– Зачем это?
– Хочу сделать пару ловушек. Поставлю их на кроликов, пока темно.
– А разве здесь водятся кролики? Что-то не верится: Она прекрасно знала, что кролики водятся везде, где природа разместила рядом хотя бы пару кустов погуще. Однако ее безмерно пугала сама мысль о том, что мистер Коди исчезнет в темноте бог знает на сколько, чтобы ставить ловушки, в которые все равно ничего не поймать – в Йоркшире на кроликов охотились с ружьями.
– Их здесь пруд пруди. Есть лисы, суслики и другая живность. – Раздался смешок. – Думаю, найдется пара шакалов. Лично я готов съесть на завтрак любую живность.
– Только зря потратишь время! – сказала Лидия, видя, что он поднимается.
– А что, у тебя есть другое, более интересное предложение?
Она отлично поняла, что подразумевается, и процедила сквозь зубы:
– Дикарь!
– Ты что-то сказала?
– Ничего!
– Тогда извини, у меня дела.
Лидия сообразила, что ее спутнику по душе ситуация, в которой они очутились. Он рад был остаться вдали от цивилизации, в то время как ее это пугало до полусмерти. Она попробовала понять его и оправдать, но тщетно – все ее существо протестовало против такой разницы восприятий. Мистер Коди естественно вписался в суровое окружение, он и не думал сожалеть о том, чего не было под рукой, а довольствовался тем, что мог соорудить сам. Он был самой что ни на есть подходящей компанией для утонченной леди, которую судьба забросила в невообразимую глушь.
Пока она размышляла, мистер Коди исчез из виду. Охваченная паникой, Лидия вскочила и завертела головой, стараясь разглядеть в кромешной темноте хоть какой-нибудь намек на движение. Что, если он бросил ее и сбежал куда глаза глядят? Что, если он упал в темноте, расшибся и лежит без сознания?!
Лодыжка распухла и болела, однако, совершенно потеряв рассудок, Лидия заковыляла в ту сторону, куда направился мистер Коди. Как только его удалось догнать, она последовала за ним по пятам через кустарник, где он размещал в небольших ямках свои заостренные папочки – вернее, пытался разместить. Каменистая, слежавшаяся почва поддавалась с трудом. В конце концов, махнув на все рукой, он сделал несколько силков, выпросив на это кусок кружевной отделки с нижних юбок Лидии.
Чтобы поставить полдюжины ловушек, понадобилась целая вечность. Упорство этого человека поистине не знало границ. Сколько Лидия ни уговаривала, он молча продолжал свое. Выбившись из сил, она умолкла. Когда он наконец поднялся, пристроив последний силок, и у нее уже готов был вырваться вздох облегчения, он заявил, что еще немного побродит.
– Что?!
– Возвращайся к костру. Я скоро.
– А куда ты? – в новом приступе паники вскричала Лидия, хватая его за рукав.
– Я скоро.
– Куда?!
– Мне нужно… ну, ты понимаешь!
– Не понимаю! Не понимаю!
Мистер Коди смущенно переступил с ноги на ногу.
– Ну… Боже мой, ведь это же ясно! – О!
Он ушел подальше в темноту, шурша кустарником, Лидия осталась на краю зарослей, не желая в одиночку возвращаться к костру и не решаясь за ним последовать. Шорох затих, как показалось, вдали – и нервы ее не выдержали. Страх навалился и сжал горло мягкими лапами, не давая дышать. Прежде чем дыхание пресеклось окончательно, Лидия ринулась через кусты. Расслышав журчащий звук, она слепо устремилась в ту сторону и уже на бегу сообразила, что и сама не прочь последовать примеру мистера Коди: мочевой пузырь ее уже давно был переполнен.
Журчащий звук приблизился, тьма впереди как бы сгустилась, выдавая присутствие человека. Лидия и не подумала остановиться или хотя бы сбавить ход, так что чуть не сбила Сэма с ног.
– Что за черт!
– Прости, ради Бога, прости! – испуганно затараторила она. – Я не могу быть одна… просто не в силах! Я не смотрю в твою сторону, честное слово! Да если бы и смотрела, тьма такая, хоть глаз выколи! Но все равно, ты тоже не смотри!
Шагах в пяти от мистера Коди, забыв все условности и приличия, Лидия подняла свои многочисленные юбки, спустила панталоны и присела, с усилием придерживая повыше весь этот ворох материи. Ей было совершенно ясно, что процесс займет по меньшей мере полчаса.
– Ну и ну! – раздалось со стороны мистера Коди. – Я привык делать такие вещи в одиночестве.
– Только не сейчас! Только не в такой глуши!
Он засмеялся. Сквозь разрыв в тучах выглянула луна, и взгляду Лидии предстала фигура, стоявшая спиной к ней с расставленными ногами, громадная, как древнее божество, но поглощенная далеко не божественным занятием. Они были так близко – в считанных шагах друг от друга, делая то, что считалось сугубо интимным занятием, одним из тех, которые невозможно разделить.
Лидия хихикнула, раз и другой, размышляя о том, о чем с точки зрения морали размышлять не положено: что звук со стороны мистера Коди сильно отличается от ее собственного, что он как-то… мощнее, что ли. Чуть погодя, по мере облегчения, он стал прерывистым. Это была ненужная, но занятная информация. Наконец мужской силуэт зашевелился, плечи задвигались: мистер Коди застегивал брюки. Покончив с этим, он бесцеремонно повернулся. Она поспешно опустила спереди юбки.
– Над чем это ты хихикаешь?
– Так, ни над чем, на меня иногда находит.
До сих пор чувство громадного облегчения заставляло забыть обо всем, но тут Лидия вспомнила, что у нее нет с собой туалетной бумаги: весь ее запас пошел на дно вместе с сумочкой. Она осталась на корточках.
– Послушай, а как поступают мужчины?
– В каком смысле?
– Ну, что ты обычно делаешь со своим… хм… ну, когда закончишь… словом, прежде чем застегнуть брюки?
– С моим чем?
– С пенисом, с чем же еще!
Оказалось, произнести это слово проще простого – гю крайней мере в темноте. Теперь, когда тема была открыта, возникла масса вопросов. А почему бы и нет? Этот человек спас ей жизнь, держал ее при этом на руках, пусть даже и недолго. Потом они пережили другие приключения и, наконец, разделили весьма интимный процесс, который и жена не делит со своим мужем. Если все это не сближает, то что же тогда?
Мистер Коди издал короткое изумленное хмыканье.
– Вопрос с пенисом… – пробормотал он. – Что?
– Да нет, это я так, обдумываю ответ. – Он помолчал. – Ну, раз у нас пошел такой разговор… мужчина стряхивает. Надеюсь, все ясно, или надо вдаваться в подробности?
Лидия неуверенно, кивнула. Вопросы так и роились у нее в голове.
– Моя подруга Роуз сегодня утром обвенчалась. Впереди медовый месяц, которого она побаивается. А ты? Ждал своего с нетерпением или со страхом?
Наступило продолжительное молчание.
– А ты? – наконец осведомился мистер Коди. – Как насчет твоего медового месяца? Надеюсь, ты не была разочарована? И вообще, раз уж ты так любопытна, почему было не расспросить обо всем собственного мужа?
Это обескуражило Лидию. Начиная пикантный разговор, она совершенно упустила из виду свое вымышленное замужество. К тому же что-то подсказывало, что ее подозревают во ' лжи. Надо было выпутываться, а на ум, как назло, ничего не приходило.
– Мой муж глухой! – выпалила она.
– Превосходно, – констатировал мистер Коди со смешком.
– Да, он глух, как пень, – настаивала Лидия, поскольку ничего другого не оставалось.
– Глухой, слепой, немой и к тому же капитан дальнего плавания. Очень удобно.
– Не вижу ничего смешного!
– Я тоже, – сказал он серьезно. – Я все отлично понимаю, можешь мне поверить.
Это ей не понравилось. Совсем ни к чему было все понимать отлично, хватило бы и самого общего восприятия. Мистер Коди собрался удалиться во тьму.
– Стой! – пискнула Лидия. – Я еще не готова, отвернись и жди.
Он послушался. Силуэт его замер на фоне зловещего беззвездного неба, еще более мрачный, чем сама темнота.
Лидия выпрямилась, подобрала юбки и несколько раз подпрыгнула, стараясь отряхнуться, как, по ее мнению, это делали мужчины. Нельзя сказать, чтобы помогло. Чувствуя себя полнейшей дурочкой, она натянула панталоны. Как, Бога ради, женщина узнает о мужчинах хоть что-нибудь до того, как обвенчается с одним из них? Совершить такой серьезный шаг из простого любопытства казалось нелепым.
Когда Лидия привела себя в порядок и взглянула в сторону мистера Коди, его там не оказалось. То ли она перепутала направление, то ли он отошел на пару шагов – так или иначе, кругом было пусто. Неодолимый ужас охватил Лидию, и когда она его окликнула, голос прозвучал на пронзительной истерической ноте:
– Мистер Коди! Сэм! Где ты?
На плечо легла теплая рука. Лидия подпрыгнула с испуганным криком. И тут же испытала громадное облегчение. Ее молча повернули и привлекли к себе. Лоб сам собой нашел выемку широкого плеча.
– Боже мой, – прошептала она, – Боже мой! Всю жизнь я боялась темноты, даже спала с настольной лампой – и надо же, оказалась там, где от темноты нет спасения. Ну что я за человек! Беспомощный, как котенок.
– Вовсе нет, Лидди, – возразил Сэм. – Ты держишься получше многих.
– Ну конечно! Я жалкая слабосильная трусиха.
– Не говори глупостей, с тобой все в полном порядке. Чувствуя, как ладонь скользит, поглаживая, по спине, Лидия притихла, боясь спугнуть прикосновение. Рука у
Сэма была не слишком мягкая, но теплая и уютная.
– С больной лодыжкой и я бы не слишком долго бодрился. Ну а темноты боятся многие, особенно если кругом ни огонька. Ни к чему так плохо о себе отзываться.
Она не издала ни звука, не шевельнулась, замерев в полной неподвижности, как щенок, когда ему почесывают за ушами.
– Так-то вот, – подытожил Сэм и отстранил ее. Лидия пошатнулась от внезапной слабости. На этот раз
он подхватил ее за талию, как барышню, готовую лишиться чувств. Это показалось ей таким постыдным, что щеки запылали.
– Видишь! Мои родители правы, сдувая с меня пылинки.
– Вообще-то ты и в самом деле немного странная, – признал Сэм и поспешно добавил: – Но милая! – Он слегка отодвинулся и взглянул, казалось, на свою руку, так и лежавшую у нее на талии (во всяком случае, посмотрел куда-то назад и вниз). – Да, ты очень милая, Лидди. Понимаешь, ты похожа…
– Ну?
– На лошадку, живую и норовистую, но пугливую. – Он умолк и молчал довольно долго, словно подбирал слова. – Знаешь, если молодую кобылку закрыть в стойле и совсем не давать ей воли, она зачахнет. Тебя тоже мало кормили, мало выгуливали и мало… ну, не важно. – Он снова переступил с ноги на ногу, как в тот раз, когда был смущен. – А вот если кобылку выпустить на выгон, дать ей пробежаться утром по росе, чтобы ветер свистел в ушах и развевал гриву… если ты понимаешь, о чем я.
Он засмеялся и отступил.
– Мало что? – полюбопытствовала Лидия. – Мало кормили, мало выгуливали и мало что-то еще. Ты не договорил.
– Мало ласкали, вот что я хотел сказать, – терпеливо объяснил Сэм. – А не сказал потому, что рискованно говорить такие вещи женщине, оставшись с ней наедине во мраке ночи. Но это святая правда – то, что тебе не хватает ласки. – Он вздохнул. – А теперь мне лучше попридержать язык, чтобы не наговорить лишнего. Идем – ка лучше к костру.
– Не хватает ласки… – повторила Лидия.
– Это я так выразился, чтобы звучало прилично. Ты ведь понимаешь, о чем речь? Что толку томиться в стойле без чистого воздуха, без солнечного света? Куда лучше дать себе волю! Люди, кому по силам все испытать, всего отведать, скоро находят то,.что им больше по вкусу, и живут в свое удовольствие. Понимаешь?
Не дожидаясь ответа, он отвернулся и направился к костру – и очень кстати, потому что иначе пришлось бы признаться, что нет, она ничего не поняла. Кобылка в стойле? Ветер в гриве? Пробежка утром по росе и вообще жизнь в свое удовольствие? Как все это, однако, странно… но и занятно. Есть над чем поразмыслить.
Они почти достигли места ночлега, когда Сэм не столько произнес вслух, сколько пробормотал себе под нос, словно желал высказаться:
– Ты с характером, Лидци Браун. Это значит, что у тебя хватит сил вынести все, что уготовано судьбой. Кому – кому, а уж тебе-то бояться нечего!
Эти слова безмерно поразили девушку. Характер. Сила. Она как будто всегда знала это о себе, просто не решалась поверить. Сила духа жила в ней, струилась по жилам вместе с горячей кровью, нужно было только дать ей волю, позволить одержать верх над глупыми страхами.
«Это правда! – подумала Лидия. – Я сильная. Я очень, очень сильная!»
Сознание этого, как ослепительная молния, пронизало все ее существо. Стоило произнести слово «сильная» даже мысленно, как в душе родился порыв превозмочь любые трудности, словно какая-то часть ее, до сих пор крепко спавшая, проснулась и заявила: я здесь, я больше не покину тебя. Лидия сразу и навсегда поверила в то, о чем прежде не осмеливалась и мечтать: она могла все, стоило только захотеть.
Устроившись у костра, Сэм словно проглотил язык. Он даже не пытался завести легкую беседу – теперь, после всего, что наговорил. Несколько минут назад он высказал своей случайной попутчице, что ей не хватает ласки, подразумевая при этом, что с удовольствием восполнил бы эту нехватку.
Как отнеслась бы к этому Гвен? Что бы она сказала, когда он назвал другую женщину милой, держа ее при этом за талию? Ах да, он совсем забыл! Какая разница, что сказала бы Гвен по тому или иному поводу. Дав ему от ворот поворот, она потеряла право голоса.
Подумав так, Сэм не только не огорчился, а как будто даже обрадовался – впервые с момента разрыва.

Глава 5
Ковбою следует избегать двух вещей: ходьбы пешком и женщины, которая с ним нечестна.
Сэмюел Джереми Коди. «Техасец в Массачусетсе»
Вечер у пылающего костра оказался удивительно мирным. Да и как могло быть иначе? У них был свет, было тепло. Ночь обещала быть холодной, но уж если судьба забрасывает в дикие, необжитые места, то лучше в июле, чем, скажем, в декабре.
Так думала Лидия, завороженно глядя на огонь. Какое-то время она сидела, протянув ноги чуть не в самый костер, но когда их припекло, подтянула под юбками к груди и расслабилась, насколько возможно: гранит был слишком холодным, чтобы на него опираться. Довольство не без успеха заменяло ей комфорт, хотя живот время от времени бурлил, намекая, что бутерброды лишь раздразнили аппетит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50