- Но Павел-то, надо же! Я все время на него смотрела и думала: кого он мне напоминает? А напоминает он мне, оказывается, самого себя двадцатилетней давности.
- Ничего не понимаю! - взмолилась я. - Кто кого знает, кто кого кому напоминает? Вы обе Павла знаете, что ли?
- Знаете? - Елена горько усмехнулась. - Можно сказать и так... Павел мой первый муж. Отец Максима.
Если бы я уже не сидела, я бы села. От неожиданности. Чего только в жизни не бывает!
- И вы что - с тех пор ни разу не виделись? Вообще?
- Вообще ни разу не виделись, - подтвердила Елена. - А он сильно изменился, правда, Галка? То-то ты его не узнала. Впрочем, ты его всего один раз, кажется, и видела. На свадьбе.
- Нет, - покачала головой Галка, не отрывая взгляд от дороги. - Два раза. Мы как-то ходили в кино, целой компанией, а потом гуляли.
- Припоминаю. Но вы все так косились на нас, что больше я его в эту компанию не брала.
- Матерь божья, - снова не выдержала я, - что же это у вас за компания была, если вы на Павла косились? И в чем он изменился?
- В чем? - Галка помолчала, пытаясь найти наиболее точную формулировку. - Да почти во всем. Он стал жестче и в то же время... благороднее, что ли. А, Ленка?
- Да, пожалуй, - задумчиво протянула Елена. - Мы же совсем молодые были, когда познакомились. Помню...
Елена глядела прямо перед собой, будто пыталась разглядеть картинки из прошлого.
- Влюбились мы с ним без памяти... Так нам тогда казалось, а может, так и было. Решили пожениться. Но моя мама встала на дыбы: он-де тебе не пара! Галка-то знает мамин характер: прямо Васса Железнова во всей красе. Всю жизнь она мною руководила, то есть пыталась руководить, а я ужасно этим тяготилась и все старалась сделать наперекор. Только тайком, открыто трусила.
- Чем же ей Павел не угодил? - искренне удивилась я. - Порядочный, умный, верный... Или он тогда другой был?
Елена покачала головой:
- Ничем он ей не угодил. Просто не был похож на того идеального мужа, которого она для меня придумала. Требовался интеллигентный, из хорошей, так сказать, семьи, чтобы языки знал, в музыке разбирался. Он должен был быть старше меня, хорошо зарабатывать, а уж предел мечтаний - медик, занимающийся наукой. Плюс к тому я должна была сначала закончить институт, а потом уже выходить замуж. В общем, мамочка видела перед собой идеал из наших довоенных фильмов: дочка заканчивает институт с красным дипломом и готовится поступать в аспирантуру, а муж - эдакий профессор с бородкой и в пенсне - помогает молодой жене, то есть мне, заниматься наукой...
- А что? - возразила я. - Здорово красиво. Он за роялем вечером сидит, ты поешь романсы, а вокруг гости млеют и горничная в белом фартуке...
- Наташка, ты опять! - зашипела Галка. - Нашла повод для юмора!
- Да ладно тебе! - вступилась за меня Елена. - Ведь действительно бред. Но если мама что-то забирает себе в голову... А тут - Павлик. Да, хороший, да, порядочный, но - не нашего круга. И все, и хоть умри!
- Но вы же поженились, - опять ничего не поняла я. - Значит, твоя мама уступила?
- Она уступит, как же! - хмыкнула Елена. - Просто должен был родиться Максимка, а мама - гинеколог, про аборты все знала, точнее про их последствия. Согласилась, но сильнее любить от этого Павла, конечно, не стала. Хотя он тут и не при чем...
- Новое дело! - ахнула доселе невозмутимая Галка, обернувшись на Елену. - Значит, Павел вовсе и не...
- Смотри на дорогу, умоляю! - чуть ли не взвизгнула Елена. - Угробишь же нас! Не при чем в том смысле, что я сама во всем виновата. Я настояла, чтобы, ну... А Павел-то не железный, да и молодые мы были. Я решила, что все равно выйду замуж за Павла, как бы там мама к нему ни относилась, ну, словно наперекор ей. Она меня отговаривала, а я ребенком прикрылась, знала, что тут она отступит. Что ж, получилось по-моему, да и Павел меня любил и поддерживал...
Я открыла было рот для следующего вопроса, но Елена меня опередила.
- Ты, наверное, хочешь спросить, почему разошлись, если такая любовь была? Да по моей глупости, наверное. Когда Максимка родился, начались все эти пеленки, бутылочки, бессонные ночи... Я была уже студенткой, училась на первом курсе медицинского, там жизнь после лекций бьет ключом, а мне нужно домой - к мужу и ребенку... Права была мама, не готова была я ещё тогда к семейной жизни. Раз ссора, два скандал. Мама не выдержала, настояла, чтобы к Максимке взяли няню. Я обрадовалась, а Павел - на дыбы, говорил, что я плохая мать, что он не допустит, чтобы его ребенок был вроде как сиротой при живых родителях, что не надо никаких нянек... А я и правда была тогда мать - никакая. Девчонка девчонкой. Все пришло потом, позже, когда я повзрослела. А Павел на своей работе сутками пропадал, домой практически только ночевать приходил, да и то - не всегда. А мне - скучно, мне обидно, у меня кавалеры появились, из института домой провожали. Кончилось все, конечно, скандалом, причем, к сожалению, вмешалась мама и сказала Павлу все, что она о нем думала. Что он мне - не пара, что нам лучше расстаться, а я ещё молода, снова выйду замуж за достойного человека и пусть уж тогда Максимка его своим отцом и считает, незачем травмировать ребенка папашей-милиционером... Конечно, Павел в тот же вечер собрал свои вещи и хлопнул дверью. С тех пор мы с ним виделись только один раз - в суде, при разводе. От алиментов я отказалась, так мне мама посоветовала, у неё были свои представления о порядочности и гордости. А вот относительно меня она ошиблась: Максим так и вырос без отца, не получалось у меня с замужеством.
- Максим знает, кто его отец? - поинтересовалась я, чувствуя, что у меня предательски пощипывает в носу. Особой сентиментальностью я никогда не грешила, но на сей раз мне было безумно жаль и Елену, и, разумеется, Павла.
- Когда он подрос, я сочинила трогательную историю, что его папа геройски погиб при выполнении служебного долга. Как ты, Наташа, говоришь, здорово красиво, да только бессмысленно: мальчишке был нужен живой отец, а не легенда о нем. Павлу же мама раз и навсегда запретила видеться с сыном: сказала, что это травмирует детскую психику. А я... не возражала. Мы ведь с Павлом прожили меньше года. И надо же было вдруг встретиться, да ещё вот так... сейчас...
Елена замолчала и мне показалось, что в глазах её блеснули слезы. Галка по-видимому тоже что-то заметила в зеркальце над лобовым стеклом и дипломатично перевела разговор на другую тему:
- Наташка, давай вспоминай, что ты вчера увидела на даче? Я имею в виду - странное. Тебя же что-то удивило, так?
- Удивило то, что дом заперт, а по саду все разбросано, как будто тетя Таня куда-то ненадолго отлучилась. Но мы там были почти четыре часа... Все окна без штор, то есть шторы не задернуты. А потом Елена сказала, что обязательно должна была быть записка, куда ушла. А записки не было. В общем - странно.
- А если действительно - несчастный случай? Ну, упала, ногу сломала тьфу, тьфу, тьфу! - соседи отвезли в больницу, дом заперли... - в голосе Галки звучало явное сомнение.
- Не сходится, - подала голос Елена. - Надо знать маму. Она бы обязательно заставила кого-нибудь мне позвонить. В больнице бы не успокоилась, пока не добилась бы этого. Если только без сознания... Но ближайшие наши соседи уезжают с дачи в начале сентября. Разве что задержались из-за хорошей погоды. Хотя, все могло измениться. Я на даче практически не бываю - некогда. День работаю по двенадцать часов, следующий день - дела всякие...
В Белых Столбах со вчерашнего дня ничего не изменилось. То же яркое солнце освещало начинающие желтеть деревья и крыши домов. Та же тишина, прерываемая время от времени шумом проходящих вдали поездов. И по-прежнему запертый дом тети Тани, крыльцо которого уже слегка занесло опавшей листвой.
- Может, все-таки в Москву уехала? - нерешительно спросила я.
Елена покачала головой.
- Тогда были бы задернуты все шторы, и внизу, и наверху. А окна не завешены. Боюсь, что мама там...
Галка вмешалась как всегда решительно:
- Не гони волну. Смотрели же Павел с Андреем вчера - никого в доме нет. Давай откроем и посмотрим. Запасные ключи у тебя с собой?
- Да, - тихо ответила Елена и полезла в сумочку.
Замок тихо щелкнул и дверь отворилась. Мы столпились на пороге, боясь войти и увидеть самое страшное. Но в доме было пусто и, как всегда, чисто. Первое, что бросалось в глаза прямо от двери - это спинка большого старинного кресла, стоявшего напротив телевизора рядом с журнальным столиком.
- Не создавайте толпы, - буркнул Павел. - Андрей, Алена, пойдемте в дом. А вы, девочки, погуляйте, погода хорошая.
Галка послушно, точно робот, повернулась и пошла в сад, увлекая за собой Милочку. А я дернула Андрея за рукав и прошипела:
- Если ты меня сейчас выгонишь, никогда этого не прощу.
Зашипела так, что не то что гадюка - кобра бы обзавидовалась. Андрей беспомощно посмотрел на Павла, тот дернул плечом и махнул рукой:
- Только ничего не трогай и не путайся под ногами.
Тут уж я вообще зашлась в приступе праведного гнева:
- Будто я сама не знаю, как себя надо вести! Столько детективов перевела, уже сама их пишу, а вы хотите лишить меня возможности увидеть все на месте... Конечно, женские занятия...
- Кончай детский сад! - жестко сказал Павел. - Ты забываешь, где и с кем находишься. Никто не умаляет твоих профессиональных качеств, но сейчас не до них, право же. Алена, давай потихоньку двигаться. Рассказывай все по порядку. Значит, твоя мама обычно сидела в этом кресле спиной к двери. Тогда почему дверь не запиралась - ведь не видно, кто входит в дом. Неужели нельзя было его переставить, если живешь с дверьми нараспашку?
- Она очень любила это кресло. Его-то можно было переставить, но телевизор можно было установить только там, где он сейчас находится. Тут же везде окна, свет падает на экран, а мама говорит, что он от этого портится. Ну, и...
Елена замолчала и беспомощно развела руками.
- Ну, допустим. Смотри дальше: что-нибудь в комнате изменилось? Пропало или наоборот появилось?
Елена стояла неподвижно и дрожала. Было видно, что она никак не может взять себя в руки и сосредоточиться. Впервые я видела, чтобы она потеряла контроль над собой, да ещё так серьезно.
- Алена! - чуть повысил голос Павел. - Я все понимаю, но помоги же нам. Тебе глаз ничего не режет?
- Вязание не на месте, - обрела наконец голос Елена. - Оно валяется на полу возле кресла. Когда мама смотрит телевизор, она всегда вяжет.
На мой взгляд ничего чрезвычайного в положении вязания не было и мне показалось, что и Павел не счел это странным.
- Видите журнальный столик около кресла, - пояснила Елена, видя наше недоумение. - На нем корзинка для вязания. Если мама не вяжет, вязание лежит в корзинке. Она безумно педантична в мелочах, мы из-за этого иногда даже слегка ссорились.
- А просто так телевизор она никогда не смотрит? Прости за этот допрос, но я не помню привычек Татьяны Георгиевны.
- Нет. А светлое время дня предпочитает проводить на участке. Копается там с утра до вечера, если, конечно, не проливной дождь.
- Вязание валяется так, как будто бы его уронили, - не выдержала я. Вон даже клубки разлетелись в разные стороны.
Андрей строго глянул на меня и я прикусила язык. Обещала же!
Елена обошла вокруг кресла и подошла к телевизору.
- Странно. Он выключен не с пульта, а прямо кнопкой. Мама этого даже не умела. У неё с техникой отношения натянутые: показали, как с пультом управляться, больше она ничего и знать не хочет. И пульт всегда у неё под рукой, на журнальном столике... был.
Мы посмотрели на столик. Никакого пульта там определенно не было.
Андрей опустился на корточки и начал осматривать пол. Минуту спустя он вытащил злополучный пульт из-под комодика, на котором стоял телевизор.
- Похоже, будто её кто-то напугал, она вскочила на ноги, а все, что было у неё на коленях или в руках посыпалось на пол, - предположил он.
- Похоже, - согласился Павел. - Остался пустяк: узнать, кто или что её напугало. Ладно, пойдем смотреть дальше.
- Занавески не задернуты, - тихо сказала Елена. - Значит, было светло. Мама терпеть не может черных окон и как только темнеет, завешивает их.
Она прошла вдоль комнаты к старинному дивану с подушками по углам. Возле дивана стояла тумбочка, на ней - ваза с осенними цветами.
- Вот здесь что-то не так... Постойте. Дверца не закрыта: её надо прижать плотнее, до щелчка, иначе она останется приоткрытой. Свои знают...
- А что там хранится? - поинтересовался Андрей.
- Лекарства.
Павел присел перед открытой тумбочкой, в которой, на мой взгляд, тоже был идеальный порядок. Но Елена так, по-видимому, не считала.
- Странно, - произнесла она, присаживаясь на корточки рядом с Павлом. - Нет бутылки из-под чего-то импортного. Не помню даже, что в ней раньше было, а сохранили из-за хорошей пробки: раньше ведь бутылки с "винтом" были редкостью. Мама в ней водку хранила - компрессы там, растирка. Чтобы была, одним словом. Красивая бутылочка, грамм на триста.
- Этикетка какая-нибудь была?
- Нет. Но все равно знали, что там водка.
- Понятно. Пошли дальше.
Павел посмотрел на лестницу, которая была напротив входной двери и вела на второй этаж дачи.
- Что наверху? - спросил Павел.
- Моя комната, - ответила Елена.
Мы поднялись на второй этаж, в спальню, где кровать была покрыта темно-розовым покрывалом без единой морщинки. Розовый тюль на окне, туалетный столик, вазочка с ноготками. Чистота - фантастическая, у меня лично такой даже перед большими праздниками не бывает.
Елена села на пороге и зарыдала:
- Это моя комната. Я раньше здесь очень часто бывала. Обязательно все выходные, да и в будни после работы приезжала. Нам с мамой было здесь так хорошо! Я перестала ездить, когда за Санечку замуж вышла. Маме он не очень нравится, а он это чувствует, он такой тонкий, эмоциональный, ему не хочется навязываться... А я не могу его одного в Москве оставлять, у него так много работы, он так устает, ненормированный день, вечные командировки, а он сам такой неприспособленный, что даже ужин разогреть не может, ему все подать надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76