А теперь будьте добры делать, как приказано.
– Не будет этого! – взвыла негодяйка и, скрючив пальцы, бросилась на молодую хозяйку. – Мое! Все мое!
Абриэль была уверена, что впервые в жизни видит ведьму в полете. Хотя она легко увернулась, все же ей было не по себе при виде этого олицетворения демона, чья ненависть к ней превратилась в безумие. Очевидно, остальные слуги тоже так думали, потому что молча, с разинутыми ртами, глазели на споткнувшуюся ведьму.
И хотя та бешено размахивала руками, пытаясь удержаться, нога ее снова подвернулась, и она проехалась носом и щекой по каменному полу.
– Что здесь происходит?! – рявкнул Терстан, врываясь в огромное помещение.
Из носа и рта женщины хлестала кровь. Терстан схватил полотенце с ближайшего стола и крепко прижал к носу женщины, уже приобретшему темно-фиолетовый оттенок.
– Кто это сделал, Мордея?
Подняв пухлую руку, кухарка с видом обвинителя ткнула в Абриэль:
– Эта наглая сука! Она сбила меня с ног!
Терстан, мрачный, как грозовое облако, огляделся и столкнулся взглядом с молодой хозяйкой.
– Миледи, я…
– Что бы ты ни твердил и как бы ни уговаривал, я требую, чтобы этой женщины через час не было в замке, – перебила Абриэль.
Терстан бросил угрюмый взгляд на Мордею, прежде чем повернуться к Абриэль.
– Миледи, сквайр привел ее сюда вскоре после того, как унаследовал замок. Она лучшая кухарка во всей округе.
Абриэль очень хотелось опровергнуть последнее утверждение, но она не стала спорить.
– Тем не менее я требую ее ухода. Ни один слуга не смеет набрасываться на меня в моем собственном доме. Итак, тебе отдали приказ. А теперь немедленно отошли Мордею туда, откуда она явилась.
– Но она уже стара! На что будет жить, если вы ее выгоните? – запротестовал Терстан.
– Полагаю, будет продолжать издеваться над другими, как проделывала все это время здесь, на кухне, и пыталась напасть на меня минуту назад. Я не позволю ей терзать и изводить тех, кто оказался в ее власти. Пусть просит милостыню у людей, которыми она раньше пренебрегала.
С этими словами она обернулась к слугам и велела немедленно везти еду сервам. Они с радостью повиновались и, подталкивая друг друга локтями, злорадно ухмылялись: очевидно, радовались изгнанию кухарки. Вероятно, служить под началом Мордеи было весьма нелегким испытанием.
Оглянувшись, Абриэль, к своему удивлению, увидела, как Терстан помогает Мордее выйти из кухни. Услышав, как та упрекает молодого человека, Абриэль поняла, что Мордея знает о нем куда больше, чем другие слуги. У нее возникло естественное подозрение, что тут дело нечисто.
– Будь жива моя бедная мать, она не потерпела бы столь гнусного обращения! И погубила бы девчонку, не думая о цене. Мало того, залила бы весь замок кровью! Уж они надолго бы ее запомнили.
– Ш-ш! – нетерпеливо прошипел Терстан.
– Не хочешь, чтобы эта сука знала о нашем родстве? Терстан оглянулся и встретился с потрясенным взглядом Абриэль.
– Мордея, не…
– Да, Десмонд де Марле был моим братом! – взвизгнула старуха. – Если бы у нас была одна мать, ты мог бы быть моим племянником, Терстан де Марле, так что не слишком задирай нос!
Когда они наконец убрались, Абриэль задрожала от страха, поняв, что до сих пор их еду готовила сестра человека, повинного во многих убийствах. Она поскорее вышла на воздух, чтобы избавиться от ощущения окутавшего ее зла.
Глава 12
Через несколько минут Абриэль отправилась в деревню вместе со слугами, которым поручила отнести туда еду. Войдя в первую хижину, Абриэль потрясенно уставилась на Рейвена, стоявшего в компании мужчин на дальнем конце большой комнаты. Ее взгляд против воли постоянно притягивало к нему, и, хотя ей стоило бы давно привыкнуть к своей слабости, сердце сжималось при виде широких плеч и гордой осанки. На этот раз его внимание привлекла отнюдь не она, и Абриэль стало любопытно. Что, помимо нее, он нашел здесь интересного?
Она проследила за направлением его взгляда. Оказалось, что он смотрит на Седрика. Лэрд, держа малыша на коленях, рассказывал забавную историю о голодном лисе, гонявшемся за кроликом, который обманывал его на каждом шагу. Другие дети окружили его со всех сторон и весело хихикали, слушая о проделках хитрого кролика. У Седрика оказался редкий талант: каждый персонаж говорил своим голосом. При этом он сам получал не меньше удовольствия, чем дети. К полному восторгу малышей, кролик ускользнул от лиса, а последнему, чтобы не умереть с голоду, пришлось поймать старую крысу.
Теперь сервы уже не боялись приветствовать хозяйку и долго благодарили за все, что она для них сделала. Вспомнив, как настороженно держалась молодая мать в присутствии Терстана, Абриэль решила, что такая перемена в поведении сервов явно связана с его отсутствием.
А тем временем Рейвен со своего тщательно выбранного наблюдательного пункта сразу увидел Абриэль, как только та вошла. Поскольку она часто протестовала против того, что он вечно наблюдает за ней, он решил сделать вид, будто не замечает ее. Может, это понравится ей больше?
Но обещание, данное самому себе, было не так легко выполнить.
Он помогал таскать горшки и корзины с едой, которые опорожнялись едва ли не до того, как снимались с тачки. И как бы страстно он ни хотел оказаться рядом с Абриэль, в этот день находил особое удовольствие в том, чтобы наблюдать ее со стороны. И честно говоря, был куда более тронут видом ее в роли новой хозяйки замка, чем когда впервые узрел ее в королевском дворце в кружевах и лентах.
Засучив рукава и заколов локоны, она работала вместе со слугами, распределяя еду, которую, как он знал, лично приказала прислать сюда. Сервы со своей стороны с готовностью принимали все, что она предлагала им, постоянно выражая свою благодарность. Абриэль отвечала теплой и радостной улыбкой с таким видом, словно это они делали ей одолжение. Рейвен видел слезы на глазах родителей, чьи дети утоляли голод и больше не были вынуждены терпеть постоянное жжение в пустых желудках, такое мучительное, что даже сон не давал им убежища от этой пытки.
Он сразу отметил жалкое состояние сервов. Но с тех пор, как в замке появилась молодая хозяйка, они стали выглядеть намного лучше. Неудивительно, что их глаза при виде ее влажнели, а проходя мимо, они старались поцеловать руку госпожи, готовые молиться на нее за все, что она для них сделала. Ему становилось легче на сердце оттого, что люди, вынужденные терпеть жестокость и бессердечие сквайра, теперь испытали истинную доброту и великодушие. И это наполняло его гордостью за то, что он любит такую женщину.
Рейвен мог быть очень терпеливым, особенно когда терпение требовалось в очередной битве, которая приведет к победе. И за это его ненавидели многие, с кем он имел дело как посланник короля Давида. Они предпочитали действовать безрассудно, повинуясь порыву, и это давало ему преимущество. Но его терпение подверглось жестокому испытанию, и, едва сервы утолили голод, он нашел возможность подойти к госпоже замка. Она сидела у огня в компании детей поменьше, и Рейвену не понравилось, что улыбка при виде его сменилась настороженным и подозрительным взглядом. Для него это было вопросом чести, он не привык, чтобы женщины не доверяли ему. А ведь он смел надеяться, что его помощь в ночь смерти ее мужа укрепит связь между ними. Но отчуждение все росло.
Рейвен сел рядом с Абриэль, стараясь не делать внезапных жестов. Каким бы абсурдным это ни казалось, нельзя отрицать, что медленное, осторожное обращение усмиряет самых пугливых животных.
– Вы делаете доброе дело, – заметил он.
Ее улыбка была адресована девчушке, сидевшей у нее на коленях и мирно сосавшей большой палец.
– Добрые дела всегда легко делать.
– Вы прирожденный вождь. Наверное, потому, что были единственным ребенком у матери?
Она кивнула, хотела что-то добавить, но лишь плотнее сжала губы. Подумать только, она едва не выдала чужаку тайну Элспет! Словно Рейвен им друг!
– Я тоже единственный ребенок у отца, – продолжал он. – По крайней мере хоть в этом у нас что-то общее!
Она вежливо улыбнулась и пожала тонкими плечами.
– Видите ли, отец научил меня всему, что я знаю, от драки на мечах до дипломатии. И научил хорошо.
– Это видно: вы по-прежнему путешествуете с ним, словно нуждаетесь в опекуне.
Рейвен поморщился, радуясь, что дети не поняли ее сарказма:
– Вы пронзили мое сердце, девушка.
– Простите меня, – с деланным смирением взмолилась она. – Не знала, что правда так горька.
Их взгляды скрестились, и ее лицо вдруг исказилось страхом и паникой. Рейвен точно знал, что именно вызвало такую реакцию: она вспомнила правду, которую знали лишь они двое. Правду о смерти сквайра. Только сейчас он понял причину ее подозрений и недоверия к нему и попробовал мягко разуверить ее.
– Вы правы, иногда правда может лишь принести боль, если о ней узнают все. Но клянусь честью рыцаря, миледи, я никогда никому не открою подобную правду, – бросил он и, поднявшись, отошел. Что ж, сейчас он приобрел полезное знание, имеющее немалое значение для кампании, в которую он вступил, чтобы завоевать ее, и он ее завоюет.
Покинув деревню, Абриэль стала переходить узкий мостик над ручьем, когда увидела Терстана, провожавшего Мордею к запряженной в тележку лошади, которую престарелый серв остановил, не доехав до навесного мостика замка. Поблизости ждал отряд из двадцати всадников. Едва Терстан кинул в тележку большой мешок с вещами женщины, та наклонилась, подняла с земли камень и сунула в карман передника. И только потом позволила Терстану помочь ей сесть на козлы. Подняв руку в знак прощания, она что-то сказала Терстану на незнакомом языке и уже хотела пуститься в путь, но тут увидела госпожу замка, злорадно закудахтала и подхлестнула кнутом мохнатую кобылку. Терстан удивленно обернулся, заметив, за кем наблюдала Мордея. Когда тележка проезжала мимо застывшей на мостике Абриэль, Мордея быстро вытащила камень и запустила в бывшую хозяйку.
Прежде чем Абриэль успела увернуться, Рейвен сжал ее талию и резко развернул лицом к себе, так что она оказалась прижатой к его груди. И только успела поднять глаза, как услышала, как камень глухо ударился в его спину. Рейвен даже не поморщился и не разжал рук. Абриэль, дрожа, благодарно кивнула. Мордея наверняка пробила бы ей голову, если бы не Рейвен.
Больше всего ей хотелось прижаться к его сильной груди и позволить ему защитить ее от всего зла этого мира… на несколько часов или навсегда… Но опасение, что он и был самой большой угрозой ее безопасности, вынудило Абриэль поскорее отступить, лишая себя тепла и утешения этого большого тела.
Мордея подхватила кнут и стала энергично подгонять кобылку, спеша поскорее убраться. Ее злобный смех донесся до них, заставив Абриэль нервно вздрогнуть.
– Помяните мои слова, вы снова увидите меня, когда меньше всего ожидаете! – вопила она, потрясая кулаком. – Я перережу вам шеи от уха до уха, а потом вырву сердца и поджарю себе на ужин! Так и знайте, это обещаю я, Мордея!
Выкрикнув зловещее проклятие, Мордея немедленно перешла на язык, которым чуть раньше объяснялась с Терстаном, и хотя слов было почти не разобрать за грохотом колес, Седрик внимательно прислушивался к каждому звуку. Абриэль не знала языка, но была твердо уверена, что с уст Мордеи сыплются отнюдь не благословения.
– Насколько я понял, эта старая ведьма хочет раньше времени упокоить вас в могиле, девушка, – заметил Седрик, встав рядом с Абриэль.
Терстан не пытался подойти к ним, только взял поводья коня у одного из своих людей и коротко бросил:
– Надеюсь, вы не ранены, миледи.
– По чистой случайности, – мрачно отозвался Рейвен. Абриэль увидела, с какой ненавистью смотрят мужчины друг на друга, и поспешила вмешаться:
– Терстан, постарайся, чтобы она больше никогда не возвращалась сюда.
Тот кивнул.
– И позабочусь о том, чтобы ваша собственность, а именно тележка и лошадь, была вам возвращена не позднее завтрашнего утра, – добавил он и глубоко вздохнул, словно следующие слова дались ему с трудом: – Благодарю, сэр Рейвен, за то, что защитили леди Абриэль от глупой выходки Мордеи.
– Глупой выходки? – презрительно повторил Рейвен.
И снова Абриэль вмешалась, прежде чем эти двое успели сцепиться:
– Терстан, ты уезжаешь, не удосужившись предупредить меня?
– Не думал, что вы хотите, чтобы я остался.
Если он воображал, будто она станет упрашивать его, то жестоко ошибся.
– Доброго вам дня, миледи, – сухо бросил он, прежде чем вскочить на коня и уехать вместе со своими людьми.
Абриэль, Рейвен и Седрик немного постояли, глядя им вслед.
– Девушка, – начал Седрик – почему Терстан де Марле сопровождает подобную женщину?
Абриэль тяжело вздохнула.
– Она не родственница Терстана, сына старшего брата Десмонда. Но у Мордеи и Десмонда была одна мать, так что Терстан считает себя кем-то вроде ее родича.
– В таком случае скатертью им дорога, – твердо объявил Седрик.
Но Абриэль почему-то казалось, что она еще увидится с этими людьми.
Вечером за ужином поклонники Абриэли явно осмелели. Ее буквально дергали во все стороны: приглашали танцевать или поговорить, причем беседы в основном были весьма односторонними и состояли из похвальбы, но она, как всегда, могла рассчитывать на Рейвена, стоявшего неподалеку. Даже если он не следил за ней постоянно, Абриэль была уверена, что все время находится в поле его зрения. Сейчас он походил на большого тигра, растянувшегося на солнце, сонного и довольного, но помоги Боже тому бедному глупцу, который попытается проскользнуть мимо и украсть сокровище, охраняемое этим тигром.
Эта последняя мысль заставила ее встрепенуться и спросить себя, уж не она ли то сокровище, которое охраняет Рейвен. В таком предположении было нечто привлекательное, словно с ним она могла чувствовать себя в полной безопасности и под защитой.
Но существовала пугающая возможность, что единственной причиной стремления защитить ее было желание схватить все, что она может предложить… когда настанет подходящий момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38