Лишь с бойниц спускалась завеса плюща и жимолости. На угловых башнях редутов среди камней пробивался кустарник, золотой дрок и огненная гвоздика, пламеневшая на фоне ясного неба. А вокруг всего города протянулись тенистые аллеи огромных деревьев, вековых вязов, под которыми разрослась трава. Там можно было идти не спеша, как по ковру, вдоль древних рвов, местами засыпанных, а кое-где с причудливо отливающими озерками стоячей воды, затянутыми ряской. В них отражаются белые стволы берез. Зеленые пряди травы стелются по воде. Солнечные лучи, проникая между деревьями, освещают таинственные уголки, потайные ходы, где только вспугнутые лягушки нарушают своими прыжками сосредоточенный покой ушедших в прошлое столетий.
— Десять башен, я сосчитал! — воскликнул г-н Шабр, когда они обошли крепостную стену.
Особенно потрясли его городские ворота в толще стены, настолько узкие, что через них мог проехать только один экипаж. Как нелепо в XIX веке жить вот так, отгородившись от мира! Не ворота, а настоящие крепости с массивными башнями и грозными бойницами; г-н Шабр снес бы все четверо ворот и вместо них построил бы два шестиэтажных дома!
— А сколько бы еще осталось материалов с крепостных стен, — добавил он.
Супруги стояли тогда на широком бульваре, разбитом на земляном валу, тянувшемся дугою от восточных до южных ворот. Эстелла мечтательно смотрела вдаль на восхитительный вид, открывающийся за крышами предместья. Сначала шла темная полоса буйно разросшейся зелени, сосны, искривленные морскими ветрами, узловатый кустарник. Дальше тянулись солончаки — однообразная голая равнина с зеркалами квадратных бассейнов и белыми пятнами, кучками соли, сверкающей на буром ковре песка. А еще дальше, на горизонте, открывались синие просторы океана. И на этой синеве, точно три белые ласточки, белели три паруса.
— Смотри, вон тот молодой человек, что мы видели утром, — сказал вдруг г-н Шабр. — Ты не находишь, что он похож на младшего Ларивьера? Будь у него горб — вылитый Ларивьер.
Эстелла медленно повернула голову. Но Гектор, стоявший в конце бульвара, не спускал глаз с далекой полоски моря, как смотрела и она только что, и, казалось, не замечал обращенных на него взглядов. Тогда молодая женщина медленно пошла дальше, опираясь на длинную ручку зонта. Она сделала несколько шагов, как вдруг бант на зонтике, развязавшись, упал, и супруги услышали за спиной чей-то голос:
— Сударыня, сударыня!..
Гектор поднял с земли бант.
— Благодарю вас, сударь, — сказала Эстелла со своей обычной спокойной улыбкой.
Юноша казался таким милым, таким воспитанным. Он сразу понравился г-ну Шабру, который пожаловался ему, что никак не может выбрать на побережье место, где бы остановиться, и даже обратился к нему за советом. Гектор заговорил, краснея и запинаясь:
— В Круазике или на курорте Батц вы вряд ли найдете что-нибудь подходящее. — Он указал на колокольни этих городков. — Советую вам поехать в Пирьяк...
И он подробно рассказал о Пирьяке, расположенном в трех лье от Геранды. В окрестностях этого городка живет его дядя. И, наконец, на вопрос г-на Шабра о ракушках он ответил, что они водятся там в изобилии. Молодая женщина что-то чертила в короткой траве кончиком зонта. Молодой человек, словно смущенный ее присутствием, не подымал на нее глаз.
— Геранда — очень красивый город, — сказала наконец Эстелла своим певучим голосом.
— Да, очень красивый! — пролепетал Гектор, пожирая ее быстрыми взглядами,
II
Супруги поселились в Пирьяке, и через три дня утром г-н Шабр, стоя на молу, защищающем небольшую гавань, спокойно наблюдал, как купалась Эстелла, плавая на спине. Солнце уже сильно припекало, и он, в фетровой шляпе и в черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы, прятался под «прогулочным» зонтом на зеленой подкладке.
— Вода теплая? — спросил он, чтобы не казаться безучастным.
— Очень теплая! — ответила Эстелла, переворачиваясь на живот.
Господин Шабр никогда не купался. Он страшно боялся воды, но скрывал это, говоря, что врачи категорически запретили ему морские купанья. Когда волна докатывалась по песку до его ног, он в ужасе отступал перед ней, как перед свирепым зверем, оскалившим зубы. К тому же от воды могла пострадать его респектабельность, и он считал воду чем-то грязным и недостойным себя.
— Так, значит, вода теплая? — повторил он, разомлев от жары, чувствуя, что сейчас задремлет тут же, на краю мола.
Эстелла не ответила; она била руками по воде, плывя по-собачьи. Она купалась с мальчишеским азартом, плавала часами, приводя в отчаяние мужа, который полагал, что из приличия должен ждать ее на берегу. Купанье в Пирьяке доставляло Эстелле особое удовольствие. Она презирала пологие пляжи, где надо долго брести, пока вода не будет тебе по пояс. Дойдя до конца мола, она сбрасывала с плеч белый шерстяной пеньюар и спокойно ныряла вниз головой. Чтобы не разбиться о скалы, ей нужна глубина метров в шесть, говорила она. Купальный костюм без юбочки, сшитый из цельного куска материи, обрисовывал ее гибкий стан, а длинный голубой пояс, повязанный на талии, подчеркивал пышность бедер, когда она ритмично покачивалась на волнах. Волосы ее скрывал резиновый чепчик, но из-под него выбивались непослушные пряди. В прозрачной воде она казалась проворной голубой рыбой с розовым влекущим лицом женщины.
Господин Шабр уже минут пятнадцать провел под полящим солнцем. Раза три успел он посмотреть на часы. Наконец он решился робко заметить:
— Милочка, ты слишком долго сидишь в воде... Пора выходить, такое длительное купание утомляет.
— Но я только что вошла! — крикнула молодая женщина. — Вода как парное молоко. — Затем, повернувшись на спину, она прибавила: — Если тебе надоело, ступай... Ты мне не нужен.
Отрицательно покачав головой, он заявил, что, не ровен час, приключится беда. И Эстелла улыбнулась при мысли о том, какую помощь способен оказать ей супруг, если ее сведет судорога. Но вдруг она бросила взгляд на другую сторону мола, в бухту слева за деревней.
— Погоди! Что там такое? — сказала она. — Я сейчас посмотрю.
И она устремилась туда, сильно и равномерно взмахивая руками.
— Эстелла! Эстелла! — кричал г-н Шабр. — Не заплывай, пожалуйста, далеко!.. Ты же знаешь, я терпеть не могу сумасбродства.
Но Эстелла его не слушала, и ему пришлось покориться. Он вставал на цыпочки, чтобы уследить за светлым пятном на воде — соломенной шляпкой жены, и все больше задыхался от жары под зонтом, который он перекладывал из одной руки в другую.
— Что такое она увидела? — проворчал он. — Ах, правда! Там что-то качается на волнах. Какой-то сор. Наверное, пучок водорослей. Или бочонок... Да нет. Это движется. — И вдруг он понял. — Да это плывет мужчина!
Между тем Эстелла, проплыв немного, тоже убедилась, что это мужчина. Она сочла неудобным приближаться к нему. Но из кокетства, обрадовавшись случаю показать свою удаль, вместо того чтобы возвратиться к молу, направилась в открытое море. Она спокойно удалялась, казалось, не замечая пловца. А тот, словно его относило течением, понемногу отклонялся в ее сторону. Затем, когда она повернула к молу, они встретились, точно невзначай.
— Как вы поживаете, сударыня? — вежливо спросил он.
— Ах! Это вы! — живо отозвалась Эстелла и добавила, непринужденно смеясь: — Какие странные бывают встречи!
Это был Гектор де Плугастель. И в воде он был все таким же застенчивым, таким же крепким и таким же румяным. Некоторое время они плыли молча, на приличном расстоянии друг от друга, и поэтому им приходилось повышать голос. Но Эстелла считала, что она должна быть любезной.
— Мы вам признательны за то, что вы нас направили сюда... Мой муж в восторге от Пирьяка.
— Так тот господин, что стоит в одиночество там, на молу, это ваш муж? — спросил Гектор.
— Да, — ответила она.
И они опять замолчали. Они глядели на г-на Шабра, который, точно огромный черный жук, выделялся над синевой моря. А он, чрезвычайно заинтригованный, приподымался на носки, недоумевая, кого из знакомых могла встретить его жена в открытом море. Несомненно, она беседует с этим мужчиной. Он видел, что они повернули друг к другу головы. Должно быть, это кто-либо из парижских друзей. Но сколько г-н Шабр ни пытался, он не мог припомнить в своем кругу человека, который отважился бы на такой риск. И, ожидая жену, он развлечения ради крутил свой зонт, как волчок.
— А я приехал на несколько дней к дядюшке, — объяснял Гектор очаровательной г-же Шабр. — Вон там, на склоне, видите? Его замок. Так вот, каждый день во время купания я проплываю от той скалы, что против террасы, до мола. Потом возвращаюсь. Всего два километра. Это прекрасная гимнастика... Но вы очень смелы. Я никогда не встречал такой смелой женщины.
— Ах, что вы! Совсем крошкой я уже бултыхалась в воде... — сказала Эстелла. — В воде я чувствую себя прекрасно. Мы старые друзья.
Чтобы не кричать громко, они постепенно сближались. В это жаркое утро море дремало, напоминая огромный кусок муара. Атласные переливы вытягивались длинными полосами, точно складки на ткани, потом разглаживались, расходились, далеко разнося легкую зыбь. Когда Гектор и Эстелла оказались рядом, беседа стала более задушевной.
Дивный день! Гектор указывал Эстелле на отдельные точки побережья. Там, в километре от Пирьяка, деревня Поро-Лу; напротив Морбиган с белыми скалами, четкими, как на акварельном рисунке; и, наконец, с другой стороны, ближе к открытому морю, серым пятном на синей воде выделяется остров Дюмэ.
При каждом новом пояснении Гектора Эстелла останавливалась на минуту, следя за его рукой. Так забавно было, лежа на воде, смотреть на далекий берег, теряющийся в прозрачной бесконечности! Когда она поворачивалась к солнцу, оно ослепляло ее, и тогда море превращалось в ярко сверкающую безграничную Сахару, от ее обесцвеченных песчаных просторов отражались лучи дневного светила...
— Как красиво! — шептала она. — Как красиво!
Чтобы отдохнуть, она легла на спину. И, отдавшись волнам, раскинула руки крестом, откинула назад голову. Ее белые ноги и белые руки покачивались на воде.
— Так вы родились в Геранде? — спросила она. Чтобы удобнее было разговаривать, Гектор тоже перевернулся на спину.
— Да, — ответил он. — Я нигде не бывал, один раз только ездил в Нант.
Он рассказал о своем детстве и о том, как его воспитывали. Его вырастила мать, женщина крайне набожная, бережно хранившая традиции старого дворянства. Наставник Гектора, священник, преподал ему приблизительно то же, что преподают в коллежах, но, кроме того, много занимался с ним законом божьим и геральдикой. Гектор ездил верхом, фехтовал; физические упражнения закалили его. И в то же время он казался невинным, как младенец, причащался каждую неделю, сроду не читал романов и, достигнув совершеннолетия, должен был жениться на дурнушке, своей кузине.
— Неужели вам только двадцать лет! — воскликнула Эстелла, бросив удивленный взгляд на этого ребенка-великана.
В ней проснулись материнские чувства. Ее заинтересовал этот отпрыск крепкого британского рода. Они лежали на спине, устремив взгляд в прозрачные небесные дали и словно отрешась от всего земного, и вдруг оказались так близко друг к другу, что Гектор слегка задел Эстеллу.
— Ах! Простите! — сказал он.
Гектор нырнул и выплыл метрах в четырех от молодой женщины. Она весело смеялась.
— Вы хотели взять меня на абордаж! — крикнула она.
Он густо покраснел. Опять приблизился к Эстелле, поглядывая на нее исподтишка. Он находил ее очаровательной. Из-под опущенных полей соломенной шляпки выглядывало ее лицо, подбородок с ямочкой был погружен в воду. С белокурых прядей, выбившихся из-под чепца, капли жемчужинами падали на щеки, покрытые нежным пушком. Как изящна была головка этой улыбающейся красивой женщины, которая с легким плеском разрезала воду, оставляя за собой лишь серебряную нить. Гектор покраснел еще больше, заметив, что Эстелла чувствует на себе его взгляд и потешается, должно быть, над его нелепым видом.
— Ваш супруг, кажется, потерял терпение, — решил он возобновить разговор.
— О нет, — спокойно сказала она. — Он привык меня ждать, когда я купаюсь.
Между тем г-н Шабр проявлял беспокойство. Он ходил взад и вперед по молу, быстро вращая свой зонт в надежде, что это его освежит. Беседа его жены с незнакомым пловцом приводила его в недоумение.
Эстелла вдруг подумала, что он, по-видимому, не узнал Гектора.
— Я крикну мужу, что это вы, — сказала она.
И когда г-н Шабр уже мог услышать ее, она напрягла голос:
— Ты знаешь, мой друг, это тот господин из Ге-ранды, что был так любезен.
— Ну и прекрасно! Прекрасно! — крикнул в ответ г-н Шабр. Он снял шляпу и поклонился Гектору, а затем вежливо спросил его: — Вода теплая?
— Очень теплая, — ответил Гектор.
Купание продолжалось на глазах у мужа, который не решался больше выражать свое недовольство, хотя раскаленные камни жгли ему ноги. Возле мола море было удивительно прозрачным. На глубине четырех-пяти метров можно было разглядеть на дне мелкий песок, кое-где — светлые и темные островки гальки, тонкие водоросли с длинными колышущимися стеблями. И эта картина забавляла Эстеллу. Она плыла медленно, чтобы не потревожить морскую гладь, и, погрузив лицо в воду, смотрела, как в таинственной зыбкой глубине разворачивались под ней полосы песка и гальки. Когда она проплывала над травами, она чувствовала легкий трепет. То короткие и мясистые, забившиеся между камнями, то длинные, гибкие, извивавшиеся, как змеи, они расстилались зеленоватым ковром и, точно живые, шевелили зубчатыми листьями, словно крабы, перебирающие клешнями. Слегка вскрикивая, Эстелла объявляла о своих открытиях:
— Ах, какой большой камень! Он как будто качается... А вот дерево! Настоящее дерево с ветками!.. А вот рыба! Как быстро плывет! — Затем она вдруг воскликнула: — А это что такое? Свадебный букет!.. Неужели в море есть свадебные букеты? Посмотрите, точно белые цветы. До чего красиво, до чего же красиво!..
Гектор тотчас нырнул и выплыл с пучком белесой травы, которая сразу поникла и увяла, как только ее вытащили из воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61