– Не могу же я заставить своих служащих сидеть и ждать, пока я пою – псалмы.
– Но вы же сказали, что в воскресенье у них выходной! – воскликнула Виолетта.
– Произошло нечто необычное. Я отменил свое решение, – пожал плечами Джефф.
– Как вы можете?!
– Если моим служащим не нравится… Виолетта так резко отодвинула стул, что он упал.
– Только не говорите, что если им не нравится, они могут подыскать себе другое место! Не так-то легко найти хорошую работу, особенно, если здесь платят достаточно, чтобы содержать семью. Им, наверное, так хочется бросить вам в лицо все эти бумаги, но нужно кормить своих близких. Я настаиваю, чтобы вы дали своим служащим выходной.
– Почему вы так беспокоитесь о них? Вы ведь даже не знакомы с этими людьми.
– Я беспокоюсь обо всех, кого притесняют. Джефф был раздражен и изумлен одновременно. Он искал скрытый мотив негодования Виолетты, как это сделал бы на его месте любой другой циничный банкир.
– Кроме того, воскресенье – особый день для девочек, – не унималась мисс Гудвин. – Если бы не карантин, к ним бы приехали родные. Я планирую собрать всех учениц в приемной. Мы разожжем камин и будем рассказывать разные истории. Совершенно недопустимо, чтобы там находились ваши служащие и скрежетала эта ужасная машина.
– Пусть заткнут уши.
– Я не могу испортить детям этот день больше, , чем он уже испорчен. Кроме того, вы могли бы по» дарить своим служащим этот день в качестве компенсации за то, что они находились здесь в самое неподходящее время.
– Вас не касается, что делают мои служащие.
– Пока они здесь, касается.
– Хорошо, тогда они переберутся на лужайку.
– В этом нет никакого смысла. Я уберу вашу машину.
– Как вы это себе представляете?
– Не знаю, – ответила Виолетта. – Но я непременно найду способ вывести ее из строя. Завтра ни одна бумага больше не поднимется в ваше окно.
Джефф молчал, обуреваемый противоречивыми чувствами.
– Ладно, – наконец сказал он. – Я дам завтра своим служащим выходной.
Его ответ застал Виолетту врасплох. Она не ожидала, что Джефф уступит так быстро.
– Спасибо, – растерянно пробормотала Виолетта. – Я, пожалуй, пойду. Девочки, наверное, уже закончили обед.
Она спускалась по ступенькам в глубокой задумчивости. В этот вечер все вышло против ее ожидания. Джефф почему-то не смог отказать ей и дал выходной своим работникам.
Нет, все-таки что-то здесь было не так. Виолетта чувствовала это.
Злясь на самого себя, Джефф в сердцах смахнул со стола блюда. Его служащие всегда отдыхали по воскресеньям. Он очень редко просил их поработать по выходным, да и то только на добровольной основе. Кроме того, Джеффу нравилось спокойствие и уединение в банке, нравилось оставаться в этот день в полном одиночестве. Зачем он сказал Виолетте, будто у его людей нет выходных?
Джефф так небрежно бросил блюда в машину, что одно из них раскололось. С годами он научился контролировать свое поведение и спокойно и разумно решать проблемы. Однако с некоторых пор все изменилось.
Джеффу не верилось, что он увлекся Виолеттой Гудвин. Однако ему волей-неволей пришлось признать это, ибо он не находил других объяснений своему поведению. Зачем еще нужно было обедать с женщиной, в которой оказалось собрано воедино все то чего Джефф совершенно не принимал. Зачем нужно было говорить, будто собирается делать то, о чем даже и не помышлял? Только ли для того, чтобы позлить ее?
Джефф загрузил в подъемник остальные блюда. Хорошо, что они серебряные, а то бы он разбил их все до одного.
Во время обеда Джефф с интересом наблюдал за Виолеттой. Сияние свечей причудливым образом отражалось в ее синих, как бездонные озера, глазах, и от этого на фоне белой кожи лица они казались почти черными.
Волосы Виолетты тоже вызывали его восхищение. Было совершенно невозможно понять, какого же они цвета. В лучах солнца волосы казались почти красными, а при обычном освещении приобретали насыщенный медный оттенок. В сиянии свечей они становились такими же темными, как ее брови и ресницы.
Все в Виолетте представляло контраст между яркими вызывающими цветами.
Интересно, почему она ничего не сказала о штанах? Виолетта ведь знала, что это такое, и догадалась, что все было сделано намеренно. Джефф ожидал, что она выйдет из себя, но Виолетта даже не упомянула о них. И вообще вела себя не так, как он ожидал.
Нет, она совершенно не походила на тех женщин в Массачусетсе, отказавшихся посещать тюрьму. Виолетта была более нежной, обладала мягким голосом и больше напоминала леди. Правда, у нее существовало свое мнение буквально обо всем на свете, которое редко совпадало с его собственным. Джефф знал: Виолетта никогда не отказалась бы помочь заключенному.
Однако все это вместе взятое нисколько не оправдывало подобного увлечения. Единственным разумным объяснением случившегося могло быть то, что Джефф давно не виделся с Луизой. Он всегда отличался горячим темпераментом, а необходимость находиться рядом с красивой женщиной, не имея возможности удовлетворить свое желание, наверняка вынуждала его поступать, говорить и чувствовать себя так необычно.
Ему оставалось находиться здесь меньше двух дней. Придется потерпеть до понедельника, и нечего создавать себе проблемы. Женщины – совершенно непредсказуемые существа. Они вполне способны заманить в ловушку мужчину, когда тому кажется, будто он в полной безопасности. Вот и Джефф оказался слишком уязвимым именно в тот момент, когда сам не ожидал этого. Ему следовало постоянно быть начеку, если он собирается вернуться в Вирджинию холостяком.
Виолетта снова проснулась от лязга штанги. Но . в это утро грохот был не таким сильным, да и Джефф начал свои упражнения гораздо позже. Видимо, он старался не разбудить девочек, хотя вряд ли преуспел в этом намерении, не имея ни малейшего понятия, как жить бок о бок с другими людьми.
Виолетта не стала выходить из комнаты, чтобы не оказаться с Джеффом лицом к лицу в тот момент, когда на нем нет ничего, кроме коротких штанов. Судя по всему, Джефф достал их, как только она ушла, потому что близнецы больше не жаловались на непонятный предмет за окном. За обедом Виолетта просто забыла сказать ему об этом недоразумении. Сегодня же не имело смысла поднимать этот вопрос: у нее вполне хватает проблем с ванной.
– Этот человек опять там? – спросила Бетти Сью.
– Он принимает ванну, – кивнула Виолетта.
– Не понимаю, почему мистер Рандольф пользуется нашими ваннами?
– Но у нас нет других. А что ты делаешь здесь в такую рань? Обычно ты встаешь не раньше, чем я дважды позову тебя.
– Я не могу спать при таком шуме, – капризно заявила Бетти Сью.
– Ты намерена принять ванну?
– Нет, просто я хотела узнать: здесь или нет этот человек. Мой папа очень рассердится, узнав обо всем.
Виолетта ожидала рано или поздно услышать эти слова. Глупо было полагать, будто девочки никому не расскажут о присутствии в пансионате Джеффа Рандольфа. Однако ей хотелось бы, чтобы кто-нибудь другой, а не Бетти Сью подняла этот вопрос.
– Это никому не нравится, но мистер Рандольф не может отсюда уехать раньше, чем закончится карантин.
– Он не должен находиться здесь, – упорствовала Бетти.
– Ты права, но тем не менее он в пансионате. Мы должны потерпеть еще до завтра. После полудня карантин закончится, и мистер Рандольф вернется домой. А наша жизнь войдет в нормальное русло.
– Я все равно расскажу папе.
– Думаю, мисс Сеттл уже сделала это, но, если хочешь, тоже можешь поделиться с отцом этой новостью.
– Я ему и про близнецов расскажу.
– А в чем дело? – озабоченно спросила Виолетта, пытаясь догадаться, что они натворили на этот раз. .
– Еще я собираюсь рассказать папе про эту противную маленькую подлизу Эсси Браун.
Так вот оно что: близнецы взяли Эсси под защиту, и это, судя по всему, окончательно разозлило Бетти Сью.
– Бетти, у тебя в школе много друзей. Твой папа богатый уважаемый человек, мама – светская женщина. Почему ты не можешь не обращать внимания на этих девочек?
– Я их ненавижу.
– Если ты не любишь близнецов, просто не обращай на них внимания.
– Они думают, будто такие красавицы, что могут делать все, что угодно. Близнецы утверждают, что их дядя богаче моего отца, а их тетя красивее, чем моя мама, – выпалила Бетти.
Зависть… Она просыпается в душах многих девочек при столкновении с более красивой представительницей женского пола. А в данном случае таких соперниц оказалось вдвое больше.
До приезда близнецов Бетти Сью считалась самой хорошенькой девочкой в пансионате, имеющей богатых и почитаемых родителей. И хотя школьные друзья оставались по-прежнему верны ей, Бетти сразу почувствовала: над ее положением в школе нависла угроза.
– Я думала, ты уже достаточно взрослая, чтобы обращать внимание на подобные разговоры. В конце концов, это только маленькие девочки, а тебе уже тринадцать лет, – заметила Виолетта, обрадовавшись тому, что ее слова заставили Бетти задуматься.
– Но они так раздражают меня, – возразила Бетти.
– Маленькие Девочки часто бывают несносны. А теперь вернись в свою комнату. Я больше не слышу плеска воды. Мистер Рандольф, наверняка, скоро выйдет.
– Почему ему никто не сделает руку? – вдруг спросила Бетти Сью. – Мама говорит, что очень неприятно видеть его обрубок.
Виолетта почувствовала боль не только за Джеффа, но и за любого другого человека, когда-то сражавшегося за дело, в которое верил. Каково им видеть, как все отворачиваются от них только потому, что они не соответствуют общепринятым рамкам?! Временами ей казалось, что леди, подобные матери Бетти Сью, предпочли бы, чтобы их друзья, родственники и любимые были убиты, чем вернулись домой калеками.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – как можно спокойнее постаралась произнести Виолетта. – Но если это, действительно, так беспокоит твою маму, пусть постарается не встречаться с мистером Рандольфом.
– Мама говорит, что он слишком важный человек, чтобы не обращать на него внимания, – упрямо сказала Бетти Сью.
– Ну, тогда не знаю, что можно с этим поделать. Возможно, если вы вспомните, что мистер Рандольф потерял руку на войне, это не будет казаться таким ужасным.
– А мама говорит, что он сражался не на той стороне, и так ему и надо, что потерял руку.
Виолетта буквально дрожала от охватившей ее ярости. Если именно это пришлось терпеть Джеффу последние пятнадцать лет, не удивительно, что он столько работал. Вполне очевидно, это был единственный способ забыть о жестокости людей, которые должны, по сути дела, до конца жизни благодарить его за то, что он, а не они, заплатил столь высокую цену за эту долгую войну.
– Я не стану повторять, что если бы я оказалась на вашем месте… Впрочем, это не очень уместная тема для разговора, особенно в воскресенье.
– Но мама говорит…
– В данном случае твоя мама ошибается, – сухо перебила вредную девчонку Виолетта. – Мистер Рандольф воевал за то, во что верил. Уже за это он заслуживает восхищения и уважения. Многие мужчины вообще не вернулись с войны. Мы должны очень хорошо относиться к оставшимся в живых, даже если у них нет рук или ног. А мистер Рандольф даже преуспел, несмотря на ампутированную руку. Это вызывает еще большее восхищение. Твоя мама должна гордиться знакомством с этим человеком.
Заметив явную растерянность Бетти Сью, Виолетта уже мягче добавила:
– Это ведь могло случиться с твоим отцом или дядей. Думаю, ты не хотела бы, чтобы люди поворачивались спиной к тем, кого ты любишь.
– Нет, конечно.
– Я тоже так полагаю. А сейчас ступай в комнату. Я скажу, когда мистер Рандольф поднимется наверх.
Но даже после ухода Бетти Сью Виолетта не могла успокоиться. Никогда раньше она не сталкивалась с подобной жестокостью. Никто никогда не говорил ничего подобного о Джонасе. Может, Колорадо в этом плане сильно отличается от Массачусетса? У нее на родине каждый считал себя патриотом. Там так верили в справедливость войны, что боготворили ветеранов, всех до единого.
– Вы всегда защищаете своих врагов? Виолетта даже вздрогнула от неожиданности, услышав голос Джеффа Рандольфа.
Глава 9
Джефф с усмешкой смотрел на Виолетту, все еще стоявшую с приоткрытым от изумления ртом. Ее взгляд перебегал с его лица на вырез халата.
– Когда уж вы научитесь предупреждать меня, выходя из ванной? – слабым голосом спросила Виолетта.
– Тому виной ваше красноречие. Оно заставило меня забыть обо всем.
– Уверена, дело вовсе не в этом. Я не сказала ничего особенного, – смутилась Виолетта.
Но Джефф был просто удивлен, нет, скорее, поражен услышанным. Конечно, он не ожидал, что Виолетта относится к нему так же, как Клара Рабин, эта эгоистичная дрянь, заставлявшая ради собственных амбиций мужа зарабатывать все больше и больше денег. Упаси Бог! К тому же Джеффу было абсолютно наплевать на то, что думает о нем Клара, и она прекрасно знала об этом. После одной стычки несколькими годами раньше Клара теперь старательно избегала его.
Но Джеффа немало удивило, что Виолетта защищала его. Ему казалось, что она питает к южанам глубокую неприязнь.
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь сказал так много. В основном, люди предпочитают или не обращать внимания на мою руку, или делают вид, будто в этом нет ничего особенного. Даже моя семья предпочитает забыть это.
– Очень трудно помнить и забыть одновременное Джефф терпеть не мог загадок.
– Что, черт возьми, это значит? – нетерпеливо спросил он.
Виолетта улыбнулась. «Удивительно, как меняется в зависимости от настроения цвет ее глаз, – подумал Джефф. – И даже не сам цвет, а его оттенки: от темно-синего, почти черного, до светлого, близкого к цвету глубокого горного озера, пронизываемого до самого дна солнечными лучами. Да, мужчине совсем не трудно забыть, что Виолетта – янки, и помнить лишь о том, что она красивая женщина».
– Не могу сказать, что я так же хорошо, как вы, разбираюсь в южных красавицах, но думаю, вам следует приобрести хорошие манеры, прежде чем вы убедите свой образец красоты выйти за вас замуж, – заметила Виолетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49