о чем думаю, — сказал Джордж. Он стоял и смотрел на дом. — Мы должны расшириться: одной комнаты для пятерых парней недостаточно. Особенно, если вернется Мэдисон!
Джордж не сказал последнего, но она знала, что он подумал об этом. Ведь он никогда не откажется от надежды на возвращение брата.
— Сколько тебе нужно еще комнат? — спросила Роза.
— Тебе, кроме спальни и кухни, нужна своя комната. И для нас надо иметь место, где бы мы ели, а то мы едим сейчас рядом с плитой на кухне!
— Это же не Вирджиния, — заметила Роза, смеясь. — На техасских ранчо нет залов и гостиных!
— А у нас будет даже холл, которого нет ни у кого в Техасе!
Роза снисходительно засмеялась.
— А что еще ты хочешь?
— Я не знаю. Мне трудно сказать, как долго здесь проживут ребята. И будет ли кто-нибудь из них жить здесь с семьей, тоже трудно сказать.
Это зависит от того, сколько у них будет детей. Джордж этого не сказал, зная, что может причинить ей боль, но Роза поняла что он имел в виду.
— Возможно, они предпочтут свои собственные дома, — сказала Роза.
— Можно было бы построить их вдоль реки, — Джордж указал на небольшое возвышение, протянувшееся на несколько сотен ярдов.
— Тогда тебе не придется расширять дом.
— Посмотрим.
Роза почувствовала возникшее напряжение и быстро взглянула на Джорджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46