Случилось это весной 1861 года, через четыре дня после того, как генерал Борегар приказал войскам конфедератов атаковать форт Самтер.
Нью-Йорк был потрясен сокрушительным поражением федеральных войск под командой генерала Макдауэлла в первом сражении при Бул-Ран.
– Здесь говорится, что у бунтовщиков теперь прямой путь на Нью-Йорк, – сказал как-то утром Кейси, закончив читать набранные траурным шрифтом заголовки в «Геральд». – Может, лучше закрыть магазин и перебраться в Бостон?
– Если возьмут Нью-Йорк, то и до Бостона путь не долог. Нет, я бы рискнул и остался здесь. А ты как, Бекки?
Он с улыбкой сжала ему руку.
– Куда ты, туда и я.
Кейси раздраженно отвернулся. Он все еще был безнадежно влюблен в Бекки и болезненно переживал всякий раз, когда Брайен хотя бы притрагивался к ней. Со смертью старика Соломона Брайен и Бекки уже ни от кого не скрывали, что отношения их отнюдь не платонические. Вообще-то они спали вместе уже три года, но только отец об этом и не подозревал. Кейси же не было дано этого блаженного неведения. Он и раньше знал, что происходит, а теперь эта парочка вообще бесстыдно выставляла свои отношения напоказ.
Однажды утром, отдав щедрую дань любовному объятию, Бекки сказала:
– Брайен, я жду уже неделю…
– Чего, дорогая?
– Ну, теперь, когда отец умер…
– А, ясно. – Можно было не продолжать. Теперь ничто не мешало им пожениться. Он притянул ее к себе и прижал щекой к груди. – О Господи, дорогая, ну почему в жизни все так сложно и перепутано? Теперь уже я вынужден сказать «нет». Во всяком случае, на ближайшее время.
– Ты больше не хочешь на мне жениться? – потерянно спросила Бекки.
– Ну разумеется, хочу, любовь моя, но сейчас не время говорить о женитьбе. Надо выполнять свой долг.
– Долг? Перед кем?
– Перед этой страной. В течение последних шести лет я видел от нее только добро – теперь настала пора платить по счетам. Свобода, равенство и справедливость просто так не даются.
– Неужели ты собираешься на военную службу, Брайен? – потрясенно воскликнула Бекки. – Нет, только не это! Тебя же убьют. Да и что ты в этом понимаешь? Война – дело профессионалов.
– С ними-то как раз сейчас и туго. И правительство обратилось к добровольцам. Я уверен, что лишним не окажусь. Видишь ли, у меня военное образование по кавалерийской части.
– Снова выдумываешь! Его сиятельство, милорд Киллерни.
– Вообще-то Тайрон, но лучше оставим это. Надеюсь, ты поймешь мое решение, Бекки.
– Нет, как раз понять его я не могу и сказать, что оно мне нравится, тоже не могу, но ведь выбора у меня нет, верно? Значит, остается лишь подчиниться.
Услышав, что его друг собирается записаться в армейские части, Кейси так и застыл от изумления.
– Ничего себе! Знаешь, мне это никогда не приходило в голову, но ты совершенно прав. Мы всем, всем, что у нас есть, обязаны Соединенным Штатам. Я с тобой.
Брайен положил ладонь ему на руку.
– Нет, Ларри, ты – дело другое. К тому же должен же кто-то помогать Бекки в торговле. Слышал, министерство обороны собирается сделать нам крупный заказ на военную форму?
– Да, Бекки говорила что-то в этом роде.
– Твое место здесь. Снабжение фронта – тоже вклад в общее дело, да еще какой. Думаю, как только вопрос с этим заказом решится окончательно, нужно нанять несколько новых работников. А ты разбираешься в делах лучше моего, – покривил душой Брайен.
– Может, ты и прав, – сдался Кейси. В глубине души у него снова загорелся слабый огонек надежды. Если Брайен уйдет на войну, то они с Бекки… Нет, даже страшно поверить в такую возможность. Ведь если ничего не выйдет, как жить с утраченными надеждами?
И все же, все же…
Глава 5
Почти пять лет понадобилось Равене, чтобы примириться с утратой Брайена, якобы погибшего в огне. Разумеется, она его не забыла и никогда не забудет. Но Равена была еще юна душой и телом, и большая часть жизни по-прежнему оставалась впереди.
Немалым утешением ей служил Роджер. Он был братом Брайена, пусть эти двое и не питали друг к другу никакой любви. Он был похож на Брайена – настолько похож, что нетрудно было, если сосредоточиться на этом, заставить себя поверить, что перед нею просто иное воплощение Брайена. В конце концов, если бы волею Провидения клетки в чреве матери не разделились, Брайен и Роджер сделались бы одним человеком. Следовательно, Брайен просто переселился в тело Роджера. За видимыми всем чертами внешности Роджера они искала особенности, отличающие Брайена.
Роджер же просто боготворил Равену, и Ванесса Уайлдинг неустанно напоминала об этом дочери.
– Он обожает тебя, всякий каприз готов исполнить. Таких мужчин не часто встретишь. Да и вообще все при нем – воспитание, богатство, внешность.
– Я не уверена, что люблю Роджера, мама.
Герцогиня рассмеялась:
– Любовь! Да что ты знаешь о любви, дитя мое? Только то, что читаешь в своих обожаемых дамских романах? И ты думаешь, это и есть настоящая любовь?
– Не знаю, мама. – Равена с трудом удержалась от того, чтобы сказать, что кое-что о любви ей таки известно. Известно то, что было у них с Брайеном на Доунгэльском лугу.
– Позволь мне сказать тебе кое-что, Равена. Если в браке один любит другого так, как Роджер любит тебя, это неизбежно передается. Со временем и ты его полюбишь.
Все так. Зов плоти, который Брайен пробудил в Равене, не уменьшился с его исчезновением. Теплыми весенними ночами она металась на своей одинокой девичьей постели, мечтая о прикосновении мужских губ. О мужском объятии. О мужских руках на своем обнаженном теле. О мужской силе. Она дрожала, стонала, почти физически ощущала, как ею овладевают.
– Прекрати! Не думай об этом! – раздраженно прикрикнула она на себя.
Равена встала с постели и, накинув ночную рубашку, спустилась на первый этаж. В доме было темно и тихо. Только издали доносились собачий лай да уханье совы. Равена пересекла кабинет и вышла через застекленные двери на террасу. Лица ее коснулся теплый ветерок. Сад заливал свет полной луны.
Равена подняла голову и медленно пошла по дорожке к бассейну в дальнем конце сада. Чувство было такое, словно она путешествует во времени. Назад. Древняя Греция. Бассейн со стенками из белоснежного мрамора. Сумрачные тени. Статуи вокруг оживали, приходили в движение. Одна из них надвигалась прямо на нее.
Равена судорожно прижала к груди руки и отскочила назад.
– Господи, не сон ли это?
– Равена?
У нее от ужаса волосы зашевелились на затылке.
– Прочь отсюда!
– Это я, Роджер.
– Роджер О’Нил?
– А ты что, знаешь других Роджеров? – засмеялся он.
И вот тень воплотилась в капитана драгун в роскошной форме и шлеме с плюмажем.
– Я только что с особого задания. Молли Мэгваэры снова устроили налет на поместье сэра Роберта Диллона. Увели двух превосходных скакунов и в придачу прихватили несколько пистолетов и ленты с патронами. Мерзавцы! Их надо на месте приканчивать. Они понимают только один язык – силу!
– Но ведь у них лучшие учителя в мире, разве не так? – спросила Равена. «Англичане», – ответила она самой себе. Эти слова Равена не раз слышала от отца и его друзей, страстно обсуждавших ирландский, как его теперь называли, вопрос.
Во время одного из таких разговоров сэр Роберт Диллон в ярости вылетел из комнаты и с тех пор перестал даже разговаривать с герцогом Ольстерским.
– Равена! – Роджер был явно шокирован. – Нельзя так говорить. Это речи не только предательские, но и опасные. Да и отцу твоему хорошо бы быть посдержаннее в своих публичных заявлениях.
– Отец как-нибудь сам за себя постоит.
– На твоем месте я не был бы так уверен. – В голосе Роджера зазвучали угрожающие нотки. – В течение последнего года Ирландия, по существу, живет по законам военного времени. Скоро Корона перестанет мириться с любой помощью бунтовщикам, материальной или моральной. Знаешь, до чего дошли эти мерзавцы? Устроили на прошлой неделе в Голуэе какой-то балаган – суд, видите ли, над премьер-министром, признали его виновным в убийстве и сожгли чучело.
Равена подавила смешок.
– Жаль, что меня там не было.
Роджер остановил на ней долгий, холодный оценивающий взгляд. Временами его посещали сомнения. Как бы очаровательна ни была Равена, как бы страстно ни желал он всецело обладать ею, все же порой Роджер задумывался, может ли он позволить себе жениться на такой девушке, как Равена Уайлдинг. Не в житейско-финансовом смысле, конечно. Не получится ли так, что она станет помехой его армейской, а затем, если все пойдет как надо, политической карьере?
– А как ты сюда попал, Роджер?
– Проезжал мимо, и мне показалось, что где-то совсем рядом открывается дверь. Ну и решил, что стоит на всякий случай проверить: а вдруг здесь тоже орудует какая-нибудь банда.
– Ладно, давай наконец покончим со всеми этими серьезными разговорами. Я рада, что ты здесь. Мне не спалось и очень захотелось, чтобы кто-нибудь оказался рядом. Присаживайся. – Равена указала на одну из каменных скамеек, расставленных по всему периметру бассейна.
Только тут Роджер обратил внимание на то, как она одета.
– Это что? Это…
– Ночная рубашка? Ну да, разумеется.
У Роджера голова пошла кругом.
– Равена, нельзя разгуливать в одной ночной рубашке. То есть я хочу сказать, ты не должна… – Роджер хрипло откашлялся. – Э-э, ведь под ней…
– Ничего нет, – подтвердила Равена, и эхо ее серебристого смеха прошуршало по листве застывших в молчании деревьев.
– О Господи! Пожайлуста, потише. Окажись я здесь в одной пижаме, не знаю, чем бы это закончилось.
– Да я шкуру с тебя спущу, негодяй ты этакий, – сказала Равена, передразнивая своего отца. – Будешь знать, как пятнать честь моей дочери.
– Знаешь, у тебя какое-то извращенное чувство юмора. – Роджер невольно оглянулся.
– Да не бойся, здесь никого нет. – Внезапно Равену словно молнией ударило. Чистейшее безумие. – Слушай, давай поплаваем, а?
– Равена! Что это на тебя нашло?
Ничего и никого, слишком давно никого не было. Равену охватило такое желание, такая теплая волна захлестнула все тело, что голова закружилась. Она наклонилась и не спеша потянула вверх подол рубашки.
– Немедленно прекрати! – воскликнул Роджер.
Ответом ему стал издевательский смех.
Когда рубашка доползла до бедер, он резко отвернулся и закрыл глаза. В воздухе что-то зашелестело, а затем послышался всплеск.
– Славно-то как. А ну-ка прыгай, ведь ты наверняка после погони за этими скверными Молли Мэгваэрами потом изошел.
– Равена, в последний раз говорю: немедленно вылезай из воды и одевайся.
Вместо ответа Равена игриво рассмеялась и плеснула в него пригоршней воды.
– Ну ладно, с меня довольно. Ухожу.
– Куда ты? Хорошо, больше не буду, прости.
Но Роджер уже зашагал прочь.
– Роджер! – Теперь голос ее изменился. В нем зазвучала тревога, даже страх. – Роджер, у меня судороги. На помощь!
– Равена! – Роджер повернулся и побежал назад, сбрасывая по пути мундир и шлем. Он прыгнул в воду и быстро поплыл к Равене, поднимая кучу брызг.
Равена, когда он добрался до нее, покачивалась на спине, казалось, лишившись чувств; длинные темные волосы колыхались на поверхности воды.
Соображая, как бы поудобнее обхватить ее, Роджер вдруг с удивлением обнаружил, что тут совсем мелко – вода едва доходит до пояса.
– Это еще что за шутки?.. – Глаза у Равены открылись, и, уловив ее улыбку – улыбку Чеширского кота, – Роджер остановился на полуслове.
– Ну, ты рад, что вернулся? – Равена протянула ему руки.
Только тут Роджер в панике заметил, что на ней ничего нет. Ее грудь и живот белели в лунном свете, как алебастр.
– До чего же ты прекрасна! – Слова застревали у него в горле.
Роджер подхватил Равену на руки и двинулся к боковой стенке бассейна. Руки ее сплелись у него на шее.
– Лесенка там, в конце, – мотнула она головой.
Под ивами, склонившимися над водой, было совсем темно. Роджер вынес Равену из бассейна и уложил на траву. Она прерывисто дышала, нащупывая пуговицы у него на рубашке.
– Ну что, дурашка, сам разденешься или помочь? – Смех ее прозвучал хрипло и зазывно. В темноте она вполне могла сойти за деревенскую девчонку в стоптанных туфлях, но уж никак не за леди Равену Уайлдинг. Сопротивляться Роджер больше не мог. Сгорая от яростного желания, он скинул одежду и буквально набросился на Равену. Сомкнув губы в жадном поцелуе, они катались по траве, словно два диких зверя, сошедшихся в смертельной схватке. Роджера изумило и даже привело в смятение, насколько легко он овладел ею.
Равена Уайлдинг не была девушкой!
Ее тело жаждало его ласки. У Роджера было такое чувство, будто его затягивает в кипящую белую лаву. Даже в самых разнузданных своих фантазиях он и представить себе не мог, что женская страсть может превзойти мужскую. Равена заставила его убедиться в этом заблуждении. Во всяком случае, именно Роджер, не выдержав до конца оргии, первым запросил пощады.
Застегивая дрожащими пальцами рубашку, он не мог заставить себя посмотреть на Равену.
– Если кто-нибудь узнает о том, что произошло, мне конец.
– Тебе конец? – засмеялась Равена. – А что же тогда говорить обо мне? Падшая, обесчещенная женщина. Дитя, чистое, как свежевыпавший снег. И вот когда оно, это дитя, невинно прогуливается по саду, из кустов выскакивает грубое животное в драгунских эполетах, набрасывается на него, срывает одежду и безжалостно насилует.
– Равена! – хрипло взмолился Роджер. – Не надо говорить таких вещей, даже в шутку. Вдруг тебя кто-нибудь услышит. – Роджер в панике огляделся, как зверь, угодивший в ловушку. – О Господи! Чудо еще, что вся округа пребывает в неведении. Нет, я положительно сошел с ума.
– Это еще почему? Потому что переспал с женщиной?
– Всему свое время и место, – жестко сказал Роджер. – Одно дело – освященное брачное ложе, и совсем другое…
– Чушь. – Глаза Равены весело поблескивали, отражая лунный свет. – Важно что, а не где. Все едино – на кровати, на траве, на сеновале. Брайен, ты, мои братья – все четверо, когда были еще сластолюбивыми мальчишками, играли в такие игры со служанками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61