https://wodolei.ru/brands/Sanita-Luxe/
Приближалось что-то не знакомое ему, то, что не хранилось в памяти его жизни. Это исходило от речного потока и надвигалось медленно, вместе с течением реки. Волк, глядя в сторону поворота, увидел их. Его собратья и он сам всегда избегали встреч с ними, живущими большими стаями и строившими себе логова из дерева и камня. То, что передвигало их сейчас по воде, он знал, называлось кораблем. Зверь понимал многое из того, что служило средством общения между двуногами. Он часто видел корабли. Ему приходилось видеть их, скользящих по воде в одиночестве, или же иногда они сбивались в небольшие стаи. Сейчас же из-за речного поворота, выносимые течением, выплывали снова и снова эти странные создания двуногих, перебирая множеством длинных лап, шевелящих воду. Медленно приближаясь, они заполнили уже всю водную поверхность от берега до берега, подбираясь к тому месту, где неподвижно застыл зверь. Шерсть на загривке зверя начала подниматься. Он занервничал, переминаясь с лапы на лапу, оскалив зубы, готовый в любой момент исчезнуть в глубине лесной чащи. Но любопытство брало верх.
Река уже не вмещала в себя всего этого чрезмерного количества плавучих созданий, больших и совсем малых. Некоторые из них были с крыльями, двуногие (их называют парусами). Другие были только с двумя лапами по бокам. Острый глаз зверя видел сколоченные вместе бревна.
– Плоты, – вспомнил зверь.
Он видел на кораблях и плотах множество двуногих, и не было конца этой лавине, что двигалась по реке.
Волк предусмотрительно отбежал за стволы деревьев и наблюдал оттуда за огромной людской стаей. Начало стаи скрылось уже за поворотом реки, а конца ей все еще не было видно.
Необычное привлекало зверя всегда, но это нельзя было назвать любопытством. Он, как истинное дитя природы, обладал инстинктами и жизненным опытом. Этот механизм его природы решал, представляет ли для него то или иное явление жизненно важный интерес или же опасно для его серой шкуры. В данный момент опытный зверь видел огромную стаю, движущуюся по реке, а его жизненный опыт вместе с инстинктом не мог дать однозначный ответ на вопрос – что это? Зачем они плывут и куда? Происходящее несло на себе печать непонятного действа, и, таким образом, это явление заключало в себе некую тайну. Волк, втягивая вздрагивающими ноздрями воздух, пытался распознать запахи массового передвижения людской стаи. Нос не обманывал его – что-то жизненно важное для старого хищника присутствовало в этом явлении. Но одновременно он чувствовал неуловимо нарастающее напряжение, нависшее над этой бесконечной людской лавиной, медленно проплывающей мимо. Он понимал, что этих двуногих совершенно не интересовал волк-одиночка, прячущийся в чаще леса, не интересовали их и его собратья, да и все остальные лесные обитатели. Зверь чувствовал, что опасность таится не в самой этой бесчисленной стае, а в том, что скрывается за всем этим. Но что? Он должен был непременно это узнать, понять, откуда исходит угроза, насколько она велика и можно ли ее избежать. Пока же он этого не понимал. И тогда видавший виды старый вояка, не обращая внимания на истошные крики своего внутреннего критика под названием природный инстинкт, сначала медленно, а затем быстрой волчьей трусцой побежал вдоль берега, среди деревьев. При этом он периодически втягивал ноздрями воздух, прислушиваясь к шуму тысяч людских голосов, далеко разносящихся над рекой.
* * *
Гора приближалась. Она раскинула свои тяжелые скалистые крылья, словно древнее чудовище, выползающее из темного вечернего неба, неотвратимо увеличиваясь в размерах и подминая под себя потоки воды, несущие корабль.
Одиночное темнеющее облако наползало на огонь заката, набрасывая тень на остроконечные скалы, прочерчивающие своими вершинами закатное небо над одиноким холмом на левом берегу. Повеяло холодом. Легкая рябь пробежала по воде за кормой.
Внимательно вглядываясь вперед, Александр почувствовал внутри нарастающее напряжение. Словно пружина сжималась.
– Это она, – понял Александр. – Гора, про которую говорил Ахарунг.
– Вот она, гора Гетест, – словно угадав мысли Александра, негромко произнес Сильгур, стоявший рядом на носу флагманского корабля.
Что-то зловещее было в облике горы. Словно гигантская хищная птица, она накрывала каменными крыльями воды реки.
– Предания говорят, что это окаменевшие крылья Гетеста – властителя Срединного мира, сраженного в великой битве трех миров и упавшего на землю, – пояснил Сильгур.
– Впечатляющее создание, – согласился Александр, глядя на далекие кручи, освещаемые косыми лучами солнца. Пурпурно-красная в огне заката, почти отвесная каменная стена огромным монстром возвышалась над рекой. Чудовищные размеры этого создания природы уже издалека давили на путника, словно заранее одерживая над ним победу. Но создание ли природы это? – невольно возникал вопрос.
Странное ощущение испытывал Александр. Он на какие-то доли секунды почувствовал, что уже где-то видел что-то подобное. Но где? И когда? Он мучительно старался вспомнить, но тщетно. Ощущение ускользало, проплывало мимо, словно берега.
Александр оглянулся на бесконечную армаду, двигавшуюся по реке. Корабли вождей земель шли в авангарде за флагманом. Над головой Александра на мачте ветер колыхал флаг – творение Паши Куроедова. Сам творец устроился тут же рядом под шкурой медведя, погруженный в дремоту. Три дня пути оставались позади. Заснеженные горные вершины едва виднелись в голубой воздушной дымке. Густые леса по берегам реки уступили место широким полям, уходящим вдаль.
На третий день пути затихла громкая разноголосица, разносившаяся далеко над рекой в самом начале пути. Мир погрузился в безмолвие. Тысячи кораблей, лодок и плотов бесшумно, в полной тишине скользили по медленным волнам реки, отражающим огонь заходящего солнца. Изредка вечернее безмолвие нарушал редкий всплеск весла, опускавшегося в воду осторожно, словно боясь нарушить этот хрупкий покой, воцарившийся в окружающем мире. Напряжение тишины, застывшей, словно натянутая тетива лука перед выстрелом, передавалось тысячам людей, плывшим по реке. Они пристально всматривались вперед, невольно пытаясь разглядеть то, что, возможно, ждет их там за горизонтом тишины. Ворота близко. Что там, за воротами?
Гора приближалась.
– Ого! – услышал Александр за спиной негромкий возглас и оглянулся.
Паша вылез из-под шкуры и, приглаживая всклокоченные волосы, смотрел вперед заспанными глазами:
– Впечатляющая горка!
Склон горы, прорезанный глубокими складками, словно излучал кроваво-красный свет. С новой силой внутри Александра поднялось чувство, что он уже видел это. Где? Когда?
– Смотри, пещера! – Паша указал рукой на едва заметную черную точку на склоне горы.
– Похоже, что это она, – тихо произнес Александр.
– Кто – она? – переспросил Сильгур.
– Пещера, о которой говорил мне Ахарунг. Поднимай вымпел. И дай сигнал. Остановимся у левого берега. Ночью поднимемся к пещере.
– Ночью? – переспросил Паша. – Зачем ночью-то?
– А когда? Сейчас? Уже темнеет. Пока к берегу пристанем, пока лагерь разобьем… Да и спокойнее ночью.
– Ночью темно, – неуверенно возразил Паша.
– Ты хочешь дождаться утра? Утром мы должны быть у ворот. Нам нельзя терять время, – жестко произнес Александр.
– Ладно, уговорил, – неохотно согласился Паша, поглядывая в сторону горы, где уже ясно просматривался темный зев пещеры.
Над рекой, отражаясь долгим эхом от каменных круч, разнесся звук трубы. На мачте флагмана поднялся красный треугольный вымпел – приказ кораблям на остановку в пути, последнюю ночную стоянку перед северными воротами. Корабль Сильгура плавно повернул к левому пологому берегу. Остальная флотилия послушно последовала за ним.
* * *
Старый зверь осторожно приблизился к кромке обрыва. Полная луна призрачно освещала широкую панораму, открывающуюся с высоты горы. Словно звезды, упавшие с неба, полыхали бесчисленные костры, зажженные стаей двуногих. Волк улавливал носом запахи жареного мяса. Он не любил этот запах, как не любил все, что оставляло после себя огонь – злейший враг лесных обитателей.
Пробираясь по густым лесам, широким перелескам, а теперь и по бескрайней степи, он упорно двигался за этой стаей, надеясь, что она приведет его в места, изобилующие живностью, служившей пищей для него. Вся его звериная природа жаждала хорошей охоты. Он знал, что где-то здесь рядом находится граница мира. Инстинкт, доставшийся ему в наследство от предков, соплеменников, а также от самой природы, подсказывал ему это. До сего времени еще ни разу он не оставлял следы своих лап на этом обрыве, никогда не метил ни одного дерева, ни одного камня в этих местах. Он никогда не заходил в эти края. Продвинувшись так далеко вслед за людской стаей, он, однако, не получил ответ на свои вопросы: зачем они пришли сюда? зачем их так много?
Волк чувствовал опасность. Но она исходила не от тех, что остановились внизу, хотя их было много, очень много и каждый из них был опасен для зверя. Нет, опасность исходила не от них. Но откуда? Смутное понимание того, что должно произойти, у него недавно появилось, но оставалась неуверенность. Так ли это? Неужели они попытаются выйти за границу мира? Инстинкт снова и снова подсказывал ему, что это невозможно, но, с другой стороны, в нем просыпался нетерпеливый интерес – а вдруг там, за гранью, есть заветные края, наполненные живой пищей для него. Картины возможной животрепещущей охоты, ее азарт согревали его стареющую кровь.
Едва уловимый звук насторожил зверя, заставив поднять уши и пристально всмотреться в холодный сумрак. Глаза его, блеснувшие зеленым светом и не утратившие остроты зрения, все же не могли в густой темноте различить источник звука. Это беспокоило его. Но вот холодный свет луны, на миг скрывшейся за облака, вновь пролился на землю, и он сразу увидел ее. Лодка бесшумно скользила по речному потоку. Зверь залег на живот, затаился, принюхиваясь. С высоты обрыва она была едва заметна. Но ему удалось рассмотреть три человеческие фигуры в лодке. Они направлялись в его сторону. Он вскочил, обнажив клыки, но потом, словно передумав, вновь залег и затаился, изготовившись наблюдать.
* * *
Течение несло маленькое суденышко прямо на крутой, почти отвесный склон, закрывающий половину ночного неба с его звездами, луной и темными призраками облаков. Александр, сидя на носу лодки, внимательно всматривался вперед. Сильгур налегал на весла. Паша устроился на корме.
– Где же мы тут заберемся? – нерешительно спросил он, не отводя взгляда от нависающего обрыва. – Здесь же метров четыреста, не меньше.
– Тингур когда-то забирался, значит, заберемся и мы, – ответил на это Александр и почувствовал, как в плавный речной поток вмешалось еще одно течение.
– Он забирался туда не ночью, – пробурчал Паша.
– А ты откуда знаешь? – ответил на это Александр и повернул голову направо. Там, омывая подножие горы, в реку, зовущуюся Рекой Времени, впадал еще один поток.
– Ну и дела, – пробормотал он.
– Чего? – не понял Паша
– Почему это место мне так знакомо? Что же это?
– И поэтому ты меня сюда потащил. Ночью потащил, – хмыкнул Паша
Александр не ответил на этот ехидный выпад. Он внимательно искал на отвесном берегу участок, куда можно было приткнуться лодкой. Кроме черных острых скал у воды, он ничего не видел, но рука Сильгура уже направила посудину к небольшой ровной площадке, примерно на полметра возвышающейся над водой. Борт с глухим звуком стукнулся о камень.
– Жуткое место, – поежился Паша. – Втроем как-то неуютно здесь. Надо было на корабле плыть. Воинов захватить с собой. Зачем эти тайны?
– Я же тебе уже объяснял, что о Клинке только посвященные должны знать. Нас Эзерлинг к себе троих пригласил. Нам тайну поведал. Сколько можно повторять одно и то же? – Александр спрыгнул на берег и накинул веревочную петлю на выступ скалы. Лодку прижало течением к берегу.
– Я здесь останусь, – буркнул Сильгур, не двигаясь с места.
– Почему? Пошли вместе, – Александр махнул рукой.
– Нет. Клинок Силы могут взять только открывшие ворота Я там буду лишний.
Похоже, что опытному вояке было не по себе. Он не знал страха перед конкретным живым врагом. Но перспектива встретиться с чем-то потусторонним его не привлекала. Он нашел повод. Александр это понял и не стал настаивать.
– Ладно, оставайся.
– Хорошо, что ночь лунная, – почему-то шепотом произнес Паша
Александр, на всякий случай проверив, крепко ли привязана лодка, и прихватив с собой пару заготовленных факелов, начал карабкаться наверх. Мелкие камни посыпались из-под его ног в воду. Куроедов глубоко вздохнул, покачав головой, и последовал вслед за другом.
Карабкались молча, не оглядываясь. Изредка редкие облака, скрывая луну, погружали мир в кромешную темноту, принуждая скалолазов останавливаться.
– Чертова горка, – выдохнул Паша, останавливаясь и переводя дух, когда луна в очередной раз спряталась за облаком.
– Да, это ты верно отметил, – согласился Александр, глубоко дыша – Отметил, – снова повторил он и задумался: – Отметил. Отмеченная!
– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Паша
– Да так, – задумчиво произнес Александр. – Полезли дальше. Я уже пещеру вижу.
Луна выкатиласть из-за облака. В ее призрачном свете обозначился широкий черный вход пещеры. Острый скалистый выступ отделял скалолазов от входа.
– Как же здесь этот Тингур пролез? – с удивлением в голосе произнес Паша. – Я через этот выступ не поползу. Там внизу метров триста, а может, и больше. Мне еще пожить охота.
– А ты уверен, что ты еще жив? – усмехнулся Александр, неожиданно для себя самого произнеся эту фразу.
– Не издевайся, – буркнул Паша и первым, распластавшись по скале, цепляясь за нее ногтями и кончиками пальцев, полез наверх.
– Молодец, – похвалил его Александр. – Не забыл еще, как мы по скалам Столбов лазили. Вспомнил детство.
– С тобой тут все вспомнишь, – прокряхтел Паша, довольно ловко преодолевая отвесную стенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Река уже не вмещала в себя всего этого чрезмерного количества плавучих созданий, больших и совсем малых. Некоторые из них были с крыльями, двуногие (их называют парусами). Другие были только с двумя лапами по бокам. Острый глаз зверя видел сколоченные вместе бревна.
– Плоты, – вспомнил зверь.
Он видел на кораблях и плотах множество двуногих, и не было конца этой лавине, что двигалась по реке.
Волк предусмотрительно отбежал за стволы деревьев и наблюдал оттуда за огромной людской стаей. Начало стаи скрылось уже за поворотом реки, а конца ей все еще не было видно.
Необычное привлекало зверя всегда, но это нельзя было назвать любопытством. Он, как истинное дитя природы, обладал инстинктами и жизненным опытом. Этот механизм его природы решал, представляет ли для него то или иное явление жизненно важный интерес или же опасно для его серой шкуры. В данный момент опытный зверь видел огромную стаю, движущуюся по реке, а его жизненный опыт вместе с инстинктом не мог дать однозначный ответ на вопрос – что это? Зачем они плывут и куда? Происходящее несло на себе печать непонятного действа, и, таким образом, это явление заключало в себе некую тайну. Волк, втягивая вздрагивающими ноздрями воздух, пытался распознать запахи массового передвижения людской стаи. Нос не обманывал его – что-то жизненно важное для старого хищника присутствовало в этом явлении. Но одновременно он чувствовал неуловимо нарастающее напряжение, нависшее над этой бесконечной людской лавиной, медленно проплывающей мимо. Он понимал, что этих двуногих совершенно не интересовал волк-одиночка, прячущийся в чаще леса, не интересовали их и его собратья, да и все остальные лесные обитатели. Зверь чувствовал, что опасность таится не в самой этой бесчисленной стае, а в том, что скрывается за всем этим. Но что? Он должен был непременно это узнать, понять, откуда исходит угроза, насколько она велика и можно ли ее избежать. Пока же он этого не понимал. И тогда видавший виды старый вояка, не обращая внимания на истошные крики своего внутреннего критика под названием природный инстинкт, сначала медленно, а затем быстрой волчьей трусцой побежал вдоль берега, среди деревьев. При этом он периодически втягивал ноздрями воздух, прислушиваясь к шуму тысяч людских голосов, далеко разносящихся над рекой.
* * *
Гора приближалась. Она раскинула свои тяжелые скалистые крылья, словно древнее чудовище, выползающее из темного вечернего неба, неотвратимо увеличиваясь в размерах и подминая под себя потоки воды, несущие корабль.
Одиночное темнеющее облако наползало на огонь заката, набрасывая тень на остроконечные скалы, прочерчивающие своими вершинами закатное небо над одиноким холмом на левом берегу. Повеяло холодом. Легкая рябь пробежала по воде за кормой.
Внимательно вглядываясь вперед, Александр почувствовал внутри нарастающее напряжение. Словно пружина сжималась.
– Это она, – понял Александр. – Гора, про которую говорил Ахарунг.
– Вот она, гора Гетест, – словно угадав мысли Александра, негромко произнес Сильгур, стоявший рядом на носу флагманского корабля.
Что-то зловещее было в облике горы. Словно гигантская хищная птица, она накрывала каменными крыльями воды реки.
– Предания говорят, что это окаменевшие крылья Гетеста – властителя Срединного мира, сраженного в великой битве трех миров и упавшего на землю, – пояснил Сильгур.
– Впечатляющее создание, – согласился Александр, глядя на далекие кручи, освещаемые косыми лучами солнца. Пурпурно-красная в огне заката, почти отвесная каменная стена огромным монстром возвышалась над рекой. Чудовищные размеры этого создания природы уже издалека давили на путника, словно заранее одерживая над ним победу. Но создание ли природы это? – невольно возникал вопрос.
Странное ощущение испытывал Александр. Он на какие-то доли секунды почувствовал, что уже где-то видел что-то подобное. Но где? И когда? Он мучительно старался вспомнить, но тщетно. Ощущение ускользало, проплывало мимо, словно берега.
Александр оглянулся на бесконечную армаду, двигавшуюся по реке. Корабли вождей земель шли в авангарде за флагманом. Над головой Александра на мачте ветер колыхал флаг – творение Паши Куроедова. Сам творец устроился тут же рядом под шкурой медведя, погруженный в дремоту. Три дня пути оставались позади. Заснеженные горные вершины едва виднелись в голубой воздушной дымке. Густые леса по берегам реки уступили место широким полям, уходящим вдаль.
На третий день пути затихла громкая разноголосица, разносившаяся далеко над рекой в самом начале пути. Мир погрузился в безмолвие. Тысячи кораблей, лодок и плотов бесшумно, в полной тишине скользили по медленным волнам реки, отражающим огонь заходящего солнца. Изредка вечернее безмолвие нарушал редкий всплеск весла, опускавшегося в воду осторожно, словно боясь нарушить этот хрупкий покой, воцарившийся в окружающем мире. Напряжение тишины, застывшей, словно натянутая тетива лука перед выстрелом, передавалось тысячам людей, плывшим по реке. Они пристально всматривались вперед, невольно пытаясь разглядеть то, что, возможно, ждет их там за горизонтом тишины. Ворота близко. Что там, за воротами?
Гора приближалась.
– Ого! – услышал Александр за спиной негромкий возглас и оглянулся.
Паша вылез из-под шкуры и, приглаживая всклокоченные волосы, смотрел вперед заспанными глазами:
– Впечатляющая горка!
Склон горы, прорезанный глубокими складками, словно излучал кроваво-красный свет. С новой силой внутри Александра поднялось чувство, что он уже видел это. Где? Когда?
– Смотри, пещера! – Паша указал рукой на едва заметную черную точку на склоне горы.
– Похоже, что это она, – тихо произнес Александр.
– Кто – она? – переспросил Сильгур.
– Пещера, о которой говорил мне Ахарунг. Поднимай вымпел. И дай сигнал. Остановимся у левого берега. Ночью поднимемся к пещере.
– Ночью? – переспросил Паша. – Зачем ночью-то?
– А когда? Сейчас? Уже темнеет. Пока к берегу пристанем, пока лагерь разобьем… Да и спокойнее ночью.
– Ночью темно, – неуверенно возразил Паша.
– Ты хочешь дождаться утра? Утром мы должны быть у ворот. Нам нельзя терять время, – жестко произнес Александр.
– Ладно, уговорил, – неохотно согласился Паша, поглядывая в сторону горы, где уже ясно просматривался темный зев пещеры.
Над рекой, отражаясь долгим эхом от каменных круч, разнесся звук трубы. На мачте флагмана поднялся красный треугольный вымпел – приказ кораблям на остановку в пути, последнюю ночную стоянку перед северными воротами. Корабль Сильгура плавно повернул к левому пологому берегу. Остальная флотилия послушно последовала за ним.
* * *
Старый зверь осторожно приблизился к кромке обрыва. Полная луна призрачно освещала широкую панораму, открывающуюся с высоты горы. Словно звезды, упавшие с неба, полыхали бесчисленные костры, зажженные стаей двуногих. Волк улавливал носом запахи жареного мяса. Он не любил этот запах, как не любил все, что оставляло после себя огонь – злейший враг лесных обитателей.
Пробираясь по густым лесам, широким перелескам, а теперь и по бескрайней степи, он упорно двигался за этой стаей, надеясь, что она приведет его в места, изобилующие живностью, служившей пищей для него. Вся его звериная природа жаждала хорошей охоты. Он знал, что где-то здесь рядом находится граница мира. Инстинкт, доставшийся ему в наследство от предков, соплеменников, а также от самой природы, подсказывал ему это. До сего времени еще ни разу он не оставлял следы своих лап на этом обрыве, никогда не метил ни одного дерева, ни одного камня в этих местах. Он никогда не заходил в эти края. Продвинувшись так далеко вслед за людской стаей, он, однако, не получил ответ на свои вопросы: зачем они пришли сюда? зачем их так много?
Волк чувствовал опасность. Но она исходила не от тех, что остановились внизу, хотя их было много, очень много и каждый из них был опасен для зверя. Нет, опасность исходила не от них. Но откуда? Смутное понимание того, что должно произойти, у него недавно появилось, но оставалась неуверенность. Так ли это? Неужели они попытаются выйти за границу мира? Инстинкт снова и снова подсказывал ему, что это невозможно, но, с другой стороны, в нем просыпался нетерпеливый интерес – а вдруг там, за гранью, есть заветные края, наполненные живой пищей для него. Картины возможной животрепещущей охоты, ее азарт согревали его стареющую кровь.
Едва уловимый звук насторожил зверя, заставив поднять уши и пристально всмотреться в холодный сумрак. Глаза его, блеснувшие зеленым светом и не утратившие остроты зрения, все же не могли в густой темноте различить источник звука. Это беспокоило его. Но вот холодный свет луны, на миг скрывшейся за облака, вновь пролился на землю, и он сразу увидел ее. Лодка бесшумно скользила по речному потоку. Зверь залег на живот, затаился, принюхиваясь. С высоты обрыва она была едва заметна. Но ему удалось рассмотреть три человеческие фигуры в лодке. Они направлялись в его сторону. Он вскочил, обнажив клыки, но потом, словно передумав, вновь залег и затаился, изготовившись наблюдать.
* * *
Течение несло маленькое суденышко прямо на крутой, почти отвесный склон, закрывающий половину ночного неба с его звездами, луной и темными призраками облаков. Александр, сидя на носу лодки, внимательно всматривался вперед. Сильгур налегал на весла. Паша устроился на корме.
– Где же мы тут заберемся? – нерешительно спросил он, не отводя взгляда от нависающего обрыва. – Здесь же метров четыреста, не меньше.
– Тингур когда-то забирался, значит, заберемся и мы, – ответил на это Александр и почувствовал, как в плавный речной поток вмешалось еще одно течение.
– Он забирался туда не ночью, – пробурчал Паша.
– А ты откуда знаешь? – ответил на это Александр и повернул голову направо. Там, омывая подножие горы, в реку, зовущуюся Рекой Времени, впадал еще один поток.
– Ну и дела, – пробормотал он.
– Чего? – не понял Паша
– Почему это место мне так знакомо? Что же это?
– И поэтому ты меня сюда потащил. Ночью потащил, – хмыкнул Паша
Александр не ответил на этот ехидный выпад. Он внимательно искал на отвесном берегу участок, куда можно было приткнуться лодкой. Кроме черных острых скал у воды, он ничего не видел, но рука Сильгура уже направила посудину к небольшой ровной площадке, примерно на полметра возвышающейся над водой. Борт с глухим звуком стукнулся о камень.
– Жуткое место, – поежился Паша. – Втроем как-то неуютно здесь. Надо было на корабле плыть. Воинов захватить с собой. Зачем эти тайны?
– Я же тебе уже объяснял, что о Клинке только посвященные должны знать. Нас Эзерлинг к себе троих пригласил. Нам тайну поведал. Сколько можно повторять одно и то же? – Александр спрыгнул на берег и накинул веревочную петлю на выступ скалы. Лодку прижало течением к берегу.
– Я здесь останусь, – буркнул Сильгур, не двигаясь с места.
– Почему? Пошли вместе, – Александр махнул рукой.
– Нет. Клинок Силы могут взять только открывшие ворота Я там буду лишний.
Похоже, что опытному вояке было не по себе. Он не знал страха перед конкретным живым врагом. Но перспектива встретиться с чем-то потусторонним его не привлекала. Он нашел повод. Александр это понял и не стал настаивать.
– Ладно, оставайся.
– Хорошо, что ночь лунная, – почему-то шепотом произнес Паша
Александр, на всякий случай проверив, крепко ли привязана лодка, и прихватив с собой пару заготовленных факелов, начал карабкаться наверх. Мелкие камни посыпались из-под его ног в воду. Куроедов глубоко вздохнул, покачав головой, и последовал вслед за другом.
Карабкались молча, не оглядываясь. Изредка редкие облака, скрывая луну, погружали мир в кромешную темноту, принуждая скалолазов останавливаться.
– Чертова горка, – выдохнул Паша, останавливаясь и переводя дух, когда луна в очередной раз спряталась за облаком.
– Да, это ты верно отметил, – согласился Александр, глубоко дыша – Отметил, – снова повторил он и задумался: – Отметил. Отмеченная!
– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Паша
– Да так, – задумчиво произнес Александр. – Полезли дальше. Я уже пещеру вижу.
Луна выкатиласть из-за облака. В ее призрачном свете обозначился широкий черный вход пещеры. Острый скалистый выступ отделял скалолазов от входа.
– Как же здесь этот Тингур пролез? – с удивлением в голосе произнес Паша. – Я через этот выступ не поползу. Там внизу метров триста, а может, и больше. Мне еще пожить охота.
– А ты уверен, что ты еще жив? – усмехнулся Александр, неожиданно для себя самого произнеся эту фразу.
– Не издевайся, – буркнул Паша и первым, распластавшись по скале, цепляясь за нее ногтями и кончиками пальцев, полез наверх.
– Молодец, – похвалил его Александр. – Не забыл еще, как мы по скалам Столбов лазили. Вспомнил детство.
– С тобой тут все вспомнишь, – прокряхтел Паша, довольно ловко преодолевая отвесную стенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49