– Слушаю, Хьюстон, – отозвался Лоувелл от имени экипажа.
– Пока идет подготовка к запуску курсовой коррекции, у нас имеется процедура, которую вам необходимо принять, чтобы запитать командный модуль и включить оборудование, чтобы мы смогли проверить телеметрию.
– Запитать командный модуль?
– Подтверждаю, – сказал Бранд.
Лоувелл отключился от канала связи и через плечо посмотрел на Суиджерта, который с целью инвентаризации запасов копался в продовольственных пакетах, а теперь взглянул с удивлением.
– Ты это слышал? – спросил командир.
– Безусловно, – ответил Суиджерт, – я полагаю, что это недоразумение.
– Посмотрим, – сказал Лоувелл и вернулся на связь, – Так, Хьюстон. Джек подготовил бумагу и готов записать любые процедуры, которые вы передадите.
Суиджерт схватил полетный план, достал из нарукавного кармана комбинезона ручку и сам обратился к Земле.
– Ванс, на связи третий офицер экипажа ЛЭМа, я готов записывать, – сказал он.
– Хорошо, Джек, это длинная процедура. Возможно, займет два-три листа.
Суиджерт пролистал свой полетный план до пустых страниц. Бранд диктовал, а Суиджерт начал бешено строчить, пока они оба не поняли, что надо уменьшить темп. Нужно было задействовать батареи, запитать шины, включить инверторы, активировать сенсоры, перенаправить антенны и включить телеметрию. Хуже было то, что, в отличие от остальных процедур, которые заучил Суиджерт, это была совершенно импровизированная процедура частичного включения, которую он никогда раньше и не думал отрабатывать. Тем не менее, через полтора часа Суиджерт прекратил записывать процедуру, снял свои наушники и прыгнул в туннель «Одиссея», чтобы осуществить на практике то, что надиктовал ему Бранд.
Внизу, в «Водолее», Лоувелл и Хэйз, фактически, не видели, как продвигается работа Суиджерта, за исключением звука время от времени щелкающих переключателей, но на Земле все было по-другому. В среду в семь вечера на дежурстве была Золотая команда. За терминалом ОРИЕНТАЦИИ находился Бак Уиллафби, Чак Дейтерих – за терминалом ВОЗВРАТА, Дэйв Рид – ДИНАМИКА, а Сай Либергот сменил члена команды «Тигр» Джона Аарона за терминалом ЭЛЕКТРИКИ. У Либергота на экране, который последние два дня показывал одни нули, начали появляться точки. Через мгновения эти точки превратились в числа настоящих, надежных данных.
– Ты получаешь эти показатели? – спросил Либергот Дика Брауна из комнаты поддержки ЭЛЕКТРИКИ.
– Подтверждаю.
– Выглядят весьма прекрасно, – сказал Либергот.
– Весьма прекрасно, – согласился Браун.
По всему залу на экранах начали появляться аналогичные показатели от стабилизаторов, топливных магистралей и навигационного оборудования. Сидящие за терминалами операторы, которые уже успели принять отсутствие «Одиссея» как данность в этой экспедиции, были ошеломлены, как и ЭЛЕКТРИКА. В космическом корабле Суиджерт, который и осуществил это волшебное оживление, закончил свою работу, оттолкнулся обратно в туннель ЛЭМа и надел наушники.
– Итак, Ванс, – вызвал он, – Я полностью завершил процедуру. Каковы ваши показатели?
– Прекрасно, мы, действительно, получаем данные от тебя, Джек, – сказал Бранд.
– Ну, и как вам телеметрия на старом «Одиссее»?
Бранд посмотрел показатели на своем экране и прослушал отчеты, поступающие по внутренней связи от других операторов.
– Похоже, там не слишком замерзло, – сказал он через некоторое время, – Выглядит неплохо. Температура колеблется от плюс 30 до минус 5, в зависимости от солнечного угла, так что, видимо, там нет конденсата.
– Принято. Большое спасибо, – сказал Суиджерт.
– А теперь мы предлагаем тебе вернуться туда и снова выключить, воспользовавшись процедурой отключения.
– Принято, – сказал Суиджерт, снимая наушники, – Я приступаю.
Как только Суиджерт исчез в туннеле, Джим Лоувелл отступил назад и спиной прислонился к стене. Он был освобожден от работы со своим командным модулем, но ненадолго. Несомненно, хорошим известием было получить такие умеренные температурные показатели внутри корабля, хотя минус пять – это на 5 градусов ниже точки замерзания, что для чувствительного к холоду оборудования было некстати. Кроме того, если его командный модуль оживет хотя бы временно, то его ЛЭМ, очевидно, нет.
Незадолго до включения «Одиссея» Бранд, наконец, вышел на связь и сообщил ему, что причиной недавнего сотрясения и снежных хлопьев из посадочной ступени был взрыв батареи номер два, и, пока КЭПКОМ наспех зачитывал диагноз Дона Арабиана, что эта проблема незначительная, командиру было нелегко. Испорченная батарея включала аварийную лампочку на приборной панели, а поскольку инженеры не смогли сами предсказать взрыв батареи, то вряд ли можно было доверять их прогнозу о том, что все будет работать нормально (ПРИМ.ПЕРЕВ. – см. расшифровку радиопереговоров во время частичного включения командного модуля в 101:53 полетного времени в Приложении 14).
Больше всего Лоувелла беспокоил предстоящий запуск для курсовой коррекции. Даже если батареи ЛЭМа продолжат стабильно производить электричество и в командном модуле будет достаточно тепла для его функционирования, все это окажется бессмысленным, если космический корабль не вернется в середину коридора входа в атмосферу. И выяснится это достаточно скоро. Лоувелл протянул руку к переключателю микрофона, чтобы вызвать Бранда и спросить его, когда Хьюстон намеревается дать команду экипажу на процедуру подготовки запуска. Но, прежде чем он вышел на связь, Бранд окликнул корабль. Несомненно, КЭПКОМ думал о том же.
– Так, Джим, мы предлагаем открыть страницу 24 вашего системного руководства и быть готовыми для включения питания в 105 часов.
– Понял, Ванс, – сказал Лоувелл, с удовольствием доставая руководство, – Курсовая коррекция в 105. Я перехожу к странице 24.
– В основных чертах ситуация на текущий момент, – сказал Бранд, – Траектория немного пологая, 14-секундный запуск на 10-процентной тяге вернет нас в центр коридора.
– Принято. Понял, – Лоувелл вынул ручку из своего нарукавного кармана и записал.
– Мы не собираемся включать корабль полностью, так что у вас не будет ни компьютера, ни полетного таймера. Вы просто проведете ручной запуск, управляя двигателем при помощи кнопок «Старт» и «Стоп».
– Принято, – записывая, сказал Лоувелл.
– И, что касается ориентации, мы хотим, чтобы вы вручную ориентировали корабль, поместив Землю в центр вашего окна. Горизонтальную линию перекрестия оптического прицела установите параллельно земному терминатору. Если вы удержите ее в таком положении на протяжении всего запуска, ориентация будет правильной. Понятно?
– Я думаю, да.
Лоувелл принялся записывать эту инструкцию, но, осознав услышанное, остановился. Когда ЛЭМ отключили после запуска «ПК+2», вместе с ним отключилась и система ориентации. Когда это произошло, ориентация, которую Лоувелл так старательно переносил в понедельник ночью из командного модуля и с таким трудом проверялась по Солнцу в четверг, полностью пропала. Катастрофичным это могло бы стать для долгого запуска свободного возврата или еще более продолжительного «ПК+2», но не представляло проблемы для простого 14-секундного чиха двигателем, о котором просили Лоувелла. Для такого короткого запуска требуется лишь приблизительная ориентация с ошибкой в пределах 5 градусов.
Совершенно случайно Лоувелл был знаком с выполнением таких маневров. Шестнадцать месяцев назад, во время «Аполлона-8», ДИНАМИКА и НАВИГАЦИЯ в Хьюстоне заинтересовались, что произойдет, если на обратном пути с поверхности Луны лунный модуль вдруг потеряет свою гироплатформу и больше не сможет ориентироваться по звездам. Возможно ли, направив оптический прицел на Землю и разместив горизонтальную линию параллельно терминатору планеты – линии, отделяющей ночную сторону Земного шара от дневной стороны – выполнить запуск достаточно аккуратно, чтобы вернуть экипаж домой? Экипаж выполнил несколько простых экспериментов с Лоувеллом в роли штурмана и убедился, как им казалось, что, по крайней мере, при коротком запуске «космический прицел» позволяет совершить такой трюк. Эта процедура, несомненно, необходимая лишь на самый крайний случай, не попала в аварийные полетные инструкции и быстро забылась. Теперь же, пока Лоувелл записывал инструкции Бранда, он понял, что эта процедура, которую он помог разработать в первый раз, на второй может спасти его жизнь.
– Эй, – сказал он Бранду, – это похоже на то, что мы делали на «Аполлоне-8».
– Да, всех интересовало, вспомнишь ли ты ее. И, ей-богу, ты вспомнил, – сказал Бранд, – И, Фред, когда Джим поместит Землю в центр своего окна, ты должен видеть Солнце в сканирующий телескоп. Оно будет на самом верху поля зрения, слегка касаясь указателя. Это гарантирует правильную ориентацию.
– Я понял, Ванс, – сказал Хэйз.
– Фреддо, – сказал Лоувелл, поворачиваясь к Хэйзу, – что ты скажешь на то, чтобы остановить вращение «ПТК» и попробовать поймать Землю.
– В любое время, как ты будешь готов.
У Лоувелла заняло несколько минут, чтобы просмотреть инструкции по включению на странице 24, обращая внимание на необходимые для запуска приборы вместе с переключатели стабилизаторов. Когда он закончил, то потянулся вперед, взял свой пульт ориентации, слегка наклонил ручку вправо и выпустил из сопла реактивную струю в направлении, противоположном вращению корабля. С удивительной отзывчивостью «Водолей» толчком остановился. С противоположной стороны туннеля Суиджерт почувствовал грохот и догадался о намерениях своих товарищей. Повернув последние переключатели, он снова поверг «Одиссей» в сон, проскользнул вниз в ЛЭМ и занял свое место на кожухе двигателя. Как только Лоувелл начал поворачивать корабль в попытках поймать родную планету, Хэйз склонился к своему треугольному окну.
– Ура! – позвал он Лоувелла, – Я вижу Землю.
– И я тоже, – отозвался Лоувелл.
– Ты натаскался на таких маневрах, Джим.
Лоувелл пытался удержать Землю в поле зрения, а Хэйз смотрел в свой телескоп. Как и обещал Хьюстон, Солнце слегка касалось указателя, стабильно удерживаясь на месте.
– Хьюстон, – вызвал он, – Джим выровнял по Земле, а вы были правы: Солнце в «АОТ».
– Принято. Хорошо идете, тринадцатый, – ответил КЭПКОМ. Хэйз мог слышать, что за последние несколько минут Бранда сменил за терминалом Джек Лусма, – Если ориентация вам кажется нормальной, то, я полагаю, вы можете сами выбирать, когда переходить к запуску.
Лоувелл посмотрел на свои часы. Время запуска еще не приблизилось.
– Мы можем начать обратный отсчет? – спросил он, – Или вы назовете нам время?
– Это ваш выбор, – ответил Лусма.
– Что-то вы, парни, это спокойно восприняли.
– Время здесь не критично, Джим.
– Я понял, – Лоувелл повернулся к своим товарищам, – Ну, парни, вы готовы попробовать?
Хэйз и Суиджерт кивнули.
– Хорошо, – сказал командир, – поскольку у нас нет таймера обратного отсчета, ты замеришь запуск по своим часам. Мы включим на 14 секунд на 10-процентной тяге. Фреддо, поскольку у нас нет автопилота, бери свой пульт ориентации и удерживай наш угол рысканья. Я буду управлять наклоном и вращением при помощи своего пульта, а также займусь зажиганием и отключением. Понятно?
Хэйз и Суиджерт снова кивнули.
– Я надеюсь, что парни в команде поддержки, кто это придумал, знают, что делают, – пробормотал Лоувелл, – Хьюстон, – вызвал он, – Ставлю в известность, что мы выполним запуск через две минуты.
– Принято. Две минуты. Мы поняли.
На своем месте Лоувелл перевел рукоятку тяги в положение «10 процентов» и занес одну руку над кнопками «Старт» и Стоп», а другую – на пульт ориентации. На правом месте Хэйз расположил Землю по центру своего окна и положил правую руку на свой пульт. Позади них Суиджерт сосредоточил взгляд на своих часах.
– У меня две минуты, – сказал он, – Отсечка.
Последовали шестьдесят секунд тишины.
– Одна минута, – объявил Суиджерт Лоувеллу и Хэйзу.
– Одна минута, – объявил Хэйз Земле.
– Принято, – ответила Земля.
– Сорок пять секунд, – сказал Суиджерт.
– Тридцать секунд.
Затем: «Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один».
С мягким щелчком Лоувелл нажал большую красную кнопку, установленную на переборке, и вдруг почувствовал вибрацию под ногами.
– Зажигание, – сказал своим товарищам Лоувелл.
Суиджерт смотрел на свои часы:
– Две секунды, три секунды…
Хэйз сосредоточил взгляд из своего окна на далекой Земле. Планета начала ползти влево, и пилот ЛЭМа, искусно управляя стабилизаторами, вернул ее снова в центр.
– Стабильно держу по рысканью, – пробормотал он.
– Пять секунд, шесть секунд… – произнес Суиджерт.
– Наклон и вращение в норме, – сказал Лоувелл, в то время как планета дрожала по лучу зрения.
– Восемь, девять секунд… – называл Суиджерт.
– Держи, – сказал Лоувелл. Планета немного прыгнула, но Лоувелл ее поймал.
– Держу, – сказал Хэйз.
– Десять, одиннадцать… – считал Суиджерт.
– Почти закончили, Фред, – сказал Лоувелл, его указательный палец навис над кнопкой «Стоп».
– Двенадцать, тринадцать…
Планета дрожала.
– Четырнадцать секунд.
Лоувелл с силой надавил на кнопку, даже сильнее, чем это требовалось.
– Отключение! – вызвал он.
– Отключение! – повторил Хэйз.
Лунный модуль мгновенно погрузился в тишину, и вибрация, ощущавшаяся экипажем, прекратилась. Серп Земли в оптическом прицеле остановился прямо над горизонтальной линией перекрестия.
– Хьюстон, запуск завершен, – сказал Лоувелл.
– Хорошо, парни, – сказал Лусма, – Прекрасная работа.
Лоувелл еще раз посмотрел через свое перекрестие, потом на выключенную панель, затем вернул взгляд на далекую, размером с десятицентовую монету, Землю.
– Ну, – сказал он Лусме, – надеюсь, что это так.

– Я хочу, чтобы все в этой комнате закончили свои дела и шли домой.
Джин Кранц стоял впереди комнаты 210 и говорил, как ему казалось, достаточно громко, чтобы перекричать шум двух десятков операторов, склонившихся над рулонами диаграмм и графиков энергопитания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66