Затем он повернулся, прислонился к буфету и огляделся вокруг.Эусташ лежал в прежней позе, наполовину скрытый каминной доской. Он не двигался. Джордж, к которому наконец вернулось сознание, переменил позу и, по-видимому, собирался еще раз испытать судьбу. Донелли не подавал признаков жизни.
Каллаган медленно попытался повернуть голову. Результат оказался плачевным. Шея была как каменная. Любое движение вызывало боль. Он снова подобрал бутылку и сделал второй глоток. Затем разжал пальцы. При соприкосновении с полом бутылка разлетелась на куски. Он наблюдал, как виски медленно впитывалось в ковер. Он осторожно сделал несколько шагов. Джордж успел подняться на четвереньки и теперь пытался сконцентрировать свои усилия на нелегкой проблеме подняться на нога.
- Позволь помочь тебе, кореш, - пробормотал Каллаган. Стараясь не делать резких движений, он опустился на одно колено рядом с Джорджем, оперся левой рукой о пол, затем отвел правую руку и нанес удар в лицо громилы. Раздался звук, как от удара колотушкой по мягкому дереву. Джордж осел на пол.
Каллаган поднялся на ноги, подошел к телу Донелли. Задержался, разглядывая его. Небольшой предмет удлиненной формы, лежащий рядом с телом, привлек его внимание. Каллаган долго смотрел на него. Затем, хоть этот процесс оказался болезненней, чем он предполагал, Каллаган улыбнулся.
— Черт меня побери, - пробормотал он, едва шевеля губами, распухшими, как у негра. Он нагнулся, подобрал предмет,опустил его в карман. Медленно, с трудом передвигая нота, направился к двери. На пороге задержался, взглянул еще раз на три безжизненные фигуры на полу. Улыбнулся и вышел из
комнаты.
Входная дверь доставила ему немало хлопот. Когда ему наконец удалось открыть ее, Каллаган сполз по ступеням и пошатываясь побрел по направлению к машине. Свежий ночной воздух наполнил его легкие. Несмотря' на то, что жизнь едва теплилась в его теле, Каллаган двигался вперед. Колючие ветки царапали его тело, а некстати оказавшаяся на пути канава едва окончательно не доконала его.
Прошло порядочно времени, пока он доплелся до ворот, повернул налево и наконец добрался до места, где оставил свою машину.Несмотря на боль во всем теле, разбитую голову, поврежденную ногу, распухшую шею и повторяющиеся приступы тошноты, он испытывал своеобразное чувство душевного подъема. Каллаган попытался использовать это обстоятельство, чтобы привести в порядок свои мысли.
Полоса невезения не бесконечна. Рано или поздно удача улыбается вам, и тогда... Сегодня его день... Удача, и какая удача! Держась за крыло автомашины, он выпрямился, вдыхая полной грудью ночной воздух. Голова работала все лучше. Он присел на подножку автомобиля, положил голову на колени. В
этой позе он оставался несколько минут. Затем поднял голову, прислонился к дверце автомобиля. Предстояло определить план действий. Каллаган улыбнулся. Как бы паршиво вн себя ни чувствовал, Донелли, Джордж и Эусташ находились в еще худшем состоянии. Эта не слишком достойная мысль тем не менее принесла ему определенное удовлетворение. Она подействовала, как тоник. У него снова пробуждался интерес к
жизни.На дорогу легла тень. Кто-то присел рядом с ним.
- Слим... Слим... Что они сделали с тобой, мой бедненький... Это была Корина.
Каллаган бросил на нее косой взгляд. Ничего другого ему не оставалось, так как его левый глаз полностью заплыл. Он попытался улыбнуться, но это оказалось чересчур сложно.
- А чтоб тебя, - сказал он беззлобно, - ты абсолютная и законченная сука.
- Я знаю... знаю... но это не так, Слим... Это неправда... Я должна была так поступить... Так было надо.
- Черта с два, - только и произнес он едва слышно.
- Я обещаю, что теперь все будет по-другому. Вот увидишь, Слим.
Она встала, подхватила его под мышки, с трудом оттащила немного в сторону. Распахнула дверцу автомобиля, помогла расположиться на месте пассажира. Обшарила карманы, нашла ключ от мотора. Затем она обошла вокруг машины, села за руль. Она сказала мягко:
- Увидишь, мой дорогой... увидишь. Имей терпение. Каллаган выругался про себя.
Корина включила двигатель, выехала на шоссе, свернула налево и погнала машину в сторону Истбурна. Поездка не заняла много времени. Она остановила автомобиль на Пэвэнси Роуд, в четверти мили от домиков бывшей морской таможни. Припарковала автомобиль в тени кустов, у левой обочины. Обошла вокруг, открыла дверцу, сунула ключ в карман Каллагана.
- Пошли, Слим, - сказала она, - надо привести тебя в порядок. У меня домик поблизости. Попробуй поверить мне еще раз.
На этот раз ему удалось улыбнуться.
- Я не против второй попытки, когда это меня устраивает, -сказал он. — Не стану утверждать, что мне это доставляет особое удовольствие, и все же я готов рискнуть.
С помощью Корины он выбрался из машины. Каждый шаг его отдавался болью. Корина взяла его под руку. Они медленно двинулись по тропинке в сторону моря; свернули направо к маленькому, стоящему в отдалении домику.
Было около трех, когда Каллаган проснулся. Продолжая лежать, он попытался восстановить в памяти события прошедшего дня. Когда это ему удалось, он открыл глаза.
Корина сидела в кресле и наблюдала за ним. Рядом на маленьком столике находились кофейник, сахарница и две чашки. Заметив, что он проснулся, Корина налила чашку крепкого черного кофе, добавила в нее две чайные ложки сахарного песку, пододвинула столик вплотную к постели. Каллаган принял чашку дрожащей рукой, сделал несколько глотков. Корина вернулась на свое место.
Выпив кофе, Каллаган присел на кровать, огляделся вокруг себя. Его разорванная, покрытая кровью одежда валялась в углу.
- Ну и что теперь? - спросил он.
Корина улыбнулась. Улыбка показалась Каллагану вымученной и усталой.
- Послушай, Слим, - сказала она. - Не торопись осудить меня. Донелли не доверял мне. Он начал подозревать меня с того самого момента, когда ты впервые появился в клубе. Донелли знал, что я веду двойную игру. Мне надо было что-то предпринять, чтобы вернуть его доверие. Это было совсем не просто, Слим. Поэтому я позвонила ему, сообщила о твоих планах и посоветовала задать тебе хорошую трепку. Попросила сделать это для меня. Сочинила небольшую историю о том, как я люблю его, как невыносима для меня сама мысль, что он может плохо думать обо мне. Это сработало. Он снова поверил мне. И теперь все будет в порядке. Донелли сделает все, что я хочу.
- Ах ты, милая маленькая шалунишка, - прохрипел Каллаган. - Мое маленькое сердечко...
- Я понимаю, что ты ненавидишь меня. Каллаган усмехнулся.
- Ненависть, - это не то слово, моя радость, - сообщил он. -Расскажи мне, мое сокровище, как же ты собиралась помочь мне? В чем заключалась твоя великая идея?
- Узнаешь, Слим, - прошептала Корина. - Уже скоро. - Она подошла к нему вплотную, стала на колени рядом с кроватью, посмотрела ему в глаза.
Каллаган хмыкнул.
- Надо же быть такой идиоткой, - заметил он. - Хотелось бы мне найти необходимые слова, чтобы выразить, как мне тебя жаль.
Корина в гневе вскочила на ноги.
- Тебе меня жаль? - крикнула она. - Это еще почему? Кому нужна твоя жалость?
- Да, пожалуй, моей жалости будет недостаточно, - согласился Каллаган, - потому что ты из породы классических идиотов, которые не знают, где у них право, где лево. Любой деревенский кретин рядом с тобой покажется профессором университета. Твой любезный Донелли прибрал тебя к рукам и водит на веревочке со дня вашей первой встречи. Как же он, наверное, смеялся, когда заставил тебя поверить, что женится на тебе.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Что ты мелешь? - прошептала она, - свихнулся после вчерашнего? Донелли женился на мне. Он любил меня.
- Чушь собачья, - сказал Каллаган спокойно. - Он никогда не любил тебя. Если он вообще любил какую-то женщину, то эта сомнительная честь выпала на долю твоей сестры Виолы.
Из горла Корины снова вырвалось шипение.
- Что ты хочешь этим сказать, дурак? - спросила она резким воспаленным голосом. - Ты, недоумок несчастный, олух царя небесного. Что ты имеешь в виду?
Каллаган искоса посмотрел на нее. Заплывший глаз, лицо, покрытое ссадинами и шрамами, придавали его выражению комический характер. Казалось, он подсматривал за своей собеседницей.
Он повторил равнодушно:
- Он никого никогда не любил. Он не мог. Он сделан из другого теста. Единственной женщиной, которая, может быть, была способна подвигнуть его на подобное чувство, была Виола. Не ты... - Он усмехнулся. - Держу пари, что с самого начала его единственной целью была Виола.
- Ложь, - крикнула Корина. - Он даже никогда не встречался с ней. Он ни разу не говорил с ней. Он любил меня.
- Чушь, - отрезал Каллаган. - К твоему сведению, он даже не Донелли. Он - Шэрфэм, муж Виолы. Донелли погиб в Италии.
- О господи!.. - сказала Корина шепотом. - Ты хочешь заставить меня поверить в это в отместку за... Но это неправда. Этого не может быть.
- Пусть так. Скажи мне, есть у Донелли, у человека, которого ты считаешь Донелли, родимое пятно у левой подмышки?
Она кивнула.
- Тогда он Шэрфэм. Руперт Шэрфэм... Муж Виолы.
Он взглянул на нее. Глаза Корины блуждали по комнате. Он больше не занимал се. Она походила на сумасшедшую.
- Он - Шэрфэм, - продолжал Каллаган. - Только он все перевернул с ног на голову. Когда их самолет был сбит над Италией, это он, Шэрфэм, получил тяжелые повреждения; это у Шэрфэма были сломаны нос и челюсть. Это на лице Шэрфэма была сделана пластическая операция итальянским хирургом в лагере для военнопленных. Там он получил письмо от Виолы, сообщавшее неприятную новость. Выяснилось, что, выйдя замуж, Виола утратила все права на наследство. Представь сама, какое впечатление могло произвести это письмо на Шэрфэма-Донелли. Неудивительно, что он никому не рассказал об этом. Спустя некоторое время Донелли и Шэрфэм задумали побег. При переходе через линию фронта Донелли погиб. Его лицо было настолько повреждено, что опознать его не представлялось возможным. Все это я прочел в досье Шэрфэма.
Понимаешь теперь, насколько упростилась его задача? Он взял бумаги Донелли и под этим именем вернулся в Англию. Сообщение о смерти Шэрфэма было составлено с его слов. Оставалось использовать открывшиеся перед ним перспективы.
Все прошло как нельзя лучше. Никто не опознал его. Как Донелли он перебрался в Харстмонсо, поближе к "Темной роще". Ему нужны были деньги. И тут ему повезло: он встретил тебя. Это была самая большая его удача. Он нашел тебя - бедную влюбленную маленькую дурочку. Он сделал все, чтобы заполучить тебя, и ты нопалась в расставленные сети. Тебе не помог весь твой богатый опыт общения с мужчинами. Ты вышла за него замуж. Замуж за Шэрфэма, Виолиного мужа. Что ты на это скажешь?
- Все равно, я не верю тебе, - сказала Корина низким охрипшим голосом. - Не верю!
- Отлично, - сказал Каллаган. - Тогда слушай дальше. Шэрфэм был дважды ранен, еще до последней катастрофы в Италии. Один раз в плечо, другой раз в руку. Следствием второго ранения была ампутация мизинца правой руки.
Вчера, когда Донелли начал душить меня, я укусил его за руку. Его мизинец оказался у меня во рту. Позднее я нашел его на ковре. Он был сделан из резины! Можешь взглянуть на него.
Он встал, порылся в карманах своего костюма и показал ей предмет, поднятый с ковра кабинета Донелли.
- Мизинец Шэрфэма, - комментировал Каллаган, - при помощи которого он дурачил тебя все это время. Весьма сожалею, что не могу оставить его тебе в качестве сувенира.
Корина сидела на постели, смотрела в пространство впереди себя. Лицо ее было бледным. Через некоторое время она сказала:
- Уходите... пожалуйста, уходите, - ее голос прозвучал глухо и безжизненно.
Каллаган пожал плечами, собрал остатки своих вещей, засунул в карман галстук. У двери он задержался и посмотрел на нее.
- Спокойной ночи, Корина, - сказал он. - Что поделаешь рано или поздно приходится платить по счетам.
Он вышел из комнаты.Корина осталась одна. Довольно долго она сидела неподвижно. Затем встала, зашла в гостиную, достала бутылку виски, наполнила стакан и выпила. Ее руки перестали дрожать.
Она подошла к телефону, набрала номер.
- Люсьен, мой дорогой, мой любимый. Как я люблю тебя. Знаешь, я была на месте прошлой ночью. Мне хотелось посмотреть на него. Он получил то, чего заслуживал. Я горжусь тобою. Он едва мог сесть в машину. Это был спектакль! Не знаю, удалось ли ему добраться до гостиницы.
Она выслушала ответные фразы, произнесенные на другом конце линии, затем продолжала:
- Дорогой... Я должна видеть тебя. Сегодня такая чудесная ночь. Выпей немного и приезжай ко мне. Я буду ожидать тебя у катера. Совершим небольшую прогулку по морю, моя радость. У меня есть что сказать тебе... Да, я знаю, уже поздно, но после этого мы сможем вернуться ко мне и отдохнуть как следует. Мне не терпится поговорить с тобой... ради нашего блага... Хорошо. Итак, через час. Я буду ждать тебя у причала.
Корина положила трубку. Выпила еще виски. Затем начала смеяться. Она стояла посреди комнаты и смеялась, пока не начала плакать.Немного успокоившись, Корина прошла в ванную, привела в порядок лицо. Она вернулась в комнату и села у стола в углу. Она вспоминала. Вспоминала различные малозначащие, иногда глупые, иногда смешные события. Она вспоминала то хорошее, что произошло с нею много, много лет назад...
Вы совершаете проступок, за ним следуют другие, и, как бы вы потом ни пытались изменить свою жизнь, вам это никогда не удается. Исправить ничего нельзя. Вы погружаетесь все глубже и глубже в грязную трясину.
Только море бывает чистым, одно только море... Корина подвинула к себе бумагу и перо, начала писать. Это заняло у нее несколько минут. Она перечла написанное, положила листки в конверт, написала адрес.
Затем взглянула на часы. Надо было спешить.Корина запечатала конверт. Вышла на улицу, вывела из гаража машину и запустила двигатель. Выехала на дорогу, ведущую в Алфристаун.
Каллаган остановил машину у отеля, с трудом вылез из нее; нащупал в кармане ключ, открыл дверь. Пошатываясь, он поднялся по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30