Потом вставил пробку обратно, поколебался, снова вытащил ее и выпил еще и еще раз и лишь затем спрятал бутылку.
Когда он вернулся в участок, Дьюгэн уже был Готов.
— Поехали, Рой? — улыбнулся он.
— Едем, малыш, — хихикнул тот, но не успели они пропатрулировать и получаса, как ему вновь понадобилось «звякнуть» в отдел криминальных расследований из будки, что на углу Восемьдесят второй и Хувер-стрит.
В 11:00 Рой, чувствуя уже себя просто дивно и замечательно, начал подумывать о той девушке. О ее бутылке он думал тоже, гадая, так ли ей, девчонке, хорошо сейчас, как ему. Думал он и о ее гладкой коже и гибком теле.
— Большая симпатяга эта Лаура Хант, — сказал он.
— Кто? — переспросил Дьюгэн.
— Та баба. Рапорт об ограблении. Ну!..
— Ах да, очень даже милая, — сказал Дьюгэн. — Жаль, что я не смог выписать штрафного талона. В этом месяце еще не подцепил ни одного лихача. Беда в том, что я до сих пор не выучился их определять. Разве что когда кому-то из них вздумается рвануть на красный свет через три секунды после того, как он зажегся, ну или когда нарушает так же явно…
— Прямо как литая, — сказал Рой. — Мне это понравилось, а тебе?
— Да. А ты не знаешь какого-нибудь местечка, где можно их «подсидеть»? Где бы мы могли наверняка выписать талончик?
— Яблоневый сад, а? Да, конечно, езжай по Бродвею, и я покажу тебе целый яблоневый сад, стоп-сигнал, на который все просто терпеть не могут останавливаться. Если пожелаешь, мы выпишем там хоть десяток талонов.
— Одного достаточно. Думаю, мне следует ежедневно оформлять по одному лихачу. Как считаешь?
— По одному через день — и босс будет счастлив. Есть у нас в этом чертовом округе и другие заботы, кроме как выписывать талончики. Ты разве не заметил?
— Да, конечно, — рассмеялся Дьюгэн, — мне кажется, есть здесь дела и посерьезнее.
— Сколько тебе лет, Дьюгэн?
— Двадцать один, а что?
— Так просто.
— Молодо выгляжу, верно?
— На восемнадцать. Понятно, что, если ты поступил на эту работу, тебе должен быть двадцать один, но выглядишь ты на восемнадцать.
— Да, я знаю. А сколько тебе, Рой?
— Двадцать шесть.
— И только-то? Я думал, ты старше. Наверное, это потому, что я новичок, все-то мне кажутся гораздо старше.
— Прежде, чем оформим первый талон, рули-ка на Вермонт.
— А точнее?
— К той квартирке. Рапорт об ограблении.
— Что-то срочное? — спросил Дьюгэн, осторожно взглянув на Роя и показав огромные белки больших, чуть выпученных глаз. Увидев их блеск, Рой расхохотался.
— Дьюгэн, мой мальчик, видишь ли, я собираюсь уделить немного внимания налаживанию связей с общевсенносью. То есть хотел сказать — с общест-вен-ность-ю.
Дьюгэн вел машину молча, а когда они подъехали к дому, свернул в переулок и загасил фары.
— Я все еще на стажировке, Рой. Мне не хочется попадать в беду.
— Не дрейфь, — хихикнул Рой и, выходя из машины, выронил на землю фонарик.
— Что мне делать?
— Жди меня на этом самом месте, чего ж еще? А я тем временем постараюсь уладить кое-какие дела на будущее. Если не вернусь через две минуты, можешь отрезать мне ухо.
— О, да я и не беспокоюсь. Просто я ведь на стажировке… — сказал Дьюгэн, и Рой широкими неверными шагами направился к парадному. Оступившись на первой же ступеньке, он едва не расхохотался.
— Привет, — усмехнулся он, не дав ей рта раскрыть и не дожидаясь, когда стихнет дверной колокольчик. — Я уже почти закончил дежурство и вот подумал, может, вы и впрямь намерены напиться. Это входит и в мои планы. Грустный пьяница всегда ищет на стороне другого грустного пьяницу, разве вы не знали?
— Я не очень-то удивлена этой встречей, — сказала она, придерживая у груди белый халат. Особенно приветливой назвать ее было нельзя, впрочем, и неприветливой — тоже.
— А мне правда грустно, — сказал он, по-прежнему стоя в дверном проеме. — Не так давно я видел печальное лицо, и было в нем печали больше, чем во мне. Я видел его сегодня вечером и подумал, что мы могли бы выпить вместе и посочувствовать друг другу.
— Вы опоздали на старт, — сказала она без улыбки, кивнув на бутылку на обеденном столе. Содержимого в ней значительно поубавилось.
— Я могу догнать, — сказал Рой.
— Завтра мне рано на работу.
— Я вас долго не задержу. Все, что мне требуется, — это пара рюмок да пара дружеских глаз.
— Разве вы не можете обрести это дома?
— Выпивку — да. Но не глаза. Там так же одиноко, как и здесь.
— Когда вы освобождаетесь?
— К часу. Я подъеду к часу.
— Слишком поздно.
— Прошу вас.
— Ну хорошо, — сказала она и впервые чуть улыбнулась, мягко прикрывая дверь. Крепко вцепившись в поручни, он сполз вниз по лестнице.
— Поступил вызов, — сказал Дьюгэн. — Я как раз собирался за тобой подняться.
— Что за вызов?
— «Срочно в участок, код номер два». Интересно, что там у них стряслось?
— Кто его знает! — ответил Рой, закуривая и срывая обертку с жевательной резинки — на случаи, если придется беседовать в участке с сержантом.
Когда они подъехали, сержант Шуманн уже ждал на автостоянке в окружении двух бригад с других дежурных машин. Ступив на асфальт, Рой осторожно зашагал в их сторону и присоединился ко всей компании.
— О'кей, вроде все в сборе, — сказал Шуманн.
Этот молоденький сержант с замашками властолюбца Роя определенно раздражал.
— А в чем дело? — спросил он, заранее зная уже, что Шуманн предпримет какую-то авантюру и что она будет иметь мало общего с выписыванием штрафных талонов.
— Поедем на прогулку по Уоттсу, — ответил Шуманн. — На прошлой неделе нами получено несколько писем из конторы члена муниципального совета Гиббса, получены также и коллективные послания от граждан, жалующихся на шатающихся по Уоттсу пьяных бездельников. Вот мы и наведем там сегодня порядок.
— Тогда тебе лучше нанять пару прицепов, — сказал, смоля сигару, ветеран Беттертон, — в фургончик не воткнешь даже тех алкашей, что поливают там один-единственный угол.
Пока полицейские смеялись, Шуманн прочистил горло и неловко улыбнулся. Рой обратил внимание, что не смеялся лишь Бенсон. Бенсон был негр.
— Как бы то ни было, хотя бы несколько арестов, да мы произведем, — сказал сержант. — Вы, приятели, отлично знаете все эти закоулки в районе Сто третьей и Империал, может, понадобится заглянуть на Девяносто вторую и Бич. Фелер, ты с напарником берешь фургон. Остальные садятся в свои машины. Стало быть, вас шесть человек, так что никаких неприятностей быть не должно. Держитесь все заодно. Сперва заполните фургон, потом растолкаете сколько влезет по машинам и оформите каждого, как положено. Только не здесь, доставите в Центральную тюрьму. Я предупрежу, чтобы там подготовились. Все. Приятной охоты.
— О, всемилостивый Боже, — тяжело вздохнул Беттертон, когда они направились к своим машинам. — Приятной охоты. Нет, вы слышали? Господи Иисусе! Хорошо, что я увольняюсь через два года. Это-то и есть новое поколение? Приятной охоты, ребята. Бог ты мой!
— Хочешь, Рой, я поведу фургон? — с готовностью спросил Дьюгэн.
— Ну разумеется. Сегодня ты у нас по этой части. Выходит, фургон вести тебе.
— Для этого не нужны водительские права? Верно?
— Да ведь то всего лишь старая потрепанная колымага, Дьюгэн, — пояснил Рой, и они пошли в глубь стоянки. Потом он остановился и сказал: — Чуть не забыл. Пойду возьму новую пачку сигарет из своей машины. Ты принимай фургон. Встретимся у входа в участок.
Не в силах совладать с ключами, он слушал, как напарник дает полный газ, как рычит мотор фургона. Измучившись, Рой вынужден был зажечь фонарик. По эту сторону автостоянки было тихо и спокойно, так что переживать ему ни к чему. Не появись у него ощущения, что снова накатывает депрессия, он бы не стал этого делать. Наконец он отпер машину; чтобы не освещать салон, надавил кнопку на дверной стойке, лихо откупорил второй рукой бутылку и уселся, свесив ноги наружу, готовый выскочить из машины в любой момент при звуке приближающихся шагов. В четыре-пять глотков он опорожнил бутылку и поискал в «бардачке» другую; ничего не найдя, он только тут понял, что прикончил ее еще утром. Смешно, решил он и тихо хихикнул, вот умора-то! Затем запер машину и направился деревянной походкой к урчащему перед входом в участок фургону. По дороге он хрустел леденцами и без всякого желания прикуривал сигарету.
— Должно быть, весело работать на «пьяном фургончике», — сказал Дьюгэн. — Мне раньше не приходилось.
— Еще бы не весело, — сказал Рой. — Только не забудь дать знать о своих приятных ощущениях, когда на тебя рыгнет какой-нибудь алкаш или потрется обосранными штанами о твою форму.
— Об этом я и не подумал, — сказал Дьюгэн. — Может, стоит надеть перчатки? У меня есть, я купил.
— Да ну! Мы с тобой только подержим дверь, а швырять их в нее предоставим остальным.
В дребезжащем и тряском «бобике» Роя слегка замутило, и он высунул голову в окно. Летний ветерок убаюкивал. Рой стал подремывать и очнулся лишь тогда, когда на углу Девяносто второй и Бич Дьюгэн, перескочив через бордюр, въехал на автостоянку и начались аресты.
— Может, удастся подловить кого-нибудь с щепоткой марихуаны или еще кого, — сказал Дьюгэн, спрыгивая с подножки, пока Рой сонно таращился на толчею негров, распивающих в припаркованных автомобилях, играющих в кости за стеной винного магазина, стоящих, сидящих — откинувшись на спинки отслуживших свое стульев, или на ящиках из-под молока, или на капотах и бамперах старых машин, которым, похоже, в Уоттсе нет счету на любом пустыре или спортивной площадке. Сквозь темень он разглядел здесь и несколько женщин и подивился тому, что может привлекать их на таких вот заброшенных пятачках, обложенных со всех сторон булыжником да битым стеклом. Но потом вспомнил, каково это — находиться в их домах, и догадался, что, пожалуй, запашок на улице все ж таки лучше, несмотря на то что и тут он не сладок: на пустырях всегда полно голодных бродячих собак, полно их дерьма, и людского дерьма полно тоже, и полно алкоголиков и алкоголичек, а значит, полно и запахов, которые носят они с собой все равно как собственную тень. Рой осторожно прошел к тыльной части фургона, откинул стальной засов и распахнул двойные двери. Отступив назад, он пошатнулся, чем остался очень недоволен. Надо за этим последить, подумал он, и тут его осенила мысль о пьяном полицейском, заполняющем пьянчужками «пьяный фургон». Он хихикнул, потом хихикнул еще, а потом ему понадобилось усесться в фургон, чтобы спустя несколько минут умерить наконец свое веселье.
Арестовали трех алкашей. Один из них, тряпичник, валялся у стены за тремя переполненными мусорными контейнерами и чуть не остался незамеченным. В костлявой руке он держал полуобглоданное коричневое яблоко, но двигаться был не в силах, так что пришлось волочить его до самого фургона, а после закидывать в кузов: он рухнул с чавкающим сочным звуком. Другие пьяницы, расположившись на скамейках по бортам, казалось, даже не замечали вонючего похрапывающего свертка у своих ног.
Пропатрулировав по Сто третьей, выехали на Уилмингтоновскую. Не прошло и получаса, как фургон был набит до отказа шестнадцатью мужичками, в каждой из дежурных машин их сидело не меньше трех. Беттертон помахал Рою рукой и устремился к Портовому шоссе, спеша в деловую часть города и предоставив фургончику медленно громыхать и, позвякивая, катиться дальше в полном одиночестве.
— Должно быть, там сзади не очень-то им удобно, — сказал Дьюгэн, — наверно, мне следует ехать еще медленнее.
— Они упились до полного бесчувствия, — ответил Рой, и эта мысль показалась ему весьма занятной. — Не сворачивай на шоссе, — сказал он. — Лучше поедем в объезд. Но сначала заскочим на Хуверовскую.
— Зачем?
— Хочу звякнуть в участок.
— Можем мимо него проехать, Рой, — сказал Дьюгэн.
— Я хочу позвонить. Нет смысла туда заезжать. Это не по пути.
— Да ведь твоя любимая будка нам тоже не по пути. По-моему, ты можешь воспользоваться и любой другой.
— Пожалуйста, делай, как я сказал, — медленно произнес Рой. — Я всегда пользуюсь одной и той же телефонной будкой.
— Кажется, я догадываюсь почему. Не такой уж я остолоп. Не поеду я к той будке.
— Делай, как я сказал, черт тебя дери!
— Ну хорошо, только не желаю я больше с тобой работать. Я боюсь с тобой работать, Рой.
— Вот и прекрасно. Завтра же сходи и скажи Шуманну, что мы с тобой не сошлись характерами. А хочешь, я ему скажу. Или скажи ему сам что хочешь.
— Истинной причины я не назову, можешь не беспокоиться. Я не доносчик.
— Истинная причина? А что, дьявол тебя возьми, это такое? Если тебе вдруг удалось это вычислить, поделись сперва со мной, Шуманн потерпит.
Пока Дьюгэн покорно вел фургон по указанному адресу, Рой сидел в полном молчании. Когда они остановились на обычном месте, он подошел к будке, попытался всунуть в замок ключи от машины, потом — ключ от квартиры, и только затем настала очередь ключа от телефонной будки. Это показалось ему очень забавным и восстановило его доброе настроение. Он отпер дверцу и пил, не отрываясь от горлышка, пока не проглотил последнюю каплю. Потом швырнул бутылку через изгородь, как и поступал всякий раз, сделав «последний вечерний звонок». Возвращаясь к машине, он громко расхохотался, представив себе, что думает хозяин дома, обнаруживая каждое утро в цветочной клумбе пустые бутылки.
— На Центральную авеню, — распорядился Рой. — Хочу проехаться по Ньютон-стрит и поглядеть, не встречу ли там знакомых ребят.
Язык у него уже слегка заплетался. Но до сих пор с ним не случалось никаких эксцессов. Он всегда был очень осторожен. Сунув в рот три свежие резинки, он закурил. Дьюгэн вел машину и не говорил ни слова.
— Работать в этом округе было просто здорово, — сказал Рой, глядя на сотни негров, торчавших на улицах даже в столь поздний час. — Никто никогда не уходит домой с Ньютон-стрит. В пять утра на ней полным-полно народа. Я здесь многое понял. Был у меня напарник, звали его Уайти Дункан. Он многому меня научил. А когда я болел, он приходил меня навестить. Не слишком-то часто ко мне заглядывали полицейские, а он вот приходил проведать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58