— Тогда открой и снова закрой.
Булла послушно заморгал. Римо показалось, что белки глаз покраснели еще больше — если только это было возможно.
— Чувствуешь какие-нибудь перемены?
— Нет. Ни черта не вижу — ни с закрытыми, ни с открытыми.
— Тогда не открывай совсем. И постарайся расслабиться. Мы все выясним.
Булла принялся бесцельно кружиться на одном месте. При этом он стонал и все время что-то бормотал.
Римо усадил его на землю и сам опустился на колени рядом.
— Ты сказал — марсианин? — спросил он.
— Да. Это был марсианин.
— А с чего ты взял, что это марсианин?
— Да потому, что он был похож на марсианина.
— А ты знаешь, как выглядят марсиане?
— Нет, конечно. Но по форме он напоминал человека. В стеганом космическом скафандре. На шлеме черный квадратный иллюминатор. В перчатках и сапогах. Он так озирался вокруг, как — помните? — астронавты «Аполлона» на Луне. Так настороженно и неуклюже.
— Из этого еще не следует, что он марсианин, — заявил Римо.
Римо выпрямился и обратился к мастеру Синанджу:
— Папочка, давай-ка сходим на разведку.
— Мы выясним, кто этот грязный злодей, — тонким голосом воскликнул Чиун.
— Последи за ним, — сказал Римо Тому Палсу.
— Разумеется, — ответил тот.
Отойдя чуть поодаль, Римо шепнул Чиуну:
— Может, он все это выдумал?
— Для чего?
— Чтобы вывести из-под удара проект.
Мастер Синанджу покосился на еще дымящиеся под аризонским солнцем руины «Биобаббла»:
— Если это так, то, по-моему, он уже опоздал.
— Да я имею в виду удар другого рода, — пояснил Римо. — Ты заметил всю эту свору журналистов?
— Да. Хорошо, что мы предпочли держаться в стороне от этой буйной толпы. В противном случае они наверняка проявили бы варварскую неразборчивость и взяли бы интервью у тебя, а не у куда более достойной особы.
— Не верю я в пришельцев с Марса, — сказал Римо, ступавший с такой осторожностью, что его итальянские мокасины не оставляли следов на красноватом аризонском песке. Не оставалось следов и от сандалий Чиуна.
— Разве Марс не похож на эту землю?
— Да, но на Марсе нет воздуха, — ответил Римо. — Там невозможна жизнь. Это просто красная пустыня — вроде этой.
— Если ни один человек никогда не был на Марсе, откуда тебе это известно? — спросил Чиун.
— Спутники брали пробы марсианского грунта и снимали на видео.
— Вроде телевизионных проб?
— Вот-вот.
Чиун почесал подбородок. Жидкая бородка под его нижней губой завивалась, как колечко дыма.
— А что, если Марс обитаем, и его жители ввели землян в заблуждение, нарочно подсунув им картинки, на которых запечатлена выжженная пустыня, чтобы последние решили, будто планета необитаема?
Римо нахмурился:
— Вряд ли такое возможно.
Тут они заметили следы. Следы располагались на песчаном грунте без всякого видимого порядка и логики. Следы были оставлены подошвами без каблуков, рифленными на манер тех, какие делают у кроссовок, чтобы обеспечить лучшее сцепление с грунтом.
Чиун нефритовым наперстком, который крепился у него на правом указательном пальце, указал на эти разбросанные в беспорядке следы.
— Посмотри, Римо. Доказательство!
— Доказательство чего?
— Того, что человек с Марса ступал по этому самому месту.
— Единственное, что я вижу, — это отпечатки обуви.
— Смотри внимательнее. Разве ты не видишь на пятках греческую букву Мю?
Римо вгляделся пристальнее.
— Ну, положим, есть там буква М. Ну и что из того?
— "Мю" значит люди с Марса. Наверняка марсиане носят обувь марсианского производства.
— Брось. Марсиане не стали бы выдавать своего присутствия, рекламируя отечественную обувь. Кроме того, марсиане вряд ли используют английский алфавит.
— Значит, ты все-таки допускаешь существование марсиан? — снисходительно спросил Чиун.
— Нет, не допускаю.
— Даже имея доказательства, впечатанные в красный песок у твоих ног?
— Слушай, давай поймаем этого типа и спросим у него, марсианин он или нет.
— Согласен. Пусть сам марсианин нас рассудит.
— Отлично. Пошли.
Некоторое время отпечатки вели их среди съеденных эрозией красноватых скал. Потом след оборвался.
Римо остановился и принялся недоуменно озираться.
— Где же они?
Чиун насупил брови:
— Исчезли.
— Я и сам вижу, что исчезли. Но куда они делись?
— Все просто. На этом месте марсианин взошел на борт своей космической колесницы и умчался на свою родную пустынную планету.
— Что-то здесь не вяжется. Нет следов посадки.
— Очередное доказательство! — вскричал Чиун.
— Чего?
— Что марсиане существуют.
— Где же доказательство?
Чиун усмехнулся:
— Ты бы не искал следов, оставленных космической колесницей, если бы втайне не верил в их существование.
Римо уже собирался всплеснуть руками, как вдруг что-то привлекло его внимание, и он опустился на колени.
— Что-то неладно, — пробормотал он.
— Это уж точно, — с нескрываемым сарказмом подтвердил Чиун.
— Да я не о том. Поставь-ка ногу вот сюда.
Чиун осторожно ткнул носком сандалии в песок.
— Песок неподвижен, — сдавленно, одними тонкими губами, произнес он.
— Во-во. Как будто приклеенный, — сказал Римо.
Ощупав подозрительный участок руками, Римо обнаружил, что песок на нем напоминает наждачную бумагу, а за его пределами вновь становится обычной сыпучей субстанцией.
— Здесь что-то не то, — промолвил он, и тут пальцы его наткнулись на замаскированное камнем медное кольцо — скорее даже браслет. Римо отступил на шаг и, потянув кольцо на себя, открыл прямоугольной формы крышку люка. Крышка упала на землю — за ней оказался бетонированный колодец. Римо заглянул вниз.
— Похоже на потайной ход, — сказал он. — Вот тебе и марсиане.
— Я поверю только в доказательства, — сухо заявил Чиун.
— Пошли, — сказал Римо, забираясь в лаз.
Это был настоящий туннель. Ярдов на двенадцать в него еще проникали солнечные лучи, потом наступила кромешная тьма, как в тех туннелях во вьетнамских джунглях, в которые Римо отправляли лазутчиком.
Когда они вступили в неосвещенную зону, в сетчатке их глаз вновь произошел синтез зрительного пурпура, что дало им возможность различать контуры туннеля, как если бы его заливали сумерки, — иными словами, глаза их привыкли к темноте.
Их ноздри начали щекотать различные запахи.
— Чем-то пахнет, — сказал Римо.
— Едой, — подсказал Чиун.
— Едой тоже. Но еще какой-то химией.
— Затаившимися марсианами, — предположил Чиун.
— Понятия не имею, как пахнет марсианин, — так что спорить не стану.
— Значит, я выиграл, — сказал Чиун.
Туннель круто забрал вправо, потом еще раз.
Таким образом они неуклонно приближались к тому месту, над которым прежде горделиво возвышался купол «Биобаббла».
После второго поворота туннель стал заметно шире, и в нос им ударили отчетливые запахи картофеля, салата и других знакомых продуктов. Откуда-то доносился шум холодильных установок, от которого вибрировал воздух.
Вокруг появились очертания кухонного оборудования.
— Похоже на ресторанную кухню, — сказал Римо.
Они двигались между плитами и холодильниками, открывали контейнеры с продуктами. Здесь были: первосортная говядина в вакуумной упаковке, полуфабрикаты в фольге для быстрого приготовления, различные напитки, включая тридцать галлонов охлажденного молока.
— Даже не просроченное. — Римо поставил в холодильник бутылку молока и захлопнул дверцу. Подойдя к одной из плит, он включил горелку. Из конфорки вырвалось синее пламя. Над плитами висели вытяжные шкафы, поглощающие тепло и улавливающие продукты горения газа.
— Это секретная марсианская база, — сказал Чиун.
— Продовольственный склад? — скептически промолвил Римо. — Брось. Это секретная кухня «Биобаббла». Так вот где они готовили пиццу. Вероятно, этим и объясняется недостаток кислорода в атмосфере «Биобаббла». Они готовили на газе, а газ при горении поглощает кислород.
— Что-то не видно марсиан, — заметил Чиун. — Даже не пахнет.
— Похоже, часть тепла поступала от газовых плит, — сказал Римо, осматривая выложенный акустической плиткой потолок. — Мне кажется, отсюда каким-то образом можно было попасть наверх, в «Биобаббл». Идем.
Пройдя несколько шагов, Римо обнаружил складную алюминиевую стремянку, которая стояла под люком, похожим на шлюз подводной лодки. Шлюз был задраен.
— "Биобаббл" прямо над нами, — сообщил Римо.
— Там же и марсианская бестия, — мрачно изрек Чиун.
Римо поднялся по лестнице и одним указательным пальцем отвернул стальное колесо. Люк заскрежетал, словно протестуя, наконец отвалился, обнажив стальную пасть шлюза. Даже трое «качков», вооруженных разводными ключами, вряд ли смогли бы открыть люк, тогда как Римо проделал это без видимых усилий.
Римо просунул голову в отверстие люка. Пахло серой.
— Римо, что ты там видишь? — спросил Чиун.
— Похоже на растаявший мрамор. И здорово воняет.
— Марсианином не пахнет?
— Нет, — ответил Римо. — Разве что предположить, что его тело пахнет так же, как стекло и пластик.
Римо, оставаясь стоять на перекладине стремянки, повернулся, чтобы осмотреться, затем произнес:
— Я поднимаюсь.
— Я за тобой, — сказал мастер Синанджу.
Чиун взлетел по лестнице, и они оказались в помещении, напоминавшем воздушный карман, который образовался в результате оседания купола «Биобаббла» после того, как расплавленная масса застыла. Из этого центрального котла в трех различных направлениях расходились причудливой формы туннели.
— Выбери себе какой-нибудь туннель, — сказал Римо. — Любой.
Чиун по-собачьи повел носом, принюхиваясь.
— Марсианских запахов нет, поэтому я выбираю вот этот.
— Почему же тогда именно его? — не понял Римо.
— А почему бы и нет? — С этими словами мастер Синанджу двинулся в глубь туннеля.
Римо, остановив свой выбор на соседнем лазе, незамедлительно нырнул в него. Двигаться ему приходилось осторожно, поскольку свод туннеля даже в самой высокой точке не превышал пяти футов.
Стены главным образом состояли из отвердевшего стекла. Кое-где можно было различить вкрапления цвета, а в одном месте взгляд Римо наткнулся на обугленные кости человеческой руки, несчастный обладатель которой — один из обитателей «Биобаббла» — сварился среди прочих в кипящей стеклянной массе. Затем на глаза ему попался светлый алюминиевый стул, подвешенный, словно экспонат музея, в стеклянной матрице.
Римо словно очутился внутри удивительного аквариума, по чьей-то странной прихоти заполненного не водой, а стеклом, в котором вместо рыб плавали диковинные предметы и существа. Было полно насекомых, в особенности тараканов со скрученными от жары усиками.
Свод опускался все ниже и ниже. Римо уже хотел повернуть назад, как вдруг услышал приглушенное биение человеческого сердца.
Он замер как вкопанный.
Но не успел он установить источник звука, туннель озарила ярчайшая, нестерпимо белая, вспышка. Такого Римо еще не видел. Это была квинтэссенция белого света. Еще не успев зажмуриться, Римо догадался, что его ослепили. Он понял это по острой, пронзившей зрительные нервы, боли. Боль была такой, что он почувствовал ее кончиками ногтей. Внутри у него все оборвалось, и где-то там, где по идее должен был находиться желудок, зашевелилось незнакомое липкое чувство всепоглощающего страха...
* * *
Мастер Синанджу шел по стеклянному туннелю со скользкими на ощупь стенами. Ничего подобного прежде ему видеть не доводилось, поэтому он решил описать свои впечатления в священных свитках в назидание будущим мастерам Синанджу.
В одном месте проход расширялся, образуя нечто вроде купола — здесь воздух был особенно спертым. Чиун осмотрелся. Перед его взором проплывали странные картины стеклянного царства — странные в своей неподвижности, словно окоченевшие, тараканы, застигнутые в той или иной позе холодеющей массой.
Убедившись, что здесь, в этой стеклянной камере, его никто не подстерегает, Чиун пустился в обратный путь.
В этот самый момент одну из стен озарила яркая вспышка, и до его слуха долетел истошный крик его приемного сына.
— Римо! Сын мой! — воскликнул Чиун.
Подобрав рукава кимоно, мастер Синанджу устремился назад по сюрреалистическому туннелю на душераздирающий крик своего ученика.
Глава 8
Достигнув конца туннеля, мастер Синанджу заметил, что из другой стеклянной трубы — той, в которой исчез Римо, — на него пятится странная фигура.
Это был не Римо.
Экипировка незнакомца — серая стеганая роба — наводила на мысль о древних китайских воинах династии Син. На голове его была капсула из какого-то серебристого материала.
— Повернись лицом к своей смерти, марсианин, — громогласно рявкнул Чиун.
Неведомое существо повернулось, взмахнув при этом длинным, светлого металла, жезлом, на кончике которого мерцал красный огонек. Огонек явно искал Чиуна. Однако еще не родился воин, который превосходил бы мастера Синанджу по части боевых искусств.
Чиун зажмурился, чтобы уберечь глаза, выгнул гибкое, как тростник, тело, развернулся, выбросив вверх одну ногу, и, оттолкнувшись второй, взмыл в воздух. Тело его описало полный круг.
Движения его казались плавными и неторопливыми — словно демонстрировалась на замедленном просмотре техника нанесения какого-то сокрушительного удара, — но лишь до того момента, когда ступня его поравнялась с подбородком. В следующий миг нога его буквально выстрелила, мелькнув в воздухе одним смазанным пятном.
Таинственный недруг только-только повернулся к Чиуну закрытым черной стеклянной панелью лицом, когда на голову ему обрушился смертельный удар.
Даже сквозь сомкнутые веки Чиун различил всполох ослепительно белого света, произведенного странным жезлом с красным мерцающим огоньком на наконечнике.
Чиун сжался и, точно пружина, молниеносно отскочил в сторону и тут услышал, как тело его противника безжизненно рухнуло ниц под сводами воздушного котла в самом сердце «Биобаббла».
Лишь когда до слуха его донесся предсмертный хрип, Чиун позволил себе открыть глаза.
Чиун осторожно приблизился к телу поверженного противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35