На окнах висели белые кружевные занавеси, пол покрывал пушистый ковер с вытканным орнаментом из ярких цветов, стены оклеены обоями в бело-голубую полоску. Был здесь даже камин с полкой из вишневого дерева. За складной ширмой Келли обнаружила белую эмалевую ванну, над резным дубовым туалетным столиком висело изящное зеркало. Келли и не представляла, что в мире может существовать такая красивая комната.
Испустив восхищенный вздох, девушка бросилась на кровать, поглаживая ладонями шелковистый бархат. Теперь она будет жить здесь, в огромном доме Дункана Страйкера. С его сыном…
Она вспомнила тяжесть мощных рук на своих плечах, вкус его поцелуя, запах разгоряченного мужского тела и снова вспыхнула. Ее никто еще так не целовал. Как будто он хотел осушить ее, выпить все ее жизненные соки, лишить всякой воли, подчинить себе и… Она вспомнила, как сама загорелась от его поцелуя, словно охваченное огнем деревце, как затрепетала в его руках, забыв обо всем на свете…
Такого больше не должно быть. Такого больше и не будет. Она – его экономка, кухарка, но и только.
Келли повернулась на бок, закрыла глаза, удовлетворенно вздохнула и вскоре заснула, а во сне увидела искрящуюся разноцветными пузырьками белоснежную ванну и себя, подающую хозяину обед из семи – не меньше! – вкуснейших блюд.
Яркие солнечные лучи защекотали щеку Келли, и она, сладко потянувшись, перевернулась спиной к окну. Так не хотелось расставаться со сладостными грезами!
Она поуютнее завернулась в хрустящие простыни и сквозь полудрему стала вспоминать приснившееся. Она только что была принцессой и жила в великолепном дворце; вокруг сновали бесчисленные слуги, готовые в любую минуту выполнить самое сумасбродное ее желание; казна ломилась от денег, а шкафы – от платьев, туфелек, шляпок и перчаток. И что самое главное – в нее влюблен прекрасный принц. Высокий, темноволосый, широкоплечий. Он ее обожал, боготворил, обращался с ней как с драгоценной хрустальной чашей…
Сладкие воспоминания прервал резкий стук в дверь. Келли очнулась и быстро села в кровати, недоуменно оглядываясь по сторонам. Где это она? – мелькнула мгновенная мысль, но тут волной нахлынули события минувшего дня. Она в доме Калеба Страйкера!
– Вы проснулись, мисс Макгир?
Снова вернулся к официальному тону! От звука властного, глубокого голоса Келли невольно вздрогнула.
– Да, проснулась. А что?
– Ничего особенного, просто хочу сообщить, что время завтрака давно прошло, в остальном, мисс, все в полном порядке. – После этой насмешливой тирады Калеб раздраженно поинтересовался: – Вы всегда спите допоздна?
– Нет… Простите, я сейчас спущусь.
– Будьте так любезны.
Выскочив из кровати, Келли бросила взгляд в зеркало. Боже милостивый, что за вид! Волосы растрепаны, платье, которое она не удосужилась снять накануне, смялось и имело неопрятный вид. Видимо, ночью она ворочалась с боку на бок. Как же теперь выйти к… хозяину?
Что ж, делать нечего. Она кое-как привела в порядок прическу, решительным движением отворила дверь и спустилась вниз по лестнице.
Очутившись на кухне, Келли на мгновение замерла. Такого она еще не видела! Просторное помещение, залитое веселым солнечным светом; в углу огромный квадратный стол, окруженный четырьмя стульями с высокими спинками; чугунная плита, встроенная мойка для посуды. Возле боковой двери – удобная кладовка, которую можно использовать под буфетную, где она обнаружила великое множество полок, заставленных кулями с мукой, сахарным песком и кукурузной крупой, замороженным мясом, консервированными овощами и фруктами и банками с душистым медом. На отдельной полочке выстроились в ряд полупрозрачные чайные сервизы дорогого китайского фарфора, хрустальные рюмки и бокалы. На другой сверкала начищенная до блеска утварь для ежедневного пользования.
– Боже мой, Фанни! – вырвалось у восхищенной девушки. – Как же ты могла все это оставить?! И как скучаешь теперь по всему этому великолепию!
Через полчаса она позвала Калеба завтракать. Усевшись за стол в просторной столовой, он, изогнув дугой бровь, ожидал, что она ему подаст и как будет обслуживать.
Намеренно избегая его изучающего взгляда, Келли поставила перед ним тарелку, затем налила в чашку душистый кофе и отошла в сторону. Только теперь она позволила себе посмотреть на красавца метиса. Интересно, какой будет его реакция на ее стряпню? Раньше ей не так уж часто доводилось готовить.
Калеб с некоторой опаской уставился в тарелку, не решаясь взять в руки вилку. Омлет пережарен, бекон обуглился с концов, бисквиты выглядят так, словно хранились в витрине булочника по крайней мере года два-три.
Наблюдая за выражением лица Калеба, Келли почувствовала, как у нее сжимается от страха сердце.
– Ну что же, неплохо, совсем неплохо, – произнес наконец Калеб поощряющим тоном. – А вы что, есть не хотите?
– Здесь? – Девушка ошарашенно обвела взглядом шикарно обставленную столовую, оклеенную золотистыми обоями в голубую полоску, резной дубовый стол и хрустальные канделябры. – С вами?
Калеб передернул плечами.
– Естественно. Что здесь такого?
– Но что подумают люди, когда узнают, что вы завтракали с наемной прислугой?
Он вскинул на нее серые глаза, в одно мгновение превратившиеся в холодный лед.
– Плевать я хотел на то, что скажут люди, ясно? Однако если вы предпочитаете есть на кухне, – будьте любезны.
Да, подумала Келли, это было бы гораздо удобней, но ей не хотелось дать понять Калебу, что она его боится. Секунду помедлив, она поставила вторую тарелку – для себя – и села подле Калеба.
Завтрак прошел в гробовом молчании.
Даже не глядя на Келли, Калеб всем своим существом ощущал ее присутствие за столом, чувствовал каждый взгляд, который она бросала на него из-под полуопущенных ресниц, и прекрасно понимал, что ей крайне неловко есть вместе с ним.
Как же, ведь он хозяин, и она, нанятая прислуга, не имеет никакого права садиться с ним за стол. Ему тоже было не по себе, но по иной причине: не давал покоя запах, исходящий от ее волос, тревожило шуршание юбок при малейшем ее движении – да и что говорить, само ее присутствие будоражило кровь.
Минувшей ночью Калеб почти не сомкнул глаз. Стоило забыться на мгновение сном, возникало запрокинутое к нему испуганное лицо Келли, полные розовые губы, похожие на набухшие под знойным солнцем бутоны. Руки еще помнили тепло ее тела, необыкновенную хрупкость талии, мягкую нежность кожи.
Ночь напролет он метался в кровати, думая об этой девушке, представляя ее рядом с собой в постели. Он, конечно, допустил немыслимую ошибку, решив оставить ее в доме. И уж вовсе незачем было предлагать постоянную работу в поместье. Но сейчас, за завтраком, у него не хватало духу высказать, что он передумал. Она ведь осталась совсем одна в целом свете, и Калебу вдруг страстно захотелось и дальше заботиться об этом несчастном, отвергнутом существе.
Калеб резко отодвинул тарелку в сторону и поднялся из-за стола.
– Через десять минут уходим.
– Уходим?
– Да, заберем ваши вещи у старухи Колтон.
– Ах, вот как…
– Именно так, – бросил он через плечо и вышел из комнаты.
На улице он оседлал коня, прошелся с ним пару раз по двору, не столько выгуливая лошадь, сколько стремясь привести в порядок собственные мысли. За свою жизнь он немало наделал глупостей, но поселить рядом с собой столь сильное искушение в лице этой прелестной девушки было наибольшей из них.
Она молода.
Она, что бы ни говорили, невинна. Она таит в себе опасность.
Келли вышла на крыльцо пятью минутами позже, и Калеб, бросив на нее взгляд, сразу понял, что она приложила максимум усилий для того, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Платье, конечно, не мешало бы хорошенько погладить… Однако, оценивающе оглядев девушку с ног до головы, Калеб не мог не признать, что выглядит она потрясающе.
– Готова? Короткий кивок головой в ответ. Калеб легко подбросил ее в седло и впрыгнул сзади. Обхватил рукой ее тонкий стан и сразу же ощутил неуловимый запах девичьих волос, защекотавший щеки и ноздри.
Усмехнувшись, он тронул коня шпорами и натянул поводья. По дороге ни один из них не проронил ни слова, пока они выезжали с 17-й улицы и огибали Рэнсом.
Поравнявшись с пансионом Колтон, Калеб спешился, накинул поводья на забор и, обхватив Келли за талию, помог ей спешиться, при этом задержав руки чуть дольше, чем дозволяли приличия. На какое-то мгновение их глаза встретились.
Калеб пробурчал сквозь зубы что-то неразборчивое, отвернулся и пошел вверх по лестнице; Келли молча последовала за ним.
На стук дверь отворила сама Мод Колтон, собственной персоной, презрительно хмыкнув при виде входящей Келли. «Ну и карга!» – подумал Калеб. Змеиный ротик без губ, мерзкий, подозрительный взгляд хитрых прищуренных глазок, подозрительно следящих, как они поднимаются в каморку Келли.
Девушка, едва дыша, толкнула дверь и остановилась на пороге.
– Вам не надо сюда входить.
– Это еще почему? – громко спросил Калеб, бросив многозначительный взгляд на застывшую внизу Мод Колтон, умирающую от любопытства. – Мы же не одни, за нами наблюдает почтенная матрона.
– У этой матроны самый длинный язык в городе, сэр, – прошептала Келли и дернула плечиком, понимая, что спорить с ним бесполезно. Так или иначе, он поступит так, как посчитает нужным.
Калеб стоял на пороге клетушки, молча наблюдая, как Келли собирает в потертый мешок свои скромные пожитки.
– Все? – наконец спросил он.
Келли кивнула, не в силах признаться, что это дранье было всем, чем она обладала.
– Отлично. Сейчас заглянем к Брюстеру, там вы сможете заказать все необходимое.
– Но я… я не могу…
– Ну не мне же в конце концов покупать вам одежду и тем более нижнее белье! Как-то, знаете, не очень удобно, – заметил он ничего не значащим тоном. – Рассматривайте это как часть служебных обязанностей, хоть мы это пока и не обговаривали.
– Вы действительно так считаете?
Ответом была иронично приподнятая бровь.
– А вы?
Келли молча кивнула. Завязывая свой мешок, она бросила прощальный взгляд на каморку, служившую ей прибежищем, и вышла наружу. Ощущая на спине ядовитый взгляд миссис Колтон, она без особого труда представила, какие кривотолки поползут к вечеру по городу: Келли Макгир принимает в спальне мужчину средь бела дня! Какой кошмар!
У Брюстера Калеб прикупил несколько платьев, две пары обуви, синий бархатный жакет, чулки, шляпку, перчатки, кружевной воздушный зонтик, белоснежную ночную сорочку и даже веер из пушистых перьев. Не забыл также щетку для волос, гребни и шпильки, потом настоял на том, чтобы она сама выбрала нижнее белье. Когда все свертки были аккуратно уложены в сумку, он бросил поверх бутылку с розовой водой, запах которой он обожал с детства.
Келли густо покраснела, услышав, как Калеб велел Эду Брюстеру записать все покупки на его счет. Прежде чем заполнить соответствующую графу в толстом гроссбухе, Эд стрельнул в нее любопытным взглядом, что, конечно, не укрылось от смущенной Келли, как не укрылась от нее и неодобрительная усмешка на тонких губах Марты Брюстер.
– Чувствую себя какой-то содержанкой! – вырвалось у Келли, о чем она сразу же пожалела: кем, как не содержанкой, была ее мать?
Но Калеб только пожал плечами, выходя из магазина Брюстера, словно не расслышав невольного восклицания.
– Подождите немного, я забыл купить сигары, – спокойно произнес он.
Келли снова кивнула. Наблюдая за игрой мальчишек на улице, она так увлеклась, что не сразу расслышала знакомый голос за спиной. Повернувшись, она увидела приближающегося Ричарда Эштона. Как всегда процветающий, он вышагивал в темно-коричневом костюме, шикарной полосатой рубашке и черном котелке. Красивый молодой человек, с копной волнистых светлых волос, карими глазами и обаятельной улыбкой; он мог бы ей понравиться, если бы относился к ней с должным уважением, а не с той обычной презрительно-небрежной усмешкой, что постоянно витала на красиво очерченных губах при общении с ней.
– О, какой счастливый день! – пропел Ричард, останавливаясь рядом. – С утра разыскивал вас по городу. И где это вы прятались все это время? – При этих словах он слегка ущипнул Келли за локоток.
– Нигде.
Ричард игриво подхватил ее под руку.
– Мои предки вчера уехали, – сказал он, подталкивая ее плечом и играя глазами, – так что мы могли бы закатить веселенькую вечеринку. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
Келли отчаянно затрясла головой. Господи, только бы никто не услышал его мерзкого предложения!
– Я заеду за вами около восьми. Согласны?
– Она занята.
Услышав голос Калеба Страйкера, Келли почувствовала огромное облегчение.
– Этот господин доставил вам неприятности, мисс Макгир?
– Да… то есть нет. – Келли замолчала, не зная, что еще сказать. Дело осложнялось тем, что отец Ричарда Эштона был не только одним из самых состоятельных людей в Шайенне, но являлся еще и городским судьей.
– Зато он досаждает мне, – спокойно заметил Калеб.
Он сунул коробку с сигарами в руки растерянной Келли, схватил Ричарда за грудки и приподнял его в воздухе.
– Мисс Макгир с сегодняшнего дня работает у меня экономкой, – выплевывая слова прямо в лицо Эштона, процедил он. – И мне бы не хотелось, чтобы вы приставали к ней на улице. Надеюсь, я доступно излагаю?
Ричард с вызовом уставился на Калеба; в его глазах сквозило явное пренебрежение.
– Да кто вы такой, позвольте спросить?
– Я человек, вознамерившийся выбить из вас душу вон, если вы еще раз осмелитесь близко подойти к мисс Макгир.
Смертельная бледность залила лицо Эштона, но, оглянувшись по сторонам, он промолчал: слишком много зевак столпилось вокруг. Келли тоже краем глаза заметила, что на пороге магазина появилась чета Брюстеров в окружении еще нескольких любопытных.
– Тебе меня не запугать, грязный метис! – сквозь зубы процедил Ричард. – Руки прочь!
Удар мощного кулака Калеба не заставил себя ждать. От неожиданности Эштон хрюкнул и тут же застонал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45