Когда-нибудь, возможно, он расскажет своему сыну о времени, проведенном со мной. Приятно думать, что внук по достоинству оценит деда.
Приступив к новому штурму, я вспомнил фразу времен вьетнамской войны: "Мы должны были уничтожить деревню, а не спасти ее". Эта же участь ожидала несчастных Олгренов. Иного выхода не было. Эти люди должны были принести себя в жертву, чтобы Остин и такие, как он, не смели больше никому доставить зла.
– Обвинение вызывает Памелу Олгрен. – Я нарочно подчеркнул ее полное имя. Памела. Чудная, судя по всему, была в детстве малышка и любила своих родителей. Ее имя напомнило мне о том, что миссис Олгрен прожила долгую жизнь, а я собирался осветить только один эпизод. Без сомнения, она с трудом переживет тот удар, который я ей приготовил.
– У вас есть сын? – Она еще не успела занять свидетельское место, когда я огорошил ее вопросом.
– Да. Томми. Ему девять лет. – Она постаралась устроиться в кресле поудобнее.
Она осмотрелась вокруг, окинула взглядом судью, присяжных и, вспомнив о моих наставлениях, обратила свой взор на меня.
– Томми Олгрен, которого изнасиловал этот человек? – спросил я, указав на Остина.
Миссис Олгрен должна была обратить на него внимание. Она обернулась в его сторону. Не думаю, что до сего момента она воспринимала Остина серьезно.
– Да, – выдавила она, потупив взгляд.
Я дождался, когда она вновь посмотрела на меня, и спросил:
– Остин Пейли – не первый человек, которого обвинил Томми, так?
– Нет, – чуть слышно отозвалась миссис Олгрен.
– Кто был первым?
Она с трудом выдавила из себя имя.
– Мартин Риз, – ей удалось преодолеть себя, – наш сосед.
– И друг?
– Нет, сосед. Мы едва были с ним знакомы. Он никогда не бывал в нашем доме.
– Томми играл у дома мистера Риза?
– Иногда, – сказала миссис Олгрен после минутного колебания. – У Ризов есть сын одного с Томми возраста.
– Томми симпатизировал мистеру Ризу?
Вопрос удивил ее.
– Не думаю, чтобы Томми знал его лучше нас. По крайней мере, раньше.
– Перед тем как обвинил его?
– Да, – проговорила она.
– Как это случилось? Что Томми сказал вам?
– Однажды за ужином он признался, что как-то играл в саду, а мистер Риз, выглянув из дома, позвал Томми на помощь. Как утверждал мальчик, на мистере Ризе не оказалось брюк.
– Вы, наверное, удивились, – предположил я.
– Мы были в шоке, – ответила Памела, она увлеклась воспоминаниями и перестала волноваться перед многочисленной публикой. – Мы оцепенели. Не знали, что и предпринять.
– Томми еще что-нибудь рассказывал?
– Да. Он все описал. Он сказал… – Она запнулась, вспомнив, где находится. Я кивнул ей. – Он сказал, что мистер Риз заставил его раздеться. Никого больше в доме не было – и мистер Риз… изнасиловал его.
– Вы поверили Томми?
– Конечно.
– И что вы сделали?
– Мы собрались позвонить в полицию тем же вечером, но Джеймс – мой муж – сказал, что стоит переговорить с мистером Ризом. На следующий день мистера Риза не оказалось дома. Он утверждал, что его не было в городе в тот день, о котором говорил Томми. Мы не поверили соседу и решили сами убедиться в правоте сына…
– Вы загнали Томми в угол?
– Ну да. И выяснили, что он солгал. На самом деле ничего не было.
– Томми лгал? – повторил я.
– Да.
– Вы звонили в полицию?
– Нет. В этом не было необходимости.
– Вы отвели Томми к врачу?
Она, казалось, удивилась.
– К психологу?
– Не только.
– Нет. Незачем было. Все разъяснилось само собой.
– Дело не дошло до суда?
– Нет, – испуганно заверила она. – Ничего подобного. Скандал не стал достоянием посторонних. Мы извинились перед мистером Ризом, вот и все. Позже он уехал, к нашему облегчению.
Я помолчал, изучая ее. Весь зал последовал моему примеру. Наконец я произнес:
– Вы показали, что Томми заявил, будто Мартин Риз изнасиловал его. Он так и сказал?
– Нет. Не стану утверждать, что он произнес это слово.
– Он сказал, что мистер Риз притрагивался к нему?
Памела торопливо отвергла это предположение.
– Нет. Все было гораздо подробнее. Это нас и смутило. – Ей очень хотелось быть понятой. – Томми рассказал нам такое, что он не мог услышать в школе или увидеть по телевизору. Он описал детали.
– Что именно он рассказал?
Она посмотрела на меня неодобрительно. По ее мнению, она уже достаточно открылась. Я выдержал ее взгляд. Я перестал быть ее другом.
– Он описал голого мужчину, – начала она.
– Что конкретно он описал?
Она покраснела.
– Возбужденный половой член, – четко произнесла она, чтобы не пришлось повторять.
– И вы решили, что это достаточное подтверждение правоты сына?
– Да. – Краска залила ее лицо.
– А что еще?
Она старалась произносить слова громко, но голос не подчинялся ей.
– Он сказал, что они с мистером Ризом через какое-то время оказались нагими и что этот мужчина трогал его.
– Он говорил о каких-нибудь подробностях?
– Да, конечно. Он сказал, что тот засунул палец между его ягодицами.
– Что-нибудь еще? – безжалостно продолжал я.
Она взглянула на меня с ненавистью.
– Он сказал, что мужчина поцеловал его пенис. И заставил его поцеловать свой.
– Что-нибудь еще?
– И он добавил, что появилась белая жидкость. Томми сказал, что она похожа на клей.
Я надеялся, что присяжные нашли это описание достоверным.
– Как давно это случилось?
– Около года назад.
– Не раньше?
Она прикинула в уме.
– Ровно год назад. – Она сумела взять себя в руки, восстановила дыхание.
– До этого признания Томми когда-нибудь видел, как вы с мужем занимались любовью?
Она задохнулась, кровь бросилась ей в лицо.
– Нет.
– Вы уверены?
Она заклокотала от злости.
– Абсолютно уверена. Мы запираем дверь.
– У Томми были другие возможности наблюдать сексуальные действия? У вас в доме нет порнокассет?
– Нет, – почти выкрикнула она. – Даже "Плейбой" не держим. Никогда! Ничего подобного!
Я кивнул. Миссис Олгрен расценила мое молчание как завершение пытки.
– Миссис Олгрен, – мягко начал я. – Как вы с мужем относитесь к сыну?
Она выглядела смущенной.
– Мы его родители. Томми – единственный наш ребенок, мне кажется, у нас полное взаимопонимание.
Я понимающе кивнул.
– Вы встречаете его после школы?
– Да.
– Сразу по окончании занятий? – уточнил я.
– О нет, мы не можем этого делать. Он остается в школе после уроков.
– И в котором часу вы его забираете?
– В пять. Иногда позже.
– Намного позже?
– Да, – сказала она. Миссис Олгрен не оборонялась, просто описывала распорядок дня семьи.
– Вы с мужем работаете?
– Да. Я менеджер в банке. Джеймс – вице-президент корпорации "Куантико эквипмент".
– Какого профиля корпорация? – спросил я.
– Торговые операции. У корпорации есть несколько мелких дочерних компаний, а Джеймс ведает общим делом торговли во всей компании. Расширяет рынок сбыта. – Она даже не заметила, с какой безграничной гордостью она рассказывала о карьере мужа.
– Он много разъезжает? – восторженно спросил я.
– Да. Несколько поездок в месяц.
– А в чем заключается ваша работа?
– Я помогаю клиентам делать вложения, вернее, долгосрочные вклады.
– Вы брокер на бирже?
Она оскорбилась.
– Я имею дело и с биржей. Правительственные облигации всех типов, взаимные вложения, недвижимость, иногда частные контакты с компаниями, не внесенными в биржевой список.
– Вы также занимаетесь сделками в области кино? – спросил я, потрясенный ее рассказом.
– Да, – ответила она, – пакетом инвестиций.
– У вас насыщенный график, можно сказать, с понедельника по пятницу, с девяти до пяти?
– Нет, конечно, – возразила миссис Олгрен.
Она полностью пришла в себя. К ней снова вернулась уверенность. Она обернулась к присяжным.
– Многие мои клиенты – занятые люди, они могут уделить мне время только в выходные или вечерами.
– А где находится Томми, когда вы встречаетесь с клиентом, а его отец уезжает из города по делам?
Вопрос вызвал в ней раздражение. Я надеялся, что присяжные заметили, как быстро она забыла о сыне, расписывая прелести своей работы, она, кажется, забыла даже то, где находится.
– У нас есть няня, – сказала она.
– А когда у Томми день рождения, миссис Олгрен?
– В марте.
– Вы помните, что подарили ему в последний день рождения?
Она была готова отразить любой удар. Подарки сыну были ее гордостью.
– Компьютерную игру, которую он давно просил. "Познавательная география". Игрок путешествует по всему свету, пытаясь отыскать спрятанные предметы. Томми столько узнал, о чем я и понятия не имею! Он поражает меня.
– Каковы правила этой игры?
– Протестую, – вставил Элиот. – Вопрос не относится к делу.
Я возразил.
– Я пытаюсь выяснить причину лжи Томми, ваша честь. Адвокат первым поднял этот вопрос.
Элиот как-то странно посмотрел на меня. Он, по-моему, не понимал, куда я гну. Судья Хернандес отклонил его протест, скорее всего, он решил, что я сам посажу себя в лужу.
– И все-таки как играют в эту компьютерную игру, миссис Олгрен?
– Вам следует спросить у Томми, – ответила она снисходительно. – Он знает.
– Так он один в нее играет?
– Да, – призналась она. – Обычно один.
– Когда вы в последний, раз ездили на отдых всей семьей, миссис Олгрен?
Она выглядела озадаченной.
– Мы с Джеймсом выбрались на природу… по-моему, этим летом… Нет, это было…
– Вы втроем, миссис Олгрен.
Она колебалась. Потом стала оправдываться.
– Мы не распоряжается своим временем. У Джеймса вообще нет отпусков, да и я постоянно загружена работой.
Я терпеливо ждал. У нее так и не нашлось ответа.
– Томми, наверное, играет с друзьями, – продолжил я. – Кто его лучший друг?
– Стив, – тут же выпалила она. – Стив Петер-сон. Он…
– Томми не общается со Стивом больше года, миссис Олгрен, – спокойно возразил я.
Элиот высказал протест, ссылаясь на то, будто я оказываю давление, но это уже не имело значения. Памела Олгрен была ошеломлена.
– Как сейчас зовут лучшего друга Томми? – снова спросил я ее.
Она напрягла память в поисках ответа, но безуспешно.
– У него в классе есть приятель, – медленно проговорила она, больше импровизируя, чем вспоминая. – Томми рассказывал о нем. Джейсон. Он упоминал о нем. Не знаю, лучший это друг или нет. Он дружит со многими детьми.
– К вам приходят его приятели? – спросил я.
– Нет. Но некоторые ребята живут по соседству. Иногда я вижу Томми с ними, они катаются на велосипедах или…
Я дал ей выговориться, тем временем изучая ее, женщину, о которой давно уже составил мнение. Уверен, все присутствующие тоже.
– Обвинение не имеет вопросов, – произнес я в тишине сводчатого зала суда.
Элиот помедлил, прежде чем приступить к допросу. Я был уверен, что у него нет определенного плана действий. Я уже выжал все из показаний матери Томми.
– Вы поверили сыну, когда он обвинил Остина Пейли в изнасиловании? – с налету спросил он.
– Не сразу, – ответила миссис Олгрен.
– Вы обратились в полицию?
– Нет.
– Вы прибегали к помощи врача?
– Несколько позже.
– Врач сам позвонил вам, так?
– Да, он узнал обо всем от школьной медсестры.
– Вы отказывались верить мальчику даже тогда, когда случившееся получило огласку? Вы опасались новых неприятностей. Правда?
Элиоту пришлось повторить вопрос, потому что миссис Олгрен, похоже, не собиралась отвечать. Она пребывала в нерешительности, ее молчание становилось тягостным.
– Мы не были уверены, – наконец выдавила она из себя.
– Он уже однажды солгал? – настаивал Элиот.
– Да, – еле слышно ответила Памела Олгрен.
Элиот, казалось, даже сочувствовал ей. Но я подозревал, что он думал обо мне, а не о Памеле.
– Защита закончила, – сказал он.
– Миссис Олгрен, – я не стал сбавлять темпа, – в первый раз Томми тут же отказался от лжи, как только ему не поверили, так?
– Да, – согласилась миссис Олгрен. Она уже отвечала, кажется, автоматически.
– Он не упорствовал ни одного дня?
– Нет.
– На этот раз, обвинив Остина Пейли, он стоял твердо на своем?
– Да, – ответила миссис Олгрен. – Он ни за что не хотел отказываться от своих слов.
Со стороны могло показаться, что ее растерянность – результат упрямства Томми, нежелания сына избавить ее от неприятностей. Следовало тут поставить точку, все уже поняли, чего стоило семье это обвинение.
– Больше нет вопросов.
Элиот покачал головой.
– У меня тоже.
Памела понуро покинула свидетельское место. Я подумал, что она опрокинет мой стол. Ее взгляд уткнулся в Остина. Она остановилась, и кровь отлила от ее лица, но не от страха перед преступником, а от мысли, в каком виде она предстала перед людьми благодаря ему. Он смотрел в другую сторону.
Бекки наклонилась ко мне и спросила:
– Ты уверен?
В ту же секунду судья Хернандес громко поинтересовался, есть ли у меня еще свидетели? Я поднялся и ответил на заданный мне вопрос:
– Обвинение вызывает Томми Олгрена.
Томми был в здании суда. Я приказал забрать его из школы, когда решил его повторно допросить, но оставил мальчика в неведении относительно причин своего поступка. Он занял свидетельское место, не подозревая, что у меня на уме. Томми, казалось, нервничал. Его взгляд метался по залу, он вглядывался в лица присяжных, как будто они что-то от него скрывали.
– Томми. – Мой голос заставил его вздрогнуть. Я поднял руку. – Этот человек изнасиловал тебя? Остин Пейли?
Томми мельком взглянул в нужном направлении, затем повернулся ко мне.
– Да.
– Когда это случилось?
– В мае, два года назад, – тихо проговорил он, пожимая плечами.
– Некоторое время назад, – я повысил голос, – ты сказал родителям, что тебя изнасиловал другой мужчина. Помнишь?
– Да.
– Кого ты обвинил?
– Мистера Риза, нашего соседа. – Томми говорил тихо, но отчетливо, с детским упрямством. Он был готов сопротивляться.
Я сбавил обороты.
– Это была правда, Томми?
– Нет, – ответил он.
– Точно?
– Он… – начал Томми, но запнулся. – Нет. Все это неправда.
– Зачем ты обманул родителей?
Всему есть объяснение. Немотивированные поступки – редкость. Человек, вломившийся в дом и убивший пятерых, в конце концов объяснит, почему он это сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51