Да и Гарри не против был посмотреть свои фамильные владения. И они пошли. Так, через два дня после высадки, в километре от замка Карди, глубокой ночью оставшиеся трое английских диверсантов попали под облаву. И боевик в совершенстве проделал свою работу: он прикрывал отход Гарри и Джеймса, удерживая на месте целый взвод немцев. А потом покончил с собой, взорвав гранату.
Гарри и Джеймс успели воспользоваться знанием плана местности и укрылись в одном из подземных ходов, ведущем к старой, разрушенной части замка. Они слышали выстрелы, лай собак, приготовились умереть с честью… Но почему-то здесь их не стали искать. Возможно, не знали этого хода? К счастью, отступая, Гарри и Джеймс так и не сбросили рюкзаки. И, помимо оружия и гранат, кое-что для поддержания жизни у них осталось. Сухари. Спички. Фляга с виски. Воды не было, но Гарри считал, что виски важнее воды. Воду они как-нибудь, с божьей помощью, добудут. Два фонаря с запасными батареями. Один набор для оказания экстренной помощи. Ну, и главное, конечно, – карты местности, планы замка. Карты они знали практически наизусть, а вот планы выглядели настоящей головоломкой. Замок неоднократно достраивался и перестраивался. Многими подземными ходами не пользовались уже несколько столетий. Они могли быть перекрыты – хотя бы в результате естественных разрушений. Их могли разрушить и люди, чтобы закрыть подступы к замку. Кроме того, разрушенная и заброшенная старая часть замка в несколько раз превосходила размерами ту часть, которая уцелела. И здесь, в сплетении лестниц и коридоров, легко было заблудиться…
И встретиться с одним из вампирствующих предков-Карди!
Когда Гарри со смехом сказал об этом Джеймсу, тот ответил укоризненным взглядом и быстро провел рукой где-то у основания шеи.
– Ощупываете несуществующие укусы? – со смехом спросил Гарри.
– Нет. Проверяю, на месте ли цепочка. Серебро, знаете ли, защищает от вампиров.
Гарри снова расхохотался. И смеялся, пока из глаз не полились слезы. Ему было ужасно жалко тех англичан, с которыми они летели на задание… Ведь наверняка же погибли! Все! А больше других жалко было парня, прикрывавшего их с Джеймсом отход… Нет, их позорное бегство! Но если Джеймсу было простительно удирать – все-таки ученый, а не военный! – то долг Гарри был в том, чтобы остаться с тем парнем и разделить его судьбу. Так почему же он все-таки убегал? Словно что-то позвало его сюда, в этот проклятый замок!
Когда Гарри насмеялся вдосталь, Джеймс пододвинул в его сторону план подземелья и осветил его фонарем.
– Вот, посмотрите, Гарри. Благодаря причудливой фантазии архитектора, прямо из этого подземелья можно попасть в часовню. А из часовни – прямо в это подземелье… Так что, возможно, ваше предположение относительно встречи с предками небезосновательно.
– Но вам-то, Джеймс, чего бояться? У вас на шее, как я понимаю, серебряная цепочка!
– Да. На шее. А знаете, сколько на человеческом теле мест, где крупные сосуды вплотную подходят к коже?
На это Гарри ответить было нечего. Не мог же он твердить, как заведенный, что вампиров на самом деле не существует! Джеймс уже проявил достаточно упрямства в этом вопросе.
Они еще немного прошли по коридору, в глубину, в темноту… Пока не оказались в каком-то странном помещении с высоким сводчатым потолком. Из тоннеля в это помещение можно было попасть через дверной проем – настолько низкий, что Гарри и Джеймсу пришлось чуть ли не пополам согнуться, чтобы пройти в него. Зато в противоположной стене красовалась настоящая дверь, обшитая металлическими полосами – правда, до предела истлевшая. За дверью подземный ход продолжался – и вел непосредственно в замок и в часовню.
– Что это? Подземная тюрьма? – растерянно спросил Гарри. – Мои предки заточали здесь своих врагов?
– Нет. Ваши предки хранили здесь свое вино, – пробормотал Джеймс, высвечивая фонарем ряды покрытых пылью бутылок и обломки бочек.
– О! Милые предки… От жажды мы не умрем! – обрадовался Гарри.
– Не уверен, что это можно пить…
– А я все-таки попробую.
– Как угодно. Остановиться действительно лучше здесь: из остатков двери и бочек можно сложить костер. Если облить его виски, он, возможно, будет гореть… А нам с вами нужно отдохнуть и немного согреться.
– Не преступно ли – тратить виски на костер?
– Здесь все настолько отсырело, что без горючего дерево не займется. И потом, вы же решили пить вино ваших предков?
– И то верно, – Гарри сбросил на пол рюкзак и со стоном разогнулся: спину ломило немилосердно.
Джеймс принялся собирать обломки бочек и складывать из них костерок.
Гарри, приземлившись на собственный рюкзак, наблюдал за его стараниями без особого энтузиазма. Ну, какой смысл возиться с костром? Слабенькому огню ни за что не согреть такое огромное подземное помещение. Сырость и холод царили здесь столетиями! Чтобы выгнать их отсюда, нужен как минимум – старомодный калорифер. А может быть, и его жара не хватит.
Но когда Джеймсу удалось-таки разжечь огонь и он погасил фонарь, и вместо одного узкого и яркого луча по громадному подземелью разлилось золотисто-розовое сияние, Гарри вдруг почувствовал себя гораздо уютнее. Тело расслабилось и усталость начала понемногу, тоненькими струйками утекать из гудящих ног, из натертых плеч…
– Боже, Джеймс, как вы были правы! – расчувствовавшись, воскликнул Гарри. – Нам не хватало именно огня! Он хоть и не греет, а… Как-то от него теплее.
– Это в вас говорит память предков. Не ваших предков – Карди, а… Наших общих предков. Собираясь в пещере у крохотного костерка, они чувствовали себя защищенными от всех недобрых сил, таящихся в ночи.
– От пещерных медведей и саблезубых тигров?
– Да, и от них тоже, – загадочно улыбнулся Джеймс.
Чудесное действие огня! В его теплом свете даже длинная постная физиономия лорда Годальминга казалась Гарри не такой уж гадкой. Ему даже поболтать захотелось с Джеймсом… По-дружески, как с нормальным человеком. И, хотя Гарри догадывался, что из этой затеи ничего не получится, он все-таки задал наводящий вопрос:
– Должно быть вы, Джеймс, побывали в разных переделках и опыта такого специфического набрались… Вот я и воевал, и всякое другое, а о том, что костерок разжечь надо, чтобы на душе стало спокойнее – и не догадывался!
– Да… Побывал. И опыта набрался. Мне ведь тридцать четыре года, Гарри. Я старше вас на одиннадцать лет. Значительная разница в возрасте, но, надеюсь, это не станет помехой для нашей дружбы…
– Джеймс, мне кажется, в нашем случае разница в возрасте не имеет такого уж значения! – возмутился Гарри. – В конце концов, я уже успел посмотреть в лицо смерти. Что дало мне дополнительный жизненный опыт. У вас такого опыта не было, и поэтому можно считать, что…
Лорд Годальминг снисходительно улыбнулся и похлопал Гарри по руке.
– Я шучу. Будет, Гарри… Шучу, конечно. Не обижайтесь. Почему все молодые хотят казаться старше? Молодость – такое сокровище… Вы должны радоваться, что так молоды… Нет, конечно, я еще не стар. Тридцать четыре года – самый расцвет для мужчины. Но ощущаю я себя так… Словно не то, что стар… Словно я умер уже давно.
– У вас истерика из-за пережитого? Или это обычный английский сплин?! – язвительно осведомился Гарри.
Слова «умер уже давно», прозвучавшие из уст Джеймса, показались Гарри насмешкой над его собственной бедой.
– Нет, это не истерика и не рефлексия, Гарри. И не обычный английский сплин, – меланхолично ответил Джеймс. – Слишком многое для меня – в прошлом. И ничего отрадного – впереди. Да, все хорошее уже было… Давно. И – невозвратимо ушло. Представьте себе, я утратил надежду на благополучие, когда был еще моложе вас…
В голосе лорда Годальминга звучала неподдельная грусть, и Гарри решил, что обижаться дальше – глупо. В конце концов, в тридцать четыре года у человека действительно многое позади… Возможно, Джеймс нуждается в поддержке и утешении. Ведь он впервые попал в такую ужасную ситуацию. Сам Гарри после Перл-Харбор не боялся ничего, или почти ничего, а если даже и боялся… То уж наверняка Джеймс боялся сильнее, чем Гарри! Ведь прежде англичанину не приходилось видеть, как умирают его друзья, не приходилось слышать свист пуль над головой. Неудивительно, что он захандрил. Правда, особого опыта по части утешений Гарри не имел, но он решил, что следует хотя бы попытаться, и сказал:
– Но у вас такая милая жена и чудесные дети, Джеймс! Что бы не пришлось вам потерять в давнем или недавнем прошлом – они есть у вас сейчас!
Лорд Годальминг криво усмехнулся.
– Милая жена? Чудесные дети? О, конечно, леди Констанс – Настоящая Леди, и вполне оправдывает свое имя: она мне более чем верна. Я могу гордиться такой супругой! Она в юности получила столько кубков за стрельбу из лука и за греблю… Она состоит в стольких благотворительных обществах… И она разводит таких великолепных спаниелей! Да, это ее любимое хобби – разводить спаниелей. Она их любит больше всего на свете. Больше меня, больше детей. Нет, я не преувеличиваю. Посудите сами: эти длинноухие собаки – настоящие ангелы! Они мне доставляют столько приятных минут… Вообще, спаниели – это лучшее, что дала мне женитьба на Констанс. А мои дети на ангелов совсем не похожи… Маленькие дьяволята. Как я был счастлив, когда мы наконец разослали их по закрытым школам! А на каникулы я всегда стараюсь куда-нибудь удрать… Четверо сыновей – это, конечно, замечательно. Мой отец был бы счастлив, если бы у него родилось четверо таких замечательных, здоровых и горластых мальчишек. А так – приходилось все надежды возлагать на меня одного. Гораздо легче, когда родительские надежды поделены между четверыми детьми. Легче и для детей, и для родителей. Да, мой отец был бы счастлив… А вот я своих сыновей, откровенно говоря, побаиваюсь. Они все время орут. И не могут усидеть на месте. Я таким не был. Я, знаете ли, был хорошим, тихим мальчиком… Чем все время раздражал своего отца.
– А я своего старика раздражал тем же, чем вас раздражают ваши сыновья! – рассмеялся Гарри. – Бегал, орал, стрелял из рогатки, лазил на деревья, дрался…
– Вы ведь, конечно, читали «Дракулу», Гарри? – неожиданно спросил лорд Годальминг. – Я имею в виду роман мистера Абрахама Стокера?
– Ну… В двенадцать лет. Неплохая страшилка. А почему вы вдруг вспомнили? – удивился Гарри.
– Ну, конечно, еще в детстве… – словно не расслышав вопроса, пробормотал Джеймс. – А я, знаете ли, не решался взять эту книгу в руки до шестнадцати лет. Сейчас вы поймете, почему… Когда вы в двенадцать лет читали «Дракулу», вряд ли вы подозревали, что все написанное там – правда? Иначе вам стало бы по-настоящему страшно…
– Не думаю. Я никогда особенно не верил во всякую нечисть…
– Вы даже не верили в вампиров, Гарри?! – на лице Джеймса отразилось неподдельное изумление.
– Не верил и не верю! К чему вообще все это, а, Джеймс? Нам сейчас следует бояться гансов, а не вампиров!
– Ах, Боже мой! Я забываю, что вы до сих пор в них не верите, несмотря на дневник вашего предка и всю ужасную историю вашей семьи!
– Он был ненормальный. Чокнутый. Джеймс, как вы можете думать обо всей этой чуши, когда нас вот-вот могут найти и расстрелять?
– Чокнутый? Вы действительно считаете, что он был сумасшедшим? Хорошо, а другой ваш предок – Карл Карди? И он – сумасшедший? – ласково спросил Годальминг.
– Возможно. Это часто передается по наследству. Особенно в знатных семьях. Среди ваших аристократических предков тоже наверняка были чокнутые! – зло ответил Гарри.
– А ваш отец, Гарри Карди?! Он тоже сумасшедший?
– Отец тут не при чем! Он просто… Просто…
Гарри сбился и замолчал. Этим простым вопросом Джеймс загнал его в ловушку. С одной стороны, верить в вампиров – чистое безумие. С другой стороны, отец – самый нормальный, рассудительный и мудрый человек на свете. Гарри размышлял, не отлупить ли ему Джеймса, тем самым прекратив неприятный и бессмысленный разговор… Но решил, что сейчас не самое подходящее время и место для драки. Все-таки вокруг бродят злобные гансы, вооруженные автоматами. А Джеймс – хоть и чудик, как и все англичане, но все-таки друг.
– Ваш отец просто-напросто верит в вампиров, – с отвратительной глумливой ухмылкой резюмировал лорд Годальминг. – Вот так-то… Но дай Бог вам, Гарри, просто поверить в них, а не убедиться в их существовании на собственном, так сказать, малоприятном опыте… Я просто в них верю.
– Надо полагать, вы видели их собственными глазами, – проворчал Гарри. – А может быть, один из них вас даже укусил. И с тех пор вы – такой… Такой бледный.
– Нет, своими глазами я их не видел. И, к счастью, меня не кусали. Пока… – спокойно ответил Джеймс. – Но я знаю, что они существуют. Потому что я знаю, что все, описанное в «Дракуле» – чистейшая правда.
– Ну да, конечно. Ладно, Джеймс, хватит. Даже вашему аристократическому английскому чудачеству должен быть какой-то предел… Опомнитесь, мы по уши в дерьме, в тылу врага, сидим в этом поганом подземелье, без жратвы и воды, вокруг – враги… Вот-вот обнаружат нас и надерут нам задницы! А вы устраиваете эти дурацкие розыгрыши.
– Нет, я вас не разыгрываю. Моего отца звали Артур Хольмвуд, лорд Годальминг.
Гарри удивленно посмотрел на Джеймса.
– Подождите… Я не… Джеймс, ведь вы – лорд Годальминг, но Хольмвуд – это из «Дракулы»? Но это ведь – просто совпадение?
– Нет, он – именно тот самый Артур Хольмвуд. Это не совпадение. Он разрешил написать всю правду, он разрешил упомянуть свое имя… Не только фамилия «Хольмвуд» упоминается в романе, но и более знаменитое имя «Годальминг». Но второе упоминается реже, поэтому многие не обращают на это внимания. Отец и все остальные – они позволили писать о себе, и не только о себе: там присутствует имя мисс Люси Вестенра, его покойной возлюбленной.
– Боже мой, Джеймс… Бред какой-то. Вы не сказки мне вздумали рассказывать?
– Мне кажется, обстановка к сказкам как-то не располагает. Вы только что так четко ее обрисовали… Мы в дерьме, вокруг гансы и все такое прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55