Космо был не дурак. Где еще он найдет земную Венеру, готовую на все ради его карьеры?
На следующее утро практически во всех газетах и выпусках теленовостей в Штатах и за их пределами ссылались на его высказывания.
На сей раз он с ужасом обнаружил, что его выставили идиотом.
— "Кому-то там наверху мы не по душе", — с нескрываемым отвращением процитировал он свое собственное высказывание. — Все, буквально все прицепились к этой фразе. Но это же была шутка, брошенная вскользь. Я же предложил им взвешенный, эффектный анализ, а они выловили из всего мимолетное замечание, сделанное, чтобы разрядить атмосферу.
— Ты что, не понимаешь, что говоришь перед телекамерой? — сказала Венера. — Все, что от тебя требовалось, — это эффектная фраза. Больше им от тебя ничего не нужно.
— Я привык к атмосфере научной дискуссии, — пробовал возразить он. — Привык, чтобы за мной оставалось право редактора.
— На этот раз ты попал впросак. Выкинь это из головы.
Но доктор Космо Паган не собирался ничего выкидывать. Двадцать пять лет он посвятил популяризации астрономии, его имя гремело от Анкориджа до Азии, однако в одном ему было отказано.
В уважении коллег-астрономов. Они его терпеть не могли.
— Я должен что-то предпринять, — кипятился он.
— Зачем так напрягаться? Не пройдет и трех дней, как об этой истории забудут.
— Я поеду на «Биобаббл».
— Не советую. Ты же сам говорил, что «Биобаббл» — это сплошное надувательство.
— Это было вначале. С тех пор я переменил свое мнение, — рявкнул он.
— Как тебе будет угодно.
Доктор Паган так и поступил. Сев за руль своего красного, как планета Марс, седана «Сатурн», он покатил в сторону Додоны с ее марсианско-аризонским ландшафтом, где перехватил инициативу у персонала «Биобаббла».
Дома его поджидал свежий номер газеты; на нем еще даже типографская краска не высохла.
— "Доктор Паган заявляет, что «Биобаббл» уничтожили марсиане"! — возопил он при виде газетного заголовка. — Но я этого не говорил!
— Я смотрела новости по Си-эн-эн, — сказала Венера. — Ты выразился примерно в этом духе.
— Я сказал, пришельцы. Я выразился иносказательно, поэтически. Под словом «пришельцы» я подразумевал астероид или метеорит. Но никак не маленьких зеленых человечков!
— Уже давно никто не говорит: «маленькие зеленые человечки», — поправила его Венера. — Их называют просто «серые».
— Я не верю в этот вздор про заговор НЛО.
— В программу «шаттла» ты тоже не веришь.
— Послушай, ты не представляешь, с чем мы имеем дело. Это же космос. Познать его при современном уровне развития технологий нам не удастся. Ну, слетали на Луну. Ну и что? Груда пыльных камней. Большое дело. Логично было бы предположить, что следующим шагом будет Марс. Предприняли мы этот шаг? Нет. Мы упрямо продолжаем посылать эти паршивые грузовики на околоземную орбиту. Лучше бы отправляли зонды в глубины космоса, чтобы я при жизни мог увидеть фотографии. Плевать мне на «шаттл». Они все равно не полетят на Марс раньше, чем мой пепел будет развеян над Тунгуской.
— Ты сам сказал «пришельцы». Они поняли тебя буквально. Успокойся. К тому времени, как снова появится комета Хейла-Боппа, эта история будет забыта начисто.
— Я стану предметом насмешки в каждом астрономическом обществе на этой чертовой планете! — ревел Паган, как корова, отправляемая на бойню. — И за ее пределами!
— Бедный мальчик, — сказала Венера, привлекая его к себе. — Ничего. По крайней мере у тебя есть я. И мы вместе будем вращаться вокруг солнца до скончания мира.
— Хотелось бы какое-то время еще повращаться на внешней стороне, — пробормотал Паган.
— А мне хотелось бы, чтобы ты меня поцеловал, — сказала его жена.
Космо задумался.
— Устрой мне галактический оргазм, — взмолилась она. — Я уже забыла, когда мы последний раз этим занимались.
— Зная тебя, нетрудно предположить, что это займет всю ночь.
— Что такое несколько часов перед лицом вечности? — Венера взъерошила ему волосы и белыми крепкими зубами принялась отрывать пуговицы на его рубашке.
Глава 11
На пляже в Канкуне бледный мужчина сидел на складном плетеном тростниковом стуле, наблюдая, как бирюзовые волны набегают на девственно белый песок.
Затем он открыл свой ноутбук, запустил программу и начал печатать.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Текущее состояние проекта. Прошу уточнить.
Даже посредством электронной почты ответ пришел лишь через двадцать минут Меж тем человек с белой кожей заметил, что начинает обгорать. Памятуя о том, каким хрупким за последние одиннадцать лет стал озоновый слой, он принялся втирать в кожу крем от солнца, одновременно читая подоспевший ответ:
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: Текущее состояние проекта.
Реакции от корпорации нет. Масс-медиа муссируют слухи о возможной причастности пришельцев из космоса. Конкретно подразумеваются марсиане, решившие задушить в зародыше предполагаемую операцию НАСА по созданию колонии на Марсе.
Жирные от крема пальцы застучали по клавишам.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Проект.
Звучит неплохо. Продолжайте действовать в том же направлении.
Ответ — благодаря чудесной спутниковой сети связи — пришел почти мгновенно:
Что вы имеете в виду — действовать в том же направлении?
Сальные пальцы снова набросились на клавиатуру:
Поддерживайте в прессе ту же уверенность.
Ответ:
Каким образом?
На что сальные пальцы напечатали:
Это ваши проблемы. Если не знаете, я найду того, кто знает.
По меркам века информатики прошло довольно много времени — конкретно 12 минут, — прежде чем на экран ноутбука легло очередное сообщение:
Как насчет юридических последствий?
Бледный человек на пляже начинал терять терпение.
Вы действуете под прикрытием корпорации и обязаны руководствоваться исключительно ее интересами.
На это ответа не последовало; бледный мужчина вырубил программу, сложил ноутбук и попытался сосредоточиться на отдыхе.
Спустя некоторое время он накинул на плечи цветастую гавайскую рубаху. С этим ультрафиолетовым излучением шутки плохи. За минувшее десятилетие уровень заболеваемости раком кожи рос стремительнее, чем индекс Доу-Джонса.
Глава 12
Где-то над плато Озарк Римо развернул газету.
— Здесь пишут, что последний раз комета Хейла-Боппа появлялась три тысячи лет назад.
— Откуда им это известно? — недоверчиво спросил Чиун.
— Черт меня возьми, если я знаю. Она вращается вокруг Солнца и каждые три тысячи лет оказывается в земном поле видимости. — Римо нахмурился. — Кто был мастером три тысячи лет назад?
— Если бы ты был настоящим мастером Синанджу, то не задавал бы сейчас подобные вопросы.
— Я знаю родословную мастеров и могу назвать по имени практически всех. Просто мне трудно соотнести их с западной традицией летосчисления.
Чиун презрительно скривил рот:
— Разумеется.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты воспитан в духе преклонения перед личностью какого-то распятого плотника. Для вашего нечестивого племени Вселенная началась только две тысячи лет назад.
— Это не так... — попытался возразить ему Римо.
— До этого самого плотника, по-вашему, ничего не было, — перебил его Чиун. — Только тьма. Ни света, ни материи.
— Все было не так. История была и во времена до рождения Иисуса. Просто мы отсчитываем те годы в обратную сторону. Например, третий год до нашей эры — это значит третий год до Рождества Христова.
— Мы ведем счет лет от Тангуна, создавшего первого корейца. Это было пять тысяч лет назад. До того не было ни души.
— Если верить современной науке, человек появился на Земле около трех миллионов лет назад.
— Возможно, это были твои обезьяноподобные пращуры. Но только не корейцы. Мы появились, чтобы исправить то зло, которое причинили миру твои волосатые предки.
Римо хотел возразить, но решил, что себе дороже. Они уже как-то обсуждали этот предмет.
— Как твой ноготь? — спросил он, желая переменить тему.
Чиун страдальчески поморщился.
Вот уже несколько месяцев он вынужден был носить на правом указательном пальце нефритовый наперсток. Ногтя он лишился в поединке — его противник виртуозно владел мечом. Случай для человека, носящего титул мастера Синанджу, был беспрецедентным, и Чиун всякий раз, если разговор касался этого, реагировал крайне болезненно.
— Отрастает, — ответил он.
— Это радует.
— Но все еще не достиг нормальной длины. Поэтому и ношу вот это.
— Подходит к кимоно.
— В этом-то и проблема. Приходится носить только такое кимоно, потому что цвет его гармонирует с нефритом. Мое королевское, пурпурное, я не надевал вот уже несколько месяцев. Черное лежит сложенное. Наверное, уже и не надеется, что оно когда-нибудь снова пригодится. Ярко-красное потускнело оттого, что его не надевают. Розовое...
— Ничего, — перебил его Римо. — Не успеешь глазом моргнуть, как снова наденешь розовое.
— Оно принадлежало мастеру Салбьолу.
— Кому?
— Мастеру Салбьолу. Он был мастером Синанджу три тысячи лет назад, когда на небе можно было наблюдать солнечного дракона.
Римо с интересом покосился на него:
— О нем сохранились какие-нибудь легенды?
Чиун на минуту задумался, затем изрек:
— Он был ленивым мастером. Египет представлялся ему слишком далеким, чтобы отправиться служить туда. Поэтому он предпочитал китайский и японский дворы, а там платили куда меньше.
Римо равнодушно пожал плечами:
— Дом тем не менее от этого не пострадал.
— Праздности нет оправдания, — буркнул Чиун. — Он утверждал, что виноват не он, а звезда-молния.
— Звезда-молния?
— В те дни небо Кореи еще не знало того, что вы называете кометами. Ту назвали звездой-молнией, потому что она летела среди неподвижных звезд, подобно огненной стреле. Ее сочли дурным предзнаменованием. Уже гораздо позже в небе появлялись другие подобные звезды, и один мудрый мастер решил, что это вовсе не звезды, а солнечные драконы.
— Как же он пришел к такому блестящему выводу?
— Очень просто, Римо. Всякий раз, как по корейскому небосводу рыскал солнечный дракон, случалось несчастье. Молния не приносит несчастий. Значит, это мог быть только солнечный дракон.
— Кометы не могут являться причинами несчастий. Это все предрассудки.
— Я согласен с тобой. Они не являются причиной несчастий.
— Ну вот видишь.
— Они просто предвещают несчастья.
Неожиданно внимание Римо привлекла полноватая особа с выразительными зелеными глазами и роскошной копной черных волос.
— Извини, — сказал он.
— Куда ты? — спросил Чиун.
— Я дал себе обещание, что, как только мне встретится красивая женщина, я попрошу ее о встрече. Кажется, я только что встретил именно такую.
— Но она же жирная.
— Она чувственная.
— Нет, жирная.
— Увидимся позже. — С этими словами Римо расстегнул ремень безопасности и устремился в глубину салона.
Дойдя примерно до середины салона, женщина вдруг остановилась и томно потянулась. Римо еще больше захотелось познакомиться с ней. В том, что она ответит согласием, он нисколько не сомневался. Ни одна женщина не могла устоять перед чарами мастера Синанджу. Иногда он думал, что влечение одного пола к другому вызвано действием феромонов. Существовало и другое объяснение этого феномена — совершенное тело, которое находилось в полной гармонии с собой. Однажды он прочитал, что природа таким образом запрограммировала человеческий мозг, чтобы он позитивно реагировал на симметричность форм. Благодаря тренировкам по системе Синанджу тело Римо находилось именно в таком состоянии симметрической гармонии. Если у кого-то был больше один глаз или рука, или выделялась какая-то одна группа мышц, то у Римо линии тела являли собой само совершенство.
Женщины безошибочно чувствовали его природную симметрию, даже если и не постигали этого на уровне сознания. Словом, Римо обладал природной сексапильостью.
Поэтому он был совершенно уверен, что обладательница зеленых глаз ни за что не ответит отказом.
— Привет, — сказал он, улыбаясь самой своей обворожительной улыбкой.
— Привет, — ответила она густым, как хорошее шерри, голосом. — Меня зовут Корел.
— А я Римо. Летишь в Бостон?
— Я там живу.
— И я тоже.
— Здорово, — сказала она, подходя ближе.
— Почему бы нам не встретиться? Поужинаем вместе.
Корел просияла:
— С удовольствием.
Ее дыхание пьянило, точно мускус.
— Отлично, — сказал Римо, поздравив себя с легкой победой.
— Только я сначала поговорю с Фредом.
— Ну конечно. А кто такой Фред?
— Я сейчас вернусь.
Махнув облаком волос, зеленоглазая брюнетка устремилась по проходу к своему креслу, оставив после себя шлейф тягучего запаха духов «Уайт Дайамондс». Для сверхчувствительного носа Римо запах был чересчур крепким, и ему даже пришлось зажать ноздри пальцами. Он решил, что, пожалуй, надо попросить ее не душиться, когда будет собираться на их первое свидание.
Женщина вскоре вернулась.
— Фред немного поворчал, но в конце концов согласился, — бойко заявила она.
— Переживет, — сказал Римо. — А все же, кто такой Фред?
— Мой муж.
Она демонстративно выставила руку, и в дневном свете, лившемся из верхних плафонов, засверкало обручальное кольцо.
— Что ж ты мне не сказала, что замужем? — раздосадованно спросил Римо.
— А что же ты не обратил внимания на мой безымянный палец? — Она улыбалась, как будто ничего особенного не случилось.
— Давно не имел дела с женщинами, — сокрушенно признался Римо.
— Ничего, наверстаешь. А я тебе в этом помогу, — сказала зеленоглазая, налегая на него могучей грудью.
— Слушай, я не связываюсь с замужними.
Она пробежала длинными наманикюренными пальчиками по его груди и заурчала, точно львица.
— Фред не будет возражать. Он уже привык.
— Да не в этом дело. Просто не люблю вмешиваться в чужую жизнь.
— Эй, выходит, меня ты даже права слова лишаешь?
— Почему же? Можешь попрощаться со мной. Всего хорошего, — сказал Римо и направился к своему месту.
— Ну что, назначил свое свидание? — полюбопытствовал Чиун.
Римо раздраженно скрестил на груди руки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35