Касались мы и проблемы врачебных ошибок, обусловленных профессиональной некомпетентностью. Ни при составлении программ подготовки и усовершенствования работников медицины, ни в ходе обучения не учитываются по-настоящему достижения науки, которые позволяют сегодня сделать пол однозначным, устранить противоречия половой роли, помочь человеку вступить в брак, создать семью. Практикующие врачи зачастую беспомощны в установлении диагноза, в выработке стратегии и тактики лечения – их ошибки наслаиваются одна на другую, приводя зачастую к непоправимым трагедиям.
А разве нормально, что врач вынужден брать на себя функцию службы реабилитации и социальной поддержки? Бесполезно искать официальную инстанцию, которая создавала бы людям, фактически начинающим жить «с нуля», хотя бы стартовые условия для вхождения в жизнь общества в новом качестве. Таких учреждений нет. Акт смены пола требует абсолютной тайны – а как ее сохранить, если приходиться действовать приватно, использовать личные связи, взывать к сочувствию чиновников? Выписываясь из больницы, человек получает справку. И каждый раз, составляя этот документ, врач оказывается перед дилеммой: либо разгласить тайну, написав все как есть, либо выдать за своей подписью откровенную «липу»…
Важнейшее, на наш взгляд, предложение касалось организации диспансерного наблюдения за людьми сменившими пол. Длительность и сложность адаптации, писали мы, требует специальной психотерапии, тесного общения с врачом, которому пациенты зачастую рассказывают о том, чем стесняются поделиться с родной матерью. Диспансер может и координировать все реабилитационные мероприятия, включая и создание семьи. Почти у всех гермафродитов сохраняется комплекс неполноценности, укрепившийся с детства, и коррекция пола не всегда способна его снять. Обращение к врачу с просьбой «познакомить» с себе подобными, которых нечего стесняться – в порядке вещей. За последние 5 лет создалось 7 таких семей – очень удачных, со всех точек зрения. Создание диспансеров упростило бы и проблему обеспечения больных гормональными препаратами, в которых многие нуждаются не только для поддержания вторичных половых признаков, но и по жизненным показаниям.
Наши аргументы казались нам достаточно убедительными. Мы раскрыли перед общественностью одну из теневых сторон жизни, известную практически только тем, кого эта проблема непосредственно касается, и вправе были ожидать, что хоть что-то сдвинется с мертвой точки. Но нет, никаких изменений не произошло…
Совсем недавно, в конце 1997 года, Государственная Дума приняла Закон «Об актах гражданского состояния». Впервые в российской законодательной практике акт смены пола стал предметом правового регулирования! Но кое-что в тексте закона задело меня за живое. Я написал об этом статью. И вновь, как и четверть века назад, оказалось, что задача моя заключается в том, чтобы привлечь внимание общества к одной из сторон жизни, находящейся в глухой тени!
Приведу несколько отрывков из этого газетного выступления:
«С признаками половой двойственности являются на свет двое-трое из каждых ста новорожденных. Последнее время во всем мире этот процент растет. О явлениях, имеющих такую степень распространенности, начинают обычно кричать на всех перекрестках, проводить „круглые столы“. А тут – глухо. Общество делает вид, что даже не догадывается о присутствии этого глубоко несчастного меньшинства. Сама тема, опутанная паутиной нелепых домыслов и средневековых предрассудков, вызывает, похоже, одно лишь чувство брезгливого любопытства.
Энциклопедия Брокгауза и Эфрона (Спб, 1893 г.), со свойственной той эпохе стыдливостью, ограничивается одним лишь юридическим аспектом проблемы, но все равно содержит примечательную информацию. «Вопрос о принадлежности гермафродита к тому или другому полу представляет большой практический интерес, так как от решения его зависит общественное положение, действительность брака, наследственное и иные права данного лица». И это, оказывается, еще минимум сто лет назад учитывали законодатели во всех европейских странах. Установление пола, его изменение – все эти коллизии отражались в законе. Везде – кроме России. «Русское законодательство, – цитирую энциклопедию, – совершенно умалчивает о данном предмете».
Эта позиция остается неизменной. Перемена пола – акт, имеющий колоссальное правовое значение. Но никакими юридическими нормами связанные с ним процедуры не регулируются.
Когда вся система медицинских учреждений была государственной и управлялась командами из Москвы, можно еще было рассчитывать на какой-то порядок. А теперь человек без труда найдет частную лечебницу, где за деньги с ним сделают все, о чем он попросит.
Ни в одном перечне групп, нуждающихся в особом внимании и защите, эта категория граждан не упоминается. Самый простой пример: многие из них, по жизненным показаниям, должны до конца своих дней получать гормональные препараты. Точно так же, как больные диабетом – инсулин. Но поскольку их как бы не существует, то и право на льготное обеспечение лекарствами на них не распространяется.
Новая жизнь – это действительно все новое. И документы, и место жительства, зачастую и род занятий. В недавнем прошлом тоже никому не было помочь пациенту, кроме врача, но по крайней мере мы знали, как действовать. Искали «своих людей», заручались покровительством. Теперь же обходные пути мало что дают, а прямых – не появилось.
Складывается впечатление, что тему смены пола в массовом сознании монополизировали транссексуалы. Это совершенно другие люди, с иной мотивацией, с иным складом характера. Они ведут себя шумно, напористо, охотно позируют перед телекамерами – самореклама отвечает их внутренним целям. Я вовсе не хочу сказать, что их проблемы не заслуживают внимания. Но это другие проблемы, требующие отдельного подхода.
В конце ноября вступил в силу Федеральный Закон «Об актах гражданского состояния». Процедура перемены имени расписана в нем подробнейшим образом. О перемене пола сказано вскользь: что этот пункт в свидетельстве о рождении может быть изменен и что основание служит «документ установленной формы об изменении пола, выданный медицинской организацией». Что это за документ и кто устанавливает его форму – неясно. Но даже не это вызывает тревогу. Обратившись за консультацией в Министерство юстиции, я понял, как и разработчики закона, и те, кто будет следить за его исполнением, представляют себе такой документ. Для них это не медицинское заключение, с основанием диагноза и рекомендациями, а справка о проведенной хирургической операции.
Готов поручиться, что именно непростое общение работников загсов с транссексуалами навеяло мысль о внесении в закон этого параграфа, а подумать о людях, несущих на себе проклятие двойного пола, просто забыли. А ведь их состояние прямо противоположно переживаниям транссексуалов. Те уже давно мысленно живут в ином поле, не хватает только общественного признания. А эти еще только начинают психологическую трансформацию, и тут никак нельзя жестко устанавливать последовательность действий. Не раз бывало в моей практике, что Сергей соглашался стать Татьяной под мое честное слово: если женщины из него не получится, мы все отыграем назад. Ну, как бы я мог толкнуть его в объятия к хирургам!
Исправлять ошибки природы мы, наконец-то, научились. К сожалению, сказать то же об ошибках, совершаемых людьми, пока нельзя».

Мертвый хватает живого

Почему Алеша не женился на Марине? И они оба, и все вокруг считали их свадьбу делом решенным. Их любовь выстояла в испытании, равного которому и придумать трудно. Он не встретил другую женщину. И счастливого соперника у него не появилось. Но – он уехал в Москву, она за ним не последовала. И больше, насколько мне известно, они не встречались.
Если сказать всем коротко – их любовь задушило прошлое, то самое прошлое, от которого, Алеша был уверен, он ушел навсегда.
Вот только один маленький штрих. Родители Марины – они, естественно, ни во что не посвящены – ждут в гости жениха своей дочери. Знаменательный день в преддверии свадьбы! Но в последнюю минуту Алеша узнает, что на смотрины приглашена и родственница, которая наверняка помнит Аню, ближайшую подругу Марины, потому что видела их вместе не сосчитать сколько раз. Алеша отказывается ехать. Марина кое-как придумывает, что сказать своей семье. Но и в следующий раз встреча срывается – Алексей уже не может заставить себя переступить этот порог. Самоимидж нового человека, мужчины, который он с нашей помощью в себе выпестовал, дает глубокую трещину. Вновь оживает загнанное, забитое существо, боявшееся собственной тени.
А можно сказать и так: всю свою предшествующую жизнь человек ткал паутину лжи. Это была невинная ложь, воистину ложь во спасение, но обман – всегда обман. И теперь оказалось, что хоть и обстоятельства переменились, и сам он стал другим, ложь продолжает держать его за горло.
Только что мы говорили о поразительной индифферентности общества, о полном отсутствии социальной помощи и поддержки. Но адаптация к другому полу предъявляет и такие счета, которые каждый должен оплатить сам.
Я не погрешил против правды, утверждая, что вхождение в новую роль совершается поразительно быстро – всего за несколько месяцев. Я это видел! Это подтверждали и десятки экспериментов, биологические и психологические тесты, все импульсивные, непридумышленные реакции. О том, как неожиданно проявилась в Тане чисто женская брезгливость к тетке-грешнице, я уже рассказал, а вот и еще пример, примечательный тем, что через этот опыт прошла не одна группа пациентов. Мы просили их прочесть повесть С. Цвейга «Страх», потом, спустя несколько дней, вовлекали в свободную дискуссию о прочитанном. А после смены пола находили какой-нибудь естественный повод продолжить обсуждение. И всякий раз повторялось одно и то же: взгляды на женскую гордость, супружескую верность, чувство ревности претерпевали существенные изменения. Порой – становились буквально противоположными.
Но и только спустя много лет, анализируя отдаленные результаты, я понял, что этот быстрый уверенный успех был только началом пути. Помните, как золотоискатели в рассказах Джека Лондона столбили новую территорию? Четыре взмаха молотком, колышки на месте – и вступление во владение состоялось, человек становится законным хозяином территории. А вот освоить ее, приспособить, изучить до последнего уголка – это дело долгое.
Послушайте, что писал мне Женя, будучи студентом – его настроение характерно для серединного этапа адаптации.
«Вы спрашиваете, А. И., что у меня нового, изменился ли вообще тон моих мыслей? Думаю, что и сейчас грусть будет преобладать.
Нет, конечно, это не отчаяние, оно пережито, осталось позади. Но жизнь идет. Мне уже не 21 год, как тогда, когда я делал выбор. Через неделю стукнет 26. Одноклассники давно все переженились, у всех дети, у некоторых не по одному. Однокурсники младше меня – и то один за другим заводят семью. Думаю ли я о женитьбе? Об этом мне постоянно напоминают. Но я боюсь. Меня страшит перспектива неудачи, краха. Я не хочу, чтобы девушка, которая пойдет за меня, была несчастлива со мной. И как я могу объяснить ей, что собой представляю? Как она отнесется к этому? Подобные мысли постоянно преследуют меня. Я не хочу, чтобы она стеснялась своего супруга. Ну, а главное – это невозможность иметь детей. Никому не важно, что там у меня случилось в жизни, раз я не могу сделать женщину матерью, значит, не вписываюсь в общепринятые понятия, в представления о нормальном человеке. Острое чувство неполноценности действует на меня очень удручающе.
Я по-прежнему нерешителен. Где надо бы заговорить – промолчу, а если и попытаюсь что-то сказать, то мне кажется, что получается как-то неуклюже, натянуто, неестественно. Мои манеры поведения настораживают, особенно девушек.
По-прежнему придерживаюсь своей дурацкой природы: не выпивать ни грамма, не курить, матом не ругаться. Это тоже иногда истолковывается не в мою пользу, а меня сковывает в действиях. Прошло уже 5 лет, а я все никак не могу перестроиться, преодолеть свою проклятую стеснительность. Раньше меня угнетала неопределенность. Теперь я определился, но снова встают проблемы.
Вся моя жизнь – это борьба с самими собой, со своими слабостями. И раньше я старался сделать так, чтобы меня не затоптали, старался кое-как выделиться, удержаться на уровне. Теперь я тоже не могу себе позволить расслабиться, чтобы заслужить уважение и в собственных глазах, и в глазах окружающих меня людей. Иначе к комплексу неполноценности, который я уже испытываю, добавятся не менее отрицательные чувства. Вот я гоняю себя в грязь в холод на кроссы – совсем не потому, что я фанат. Глядя на разбитных, не знающих забот ребят, у которых есть все для счастливой жизни, я не могу оказаться слабее их. И хоть этим могу похвастаться – большинству я не уступаю, а многих превосхожу. Но доволен еще далеко не всем. То же самое могу сказать и об учебе.
Так что проблемы не исчезают, А. И. Наоборот, чем дальше я осваиваюсь в этой новой для меня жизни, тем они ярче вырисовываются. Что же касается восприятия меня в новой роли со стороны знакомых, односельчан, родных, то здесь сдвиги в лучшую сторону несомненны».
А вот передо мной дневники, которые вел Алеша. Правда «стаж» тут у него не пятилетний, поменьше. Но ведь Алеша совсем другой человек по натуре – гораздо более раскованный, коммуникабельный, да и к перемене пола он шел другим путем. А душевное состояние совпадает с Жениным до мелочей.
Первый отрывок относится к моменту, когда Алексей переселился в другое общежитие.
«В коридоре ко мне подбежал парень, попросил закурить. Я с готовностью полез в карман (в свое время долго репетировал этот жест наедине с собой) и протянул ему полную пачку „Интера“. Пока он вытаскивал сигарету, подошел другой, потом еще и еще, и когда уже из толпы первый вернул мне мою пачку, там оставалась всего одна сигарета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78