И снова в памяти Келли всплыл голос матери: «Он позаботится о тебе, дочка, он обещал не оставить тебя». Она опять покачала головой:
– Нет.
Калеб нахмурился. Он уже не сомневался, что сможет ее уговорить. В конце концов что она теряет?
– Почему?
Какими бы ни были последствия, Келли твердо вознамерилась на сей раз высказать все, что скопилось на душе. Она вздернула подбородок и гордо выпрямила плечи.
– Хорошо, объясню, – храбро начала она, хоть внутренне немного робела. – Ваш отец тоже говорил, что будет заботиться о моей маме, однако не сдержал обещания. Все оказалось пустыми словами – никакой помощи она от него так и не дождалась.
Лицо Калеба стало напряженным, а взгляд – жестким.
– Мы с отцом разные люди. Я другой.
– Мама говорила, что все мужчины одинаковы.
– Вероятно, она сталкивалась именно с такими. Не забывай, чем она занималась.
– Напишите мне бумагу, – решилась Келли.
– Какую же?
– Не знаю. Но это должно быть обязательство, написанное вами собственноручно, с подписью и точной датой, о том, что по окончании действия нашей сделки вы выплатите мне тысячу долларов наличными.
У Калеба глаза полезли на лоб от удивления.
– Ты это серьезно?
– Вполне. Может, я плохо разбираюсь в жизни, но не хочу повторять мамины ошибки.
Хотя с губ Калеба сорвалось тихое ругательство, он не мог сдержать восхищения Келли Макгир. У этого юного создания хватило смелости и сообразительности заявить ему такое! Она наперекор всему стремилась обеспечить себе достойное существование, а он знал, насколько это нелегко, ведь ему самому приходилось сталкиваться с этой проблемой едва ли не всю сознательную жизнь.
– Хорошо, Келли. Я составлю бумагу сегодня же вечером, а утром ты ее прочтешь и мы отправимся в город. Можем даже заглянуть к Хоугу, чтобы он ее заверил и ты не сомневалась в подлинности документа.
Келли кивнула.
– И еще кое-что. Я хочу, чтобы в следующее воскресенье вы сопровождали меня в церковь.
– В церковь?! – Он снова ругнулся. – Ладно, Келли, если тебе так хочется, схожу с тобой и в церковь.
– В таком случае я согласна быть вашей воображаемой невестой до тех пор, пока вы сочтете это нужным. – Она улыбнулась, сверкнув синими глазищами, и добавила: – Как только вы подпишете документ, наш договор вступит в силу.
Глава 14
Калеб быстро записывал условия их договора и размышлял. До чего же она прекрасна, вся так и светится! Глаза сверкают, губы блестят, и она чем-то похожа сейчас на кошечку, добравшуюся наконец до крынки со сметаной.
– Наше соглашение нужно скрепить печатью поцелуя, – сообщил он скрипучим как несмазанная дверь голосом.
И прежде чем Келли успела запротестовать, прежде чем он сам успел одуматься, Калеб отшвырнул перо и заключил ее в объятия.
Поцелуй был мягок, как цветок одуванчика, и горяч, как огонь.
Не в состоянии бороться с собой, Келли прижалась к нему; из груди вырвался не то вздох, не то стон.
Калеб взглянул на нее и утонул в синем озере глаз, застонал и снова притянул к себе. Их губы слились в поцелуе.
Она была такая горячая в его руках, такая сладкая, милая – прелестный ангелок с шелковыми волосами и атласной кожей… Внезапно он понял, что безумно желает одного: чтобы их помолвка не была вымыслом. Тогда она действительно станет его женой и он сможет целовать ее, ласкать, любить, жить вместе с ней.
Он тут же представил Келли в своей постели. Как он будет ее любить! От заката до рассвета. И опять – от рассвета до заката!
Когда же он все-таки выпустил ее из своих рук, все тело Келли сотрясала дрожь. С ее стороны было огромной ошибкой не только согласиться играть роль его невесты, вяло подумала девушка, но и вообще устраиваться на службу к такому человеку, как Калеб Страйкер. Уж слишком он привлекателен, слишком незауряден, перед ним невозможно устоять. Келли с болезненной ясностью понимала, что недолго сможет противиться Калебу, если тот снова вздумает вот так ее целовать.
А он стоял, засунув руки в карманы штанов, и смотрел на нее своими черными бездонными глазами. Все мышцы напряглись; он походил на пуму, готовую к прыжку. А добыча – она, Келли.
Потрясенная поцелуем, девушка отступила на шаг назад.
– Я… гм… мне надо готовить ужин.
Калеб со свистом выпустил воздух сквозь сжатые губы, но сдержался и кивнул.
– Ага, неплохая идея.
Проводив ее взглядом, он восхищенно отметил изящные изгибы плавно покачивающихся бедер, а потом отправился на конюшню, где добрых полчаса яростно чистил скребницей лошадей, до тех пор пока их бока не заблестели, как отшлифованная медь.
Калебу не хотелось оставаться наедине с Келли, поэтому он намеренно тянул время. Проверил, в каком состоянии находятся упряжь и подпруга седел, до блеска протер двухместную коляску. Наконец все дела были переделаны, и за неимением иных занятий он вернулся в дом.
В кухне Келли готовила ужин, напевая «Вперед, Христово воинство».
На звук шагов она обернулась, на губах появилась напряженная улыбка.
– Через минуту все будет на столе.
Калеб молча кивнул, опустился на стул, чувствуя себя сопливым мальчишкой, явившимся на первое свидание с девушкой. Он никак не мог отвести от нее глаз, не мог забыть сладкий вкус ее губ, тепло ее тела.
Накрывая на стол, Келли всем существом ощущала растущее между ними напряжение. С тех пор как девушка стала экономкой Калеба, она старалась постоянно разнообразить меню хозяина. Сейчас Келли размышляла о том, что сегодняшний день ничем от других не отличается. Так зачем же так волноваться и нервничать? Так почему ее так жжет его взгляд, неотступно следящий за каждым движением?
К тому времени, как она села напротив Калеба, ее всю охватило странное возбуждение. Накладывая пищу в свою тарелку, она старательно отводила глаза от его лица. Но вот он прикоснулся к ее руке, и сердце сразу сбилось с ритма.
Келли вскинула ресницы; их взгляды встретились и надолго замерли друг на друге.
В мужских глазах, темно-серых, как предгрозовые облака, полыхало неприкрытое желание, в них бился такой огонь, что девушка вздрогнула, словно ее пронзила молния. Все чувства до крайности обострились.
Великий Боже! – подумала она, если даже после вымышленной помолвки между ними пробегает такая искра, то что было бы, если бы это оказалось правдой?
– Келли…
Напуганная его голосом, полным страсти, и ответной волной, поднявшейся в ней самой, Келли быстро покачала головой.
– Нет. Мы не должны… Я не могу.
Калеб провел ладонью по лицу. Нет, не имеет он права желать близости с Келли, но все же каждой клеткой своего существа хочет ее. Однако никогда, ни за что не возьмет ее силой.
– Келли, все в порядке.
– Извините меня, – задыхаясь, проговорила Келли, хотя и не совсем понимала, за что, собственно, просит прощения.
– Не надо извиняться, – хрипло сказал Калеб. – Ты не сделала ничего дурного.
С великим трудом он подавил импульсивный порыв притянуть ее к себе прямо через стол и заключить в объятия. Овладев собой, он указал на стоящее перед ним блюдо:
– Выглядит аппетитно.
Келли постаралась сосредоточиться на еде, но из этого ничего не вышло. Вкуса пищи совсем не ощущалось.
Значительно позже, когда мыла посуду и расставляла ее на полки, она даже не могла вспомнить, ела ли вообще в этот вечер. Перед ней неотступно стояли его глаза, в ушах звенел дрожащий голос.
Она очень рано отправилась к себе в комнату, а мысли беспокойно метались: что же было бы, если бы они действительно обручились? Тогда она наконец-то почувствовала бы себя надежно, уверенно, ей не пришлось бы больше беспокоиться о завтрашнем дне, о том, где найти средства, чтобы обеспечить себе пропитание. Не надо было искать место, где жить, человека, который стал бы о ней заботиться, да и – что скрывать? – думать о карманных деньгах, чтобы покупать то, что захочется.
Келли улеглась в постель, до подбородка натянула одеяло и устремила глаза в потолок. Неужели когда-нибудь кто-то по-настоящему ее полюбит, неужели у нее тоже будет свой собственный дом, где станут резвиться дети? Респектабельная семья, любящий муж…
Она подавила вздох. Перед глазами по-прежнему стоял образ смуглого метиса. Казалось, что он был сотворен из эбенового дерева и бронзы.
Словно уловив страстное томление ее мыслей, рядом с кроватью появился Калеб. Огромной, огрубелой, но такой нежной ладонью погладил ее по щеке, пропустил пальцы сквозь волосы, провел по виску. С губ сорвался едва слышный шепот, в котором угадывалось ее имя. Голос сразу же обволок ее сладостной пеленой. Глухо вскрикнув, Келли потянулась к мужчине, и Калеб лег подле нее на широкую кровать.
Короткое мгновение оба смотрели друг другу в глаза, и вот ее губы накрыли рот Калеба. Поцелуй его был жарок, руки блуждали по ее телу, дотрагивались до самых сокровенных местечек, которых никто прежде не касался, заставляли вздрагивать от неведомого доселе возбуждения, похожего на муки. Ничего подобного раньше ей не приходилось испытывать.
– Покажи мне, – взмолилась она, – научи, что делать дальше.
Он раздвинул губы в улыбке, сверкнул белоснежными зубами, неправдоподобно яркими на фоне бронзового лица, и засмеялся. Но почему-то тембр голоса был похож на голос Ричарда Эштона, тычущего в нее пальцем и кричащего, что она непременно пойдет по дорожке своей матери, что в базарный день ей и двадцати пенсов никто не даст…
В холодном поту Келли вскинулась на подушках, отчетливо слыша собственный крик. И только теперь ей стало ясно, что это был сон.
Она села, стараясь унять бьющееся сердце. И увидела, что дверь спальни распахнута настежь.
– Келли? Что с тобой?
Калеб. Она с облегчением перевела дыхание.
– Нет-нет, все нормально, – проговорила девушка дрожащим голосом. – Сон дурной приснился, только и всего.
Перечеркнув мощным силуэтом плотную ночную тьму, он подошел к кровати. Хоть Келли и знала, что разглядеть он сейчас ничего не сможет, инстинктивно натянула на себя одеяло.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо.
Он чуть помедлил, подавляя в душе единственное желание – обнять ее, успокоить, убаюкать, но, зная, что, едва дотронется до нее, не сможет себя остановить, сдержал обуревающие его эмоции.
– Ну тогда спокойной ночи.
– И вам того же.
Напряженный слух Калеба уловил тихий шелест постельного белья.
Предательская мысль метнулась в голове: куда как просто взять и прямо сейчас забраться к ней в постель, разбудить дремлющее в ней желание, растормошить. Всякий раз, когда он дотрагивался до нежной кожи Келли, возникала эта мысль и молнией раскалывала мозг. Келли необходим человек, способный выпустить на волю ее чувства, показать, как прекрасны могут быть отношения между мужчиной и женщиной. И этим человеком жаждал стать он, Калеб.
Пройдя через спальню, он вышел в холл. Ноги казались налитыми свинцом. Пробормотав проклятие, Калеб закрыл за собой дверь.
Пусть спит спокойно, подумал он, хотя сам этой ночью наверняка не сомкнет глаз.
Глава 15
В воскресенье Калеб, верный своему слову, вместе с Келли отправился в церковь. На нем были темные брюки и светло-серая куртка; ослепительно-белая рубашка оттеняла смуглое лицо.
Стоя перед зеркалом и поправляя галстук, он усмехнулся. Сегодня он впервые перешагнет порог маленькой деревянной церквушки. Ну и подивится местная публика! Благочестивые граждане либо вовсе не ожидают увидеть его в святом месте, либо думают, что он способен вырядиться к мессе в индейские штаны с бахромой из оленьей кожи или, на худой конец, в причудливый фатовской наряд игрока-картежника и безвкусную парчовую жилетку. Калеб уже предвкушал удовольствие от лицезрения их вытянутых физиономий, когда они увидят, что метис может выглядеть как цивилизованный человек.
Так все и случилось. Народ в недоуменном молчании уставился на него, когда, подъехав к церкви, он остановил свой глянцево-блестящий черный экипаж. Хотя – кто знает? – может, внимание привлек не он, а Келли, в строгом темно-синем платье являвшая собой само совершенство. Стройные ножки в изящных черных лайковых ботинках, золотисто-рыжие волосы уложены в красивую прическу, которую кокетливо прикрывала шляпка с широкими полями, украшенная длинным белым пером. Довершали наряд элегантные белые перчатки. Искоса поглядывая на Келли, Калеб восхищенно подумал, что девушка выглядит так, словно только что сошла с обложки дорогого модного журнала.
Он спрыгнул с подножки экипажа, подал руку Келли и помог сойти на землю, затем взял девушку под руку и прошествовал с ней в церковь. Калеб провел ее по центральному проходу и усадил на переднюю скамью напротив кафедры.
За спиной слышалось перешептывание прихожан, но он не обращал внимания. Что ему до них? Он давно привык к тому, что люди перемывают ему косточки. Поводов было предостаточно. То обсуждалось наследство, полученное от отца, то появлялась новая тема – много ли человек он поубивал, а то и еще лучше – кому стрелял в спину и многих ли скальпировал.
Все это давным-давно перестало его волновать. Но в сидящей рядом Келли он чувствовал растущее напряжение. Взяв ее руку в свою, он успокаивающе сжал ее и тихо прошептал на ухо:
– Да они просто завидуют, потому что ты самая прекрасная прихожанка в этой церкви.
Довольная комплиментом, Келли улыбнулась, хотя и ни на йоту ему не поверила. Однако девушка не могла не признать, что ее наряд воистину очарователен, таких она ни на ком никогда не видела, а уж самой тем более иметь не приходилось. В нем она чувствовала себя намного уверенней. Это платье наряду с другими оказалось в ее шкафу, как по волшебству. Понятно, все это понакупил Калеб, но делал это так незаметно, что ей и невдомек было, когда он делал заказы. Оставалось для нее загадкой и то, откуда так хорошо он знал ее размеры. Правда, иногда закрадывалось некое подозрение, что без Фанни тут не обошлось.
На соседнюю скамью уселись Марта и Эд Брюстеры, и Келли наклеила на губы улыбку. За парочкой примостилась Мод Колтон. Улыбка Келли стала еще слаще.
Головы Мод и Марты немедленно сомкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45