На подобии государственного флага во время демонстрации. — Прошу не шутить с уголовным розыском — слишком дорого вам обойдутся такие шутки.
— Но я…
— Никаких «но»!
И Баба-Яга сдалась. Так подействовала на нее краснокожая книжица. Мало того — отвела для беседы отдельную комнату, куда немедленно доставили бутылку коньяка, три рюмки и блюдо с фруктами. Джентльменский набор любого офиса. Даже сексуального.
На протест Гулькина отреагировала возмущенными взмахами обеих рук — будто птица крыльями.
— Не отказывайтесь! Я ведь не взятку предлагаю. На святой Руси всегда привечали гостей хлебом-солью. А вы ведь гости, да?
Пришлось согласиться. Правда, дешевой «хлебом-солью» здесь и не пахло: зарубежный коньяк, киви, апельсины. Щедрая хозяйка удовлетворенно вздохнула и ушла. Следом — администраторша. Задержалась возле порога.
— Сейчас Верочка придет. Переодевается девочка.
Интересно, почему «переодевается»? Ванну принимала или на кухне работала? Спросить не у кого: помощница хозяйки борделя одарила нас подслащенной улыбкой и скромно удалилась.
— Кто будет говорить с девушкой: вы или я?
Похоже, этот вопрос для Гулькина имеет первостепенное значение, все остальное — мелочь, не заслуживающая его профессионального внимания. Причина лежит на поверхности: желание еще раз проявить сыщицкое мастерство.
Для меня все это не имеет значения. Обстановка борделя давит не хуже плиты, положенной на слабые мои плечи. Побыстрей бы разделаться, переговорить с Верочкой, вызволить ее из неволи и удрать в захолустный Дремов, который неизвестно почему именуют городом.
— Если хотите — беседуйте вы. Я послушаю…
Сыщик горделиво выпятил и без того солидный животик, посмотрел на потолок с покачивающейся чудо-люстрой, стоимостью, наверняка, не в одну тысячу баксов. Словно оттуда на него свалится вдохновение. Мелким дождиком или обильным снегопадом. О чем именно будет говорить с девушкой, по моему, он не знает.
Верочка вошла в комнату осторожно, будто здесь ее встретят, если не пулями, то пощечинами. Испуганные глаза опущены, руки беспокойно перебирают поясок платья.
— Заходи, заходи, милая красавица, — засюсюкал Федор, словно обращался не к взрослому человеку, а к ребенку. — Посидим, поговорим…
Верочка подняла глаза и встретилась с моими — осуждающими и жалеющими.
— Павел Игнатьевич?… Дядя Паша… Откуда?
Она все еще дрожала, но на лице уже появилась неуверенная улыбка, в глазах замерцала надежда на спасение. И — стыд. Еще бы, ее нашли в бордели, значит, она тоже замарана.
Я поднялся, придвинул девушке стул, ласково погладил по склоненной головке.
— Успокойся. Никто не собирается ругать тебя, читать мораль. Просто нам нужно, очень нужно, узнать причину твоего бегства от бабушки с дедушкой. Может быть, ты не сама уехала — тебя заставили?
Так уж получилось, что «допрос» вел я, а Гулькин поддакивал. Недовольно, хмуря густые брови и потирая затылок. Второстепенная роль не только не нравилась ему — возмущала. Ибо никто, кроме настоящего сыщика не сможет разговорить девчонку, вынудить ее во всем признаться.
Честно говоря, я ожидал покаянных слез вплоть до истерики. То, что произошло, просто не помещалось в моем сознании. Настолько поведение девушки было алогичным.
Она вскочила со стула, выпрямилась в струнку.
— Никто меня не похищал, понимаете, дядя Паша, никто! Сама сбежала и не жалею! Вы вот сутками сидите за машинкой, собственные мозги проедаете, а сколько зарабатываете? На хлеб да на пакет молока! А я за один только вечер — иногда сто, иногда двести баксов! И особо не утруждаюсь — попрыгаю под мужиком или на нем — вся работа… Подумаешь, мисс Дремов — слава почет, впридачу — почетная грамота и полста кусков деревянных! Приличной губнушки не купишь, обновкой себя не порадуешь, в ресторане не посидишь! Дед и бабка содержат на свою нищенскую пенсию… Так почему я должна стесняться и жалеть себя?
Я представил себе, как хозяйка заведения подслушивает под дверью и тихо торжествует. Правильно мыслит девочка, толково рассуждает воспитанница, по деловому говорит проституточка. Не зря плачено похитителям, в дело пошли деньги на наряды и икорку с балычком.
Сделалось тошно. Все, что я услышал, напоминает протухшее, покрытое ползаюшими червями блюдо. Девчонку накачали мечтами и богатой жизни, о зарубежных модных курортах, шикарных поклониках, сверхбогатых нарядах. Ну, погоди, красуля, сейчас нарисую настоящую картинку будущей «безбедной» жизни!
— Ты можешь успокоиться? — прикрикнул я. — Судьба проституток всем давно известна: шик, а к старости — пшик. Обязательные для шлюх болезни… Сядь и возьми себя в руки… На, выпей, — налил минералку, но Верочка отодвинула стакан. — Расхвасталась — баксы, баксы! Разве в деньгах заключается смысл жизни? Тебе семью создавать надо, детей рожать да поднимать! А ты… Бабушка переживает, на валидоле только и живет, мать места себе не находит, а тебе все по фигу! Видишь ли, сладкой жизни захотелось, модные наряды напялить, физиономию раскрасить! Я еще могу понять девчонок, у которых в голове космический вакуум, но ты ведь умненькая, школу окончила с медалью. Откуда взялась эта мерзость?
Гулькин важно кивал. Часто и безостановочно, на подобии китайского болваничика.
Девушка глубоко вздохнула. Будто ей не хватало воздуха. Минут десять сидела молча, глядя мимо меня и Гулькина. Куда? Скорей всего, в себя. Оценивая случившееся и готовясь к неизбежной исповеди.
Заговорила тихо и медленно, отделяя фразу от фразы короткими паузами…
22
Несмотря на безденежье, безработицу и прочие реформенные беды в Доме Культуры «Машиностроитель» исхитрились организовать коллектив бального танца. Руководила им настоящий энтузиаст хореографического искусства, жена местного бизнесмена. Конечно, бесплатно. Роль аккомпаниатора выполнял… магнитофон. Балетными нарядами, арендой зала обеспечил тоже бизнесмен — Иван Петрович Ефремов. Большой любитель всех без исключения видов искусства, он посещал почти все репетиции, присутствовал и на концертах.
Месяца за два до дня проведения задуманного тем же Ефремовым конкурса красоты во время перерыва между занятиями к Верочке подошел солидный мужчина с проседью в прическе. Об его нерусском происхождении говорил только незначительный акцент да толстый, похожий на приклеенное к лицу полено, нос.
— Разрешите представиться, — вежливо обратился он к балерине. — Айвазян Михаил Егорович. Один из спонсоров предстоящего конкурса.
Глаза спонсора не шарили по девичьей фигурке, говорил он почтительно, вел себя пристойно. Не был похож на многих окружающих участниц коллектива самцов, готовых проглотить девушек, с ножками и с ручками, живьем. Будто креветок.
— Меня зовут Верой, — в свою очередь представилась Гнесина.
— Знаю. Вы — самая привлекательная, к тому же, талантливая балерина. Я уже давно наблюдаю за вами. Не сомневаюсь, вас ожидает блестящее будущее. Знаю, что вы живете вместе с дедушкой и бабушкой в коммуналке, школу закончили с серебряной медалью, собираетесь поступить в институт культуры.
Посыпались комплименты, один другого приятней. Айвазян словно окутывал девушку прозрачным покрывалом, пропитанным ядом обольщения.
Верочка не была наивной, следовательно, безмозглой курочкой, чтобы полностью верить кукареканью немолодого петуха. Общаясь с подругами, более опытными и знающими жизнь, чем она, многое узнала. Невнимательно выслушивая «инструкции» бабы Фени, все же впитала неприязнь к особям мужского пола, выработала привычку держать их на «предельном расстоянии».
И все же от слов чернокудрого красавца сладко кружилась голова и слабели ноги. Ничего опасного, приличный мужчина, покоренный девичьей красотой и умением вести себя, успокаивала она себя. Это не грубые одноклассники, не матерщинные подвыпившие мужики.
До чего же приятно слышать ласковые комплименты, видеть склоненную голову немолодого кавалера! Будто стоишь под теплым летним дождем.
— Одно плохо — наряды, как бы это выразиться, не соответствуют вашей красоте. Отсутствуют драгоценные украшения, которые так любят все женщины. Дешевые бусы на вашей шейке просто позорят… Но это исправимо. Поскольку я один из спонсоров, разрешите презентовать вам на платье и украшения тысячу баксов. Нет, нет, не вздумайте отказываться, или подозревать меня в нечистых намерениях!
Ей бы отказаться, гордо подняв голову и нахмурив стрельчатые брови, но сил не хватило. Представила себя в газовой балетной пачке, с золотым колечком на пальчике, тоненькими браслетами на ручках и… взяла протянутые деньги.
Айвазян ухаживал ненавязчиво, вежливо, не предлагал проводить ее домой, не приглашал в рестораны или на концерты. Тем более, не пытался обнять и поцеловать. Просто интересовался жизнью будущей балерины, ее успехами, подсказывал как нужно поступать в сложных ситуациях. Будто родной отец, опекал молоденькую неопытную девушку.
Как правило, встречались они в перерывах между занятиями среди прогуливающихся по холлу верочкиных подруг. Наедине — Боже сохрани!
Постепенно застенчивая девушка стала более раскованной и откровенной. Она поведала «другу» о своей матери и исчезнувшем отце, посмеиваясь, рассказывала о чудачествах престарелых бабушки и дедушки.
Однажды открыла секрет о заветном дедовом альбоме с изображениями каких-то орденов, который дед Пахом прячет в комоде с бельем. Прячет так неумело и неаккуратно, что и она, и баба Феня об этом отлично осведомлены. Не раз, когда дедушка спал или мылся в ванной, Верочка доставала этот альбом и любовалась его страницами.
А тетя Надя? Пусть некрасива, зато ужасно умная! Почти кандидат химических наук, вот минуют кризисы, изобретет что-нибудь новое, прославится! Обязательно прославится! Верочка восхищается соседкой и немного завидует ей.
Особое внимание дяде Паше. Ужасно талантливый писатель, начнешь читать его книги — не оторвешься! Дедушка Пахом плохо говорит, бабушка сказала: после инсульта. А вот Павел Игнатьевич отлично его понимает! Они подолгу беседуют, дедушка ничего не скрывает, обо всем рассказывает.
В свою очередь Михаил Егорович с восхищением рассказывал о жизни «свободных» девушек, зарабатывающих невероятные суммы тем, что развлекают богатых мужчин… Нет, избави Боже, никакой порнографии или сексуальных игр! Невинные развлечения: танцуют, поют, на подобии японских гейш, услаждают гостей приятной беседой. О политике, театре и кино, новых веяниях в литературе и в изобразительном искусстве.
Конечно, это не так уж просто — нужно иметь талант, соответствующее образование и тягу к творчеству. Некрасивых и не умеющих себя держать в то заведение не принимают. Конкурс огромный, на несколько освободившихся мест претендуют десятки, если не сотни, кандидаток. Девушки держат самый настоящий экзамен по многим дисциплинам, включая политэкономию и философию.
В начале Верочка возмутилась. Она не была такой уж наивной дурехой, чтобы не понять, куда ее сватают и какие «невинные» посиделки там происходят. Примитивный дом терпимости, замаскированный под какой-нибудь танцклуб или общество молодых политиков. Нет, туда она ни за что не пойдет, пусть даже на колени перед ней упадут, миллионы пообещают. Лучше жить в бедности, чем мазаться грязью в болоте, обложенном алмазами и драгоценными украшениями!
Айвазян был терпелив и настойчив. Постепенно, шаг за шагом, он разрущал построенные неопытной девушкой «редуты» и «бастионы», внедрял мысль о севершенной безопасности предлагаемого ей места работы.
Категорические отказы сменились неуверенными.
А однажды сооблазнитель предложил побывать в заведении увеселительного типа и самой убедиться в справедливости его доводов. Только в случае верочкиного согласия он будет ходатайствовать о зачислении ее в число сотрудниц заведения отдыха для состоятельных мужчин. Звучит-то как: состоятельных! Неужели это ни о чем не говорит?
Верочка кивнула: говорит, еще как говорит! А в голове причудливый фейерверк, сплетенный и расцвеченный будущим богатством, шикарными нарядами, множеством поклонников.
Айвазян несколько минут помолчал. Будто дал жертве возможность оценить свое блестящее будущее. Потом продолжил. Медленно и тихо.
Все это возможно только после того, как она добьется победы в конкурсе. Лично он не сомневается, но, к сожалению, далеко не все от него зависит. В случае провала все его ходатайства будут отклонены.
Айвазян отлично понимает, что девушка не верит ему. Или верит частично. Это понятно и об"яснимо, он нисколько не обижается. Пусть «осмотр» будущего места работы не только подтвердит его правоту, но и станет первым шагом в блестящее будущее.
Верочка поколебалась и согласилась. С одним непременным условие — пойдет не одна, в сопровождении подруги. Так будет надежней.
Михаил Егорович не стал возражать: с подругой так с подругой, ради Бога. Только она должна учесть, что вакантное место одно-единственное, лишняя претендентка может осложнить его задачу. Поэтому порекомендовал ничего не говорить подруге. Просто пригласить ее провести вечер в интересной компании.
Для девушек было устроено самое настоящее представление. В зале сидели благообразные бизнемены, пожилые и молодые, пили легкое вино, слушали девичьи песни, наслаждались великолепными танцами. Никто не целовался, не обнимался, певиц и танцовщиц не уводили в потаенные комнаты. Веселье сменилось серьезной беседой о приближающемся кризисе, об агрессивности НАТО и противодействии России.
За богато накрытым столом завязалась занимательная беседа о современном театра и перспективах его развития. Гости и сопровождающие их девушки со знанием дела обсуждали постаревших именитых актеров и поднимающуюся молодую поросль. То и дело мелькали имена американских и французских знаменитостей. Верочка с удовольствием слушала рассказы о жизни всемирно известных режиссеров и драматургов, поэтов и музыкантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41