Чувства ее были обострены до предела.
– Мисс Гудвин, – раздался голос ученицы, вернув Виолетту к действительности.
– Что случилось, Коринна?
– Мне нужно в туалет.
– Ты не можешь подождать? – спросила она, моля Бога, чтобы Джефф не вышел из ванной абсолютно голый.
– Нет, не могу.
Виолетта пожала плечами и поспешила через холл.
– Ладно, пошли со мной. Иди в этот туалет, – она указала на вторую ванную комнату. – Но не выходи, пока я тебе не разрешу.
– Да, мадам.
Коринна исчезла.
Виолетта заняла пост перед дверью, за которой находился Джефф. «Он там совершенно обнаженный», – почти кричал ее внутренний голос. Виолетта старалась выбросить из головы эту картину, но та становилась все более четкой. Все, чего ей хотелось… Виолетта не позволила себе закончить эту мысль, переключившись на другое.
Сегодня суббота. У девочек только полдня учебы. В воскресенье будет еще хуже. Нужно продумать до мелочей, чем целый день занимать детей, озабоченно подумала Виолетта.
Она недалеко добралась в своем списке, когда постучала Коринна. Виолетта прислушалась: за дверью Джеффа было тихо. Очевидно, он все еще в ванне.
– Можешь выходить, – разрешила она девочке.
Коринна торопливо пересекла холл. Едва закрылась дверь ее комнаты, как за спиной Виолетты распахнулась другая. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Джеффом Рандольфом.
От него пахло чистым телом и мылом. Виолетта даже не предполагала, что мужчина может так благоухать. Она постаралась взять себя в руки, хотя опасалась, что ей это уже никогда не удастся.
– Я ведь просила вас постучать, прежде чем вы выйдете. Почему вы отказываетесь выполнять мои самые незначительные просьбы?! – воскликнула Виолетта.
– Простите, я забыл.
– Пожалуйста, отправляйтесь в свою комнату. Девочки уже начинают волноваться. Кстати, вы едва не нарвались на одну из них. Слава Богу, что она не увидела вас.
– Никогда не думал, что женщины-янки такие скромницы, – бросил на нее странный взгляд Джефф.
Виолетта не знала, верил ли он сам в то, о чем говорил, но провоцировал ее – это точно.
– Если бы дело касалось только меня, я бы не обращала внимания на ваши поступки, – беззастенчиво солгала она. – Однако я не могу позволить вам смущать девочек. Если станет известно, в каком виде вы разгуливали перед ними по холлу, это может повредить репутации школы.
Джефф поднял бровь.
– Кроме того, вы лишили девочек полноценного ночного отдыха, – продолжала Виолетта. – Пожалуйста, позвольте мне спокойно начать рабочий день.
– Я думал, в субботу у вас выходной.
– Девочки будут заниматься всего полдня, но мои обязанности остаются неизменными.
В это время заработало подъемное устройство.
– Вас вызывают, – заметила Виолетта. – Очевидно, это поднимается первая порция работы на сегодня.
К ее удивлению, Джефф не спешил уходить. А она-то считала, что он живет только работой, что в его жизни нет ничего важнее кроме этого.
– Ваши служащие уже в кабинете? – поинтересовалась Виолетта, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– Само собой разумеется, если работает машина.
– Почему же вы не отпустили их на выходные?
– У них есть воскресенье.
– Как, только один день?! – не поверила Виолетта.
– Это больше, чем отдыхаю я.
– Конечно, если вы хотите убить себя, работая семь дней в неделю и даже по ночам, это нормально. Но мне кажется, некоторые ваши служащие стремятся увидеть свои семьи.
– Но они каждый день ночуют дома.
– Они уходят слишком поздно, чтобы общаться со своими детьми, – возразила Виолетта.
– Мисс Гудвин, у меня не благотворительное общество, – заметил Джефф. – Я хорошо плачу своим людям. Если им не нравится работа или не устраивает время, они вольны идти куда угодно.
– Вы не человек, – покачала головой Виолетта. – У вас отсутствует простое сострадание к людям.
– Не путайте сострадание с сентиментальностью. Люди не нуждаются в бесполезном сострадании. Оно нисколько не делает жизнь лучше, а только вынуждает их быть слабыми.
– Не все же такие сильные натуры, как вы, мистep Рандольф.
– Возможно и нет, но вы не можете требовать, чтобы из-за этого я изменил свои жизненные принципы.
– Но вы можете…
– Это бесплодный разговор. Мы никогда не достигнем с вами согласия. Надеюсь, ваш день пройдет удачно.
– Мисс Гудвин! Мисс Гудвин! – с сияющим от счастья лицом кричала Эсси, размахивая листком бумаги. – Папа прислал мне письмо! Говорил же мистер Рандольф, что он напишет!
Девочка крепко обняла Виолетту.
– Ему не разрешили повидаться со мной, но сказали, что можно передать письмо. Папа обещает приехать, как только закончится карантин. Когда это произойдет, мисс Гудвин? Я хочу сообщить ему об этом.
– Если никто больше не заболеет, то в понедельник. Может, помочь тебе написать письмо?
– Сначала я хочу показать весточку от папы Аурелии и Джульетте, – сказала Эсси, направляясь к близнецам, которые, склонив головы друг к другу, о чем-то беседовали.
Девочки провели так целое утро, и Виолетта беспокоилась, что они замышляют какие-то новые козни.
– Я хочу показать письмо и этой вредной, противной Бетти Сью, чтобы она убедилась, что все наврала. А потом я покажу его мистеру Рандольфу. Он обещал мне помочь написать ответ папочке.
Виолетта почувствовала легкий укол ревности: Эсси явно предпочитала ей Джеффа. Она убеждала себя, что ребенку необходима мужская поддержка, но все равно было обидно.
«Будь справедливой. Джефф сумел заставить отца Эсси написать дочери и пообещать навестить ее. Никому еще не удавалось сделать больше».
Эсси пробежала мимо Виолетты и галопом поскакала вверх по лестнице.
– Я несу письмо мистеру Рандольфу, – на ходу бросила она через плечо и помчалась дальше, перепрыгивая через две ступеньки, становясь во многом похожей на близнецов.
Интересно, что Джефф Рандольф скажет Эсси, когда та покажет ему письмо? Виолетта даже начала придумывать повод, чтобы срочно подняться наверх, но быстро опомнилась. Чем меньше они будут видеться, тем лучше, благоразумно решила она. Воспоминание о сегодняшней утренней встрече до сих пор заставляло учащенно биться ее сердце.
Виолетта предпринимала отчаянные усилия, пытаясь обуздать свои чувства. Физическая природа не должна взять верх над ее разумом! Этим утром Виолетта наглядно убедилась в собственной слабости. А если так, то она в конце концов потеряет над собой контроль. Виолетта ни в коем случае не могла допустить этого. Не важно, что она предпримет, но нужно непременно стряхнуть это наваждение.
– Но я не знаю, что писать, – пожаловалась Эсси Джеффу. – Я никогда раньше не писала писем.
– Почему? – удивился он.
– Мне только восемь лет. Такие маленькие девочки не пишут письма.
– Уверен, мисс Гудвин будет рада тебе помочь.
– А я хочу, чтобы вы помогли мне. Джефф понял, что у него просто нет выбора. Придется помочь Эсси, отложив в сторону свои бумаги.
– Сначала подумай, о чем хочешь сообщить, а потом скажи мне. Я все это запишу, а ты перепишешь.
– Зачем же мне переписывать? – недоуменно спросила Эсси.
– Я уверен, твоему папе больше понравится, если письмо будет написано тобой. Это послание предназначалось для тебя, поэтому папа сам написал его.
– Это мое первое письмо, – напомнила Эсси.
– Знаю, – улыбнулся Джефф. – Ты мне уже пять раз говорила об этом. Ну, а теперь диктуй.
Эсси устроилась около локтя Джеффа, чтобы лучше видеть.
«Здравствуй, папочка!
Получила твое письмо. Это было замечательно. Я показала его Аурелии и Джульетте, своим лучшим подругам. Они обещали отрезать Бетти Сью последние волосы, если только она еще раз скажет о тебе что-нибудь плохое».
– Может, выбросим последнее предложение? – предложил Джефф.
Эсси выглядела явно разочарованной, но спорить не стала.
«Мистер Рандольф помогает мне составлять это письмо. Он делает это очень хорошо, но говорит, что тебе больше понравится, если я напишу его сама. Но я пишу пока не совсем хорошо. Мисс Гудвин считает, что мне нужно больше тренироваться».
– Сообщи, когда заканчивается карантин, – посоветовал Джефф. – Тогда отец будет знать, когда можно будет навестить тебя.
«Мисс Гудвин сказала, что карантин закончится в понедельник, после ленча. Тогда ты сможешь приехать. Мисс Гудвин говорит, что я смогу провести с тобой целый день. Хорошо, папочка?»
Эсси посмотрела, как Джефф дописывает последние строчки, потом заявила:
– Хватит.
– Ну, нет. Ты еще должна написать, что любишь папу и скучаешь без него.
– Но он и сам знает это.
– Конечно, – кивнул Джефф. – Но все-таки давай напишем. Папы иногда забывают об этом.
– Как они могут?
– Не знаю, – ответил Джефф, подумав не о Гарольде Брауне, а о своем отце.
Его отца всегда окружали люди, стремившиеся, отдать ему всю свою любовь. Но он никогда не замечал этого, обижая их своим равнодушием. Возможно, Гарольд Браун – холодный, бессердечный человек, но он работал не покладая рук, чтобы обеспечить своему ребенку достойную жизнь. Отец же Джеффа не делал ничего, наоборот, он даже разрушил и то малое, что было у его семьи.
– Но они забывают, – наконец снова проговорил Джефф. – И иногда им нужно об этом напоминать.
«Я люблю тебя, папочка, и очень скучаю по тебе. Пожалуйста, не забывай обо мне. Это все».
– Получилось очень хорошее письмо, – похвалил Джефф. – Мисс Гудвин будет гордиться тобой. А теперь ступай вниз и аккуратно перепиши его, потом снова принесешь мне. Я прослежу, чтобы твой папа получил письмо.
– Можно я останусь здесь? – попросила Эсси. Джефф улыбнулся. Ему нравилось, когда Эсси находилась рядом. Кроме того, она могла обидеться, если он откажет ей в этом.
– Конечно.
Джефф убрал бумаги, освобождая место для Эсси, дал ей чистый лист бумаги и ручку.
– Бери стул и садись рядом со мной.
Виолетта никак не могла сосредоточиться. Эсси находилась наверху уже больше часа. Виолетта не могла понять, почему Джефф разрешал этой девочке так долго оставаться у себя. Своих племянниц он отправлял вниз, как только начинала работать машина. Близнецы, казалось, не обращали на это внимания и вели себя слишком покладисто. Виолетту буквально била дрожь при одной мысли о том, что произойдет после отъезда Джеффа, когда закончится период их благочестивого поведения.
Но в данный момент даже возможные козни ужасных двойняшек не могли отвлечь Виолетту от мыслей о Джеффе Рандольфе. Это следовало прекратить немедленно. Именно близнецы, а не их дядя являются ее главной заботой, напомнила себе Виолетта. Однако она была просто не в состоянии думать о чем-то другом. Его взаимоотношения с Эсси наводили на мысль, что существует совсем иной Джефф Рандольф, которого ей не дозволено видеть. Остальные девочки боялись его, а застенчивая, трогательная Эсси обожала. Джефф всегда готов был позволить ей оставаться с ним столько, сколько она захочет. Почему?
Может, Эсси чем-то напоминала Джеффу себя самого? Но Виолетта тут же отбросила эту мысль. Невозможно представить Джеффа Рандольфа застенчивым, решила она. Однако эта идея не выходила у нее из головы.
Возможно, в детстве Джефф был совсем другим, но ему пришлось измениться, чтобы выжить? Виолетте очень хотелось выяснить это. Она чувствовала:
что-то изменилось в их отношениях. Помимо простого физического влечения, существовало что-то еще, заставляющее ее пытаться понять Джеффа.
Господи, нельзя же быть такой наивной, одернула себя Виолетта. Джефф вовсе не собирался открываться перед ней, да и бессмысленно все это. После карантина они никогда больше не увидятся.
Тем не менее Виолетта решила непременно выяснить, что же превращало Джеффа Рандольфа в старого чудака.
Бросив взгляд на вновь прибывший обед, Джефф принялся ругаться так яростно, что стоящие внизу люди побоялись отправить наверх что-либо еще. Тайлер прислал столько же еды, как и в прошлый раз, а кроме того, серебро, фарфор и даже скатерть. Стало больше вина, хрусталя и свечей. Джефф не знал, что задумал Тайлер, но собирался в понедельник, после ленча, сломать своему брату шею.
Он поклялся никогда не иметь дела с этой острой на язык янки. Джефф не мог позволить, чтобы кто-то осмеивал его взгляды на женщин. Конечно, он не надеялся, что Виолетта поймет его, но не ожидал такого сарказма.
Джефф много думал о Виолетте все это время. То, что на ее глазах умер брат, несколько изменило его мнение о ней. Пройдя через это испытание, Виолетта, наверняка, могла понять, что пришлось выстрадать Джеффу. Во всяком случае, она разбиралась в подобных вещах больше, чем его собственная семья. Виолетта так же, как и он, потеряла родителей. У нее было почти столько же причин ожесточиться, сколько и у Джеффа. Однако с Виолеттой этого почему-то не произошло. Более того, она не любила говорить о своих несчастьях и слишком часто предаваться воспоминаниям. Этого нельзя было сказать о Джеффе. Именно в этом родные братья постоянно обвиняли его.
Джефф бросил взгляд на то, что осталось от его левой руки. Он прекрасно знал, почему никогда не помышлял о протезе. Кто-то желал поскорее забыть войну, оставить в прошлом горечь поражения, вести себя так, словно войны никогда и не было. Джефф же хотел, чтобы его рука была видимым напоминанием ему самому и всем остальным о цене этой войны.
Виолетта, наверняка, чувствовала то же самое, хотя и не показывала виду. Она неизменно выглядела оживленной и счастливой, по крайней мере, когда не имела дела с ним. Спускаясь в ванную, Джефф не раз слышал, как Виолетта что-то объясняла девочкам, смеялась. Теперь на страже у дверей неизменно стояли близнецы, но Виолетта тоже находилась недалеко, хотя и сохраняла дистанцию.
Джефф рассмеялся, вспомнив ее растерянность в то утро, когда она застала его со штангой в руке. Виолетта не могла бы смутиться больше, даже если бы была красавицей из Вирджинии. В другой раз Джефф уже специально вышел из ванной, не постучавшись, чтобы позлить ее. Ему нравилось огорчать столь властную женщину. Это доставляло Джеффу огромное удовольствие.
Виолетта была вполне зрелой женщиной, но смущение заставляло ее выглядеть гораздо моложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49