К сожалению, моя мама этого не помнит, поэтому я не могу вам больше ничего сказать в этой связи. Однако когда-то мама мне рассказывала, что общалась с родственниками из некоторых ответвлений семьи Маршаллов. Она говорит, хотя я должна снова подчеркнуть ее возраст и состояние здоровья, что помнит о том, что слышала о маленькой девочке по имени Бетани».
Одно только прочтение этого имени вызвало у Наташи ощущение радостного подъема.
«Я попыталась проверить некоторые из маминых контактов, хотя, боюсь, многие из них устарели. Если из этого что-нибудь выйдет, я, безусловно, сообщу вам об этом».
Наташа написала ответ со словами благодарности.
Борис стоял у двери в ожидании прогулки. Наташа быстро оделась, схватила яблоко, чтобы съесть его на ходу.
Становилось все светлее, появились первые проблески солнечного света – тоненькая полоска бледно-голубого неба на горизонте над деревьями. Низко опустившийся туман придавал Сноузхиллу сходство с королевством в облаках.
Когда Наташа ложилась в постель вовремя, ей нравилось просыпаться рано утром. Зарождающийся день был таким чистым... Однако сегодня, как обычно в последнее время, рассвет принес усталость и головную боль. Поэтому свежесть казалась сыростью, возникало ощущение, что ее вырвали из тепла и безопасного уюта.
Лиззи Сиддал тоже страдала бессонницей, а потом она уснула навсегда.
Люди с давних времен связывали понятия сон и смерть. Смерть часто называют сном в эпитафиях, стихах и молитвах. Весь смысл в том, что сон – это своего рода смерть, а смерть – долгий сон, от которого можно однажды проснуться. Существовало поверье, что во время сна душа отделяется от тела и отправляется к другим духам.
Она помогла Борису перебраться через забор, – немного смешная процедура – потом перелезла сама, пошла размеренным шагом. Ходьба сродни плаванью: если задашь себе правильный ритм, то кажется, что можно идти вечность.
У нее нет времени сидеть на месте и ждать, придет ли какая-нибудь информация через директорию генеалогических расследований. Должен быть еще какой-нибудь способ, которым она могла бы воспользоваться.
Борис помчался за палкой, брошенной маленьким мальчиком, одетым в школьный пиджак, который выгуливал немецкую овчарку. Обе собаки достигли ее одновременно, но Наташа позвала, и Борис вернулся. Маленький мальчик прокричал «спасибо», а Борис помчался к большой луже и с брызгами пронесся по своему отражению в воде.
Наташа приняла решение. Если не удается найти искомое там, где оно находится с наибольшей долей вероятности, ищи в неожиданных местах. Она позвонит Маргарет Вуд и договорится о встрече. Потом она спросит Мэри, сможет ли та совершить путешествие в архивы в Глочестере, чтобы проверить наличие записей о брате Дженет, Джоне, и маленькой сестре Элеоноре, которые обладали преимущественным правом на наследство. И она пошлет электронное письмо Тоби с просьбой произвести кое-какие раскопки в архивах прерафаэлитов в его излюбленном месте, Британской библиотеке, чтобы найти какое-нибудь подтверждение связи между Лиззи Сиддал и Маршаллами. Закончив с этим, она поедет на Бродвей-стрит поплавать. Может, пригласит Мэри и Джеймса на ужин. Заодно возьмет Мэри с собой в бассейн, если та согласится.
Наметив план действий, она почувствовала себя лучше.
Вернувшись домой, Наташа открыла в компьютере архив телефонных номеров, нашла номер Маргарет и поставила отметку о встрече с ней завтра в десять.
Она сняла трубку и заметила, что на автоответчике мерцает огонек. Еще одна ранняя пташка объявилась, пока она гуляла. Она нажала на клавишу «Воспроизведение».
Застыла.
Молодой, резкий, слегка приглушенный голос мужчины, который явно не хотел быть узнанным: «Она не хочет больше с ним быть никогда. Отвяжитесь от нее, понятно? Оставьте ее в покое».
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Набрав в легкие воздуха, Наташа плыла под водой.
Она вынырнула на воздух, в свет и шум.
Она никогда раньше не чувствовала, что глубина так реальна.
Она должна сделать это прямо сейчас. Сказать Адаму, что ничем не может ему помочь.
Во что она позволила себя впутать? Простая размолвка между влюбленными, с определенной долей вероятности приведшая к самоубийству... Однако могло статься, что Бетани ушла от Адама к другому мужчине и боялась сказать ему об этом. И то, и другое предположение имело под собой реальные основания.
Попытайся снова. Кто-то не хочет, чтобы ты совала нос в это дело, не хочет, чтобы Бетани нашли. Телефонный звонок был предупреждением. Наташа теперь поняла, о чем пыталась сказать ей Мэри. Ну чем не сюжет для очередного детективного телешоу? «Записка о самоубийстве» была надувательством, фикцией. Потому что Бетани уже мертва и некто пытается создать впечатление, будто она по собственной воле ушла из жизни.
Все это выглядело нелепо. Тогда почему она позволила себя напугать?
Мэри подошла к краю бассейна, спустилась по ступенькам. Ее круглый живот скрылся под водой. Она доплыла до глубокого места, перевернулась и откинула голову назад. Белизна кожи на фоне голубой воды, глаза открыты, волосы облаком окружили лицо.
В тот день Адам сказал Бетани, что утопление – самый спокойный путь к смерти.
Потрясение в глазах Бетани, когда она вышла из Виндраша. Неужели, пройдя через этот опыт, она поняла, как это происходит в реальности?
Конечно, однажды каждый оказывается на волосок от смерти... Одно время Наташа училась задерживать дыхание под водой, считая секунды, проверяя, как долго она может оставаться без воздуха. И однажды замешкалась... Запас воздуха был израсходован, давление в грудной клетке увеличилось, она почувствовала головокружение. Она едва не утонула, прекратив издеваться над собой буквально за пару секунд до беды.
Неожиданно ей захотелось увидеть фотографии, которые Адам сделал в Литтл Бэррингтоне.
Если она сейчас пребывает в нерешительности, то только потому, что напугана. Нельзя позволять кому-то контролировать твои действия. Лучше бы она разозлилась, это более конструктивное чувство. Наташа попыталась разбудить в себе ожесточение. Он смел ей угрожать! И посмел вообразить, что сможет ее запугать!
Она позвонила Адаму в студию из фойе гостиницы. Ответил самоуверенный женский голос. Девушка представилась: Энджи, помощница Адама.
– К сожалению, его сейчас нет.
– Вы не знаете, свободен ли он завтра?
– Он будет занят в течение следующих двух дней.
– Как насчет пятницы?
– По плану у нас съемка, которая может закончиться около пяти.
Последние дни перед открытием выставки.
– Пожалуйста, передайте, что я бы хотела увидеться с ним.
– Конечно, передам. Однако в случае с Адамом не стоит надеяться, что вы обязательно увидитесь. – Ее тон был недоброжелательным.
– Не беспокойтесь, я как-нибудь с этим разберусь.
– Ваше имя?
– Наташа Блэйк.
На другом конце повисло секундное молчание, по которому Наташа догадалась, что девушка ждала дальнейших указаний. Но она сказала только «спасибо и до свидания».
Интересно, не встречались ли Энджи и Бетани в студии? Почему-то ей подумалось, что Адам должен был бы сделать все возможное, чтобы этого не случилось.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Как правило, Наташа бывала в Лондоне пару раз в месяц, иногда – раз в неделю. Поэтому она привыкла организовывать свой маршрут так, чтобы с максимальной пользой использовать время. Она уже свыклась с ощущением «постоянного пассажира». Она приехала достаточно рано, чтобы припарковать машину возле здания вокзала и присоединиться к остальным вояжерам в вагоне-ресторане. Она вспомнила, как Арнольд однажды сказал: «Ты ездишь в город на хорошо оплачиваемую работу, чтобы приобрести домик в деревне. Мир сходит с ума».
Она выпила чашку обжигающе-горячего кофе и стала смотреть на поля, сменившие пригороды. Водонапорные башни в Дидкоте вырисовывались на фоне равнины как фантастические космические корабли. Зазвонил мобильный телефон, причем номер не был зафиксирован в меню. Она нажала на кнопку «ответить», сказал «Алло!», однако ответа не последовало. Она вслушалась в потрескивающую тишину. Подождала несколько секунд, потом нажала на сброс. 1471. Номер не отвечал. Она подумала, не тот ли это человек, который оставил сообщение на автоответчике. Еще одна попытка нагнать на нее страху?
– Боюсь, я ее не знаю, – сказала Маргарет Вуд, изучая фотографию, которую дала ей Наташа.
Они купили по упаковке овощей, жаренных во фритюре, и по пластиковому стаканчику горячего шоколада и устроились на скамейке неподалеку от Государственного архива. Лебеди, гуси, утки и самка шотландской куропатки выбирали корм из зарослей камышей. Темза находилась сразу за полотном железной дороги, за живой изгородью, близкая, но невидимая. Прямо перед ними раскинулось искусственное озеро, с насыпным островом посередине, и бетонным водопадом, окруженное мощеной площадкой и лужайками, за которыми выстроились светлые кирпичные здания Государственного архива, содержавшего в своих стенах девяносто три мили документов, о чем только что напомнила ей Маргарет.
Здесь было бы очень мило, если бы не громкий рев аэробусов, идущих на посадку в Хитроу. Они летали так низко, что Наташе захотелось помахать пассажирам рукой.
Она забрала у Маргарет фотографию.
– Ее зовут Бетани Маршалл. Скажите, пожалуйста, может быть, она звонила или писала вам?
– Да, был один звонок. Сама я с ней не говорила – коллега подробно записала ее просьбу. Это было перед Рождеством. Девушка хотела, чтобы я прислала ей...
– Информацию о Лиззи Сиддал.
Маргарет выглядела несколько озадаченной.
– Да..
Наташа едва сдерживала волнение.
– Значит, она дала вам свой адрес.
– Только электронный.
Естественно. В кибер-пространстве ты можешь представиться кем угодно.
– Не могли бы вы дать его мне?
– Почему бы и нет, – Маргарет сощурила глаза. – Я знаю вас достаточно давно, чтобы доверять. Я попросила ее позвонить мне, чтобы договориться о встрече, во время которой я могла бы передать необходимые материалы. Однако с тех пор она не объявлялась. Вы хотели спросить меня о...?
– Да, действительно, я хотела поговорить с вами именно о Лиззи Сиддал.
– Эта точно не позвонит.
Наташа улыбнулась.
– Что подтолкнуло вас к изучению ее жизни?
Маргарет сделала глоток.
– Друг пригласил меня на выставку прерафаэлитов в Тейте. Несколько лет назад. Там была одна картина с Лиззи Сиддал, называлась она «Клерк Саундерс ». Сценка из «Песен шотландской границы » Вальтера Скотта: женщина стоит перед призраком своего казненного возлюбленного. Картина производила большое впечатление, образы были слишком жесткими и резкими, но по-своему красивыми, очень насыщенными. Меня поразил один факт – Лиззи была единственной женщиной на всех картинах. Я прочитала о ней в каталоге, нашла сведения в паре книг. Ее личность заинтриговала меня, тем более что все биографы и современники считали ее весьма загадочной особой. Однако разные источники предлагали читателю прямо противоположную информацию. И я подумала: раз уж она считается выдающейся женщиной-художницей викторианской эпохи, то кто-то же должен составить очерк ее жизни! Не правда ли?
– Да.
– Я начала с исследования обстоятельств ее рождения, замужества и смерти, как обычно. Имя ее отца упоминается в каталоге торговых фирм – он торговал ножами и сопутствующим товаром в Шеффилде, а затем переехал в Лондон. Согласно данным переписи Лиззи Сиддал проживала в доме по Олд-Кент-стрит. Тут же находим запись о ее замужестве, указание профессии – художник-живописец, Четмен Плейс, 10. Упомянута также ее подруга, Эмма Мэддокс Браун, которая находилась в доме во время переписи. – Маргарет сделала паузу, дожидаясь, пока мимо прогремит поезд на Ричмонд. – Конечно, когда генеалогия не была такой популярной, люди не видели в приходских метрических книгах и результатах переписи источник достоверной в историческом плане информации. Я написала об этом в статье для журнала «Семейные истории ». Эту статью я отослала Бетани.
Наташа заметила, что, помимо обручального кольца и перстня с сапфиром и бриллиантом, Маргарет носила третье, усыпанное крошечными изумрудами, сверкавшими подобно кошачьим глазам – кольцо вечности, символ бесконечной любви, которое, казалось, давно вышло из моды. Оно создавало интересный контраст с деловыми манерами Маргарет.
– Могу найти заметки, которые я делала, пока писала статью, если они вам пригодятся, – сказала Маргарет. – Мне понадобится день-два. Я знаю, где они находятся, или, по крайней мере, в каком ящике, дело только в том, чтобы найти время. Сейчас у меня гостит дочь со своими малышами, они останутся до выходных, так что вечера у меня довольно беспокойные.
Она отломила кусок хлеба и бросила его в воду. Утка жадно схватила его, что послужило сигналом для остальных. Птицы дружно устремились к этому краю водоема. Утка торопливо тормошила хлеб.
– Судьбу Лиззи было довольно легко проследить, – продолжала Маргарет. – Я удивлялась, почему никто не сделал этого до меня. Исследование заняло немного времени, но я довела дело до конца, хотя, должна признать, в итоге получился сырой набросок, не более того. – Она улыбнулась. – А что интересует вас, Наташа? Эта девушка, Бетани, она ваша клиентка?
– Своего рода. Для Бетани Лиззи – кумир, навязчивая идея. – А что , если дневник явился средством для повторения истории Лиззи и Россетти? Вполне в ее духе ...
– Я предположила, что, больше зная о Лиззи, я смогу лучше понять Бетани. Кроме того, в Лиззи Бетани могла увидеть пример для подражания.
Эта мысль пришла к Наташе спонтанно, и она поняла, что одновременно надеялась на это и страшилась этого.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
– Люди викторианской эпохи превращали смерть в торжественный ритуал. Обряд погребения был преобразован в роскошную торжественную церемонию. Даже представителей низших сословий хоронили с большой помпой. Родственники умершего надевали черные одежды, вуали и креповые ленты, в катафалки впрягали черных лошадей, головы которых украшались высокими черными плюмажами из страусовых перьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40