К несчастью, оказалось совершенно невозможно избавиться от Десмонда и его омерзительных спутников. Но ее будущее, Как и фамильная честь, зависело от прочности союза между ними. Брачный контракт с Десмондом казался ей тюремной камерой, без окон и дверей. Надежды на свободу нет…
Как ни старались девушки держаться подальше от бесчисленных ссор, то и дело вспыхивавших во дворе, все же понимающе переглядывались, когда то один, то другой друг Уэлдона приказывал привести коня и покидал замок: яркий пример нечестного поведения Десмонда, его приятелей и племянника. Они изменили почти все правила, начиная с того, кто определяет победителей, что раньше делали самые старшие участники охоты, и заканчивая громадной суммой, которую предстояло внести каждому участнику.
– Абриэль, по-моему, есть и другая причина, по которой так много людей решили не участвовать в охоте, – лукаво заметила Корделия.
Абриэль поморщилась, услышав не слишком тактичный намек на еду, которую подавали в замке, и с сожалением прошептала:
– Все блюда такие простые и… невкусные.
– Обещай, что займешься кухней, когда станешь хозяйкой замка. Старшая кухарка – настоящая сварливая ведьма и, судя по виду, обращается с боевым топором не хуже любого разбойника и сама поедает большую часть того, что приготовила.
Абриэль беспомощно развела руками:
– Честно говоря, я понятия не имею, почему Десмонд ее терпит. Для человека, стремящегося возвыситься в свете, он не слишком усердно пытается произвести впечатление на соседей.
С наслаждением подставляя лицо осенним ветрам, обдувавшим навесной мост, Абриэль вздохнула и оглянулась. Пробыв слишком много времени в дымном дворе, она была счастлива дышать полной грудью.
Она вполне понимала, почему Уэлдон решил построить замок именно в этой местности: здешний пейзаж был на редкость красив. В лесу протекала река, делившаяся на множество ручьев, один из которых и вился под навесным мостиком, на котором они теперь стояли. Ручей не только пополнял содержимое рва, но и облегчал жизнь многим сервам, поскольку вода доходила до их жилищ.
Замок был детищем Уэлдона де Марле, создавшего неприступную крепость, в которой будут жить он, его семья и многие поколения потомков. Такая твердыня могла отразить любую атаку и выдержать многодневную осаду. В случае нападения навесные мосты мгновенно поднимались, а дворы были достаточно велики, чтобы укрыть бежавших из деревни крестьян. Уэлдон был не только храбрым воином, но и прозорливым, умным человеком. И припасов в замке было достаточно, чтобы его обитатели могли спокойно протянуть несколько месяцев.
Все же, как ни ценила Абриэль безопасность толстых стен, а также безмятежность и красоту окружающей природы, сознание того, что скоро ей предстоит поселиться здесь с ненавистным мужем, терзало хуже любой пытки. Но она сама предложила свободу в обмен на спокойную жизнь семьи. Каждый раз при мысли о том, что этот омерзительный слизняк станет ее мужем, Абриэль тошнило.
Хотя многие ее саксонские родственники еще не прибыли на церемонию, Абриэль чувствовала, что уже приехавшие сохраняют холодную сдержанность по отношению к непрезентабельному хозяину и его вульгарным собутыльникам. Она прекрасно понимала недовольство родных той ситуацией, в которой они оказались. Большинство знакомых Десмонда были крайне предубеждены против саксов, словно сами могли считаться отпрысками благородных семейств, а не сборищем повес и развратников, не имевших ни богатств, ни титулов, ни положения.
Большинство женщин постарше поспешно ушли с шумного двора и собрались на верхнем этаже замка у очага. Вместе с Корделией и дальними родственницами Абриэль помогала старушкам, которым было трудно взбираться по крутым ступенькам на больных ногах.
Добравшись до очага, пожилые женщины с лукавым блеском в глазах выгоняли молодых из комнаты, поскольку собирались обмениваться пикантными историями, не предназначенными для девичьих ушей.
Они и в самом деле на все лады рассуждали о несчастной судьбе молодой жены, предсказывая ей такую же короткую жизнь, как двум предыдущим женам сквайра. Впрочем, некоторые надеялись, что умная и сообразительная девушка переживет своего мерзкого мужа.
Оглядевшись, Корделия тихо застонала: навстречу им спешил дородный хозяин замка. С первого взгляда было заметно, что его так и распирает довольство, ибо в маленьких глазках сияло радостное ожидание.
– Берегись, твой распутник спешит к своей возлюбленной, – незаметно прошептала Корделия подруге.
Абриэль тихо охнула, понимая, что кошмар постепенно становится реальностью. Притворившись, что любуется ручьем, она умоляюще пробормотала:
– Останься со мной, Корделия, пожалуйста! Заклинаю! Иначе я поддамся искушению и сбегу.
Светловолосая девушка прерывисто вздохнула, словно просьба оказалась чересчур обременительной.
– Меня тоже тошнит от Десмонда. Тем не менее я всегда гордилась званием верной подруги и не покину тебя.
Абриэль очень хотелось исчезнуть, но она собралась с мужеством и растянула губы в улыбке, которая, несмотря на все усилия, казалась безнадежно фальшивой.
За сквайром следовал его племянник Терстан, высокий парень с рыжеватыми волосами, который перед этим пробудил не только ее гнев, но и злость друзей Уэлдона. Надменно задрав нос, он озирался по сторонам, словно принюхивался к чему-то смрадному. На голову выше сквайра, он был строен и мускулист, а модная одежда прекрасно на нем сидела. Вырез и рукава черного костюма были отделаны зеленой тесьмой. Черные замшевые сапоги тоже были отделаны аппликациями из зеленой кожи, имитирующей побеги папоротника. Такой же узор украшал ножны его кинжала и кошель, свисавший с пояса, обхватившего узкие бедра. Его безупречный вид резко контрастировал с ужасным состоянием сервов, сновавших по замку и деревушке за узким мостиком, переброшенным через ручей. Хотя при жизни Уэлдона они казались чистыми, хорошо накормленными и веселыми, после гибели хозяина все изменилось к худшему. Теперь сервы выглядели худыми, оборванными и покрытыми синяками. Кроме того, они с неприкрытым страхом смотрели на Десмонда и его племянника.
Странно, что для человека, унаследовавшего огромное богатство, Десмонд совершенно спокойно взирал на сервов в грязных вонючих лохмотьях и только изредка подносил к носу надушенный носовой платочек, если кто-то из несчастных подходил к нему слишком близко.
Абриэль поклялась, что все исправит, когда станет здесь хозяйкой. Пусть свою ужасную участь она не изменит, но зато поможет другим несчастным душам. Настоит, чтобы те, кто работал в замке, регулярно мылись и получали приличную одежду. Но главное, она позаботится о том, чтобы все они были хорошо накормлены, даже самые старые и неспособные трудиться.
– Моя дорогая леди Абриэль! – воскликнул Десмонд, протягивая пухлые руки, словно ожидая, что Абриэль с таким же энтузиазмом сожмет их и пригласит жениха на прогулку.
– Сквайр, как вы поживаете? – спросила она, не в силах сдержать дрожь в голосе.
– Прекрасно, моя дорогая, – кивнул Десмонд. – Но как может быть иначе, когда самая красивая и добрая молодая леди на свете согласилась сделать меня счастливейшим на земле человеком? В такой момент человек склонен считать, что мир лежит у его ног.
Изобразив некое подобие сердечной улыбки, Абриэль неохотно согласилась не отнимать руки, хотя нашла его ладонь тошнотворно мягкой и влажной от пота. В следующий момент ее охватила нарастающая паника, когда Десмонд стал покрывать ее руки слюнявыми, жадными поцелуями. Отвращение было так велико, что она едва удержалась, чтобы не помчаться в кусты, где ее, несомненно, вывернуло бы наизнанку. Но еще страшнее оказалось сознание того, что, как только они поженятся, у этого человека появятся все права на нее.
Абриэль поспешно отвела глаза от кругленького сквайра и встретилась с испытующим взглядом Терстана. Его глаза были странного желтовато-зеленого цвета, обрамленные каштановыми ресницами и затененные густыми рыжеватыми бровями. Он был по-своему красив: высокие скулы, прямой нос, четко вылепленный подбородок, мягкие выразительные губы, искаженные, однако, сардонической усмешкой. Абриэль он казался весьма проницательным человеком, прекрасно понимавшим ее отвращение к жениху и от души им забавлявшимся.
Раздраженная пристальными взглядами молодого человека, Абриэль попыталась взять себя в руки и, не здороваясь, подчеркнуто резко отвернулась.
– А я уже засомневалась, что вы помните о моем присутствии, – кокетливо сказала она нареченному. – Вы так заботились обо всех деталях охоты, что я почувствовала себя заброшенной.
Десмонд весело хмыкнул:
– Гоните подобные мысли из своей прелестной головки, дорогая. Заверяю со всей искренностью, что думаю только о вас и считаю часы и минуты до нашей свадьбы. Сумей я ускорить это событие, наверняка так и сделал бы.
Несмотря на такой искренний энтузиазм, Абриэль предпочитала вообще не думать об этом событии. Не говоря ни «да», ни «нет», она показала на свою спутницу:
– Надеюсь, вы знакомы с леди Корделией Грейсон! Лорд и леди Грейсон приняли ваше приглашение и согласились приехать на свадьбу, а в этот момент беседуют с моими родителями в покоях, которые вы любезно нам предоставили.
– Разумеется! Разумеется! – жизнерадостно воскликнул Десмонд, низко кланяясь, чтобы показать, как рад обществу столь благородных людей. – И хотя это наше первое официальное знакомство, заверяю, что давно знаю ваших родителей, по крайней мере по слухам.
Корделия нерешительно улыбнулась и осмелилась поднять бровь:
– И они вас тоже, сквайр.
Явная двусмысленность, содержавшаяся в тоне подруги, заставила Абриэль пожалеть о том, что она попросила подругу остаться. Хотя они обе терпеть не могли сквайра, Корделия иногда не стеснялась проявлять свою неприязнь открыто, презирая все правила приличия. Впрочем, подруге вовсе не было нужды осторожничать.
В отличие от Абриэль она не потеряла жениха, достойного человека, и своего любимого отца, который оставил семью в почти безвыходном положении, когда защита мужчины для женщины – не просто роскошь, а способ выживания. Корделии не приходилось спасать отчима от разорения, а мать – от публичного унижения. Правда, Абриэль и не желала бы этого своей драгоценной подруге. Она хотела иной участи только для себя. Хотела, чтобы ей не пришлось жертвовать собой во имя благополучия, чтобы выручить семью.
В иной ситуации Абриэль не возражала бы, сцепись ее подруга с ненавистным Десмондом, поскольку тот, будучи глупым и несообразительным, наверняка бы проиграл спор, но сейчас любая ссора расстроила бы родителей, тем более что Элспет презирала Десмонда не меньше Корделии.
В этот момент под навесным мостом плеснула рыба: весьма странно, если учитывать тот факт, что вода в большинстве рвов обычно загнивает и зарастает водорослями. Поэтому Абриэль была счастлива найти тему для разговора:
– Корделия, видела ты такое? Представь, ров, наполненный рыбой, которую можно удить!
Хотя немногие распознали бы легкие перемены в мелодичном голосе Абриэль, Корделия почувствовала нервное напряжение подруги. Трудно винить ее за беспокойство! Присутствие Десмонда загадочным образом связывалось с самыми странными событиями, а именно с исчезновением его врагов, так же как и с воровством драгоценностей, картин, серебряных блюд, золотых кубков и других дорогих вещей. Пока не находилось доказательств виновности Десмонда, но это еще не значило, что он невиновен во всех этих деяниях. Просто достаточно хитер и коварен, чтобы ускользнуть от правосудия.
Не желая выказать явного отвращения к этому человеку, Корделия ради подруги сочла нужным отойти от парочки к дальнему концу мостика.
Абриэль облегченно вздохнула. Она всегда знала, что Корделия не только умна, но и крайне проницательна. А ей самой приходилось держаться настороже, учитывая, что она скоро станет женой Десмонда. Гибель Уэлдона обогатила Десмонда куда больше, чем кончина первых двух жен, но тем не менее он сумел избавиться от родных и немало заработать на этом. Кто знает, может, все три смерти – дело его рук!
Избегая взгляда управителя, Абриэль неохотно улыбнулась Десмонду и мужественно сумела подавить тошноту.
– Хотите поговорить со мной о каком-то деле, Десмонд? – мило осведомилась она.
При звуках своего имени Десмонд расцвел от удовольствия.
– Да, я надеялся на это, дорогая. Как вам, должно быть, известно, сэр Вашел представил мне на подпись последний вариант брачного контракта. Если не считать кое-каких пунктов, я не вижу никаких причин, которые могли бы воспрепятствовать нашей свадьбе. Терстан содержит мои дела в порядке и куда точнее сумеет определить, насколько правильно составлен контракт. В связи с этим он советует внести несколько небольших изменений, прежде чем документ будет подписан обеими сторонами…
– Означает ли это, что вы испытываете сомнения относительно условий, на которые согласились ранее, после переговоров с моим отцом? – спросила Абриэль, лишь испытывая холодную тоску при мысли о будущем без этого брака. Придется идти напролом и пустить в ход все возможные хитрости. – Если это так, я поспешу сообщить об этом своим родителям, поскольку до свадьбы осталось совсем немного времени. Мы полагали, что вы совершенно согласны со всем, когда скрепили договор личной печатью и объявили, что свадьба состоится после охоты. Мне кажется, что сейчас уже поздно что-то менять, тем более когда договор согласован обеими партиями. Поразительно, чего вы можете ожидать после всего этого?
– Поверьте, это всего лишь незначительные изменения, – поспешил заверить Десмонд, отмахиваясь пухлой рукой. – Те разногласия, которые возникли у меня с вашим отцом по поводу некоторых формулировок соглашения, легко уладить, и уже через два дня будет написан новый документ, как раз ко времени нашей свадьбы.
Абриэль, естественно, не собиралась поощрять жениха, заявив, что любые изменения могут быть легко внесены в контракт и согласованы с ней или ее отчимом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38