Женщины обнялись, громко всхлипывая. Все больше и больше людей появлялось в зале, окружая женщин и перешептываясь.
Рейвен перекатил Мордею на спину и увидел, что ее глаза невидяще уставились в потолок.
– Она мертва.
Элспет, охнув, подняла голову с плеча Абриэль:
– Но я не хотела ее убивать!
– Мама, ты спасала меня! И убила ее случайно, хотя она была страшной женщиной, готовой уничтожить всех, кого могла.
Элспет несколько раз кивнула и стала всхлипывать уже не так громко, особенно когда услышала голос мужа, после чего ринулась в его объятия и зарыдала с новой силой.
– Как Мордея пробралась в замок? – хрипло пробормотала Абриэль.
Рейвен выпрямился и обнял жену.
– Сервы успели прибежать как раз перед тем, как мы закрыли ворота. Ей было легко переодеться в такой же плащ, какой носят они. Во всем виноват я. Люди Терстана еще не прибыли, и я посчитал, что в замке все благополучно. – Он на секунду прикрыл глаза. – Из-за меня ты могла бы погибнуть.
– Не смей и думать об этом, – решительно заявила Абриэль. – Осада еще не кончилась.
– Стрел становится все меньше и меньше. Запасы их истощаются, а земля усеяна телами раненых и убитых. Нужно сказать де Марле, что его план не сработал. Посмотрим, что он сделает.
– Можно предложить ему отдать тело Мордеи, – выдохнула Абриэль, с содроганием глядя на труп. – Она была ему почти теткой. И я пойду с тобой.
– Абриэль…
– Как я могу быть вдали от тебя после того, что вынесла сейчас?
И Рейвену пришлось невольно согласиться.
Поднявшись на стену, Абриэль огляделась. Ей стало нехорошо при виде груд неподвижных тел, Лежавших на земле. Но когда она повернулась и взглянула на крышу замка, угол которой еще горел, и мужчин, лихорадочно передававших друг другу ведра, всякая жалость к врагам, имевшим глупость последовать за Терстаном, исчезла.
Примерно с десяток солдат из тех, которые еще оставались на ногах, опускали древки стрел в костер, специально зажженный для этой цели. Абриэль снова глянула в темное небо на низко нависшие черные тучи. Дождь – их единственная надежда на то, что крыша не загорится и замок уцелеет. Если пламя распространится дальше, им скоро придется покинуть здание.
– Терстан де Марле! – крикнул Рейвен.
Люди внизу приостановили свое занятие и обернулись к Терстану, щит которого неловко болтался на боку, больше не защищая своего хозяина. Рейвен понял, что Терстан ранен и удерживается на ногах лишь усилием воли.
– Вижу, твоя крыша пылает! – откликнулся Терстан со злорадным смехом. – Недолго ты продержишься, Сиберн!
– Гораздо дольше, чем тебе кажется, де Марле! У тебя почти не осталось людей, а огонь скоро погасят.
Абриэль оглянулась на крышу, гадая, правду ли говорит ее муж или блефует, чтобы обмануть врага.
– Я хочу отдать тебе женщину, которую ты считаешь теткой. Женщину, которую ты послал загребать для тебя каштаны из огня.
Терстан воткнул меч в землю и, пошатнувшись, оперся на него.
– Она потерпела неудачу?
– И еще какую! – негодующе вскричала Абриэль. – Я здесь, Терстан, жива и здорова!
Он низко опустил голову, осознав, что все его планы потерпели крах. Но все же, собрав остаток сил, прокричал:
– Ты изменница, Абриэль Харрингтон!
Она съежилась, услышав свою девичью фамилию.
– Ты больше никогда не сможешь вернуться на родину, – яростно продолжал он, прежде чем рухнуть на колени.
– Твои слова ничего для меня не значат! – фыркнула она. – Рейвен – мой муж, и я связана с ним по благословению Бога, короля и велению собственного сердца.
Она с любовью посмотрела на Рейвена, и в этот момент пошел дождь, стекая по ее щекам, как слезы радости. Во дворе раздались восторженные крики.
– Я послушаюсь собственного сердца, – продолжала она звенящим голосом, – потому что в такие ужасные времена на карте стоит не только существование народов, но и жизнь отдельных семей. И я с радостью и гордостью объявляю о своей безусловной преданности мужу.
Рейвен обнял ее за талию и привлек к себе.
– Я люблю тебя, Абриэль, – хрипло выговорил он. – Любил с того момента, как увидел впервые при королевском дворе, гордую и независимую. Люблю тебя и знаю: вместе мы сможем одолеть любые трудности. Мое сердце принадлежит тебе, девушка, и я молюсь только о том, чтобы ты отдала мне свое и я мог вечно хранить его и лелеять.
Абриэль с радостным криком обхватила его шею и, крепко прильнув к груди, подняла лицо к небесам, так что дождевые капли смешались со счастливыми слезами.
– Я люблю тебя, Рейвен, муж мой! Люблю за твое благородство и мужество и за твое упрямство тоже, потому что ты сумел одолеть мои страхи. Жаль, что я так долго не могла узнать и понять, как ты храбр, честен и благороден!
Они долго целовались, и каждый поцелуй был обещанием грядущего счастья.
Дождь потушил пожар, и, когда Терстан испустил последний вздох, оставшиеся в живых постепенно рассеялись в лесу. Опасность миновала, и семья Сиберн могла начать новую жизнь.
Этой ночью, когда все раны были перевязаны, а крыша наспех отремонтирована, Рейвен и Абриэль объявили о скором появлении на свет их ребенка. Семьи обменялись поздравлениями и выпили за здоровье новобрачных. Но Рейвен и Абриэль почти не обращали на них внимания, ибо смотрели в глаза друг другу и видели там прекрасное будущее.
Эпилог
В замок лэрда Сиберна были приглашены соседи со всей округи, чтобы отпраздновать свадьбу его сына и познакомиться с многочисленными гостями. Несколько молодых шотландцев не сводили глаз с прекрасной девушки и дружно восхищались жизненной силой и весельем, бывшими, казалось, неотъемлемой частью ее характера. Ее родители тоже были весьма дружелюбны, но, как ни надеялись холостяки поближе свести знакомство с дамой и поразить ее историями о собственных подвигах, к их величайшему изумлению, та была более склонна находиться рядом с уже немолодым лэрдом и внимать каждому его слову.
Менее чем через месяц те же самые шотландцы поражение покачивали головами, получив известие о предстоящем браке молодой красавицы с пожилым лэрдом. Церемония должна была состояться в небольшой церкви в долине.
– Да ведь лэрд более чем вдвое ее старше, – шептались соседи. Может, это брак по расчету? Тогда это сразу было бы заметно по поведению невесты. Но она, похоже, была неподдельно счастлива и с радостью давала брачные обеты. Ни малейшего признака сожаления или досады! Мало того, по всему видно, девушка была на седьмом небе и почти весь вечер не отходила от стареющего, но все еще очень красивого лэрда. Что же до жениха, тот с энтузиазмом танцевал под звуки волынок. И не сбивался с ритма, даже когда большинство молодых людей задыхались от усилий сравняться с ним в силе и ловкости.
Реджинальд с восторгом наблюдал за церемонией и выразил свое одобрение тем, что наградил дочь приданым, поразившим воображение собравшихся на свадьбу. Они также были потрясены подарком новобрачного, который отвел тестю участок земли рядом со своим поместьем, причем участок достаточно большой, чтобы выстроить просторный особняк.
– На случай, если ты в не слишком отдаленном будущем решишь стать моим соседом, – со смешком объявил Седрик.
Реджинальд широко улыбнулся и благодарно наклонил голову:
– Изольда будет счастлива начать строительство дома, где могла бы нянчить наших внуков.
Громкий смех друзей заставил присутствующих окончательно растеряться. Большинство считало, что лэрд вряд ли способен иметь детей. Что ни говори, а у него всего один сын, рожденный за все те годы, что он жил с первой женой.
– Наш первенец получит имя Реджинальд, – объявил Седрик, поднимая кружку с элем в приветственном тосте. – А если родится девочка, пусть будет Изольдой.
Все дружно подняли кружки.
Абриэль и Рейвен, сидя в укромном уголке зала в компании Вашела и Элспет, наблюдали за танцующими. Все четверо были в прекрасном настроении и полном согласии с окружающим миром.
Элспет нежно улыбнулась дочери:
– Я рада твоему счастью, детка. Я так долго молилась за тебя.
– В таком случае, – сказал Вашел жене, – если нам придется в ближайшие месяцы вернуться домой, могу я надеяться, что твое сердце не разобьется от пусть и короткого, но прощания с дочерью?
– Вы не смеете даже упоминать об отъезде! – запротестовала Абриэль, сжимая руку матери. – Вы только что приехали и обещали, что не уедете, пока не родится ребенок и можно будет спокойно пускаться в путь.
– И мы, конечно, сдержим слово, – заверил Вашел. – И еще останемся до тех пор, пока не появится на свет наш внук.
Женщины заулыбались.
Вашел глянул на Рейвена и откашлялся.
– Дочка, нам нужно обсудить управление твоим поместьем, пока ты живешь в Шотландии.
– О, подобные вопросы обсуждайте с моим мужем и не думайте, что это меня волнует, – небрежно отмахнулась Абриэль. – Я вполне ему доверяю.
Рейвен нахмурился и слегка качнул головой, но Абриэль мгновенно заметила странный жест и подняла брови.
– Ну-ка признавайтесь, в чем дело, – потребовала она, переводя взгляд с мужа на отчима.
Вашел глубоко вздохнул:
– Но, Рейвен, сейчас не время скрывать это от нее.
– Что?! – вскинулась она, насторожившись.
– Видишь, как ты расстроил ее, утаив правду, – упрекнул Вашел.
Рейвен, сдаваясь, кивнул.
– Дорогая, – пояснил Вашел, – это ты должна принимать решения относительно замка де Марле. Ты его владелица.
– Но это единственное приданое, которое я принесла Рейвену.
– И он отказался от него, – возразил Вашел. Абриэль, приоткрыв рот, уставилась на Рейвена.
– Но… я думала, – смущенно пробормотала она. – Рейвен, каждый мужчина должен получить за невестой приданое.
– Только мне оно ни к чему. Если бы я взял его, ты всегда бы подозревала, что я женился из корысти.
Абриэль опустила голову.
– О, Рейвен, мне так стыдно!
– Нет, любимая, не огорчайся. Лучше поговори с отчимом и объясни, что делать с поместьем.
Абриэль глубоко вздохнула.
– Вашел, сделай так, чтобы сервов обучили ремеслу, которым они могли бы содержать себя и приносить доход замку, и я с радостью поручаю тебе заботиться о поместье и о моем состоянии, пока оно не потребуется нашим детям. А пока я ожидаю от тебя полных отчетов четыре раза в год. За свою службу ты можешь брать плату из прибыли. Согласен?
Вашел и Рейвен удивленно переглянулись, потрясенные такими знаниями тонкостей ведения хозяйства. Одна Элспет, хорошо изучившая свою дочь, осталась спокойной и с самодовольным видом уставилась на мужа.
Но тот знал, как управлять поместьями, и не его вина, что он оказался слишком хорошим сыном, а его отец – бессердечным негодяем, не сдержавшим слова и все оставившим старшему брату Вашела.
– Пять монет с каждой сотни из доходов, которые я смогу получить с поместья. Этого достаточно?
– А по-моему, мало, – возразила Абриэль, спеша уверить его в своей щедрости. – Десять монет – вот самая подходящая плата.
Вашел долго растроганно откашливался, прежде чем выговорить:
– Ты слишком великодушна, дочь, но я польщен твоим доверием и не разочарую тебя.
Абриэль взглянула на Рейвена, ощущая мир и покой. Она была так счастлива, что все недоразумения и беды позади… хотя нельзя поручиться, что в будущем не случится разногласий между столь упрямыми людьми.
Она смотрела на него с такой любовью, что Рейвен не выдержал:
– Пойдем со мной в спальню, любимая. Мне нужно кое-что тебе показать.
Абриэль, краснея, извинилась перед развеселившимися родителями, и, помахав сияющей Корделии, последовала за Рейвеном. Но, переступив порог спальни, остановилась как вкопанная при виде маленькой деревянной колыбели у очага.
Всплеснув руками, Абриэль тихо ахнула и сморгнула навернувшиеся на глаза слезы.
– О, Рейвен! – прошептала она и, подбежав к колыбели, погладила гладкое дерево и искусно вырезанные на изголовье солнце, луну и звезды.
– Я сколачивал колыбель тайком от тебя для нашего ребенка, – тихо пояснил он, кладя руку ей на плечо. – Хотел сделать сюрприз. Но теперь могу показать колыбель, а вместе с ней и свою любовь к тебе и малышу. Я не представляю свою жизнь без тебя, любимая.
Абриэль улыбалась, хотя губы ее дрожали. Вместе они опустились на колени перед колыбелью. Огонь бросал на них желтые отблески, но супруги ничего не замечали, поглощенные друг другом, малышом в чреве матери и любовью, которая приведет его в этот мир.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38