- Хорошо, - проговорила она. - Если вы так считаете. Ведь это не имеет отношения к смерти полковника? - спросила она с надеждой.
- Мисс Ваймеринг, - серьезно сказал Каллаган, - в этом деле немало вещей, нам еще неизвестных. Подумайте сами. Накануне вечером, после той ссоры, полковник позвонил в мою контору. По его словам, дело было весьма важным. Он упомянул о письме, которое он получил. Полагаю, вы ничего не знаете об этом?
Она покачала головой.
- Мой помощник, - продолжал Каллаган, - посоветовал полковнику попытаться позвонить в мой клуб. Без сомнения, он последовал этому совету. Отсюда следует, что не все зависело от плохого настроения полковника. У него было достаточно времени успокоиться. Тем не менее он не изменил своего решения и попытался разыскать меня в клубе. К сожалению, по причинам, к которым нет смысла сейчас возвращаться, мне так и не удалось поговорить с ним. Почему, в таком случае, он не позвонил мне на следующее утро?
- Но я уже говорила вам. Что-то случилось на линии, - объяснила мисс Ваймеринг.
- Или кто-то сознательно испортил ее, - предположил Каллаган.
Мисс Ваймеринг широко раскрыла глаза.
- Боже мой, мистер Каллаган! - воскликнула она. - В самом деле, не думаете же вы?..
- Я не думаю, - сказал Каллаган. - Я знаю. Кто-то пытался помешать полковнику связаться со мной. И, как видите, весьма успешно. Одно это уже говорит нам о многом.
- Но о чем именно, мистер Каллаган? - спросила она.
- Это говорит нам о том, - пояснил Каллаган, - что тот, кто старался помешать полковнику, либо пытался выиграть время, либо, в худшем случае, хорошо знал, что полковнику осталось недолго жить. Неужели вы этого не понимаете? Любой нормальный человек, если он задался целью помешать полковнику встретиться со мной или с каким-то другим лицом, должен отдавать себе отчет в том, что, перерезав телефонные провода, он ненадолго отсрочит неминуемую развязку. Без сомнения, тем или иным образом полковник мог найти способ реализовать свое намерение. Знал ли кто-нибудь, что должно было случиться с полковником - что он собирается покончить жизнь самоубийством?
- Кажется, я начинаю понимать, - сказала мисс Ваймеринг. -Так вы думаете, кто-то догадывался, что шурин собирается покончить с собой?
- Совершенно верно, - сказал Каллаган.
Мисс Ваймеринг попробовала что-то сказать. Каллаган заметил, что губы ее дрожали. Наконец она справилась с собой.
- Мистер Каллаган, но не можете же вы думать, что кто-то из девочек...
- Говорю вам, я ничего не думаю. Я знаю, что полковник хотел меня видеть; у него было письмо, из-за которого он хотел проконсультироваться со мной. В результате он мертв. - Каллаган на мгновение остановился, а затем продолжал: - Какая жалость, что мы с мисс Аллардайс пока не нашли общего языка, не правда ли?
- Мистер Каллаган, - поспешно сказала мисс Ваймеринг, - я думаю, в этом вы ошибаетесь. Я говорила, что Виола была вне себя, пока я не сообщила ей о смерти полковника. Она разгневалась, встретив вас на территории усадьбы. Мне следовало упомянуть, что позднее, после отъезда полиции, она снова пришла ко мне и согласилась, что вела себя несдержанно в отношении вас. На самом деле она не собиралась говорить все эти неприятные вещи.
Каллаган улыбнулся.
- Выходит, у меня еще будет шанс объясниться с мисс Аллардайс?
- Я очень надеюсь на это, - сказала мисс Ваймеринг.
- Почему? - поинтересовался Каллаган.
- Сейчас скажу. После смерти шурина я чувствую себя ответственной за судьбу племянниц. После того, что вы мне сообщили, у меня не остается сомнений, что дело не только в характере полковника; по-видимому, у него были какие-то серьезные подозрения.
Вы знаете, как трудно пожилому человеку вроде меня понять, что на уме у молодых девушек в наши дни. Если подозрения моего шурина справедливы и то, что он говорил о людях, с которыми Виола и Корина встречаются в Брайтоне, правда, что тогда? В конце концов, молодые девушки далеко не так умны, как они о себе думают.
Каллаган улыбнулся.
- Подведем итоги, мисс Ваймеринг. Фактически вы просите меня попытаться сделать то, о чем хотел просить покойный полковник Стенхарст, хотя он руководствовался совершенно иными мотивами. В основе его поступков лежат гнев и подозрение, вами же руководит желание помочь племянницам. Прекрасно, я сделаю всё, что в моих силах.
Мисс Ваймеринг поднялась со стула.
- Вы очень добры, - сказала она. - Я хочу, чтобы вы знали: я
полностью доверяю вам, мистер Каллаган. Я рада, что вы здесь. Я не знаю только, как будут оплачены ваши труды.
- Не будем об этом сейчас, - сказал Каллаган. Он тоже поднялся и протянул руку.
- Когда я узнаю что-нибудь новое, то обязательно сообщу вам. Если же вам понадоблюсь я, вам известно, где меня найти. Если меня не окажется на месте, вы всегда можете поговорить с Ник-колсом, моим помощником. Он скоро должен приехать сюда.
- До свидания, мистер Каллаган, - сказала она. - Не могу выразить, как я вам благодарна. К сожалению, я не богата, но...
- Вы не богаты и вряд ли сможете убедить Виолу оплатить счета фирмы, занимающейся расследованием ее поступков, - закончил Каллаган. - Что ж, поживем - увидим.
- Благодарю вас, мистер Каллаган, - повторила она. Проводив мисс Ваймеринг, Каллаган запер дверь и закурил
новую сигарету. Он пришел к выводу, что ему очень нравится мисс Ваймеринг. Оставалось неясным, сказала ли она ему всю правду. По его мнению, мисс Ваймеринг была более озабочена судьбой двух своих старших племянниц, чем готова была признать.
Дверь открылась, и на пороге появился Никколс.
- Ну? - спросил Каллаган.
- Приятное путешествие, - сказал тот. - Нанял отличную машину. Я всегда любил сельскую местность. Под ярким солнышком я чувствую себя другим человеком.
- В самом деле? - поинтересовался Каллаган. - Об этом мы поговорим попозже. Ты достал завещание?
- Еще бы, - сказал Никколс. - Вот оно.
Каллаган взял листок, протянутый Никколсом, подошел к окну и начал читать."Это— последняя воля и Завещание Виолы Корины Патриции Стенхарст, владелицы усадьбы "Темная роща", Хэн-говэр, Суссекс.
Этим документом я отменяю все предыдущие свои распоряжения. Я уполномочиваю моего мужа Жерваза Стен-харста, мою сестру Онорию Джен Ваймеринг и моего поверенного Джона Гэлшинза быть исполнителями и доверенными лицами. В течение всего времени действия моего завещания каждому из них должно выплачиваться.по 250 фунтов в год.
За свою жизнь я имела возможность убедиться, что обладание большим доходом может быть опасным для семейных отношений любой женщины, так как желание вступить в брак и воспользоваться деньгами часто привлекает недобросовестных мужчин. Руководствуясь желанием уберечь моих дочерей от подобной участи и желая им вести обеспеченную и самостоятельную жизнь, я поручаю моим доверенным лицам распорядиться моим состоянием следующим образом:
Я поручаю выбранным мною лицам после уплаты моих долгов и других обязательств вложить оставшиеся средства в ценные бумаги, а из полученного дохода выплачивать по 250 фунтов в год, как упомянуто выше, опекунам и по 350 фунтов в год каждой из моих дочерей: Виоле, Корине и Патриции.
Остаток суммы должен выплачиваться моей старшей дочери Виоле, при условии, что к моменту моей смерти она не будет состоять в браке, и до того времени, пока она не выйдет замуж.В случае, если моя дочь Виола окажется состоящей в браке на момент моей смерти или вступит в брак в последующем, а также в случае ее смерти эта сумма должна выплачиваться моей второй дочери Корине (если она не будет состоять в браке), на аналогичных условиях, а в последующем - моей третьей дочери Патриции.
В случае, если все мои дочери, в соответствии с изложенными условиями, не смогут пользоваться доходом, основной капитал, как и ежегодный доход, должны быть израсходованы на благотворительные цели по усмотрению моих доверенных лиц.
Выплаты моим доверенным лицам могут быть увеличены с согласия старшей из моих дочерей, которая к этому времени будет оставаться незамужней.Распоряжаясь своим состоянием подобным образом, я могу быть уверена: мужчина, предложивший моей дочери вступить в брак, будет отдавать себе отчет, что содержание будущей семьи ложится на его плечи. Я понимаю, что предпринятые мною меры могут не иметь законной силы на том основании, что осложняют вступление в брак моих дочерей и находятся в противоречии с общественным мнением. Так как я не желаю, чтобы это завещание оспаривалось в суде, то специально указываю, что, если кто-либо из моих наследников предпримет подобный шаг, он лишается всех причитающихся ему выплат.
В случае смерти или недееспособности кого-либо из назначенных мною опекунов назначаются новые опекуны.
Это завещание подписано мною собственноручно 12 января 1943 г. в присутствии свидетелей.
Виола Корина Патриция Стенхарст.
Джордж Эрнест Саллинс. Дворецкий.
Аугуста Полли Стоке. Повар.
Темная Роща
Хэнговэр Суссекс"
Каллаган сложил бумаги и положил во внутренний карман.
- Ты прочел завещание? - спросил он Никколса.
- Еще бы, - кивнул тот. - Прочел.
- Ну и что ты об этом думаешь? - поинтересовался Каллаган.
- Сдается мне, что покойная леди не слишком жаловала полковника. Будь она довольна своей судьбой, ей не пришло бы в голову терзаться при мысли, что кто-то в будущем может поживиться за счет ее дочерей. Женщины бывают очень щепетильны на этот счет. Думаю, она вбила себе в голову, что полковник женился на ней из-за денег.
- Похоже на правду, - согласился Каллаган.
- Поэтому она и оставила ему лишь 250 фунтов в год. Держу пари, что он был неприятно удивлен. Понятное дело, характер у него от этого не улучшился. За любой мелочью ему приходилось обращаться к своей падчерице. Кому это может понравиться?
Никколс пошарил в кармане, достал смятую пачку "Лаки Страйк" и закурил сигарету.
- У меня есть для вас еще кое-что, - сказал он многозначительно. - Только не упадите в обморок.
- Ну? - спросил Каллаган.
- Как вы думаете, кого я встретил по дороге, когда ехал сюда? Могу сказать, что он стоял посреди маленькой площади, где растет дерево, покуривал трубку и с невинным видом глядел на небо. Даю вам четыре попытки.
- У меня сейчас нет желания отгадывать загадки, - буркнул Каллаган.
- Главного инспектора Грингала собственной персоной! - с торжеством объявил Никколс.
- Меня это не удивляет, - сказал Каллаган. - Как-никак наш клиент мертв.
- При чем здесь Грингал? Расследованием занимается местная полиция. Что-то быстро он здесь появился.
- Тем интереснее для нас, - ухмыльнулся Каллаган. - Ясно, что местная полиция всерьез обеспокоена и связалась с Брайтонским отделом расследований. Иными словами, у них есть определенные сомнения в том, что полковник покончил жизнь самоубийством. Они обратились в Скотланд-Ярд, и вот результат.
- Меня не удивит, если Грингал вскоре пожелает увидеться с вами, - сказал Никколс.
- Меня тоже, - ответил Каллаган. - Послушай, Уинди, - продолжал он, - согласно завещанию, опекунов всего трое: полковник, которого нет больше с нами, мисс Ваймеринг - с ней я уже успел познакомиться, и, наконец, Джон Гэлшинз - скорее всего, адвокат миссис Стенхарст. Попробуй разузнать о нем побольше. Возможно, мне придется встретиться с ним.
- О'кей, - сказал Никколс. - Кстати, слухи уже пошли?
- Пока еще нет, - ответил Каллаган. - Думаю, люди из Брай-тонского отдела расследований предупредили всех в "Темной роще", чтобы они держали язык за зубами. Но это не может продолжаться вечно. Скоро все будут говорить только об этом.
- Да... - сказал Никколс. - Им говорить, нам слушать.
- Еще одно, - сказал Каллаган. - В ближайшее время загляни в Брайтон. В пригороде найдешь "Марден Клаб". В клубе работает официантом некий Чарли Мейсон. Выясни все, что сможешь, о нем и о клубе, только не тяни с этим.
- О'кэй. - Никколс не терял времени. - До скорого. И вышел из комнаты.
Когда главный инспектор Грингал вошел в бар отеля "Два монаха", Каллаган мирно пил виски с содовой,в углу. Он видел, как Грингал подошел к стойке, заказал виски и принялся набивать свою короткую вересковую трубку.
Итак, все-таки убийство, подумал Каллаган. Определенно; это убийство. В противном случае Грингал не появился бы здесь; вероятно, брайтонская полиция придерживалась версии об убийстве с самого начала.
Каллагану очень хотелось узнать подробности медицинского заключения. Он искоса взглянул на Грингала.
Джорджу Генри Грингалу по кличке Джиггер было около пятидесяти лет. Его можно было принять за кого угодно, только не за инспектора полиции. Его лицу было свойственно мягкое, безобидное выражение, нередко сбивающее с толку тех, кому приходилось иметь с ним дело. Держался он скромно, со сдержанным достоинством. Он представлял собой тип старшего офицера полиции, который, несмотря на все усилия авторов детективов, остается образцом полицейского во всем мире.
Временами он был не прочь произвести впечатление ограниченного человека: долго подыскивал нужное слово, сосредоточивал внимание на малозначащих и вовсе не нужных вещах. Все это было частью отработанной годами техники общения с людьми -техники, внушающей другим чувство покоя и собственного превосходства над собеседником.
Грингал подождал, пока бармен обслужит его, взял свой бокал и подошел к Каллагану.
- Хэлло, Слим, - сказал он. - Рад видеть вас здесь.
- Я тоже, - ответил Каллаган. - Как дела? Давненько не виделись.
- Да, - согласился Грингал. Затем, выдержав небольшую паузу, добавил: - Знаете, Слим, в последнее время мы несколько раз перебегали друг другу дорогу - взять хотя бы дело Вайдена или Дэнниса. Я часто думал об этих случаях и пришел к выводу, что наша работа шла бы куда успешнее, если бы с самого начала мы были в хороших отношениях.
- Вполне согласен, - сказал Каллаган. - Что ж, если вы считаете, что мы можем сэкономить время, действуя таким образом, то давайте начнем.
- Очень хорошо, - сказал Грингал. - Для начала не станем делать вид, что наша сегодняшняя встреча случайна. Я знаю, что вы были в "Темной роще". Я понимаю это так, что вы работаете на кого-то из членов семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30