— Смит? — в тон ему ответил Римо.
— Президент попросил меня заняться делом «Биобаббла».
— Стоит ли напрягаться? Ведь всем и так известно, что все это сплошное надувательство.
— Дело не в этом. Сегодня ночью «Биобаббл» был уничтожен.
— Кто же это сделал? Уж не тараканы ли?
— Нет. Под действием неведомой силы «Биобаббл» превратился в кучу расплавленного стекла и металлической окалины.
Римо удивленно заморгал:
— Но что это могло быть?
— Это и предстоит выяснить вам с Чиуном. Начните с места катастрофы.
— А мы не отбираем кусок хлеба у ФБР?
— ФБР не хочет соваться в это дело. А меж тем дело не терпит отлагательства.
— Почему такая срочность?
— Доктор Космо Паган заявил прессе, что за крахом «Биобаббла» могут стоять внеземные цивилизации.
— Кто поверит в эти бредни?
— Не менее пятидесяти процентов американцев.
— Откуда такие данные?
— Ровно столько американцев верит в неопознанные летающие объекты. Как только точка зрения Пагана будет растиражирована с помощью масс-медиа, в стране может начаться всеобщая паника.
— Ладно, — буркнул Римо. — Придется прогуляться в Аризону.
— Поаккуратнее там.
— Я оставлю позади свои уши, как мистер Спок, — сказал Римо и, положив трубку, обратился к Чиуну: — Ты слышал?
— Слышал. Только ничего не понял.
— На западе есть место, где под герметическим стеклянным колпаком были сымитированы все природные зоны Земли — пустыни, прерии, тропические леса. Поселили туда людей — ради эксперимента.
Чиун вопросительно склонил голову набок:
— И что?
— Все это сгорело.
— Ну и хорошо.
— Что ж хорошего?
— Конечно, хорошо. Зачем занимать драгоценное место под пустяки? В Америке и без того высокая плотность населения. Все и так живут слишком близко друг к другу.
— Ну, где-где, а в Аризоне-то места хватает.
— А теперь будет еще больше.
С этими словами мастер Чиун, до сих пор сидевший на циновке в позе лотоса, встал, в своих черных сандалиях и традиционном кимоно похожий то ли на джинна, то ли на складную фигурку оригами. Из рукавов кимоно показались пальцы с длинными, кривыми ногтями, на одном из которых было надето что-то вроде нефритового наперстка.
— Смит сказал начать с самого эпицентра. Так что туда мы и отправимся.
— Может, пока будем в Аризоне, навестим твоих непутевых родственников? — предложил Чиун.
Римо поморщился:
— Мы же на задании.
— Может так случиться, что нам так или иначе придется заглянуть в то место, где проживает твой папаша.
— Не рассчитывай на это. Я не собираюсь задерживаться в Аризоне дольше, чем требуется.
— Почему?
— Потому что это задание для сумасшедших.
— Для тебя это в новинку? — усмехнулся Чиун.
Глава 5
Это было невиданное зрелище.
Директор проекта Амос Булла с понурым видом обходил границы прекратившего свое существование «Биобаббла», теперь отмеченные еще теплой бурой стекловидной массой. Вокруг простирались красные, испещренные рваными, неровными бороздами холмы аризонского песчаника. Все это напоминало фантастический марсианский пейзаж — не хватало только кратеров.
— Что за чертовщина? — рассеянно твердил Булла. — Что это могло быть?
— Что бы это ни было, — сказал прибывший из близлежащего Флагстаффа специалист по планетарной геологии из Службы геологии, геодезии и картографии США, — оно имело температуру свыше тысячи шестисот градусов по Цельсию.
— Откуда вы взяли эту цифру, Халс? — спросил Булла.
— Палс. Том Палс. — Надвинув на самые глаза свой стетсон, тот с задумчивым видом тыкал носком сапога опаленную жаром землю. — Нам известна температура плавления стекла и стали. Чуть выше — и вещества переходят в газообразное состояние.
— Вы только посмотрите! Стекло превратилось в кленовый сироп.
— Нет, мистер Булла. Вы стоите на жидком природном стекле.
— Вот я и говорю. Купол расплавился.
— Нет, это новое стекло. Которое образовалось из песка под действием высокой температуры.
Булла присвистнул:
— Вот это да! Песок превратился в стекло? Как же это произошло?
— Требуется всего лишь источник тепла, способный разогреть песок до температуры в районе тысячи пятисот — тысячи шестисот градусов по Цельсию.
— Откуда вы знаете?
— Ни для кого не секрет, что именно в этом температурном диапазоне песок плавится, превращаясь в стекловидную массу.
— Представляю себе, какой здесь был взрыв!
— На самом деле все стекло производят из песка.
— Иди ты?
— Ну да. Песок, известь и кальцинированная сода. А вы как думали?
— Вам, умникам, виднее. Я думал — может, добывают в стекольных шахтах, — сказал Булла.
— Ну да ладно, не важно. Думаю, версия с разрядом молнии отпадает.
— Да будет тебе. Ясное дело — это была молния.
— Факты говорят сами за себя. Нет облаков, в которых могли бы генерироваться электрические заряды, и в песке нет фульгуритов.
— Что верно, то верно... — Булла внезапно осекся и вопросительно посмотрел на ученого: — Чего нет?
— Фульгуритов. Длинных ветвистых трубочек, образующихся от плавления песчинок при ударе молнии в песок. Когда электрический разряд ударяет в песок, он — пока не исчерпает себя — следует по проходам, содержащим проводники, то есть металл. Там и образуется стекло. В результате получаются настоящие произведения искусства.
Булла ткнул песчаный холмик ногой.
— И все-таки это была молния, — буркнул он.
Палс размеренно покачал головой. Он не спешил — у него была почасовая ставка.
— Молния скорее всего проделала бы в «Биобаббле» дыру. Он бы рухнул, но не расплавился целиком. На мой взгляд, здесь действовал направленный пучок энергии с площадью сечения приблизительно три акра.
— Направленная энергия! Вы что — хотите сказать, что это дело рук человека?
— Если это так, то я никогда не слышал о технологиях, позволяющих сконцентрировать такую энергию на крохотном участке планеты.
— Вы, похоже, заодно с этим тупицей Космо Паганом.
— Вы так говорите просто потому, что Паган выступает против полетов человека в космос.
— Я так говорю, потому что он лицемерный подлец. Думаете, кто первый назвал проект «Биодерьмом»? Он. Шут гороховый. А почему? Да потому, что мы отказались нанять его в качестве консультанта, когда еще занимались Марсом. Вот он и взбеленился. Вообразил, что у него копирайт на все, что имеет отношение к Марсу. Заткнулся только после того, как мы отказались от сотрудничества с НАСА. Видели бы вы его рожу. Он был весь зеленый от злости.
— Я слышал, он сюда собирается...
— А как же без него! Ни за что не откажет себе в удовольствии позлорадствовать, мать его! Близко его не подпускайте! — Булла был вне себя от гнева.
— А как насчет федеральных властей?
— А кто на горизонте?
— Возможно, кто-нибудь из Управления по охране окружающей среды. А то и Министерство обороны.
— Зачем Министерству обороны эта жалкая куча окалины?
— Как сказать? Если они заглотнули космическую версию доктора Пагана, мигом явятся — будут шастать здесь со счетчиками Гейгера.
Булла возвел глаза к утреннему небу — даже на нем, казалось, лежал зловещий багровый отпечаток.
— Как-то не верится, что это могли сделать из космоса...
— Пучок энергии был направлен на Землю откуда-то сверху. Вот, пожалуй, все, что можно сказать наверняка. Остальное досужие догадки.
Булла облизнул пересохшие губы:
— Может, нам не стоит здесь торчать?
— Ничего страшного. Не бомбили же доблестные Соединенные Штаты Хиросиму дважды. Кто бы это ни был, он получил, что хотел. Так что сейчас нам ничто не угрожает.
Булла фыркнул:
— Не люблю я вас, технарей. Слова в простоте не скажете.
Том Палс лишь снисходительно улыбнулся.
В багряном мареве над горизонтом появились темные силуэты вертолетов.
— Принесла их нелегкая, — сокрушенно пробормотал Булла. — Даже не знаю, кого я больше ненавижу — газетчиков или федералов.
— В любом случае приготовьтесь к тому, чтобы дружелюбно улыбаться, когда вам будут прочищать мозги.
Булла с отвращением поморщился:
— Лучше бы уж вы выражались как технарь, а не как техасец.
С этими словами он направился встречать представителей журналистского корпуса.
* * *
Они высыпали из вертолетов и стали выгружать видеокамеры, звуковые микшеры и прочую аппаратуру. Можно было подумать, что они прибыли для трансляции конца света. Как только разгрузка закончилась, вертолеты поднялись в воздух и принялись кружить над местом аварии, чтобы сделать панорамные снимки остекленевшего пирога, от которого шесть счастливых лет кормился Амос Булла.
Напрасно он суетился, пытаясь познакомиться, наладить контакты, расположить к себе, склонить на свою сторону, чтобы потом, когда заработают камеры и отступать будет уже некуда, не выглядеть полным идиотом, беспомощным и жалким. Журналистская братия подчеркнуто игнорировала Амоса Буллу, словно его и не было.
Булла уже начинал подозревать недоброе — уж не вляпался ли он, сам того не ведая, в какую-нибудь историю, уже успевшую попасть на страницы газет?
Наконец операторы подхватили камеры, и к Булле со всех сторон потянулись черные головки микрофонов, словно репортеры хотели проверить его пестрый галстук на радиоактивность.
— Я бы хотел сделать небольшое заявление, — сказал Булла.
Однако продолжить ему не дали.
— Что это было? — раздалось из толпы.
— Если бы я мог... — начал Булла, спешно подыскивая слова.
Тут его снова оборвали:
— Верите ли вы, как и большинство американцев, в существование внеземных пришельцев?
Не успел Булла открыть рот, прозвучал новый вопрос:
— Вы когда-нибудь становились жертвой похищения, организованного серыми существами?
Булла был окончательно сбит с толку.
— Серыми?... — пролепетал он.
— Речь идет о высокоорганизованных пришельцах из космоса. Такие маленькие зеленые — вернее, серые — человечки, которые обожают проводить медицинские эксперименты на людях.
Булла едва не задохнулся от ярости.
— Я должен сделать заявление, — сквозь зубы процедил он. — Это займет не более пяти минут.
— Слишком долго. Нам нужна фонограмма для видеоряда секунд на тридцать или меньше. Можете выделить самую суть?
— Молния, — рявкнул Булла.
— То есть?
— Насколько можно сегодня судить, «Биобаббл» стал жертвой электрического разряда колоссальной мощности. Нелепая случайность. В этом нельзя усмотреть чью-либо ошибку. Не стоит искать виновников происшедшего. Лучше забыть обо всем этом — и не надо никаких адвокатов.
— На каких фактах основано ваше утверждение?
— Фульгуриты. Они обнаружены повсюду. Можно даже сказать, что все это место является одним гигантским фульгуритом.
Видя, что репортеры не собираются допытываться у него, что такое эти самые фульгуриты, Амос Булла вздохнул с облегчением. Собственно, на это он и рассчитывал. Газетчики ни за что не станут расписываться в собственном невежестве. Тем более перед камерой. Позднее кто-нибудь попытается проверить эту гипотезу, а кто-нибудь ограничится констатацией ее как само собой разумеющегося факта. К тому времени выяснится, останется Булла без работы или нет. Отсюда, с места событий, первое представлялось наиболее вероятным.
— Намерены ли вы восстановить «Биобаббл»? — спросили откуда-то сзади.
— Пока решение не принято, — сказал Булла.
— Кто должен принять такое решение? Вы?
— Я всего лишь директор проекта.
— Означает ли это, что решение должно исходить от загадочного Некто, протежирующего проекту?
— Об этом вам лучше спросить у мистера Некто. Если вы, конечно, его найдете.
Булла пытался как-то разрядить атмосферу. Но никто не засмеялся — никто даже не улыбнулся. Все сохраняли чертовски серьезные мины.
— Будет ли очередной «Биобаббл» снабжен антенной заземления?
— Это сейчас обсуждается, — позволил себе сымпровизировать Булла.
И дал маху. Не успели эти слова слететь у него с языка, он понял, что совершил ошибку. Непозволительную для человека, в чьи обязанности входило общение с прессой. Стоит ляпнуть что-нибудь не подумав, и эта публика тебя сожрет.
— Сэр, как получилось, что на «Биобаббле» — исследовательском комплексе, на строительство которого затрачены миллионы долларов, — не было предусмотрено громоотвода, которым сегодня оборудован самый дешевый жилой фургон на колесах?
— Наши эксперты утверждают, что простой громоотвод был бы бесполезен, учитывая силу удара, который обрушился на «Биобаббл», — сказал Булла и покосился на Тома Палса, всем своим видом пытаясь дать ему понять, чтобы тот держал язык за зубами. Палс предусмотрительно держался чуть поодаль, чтобы не попасть в кадр.
— Следовательно, вы предполагали вероятность попадания молнии? — не унимались репортеры.
— Нет.
— В таком случае вы проявили преступную халатность?
— Никто не проявлял никакой халатности! — отрезал Булла.
— Тогда чем вы объясните факт гибели тридцати исследователей-добровольцев, которые оказались замурованы в стеклянной массе наподобие муравьев в куске янтаря?
На этот вопрос ответа не существовало. То есть не существовало разумного ответа. И Амос Булла это прекрасно понимал. Внутренне напрягшись, он уже приготовился было сформулировать что-нибудь наукообразное — желательно на латыни, — чего пресса терпеть не могла, как вдруг заметил остановившийся на обочине узкого шоссе за толпой журналистов ярко-красный седан «Сатурн Эс-Эл», из которого вышел важный господин в профессорских очках с коротко постриженными черными волосами, чем-то похожий на профессионального фокусника. На нем был бежевый вельветовый пиджак с фетровыми заплатками на локтях, на шее — кирпичного цвета платок.
Видя, что его появление осталось незамеченным, он нарочито громко захлопнул дверцу. Звук услышали, но не обратили на него внимания. Тогда он открыл дверцу и снова захлопнул ее.
На сей раз кое-кто оглянулся. По толпе прокатился ропот, словно в этот момент на собравшихся по мановению руки фокусника пролилась манна небесная. Забыв о Булле, все устремили взоры к любимцу прессы Космо Пагану.
— Это же доктор Паган!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35