Каждый вдох словно заново утверждал ее право на свободу, каждый выдох перечеркивал прежние запреты.
«Вот, значит, что такое зрелость. Это – полагаться на себя. Раньше я себя взрослой не чувствовала, а теперь чувствую».
Девушка пересекла озерцо по направлению к водопаду, к той его части, где боковой поток не падал с верхней террасы, а струился, словно по желобу, на плоский участок скалы. Только там она в очередной раз огляделась и сразу увидела Сэма.
Тот стоял довольно высоко на выступе скалы с другой стороны озерца, изготовившись для прыжка. Он был как символ мужской красоты и силы. Лидия только и успела заметить, что он без куртки, в одной расстегнутой рубашке и брюках. Сэм подпрыгнул, изогнулся, выпрямился в струнку и вошел в воду бесшумно, как входит в масло нож. Это был поистине мастерский прыжок, он заслуживал аплодисментов.
Чуть погодя черноволосая голова появилась на поверхности. Сэм поплыл. В воде его смуглое загорелое лицо казалось кофейным, волосы – особенно черными. Сильные гребки с легкостью несли его к Лидии. Что за радость видеть, как он приближается! Что за чудесные события происходили с ней на вересковых пустошах! Здесь она знала лишь радость бытия, чего не случалось с самого детства. Ей словно преподнесли в единоличное пользование жизнь, которой до сих пор распоряжались другие. Теперь Лидия имела право на свободный выбор.
И он, этот выбор, сейчас плыл к ней, делая один мощный гребок за другим. За ним оставался лишь легкий след, словно за плывущим лебедем.
«Я имею на это право. Имею! Что с того, что в Америке он всего лишь перегонял скот? Какое мне до этого дело? Здесь и сейчас он – мое счастье, и я узнаю, каково быть счастливой».
Возможно, как раз в этом и состояла для Лидии львиная доля привлекательности Сэма: он неизменно довольствовался тем немногим, что было под рукой, он не нуждался в элементарных удобствах и был способен прожить на лоне природы всю жизнь. Вот и сейчас он в буквальном смысле чувствовал себя как рыба в воде. Лидию это нисколько не удивило. Безупречная координация движений, сильные и по-своему грациозные движения рук, ритмично рассекающих воду… Каждый ровный, размеренный гребок переносил Сэма на несколько футов ближе по поверхности озерца. Никакой вспененной воды, никакого фонтана брызг за спиной – казалось, под водой его толкали вперед не ноги, а мощный рыбий хвост. И все это время он не отводил взгляда от Лидии.
Сначала девушка просто любовалась тем, как он плывет, потом сообразила и засмеялась. Так вот почему он нырнул полуодетый! Услышав ее счастливые выкрики, он их неправильно истолковал, решил, что она в беде, и бросился на помощь! «О, Сэм, – подумала Лидия. – О, неизменный рыцарь!» Однажды он уже спас ее и готов был спасать снова и снова, вызволяя из любой переделки.
Сэму, должно быть, пришло в голову что-то в том же духе, потому что он сбавил темп и присоединился к ее смеху. Но очень скоро оба притихли и посерьезнели. Хотя благородный порыв и оказался излишним, Сэм приближался – возможно, с иной целью. Возможно, он хотел спасти ее от печальной участи девственницы.
Лидия полулежала на каменном желобе, опершись на локти и разбивая на две неравные части гладкое полотно струившейся по нему воды. Вода бурлила за ее плечами, огибала их и щекотала высоко приподнятые груди. Теперь она уже не казалась холодной. Девушка закрыла глаза и запрокинула голову, коснувшись потока, бесшумно стекавшего с той террасы, что повыше. Вода омыла ее волосы, перемешала струи и пряди, превратив ее в речную нимфу. Лидия ощущала мокрую ткань сорочки, облепившую груди, и жар солнечных лучей на своих напряженных от холода сосках. Она изогнулась сильнее, чуть приподняла веки и следила за тем, как приближается Сэм.
Что за нескромная, что за восхитительная игра!
Он подплыл уже так близко, что можно было разглядеть капли воды на щеках. Отраженные небеса придавали водам оттенок насыщенной лазури, каким, должно быть, обладают лишь перья птицы счастья, но глаза Сэма не уступали им синевой. Они неудержимо влекли к себе, в их удивительной глубине хотелось утонуть. Они сияли, они светились в обрамлении очень черных ресниц, на которых тоже поблескивали крохотные бисеринки воды. «Вот чудо», – думала Лидия. Она не только не встречала таких ярких глаз, но и не думала, что это возможно. В их красоте было что-то тревожное, быть может, потому, что они смотрели с лица, обезображенного громадным синяком и слегка свернутым носом с разбитой переносицей.
Приблизившись вплотную, Сэм завис в воде и молча смотрел на Лидию, расположившуюся на каменном ложе. Они оба были неподвижны: она – приподнявшись на локтях, он – едва пошевеливаясь, чтобы удержаться на поверхности. Потом он обеими руками взялся за край желоба, выбрался на него и лег, опираясь на локти. Теперь он смотрел на Лидию сверху. Вода зажурчала и забурлила сильнее, устремляясь в узкий промежуток между их руками. Лидия ощутила, как возрос напор на ее плечи, вода словно подталкивала ее к Сэму. Она плотнее уперлась в камень, не желая торопить события.
Все равно этого было не избежать, ведь чему быть, того не миновать. Их встреча, их долгое уединение – все это было предначертано, все вело к неизбежной развязке. Что-то во взгляде Сэма подсказало Лидии, что он тоже это понимает.
Вначале соприкоснулись их тела, затем губы. Сэм был разгорячен своим стремительным заплывом, расстегнутые полы рубашки легли на грудь Лидии, как плети холодных речных водорослей. Девушка ощутила вес мужского тела и то, как Сэм переплел руки у нее за головой, чтобы помешать напору воды. Он был крепок, как скала, что возносилась над ними вверх, к слепящему солнцу.
Что за пьянящее ощущение! Что за сладкий озноб, от которого по коже бегут мурашки! Упругая и податливая женщина прильнула к мужчине, неуступчивому и каменно – твердому.
Первое прикосновение губ было легким и осторожным. Сэм отстранился, приподнялся, стараясь принять более удобную позу. Вода с шумом расплескалась, выпуская его из объятий, и тотчас раскрыла их снова. На этот раз он прижался к губам Лидии, неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением поцелуя. Губы у него были холодные, но рот жаркий, как топка, и жарким был язык, вторгшийся в нее.
Лидия услышала стон и ощутила, как тело Сэма скользит в воде вдоль ее тела вверх и вниз. Он терся об нее! Ее бросило в жар, дыхание пресеклось, а поцелуй все длился, и она задохнулась бы, если б не упивалась чужим дыханием.
Начавшись с простого прикосновения губ, поцелуй вскоре стал всеобъемлющим. Порожденные им ощущения волной прошли по телу, постепенно заполняя его – все ниже и ниже, все жарче и жарче, пока Лидии не стало казаться, что вода стремительно нагревается от соприкосновения с ее кожей. Она позволила развести себе ноги, потом, повинуясь властному порыву, обхватила ими бедра Сэма. Она не знала, что побудило ее к этому, все произошло как-то само собой. Ей хотелось лучше ощутить его мужскую плоть, и потому она нажала ступнями ему на ягодицы. Теперь она обвивалась вокруг него, как плющ вокруг могучего дуба, она ощущала его там, где особенно этого желала.
Это было прекраснее, чем Лидия могла себе вообразить. И становилось все лучше по мере того, как Сэм целовал ее. Поцелуй не утолял жажду, о нет, от него жажда лишь нарастала. Она копилась и сосредоточивалась между ног, где все теперь пылало и трепетало.
Мужская плоть дрогнула вплотную к ее телу – желание, эхом отдавшееся внизу ее живота. Эта часть тела Сэма была как отдельное существо. Это завораживало и ничем не напоминало сухое описание, данное в научной литературе. Лидия с такой силой втянула в себя язык Сэма, словно хотела проглотить целиком.
Эрекция. Пенис. Там, в книге, это были просто слова, они оставили ее равнодушной, разве что насмешили и смутили. Нужно было на опыте познать, что они означают, когда дело идет о конкретном мужчине. О желанном мужчине! У Сэма он был громадный – и наверное, это было вполне допустимо, потому что все в ней тянулось навстречу, приоткрывалось и разворачивалось, как расцветающий бутон. Ее женская плоть готовилась принять мужскую, становилась все горячее, наполнялась кровью. С ними обоими, пусть и по-разному, происходило одно и то же. Словно сплавившись, они терлись друг о друга сквозь одежду и там, где прижимались, горели огнем, от которого в жилах бурлила кровь и мутилось в глазах.
Лидии показалось, что эта сладкая мука длилась вечно, но все продолжалось лишь пару минут. И неожиданно кончилось. Сэм резко отстранился, высоко поднявшись на руках.
Девушка подняла отяжелевшие веки. Он смотрел словно из бесконечной дали, потому что на лице его было выражение раскаяния. Оно застыло, как трагическая маска.
– Боже милостивый!.. – прошептал он, прерывисто дыша. Его хрипловатый голос был таким восхитительным, таким
глубоким, каким мог быть только голос Сэма Ходи. Но он покачал головой, словно сам себе не веря.
– Лидди, это безумие! Нельзя, понимаешь! Если ты еще девушка, это тебя погубит!
– Как это может меня погубить, если я никому не скажу? – засмеялась она.
Сэм возвел глаза к небу. Если бы Лидия не так хорошо его знала, то решила бы, что ему вздумалось пошутить – в столь неподходящий момент. Но нет, он был серьезен, как никогда. И чтобы подчеркнуть это, он отодвинулся. Лидию это совсем не устраивало.
– Сэм, перестань!
– Ты все еще дурачишься, играешь с огнем, – произнес он сквозь зубы. – А для меня это пытка.
Он сделал глубокий вдох и качнулся вправо, к глубине, словно собирался нырнуть»и укрыться от искушения под водой. Лидия рванулась за ним, стараясь удержать, остановить. В результате оба свалились с выступа и забарахтались среди летящих струй.
– Не считай меня наивнее, чем я есть! Я знаю, что делаю! Я… – Она запнулась, не находя слов, и выпалила: – Я имею на тебя право! Я заслужила тебя!
– Ха! – сказал Сэм. – Ха – ха! – Он стряхнул ее руки движением плеч и отплыл в сторону. – Знаешь что, Лидди Браун? Мир ничего тебе не должен, заруби это себе на носу! – Он вдруг вцепился себе в волосы, как помешанный. – Господи, как же я хотел тебя! Я чуть не спятил от желания! – Он скрипнул зубами. – Но за все надо платить, ваша милость дочка виконта! За все надо платить.
– Не читай мне нотаций! – рассердилась Лидия. – Я уже не ребенок! Да, я дочь виконта, и я рада, что это наконец до тебя дошло! Ну и что же? В нашем кругу женят –
ся ради положения и денег, поэтому никто не будет в обиде, если…
– Чушь! – перебил Сэм. – Мужчина женится еще и потому, что желает женщину! Уж не думаешь ли ты, что муж не станет приходить к тебе в спальню?
– Тебе-то что за дело, Сэм Коди? Не тебе на мне жениться – не тебе и беспокоиться за мою девственность!
– Ну, спасибо, – медленно произнес Сэм.
Он как-то разом утратил свой пыл и с минуту смотрел между каменных стен – туда, где был виден горизонт.
Почему все сразу утратило краски, стало обыденным? Да потому что слова «не тебе на мне жениться…» он воспринял как оскорбление. Ему бы следовало облегченно вздохнуть, а чувство было такое, словно ему плюнули в лицо. Почему? Когда Сэм так страстно желал Лидию, он был далек от мысли о женитьбе на ней, да и вообще на ком бы то ни было. Однако то, что и сама она была далека от мыслей о браке, ему не понравилось.
Сэм отвернулся от Лидии. Она обогнула его по дуге, чтобы заглянуть в лицо. Он отвернулся снова. Пусть поплавает, поделом ей.
Девушка совершила несколько таких заплывов. Он мрачно следил за ней, делая вид, что разглядывает берега. Мокрые волосы плавали на поверхности или влеклись за ней, как охапка водорослей. Как их было много! Казалось, они повсюду. В воде Лидия держалась непринужденно, даже когда приходилось просто держаться на плаву. Тогда ее сорочка надувалась пузырем, груди виднелись сквозь тонкую ткань и казались совершенно обнаженными. Это были две округлые чаши, совершенные по форме, алебастровый белый шелк. По контрасту соски выглядели темными – именно такими, как то свойственно натуральным брюнеткам.
«Возьми ее, – нашептывал инстинкт. – Она хочет тебя, так чего же ты ждешь?»
Сэм упрямо стиснул зубы. Инстинкт не унимался. Тогда он откинулся на спину и поплыл прочь, не сводя глаз с Лидии, намеренно мучая себя. Увы, не только себя:
на лице девушки появилось озадаченное выражение, потом щеки заалели от обиды. Сэм вновь поразился тому, до чего нежен румянец на ее бледных щеках. Густые ресницы затрепетали, как крылья плененной бабочки, и опустились. Намокнув, они слиплись и теперь казались еще длиннее. В ней все было нежным, изящным, деликатным: ресницы, волосы, плечи, груди… ее бедра, откуда исходил такой опаляющий жар, когда они прижимались друг к другу в поцелуе… в ней влекло буквально все. Она удовлетворяла всем его требованиям по части женской красоты и неизменно поражала своим редким характером. С ней все было иначе, чем с другими. Сэм не мог постигнуть ни природы своего влечения к Лидии, ни причины своей сдержанности с ней.
– Нет, ты останешься со мной! – продолжала эта девушка в своей безмерной наивности. – Я вольна сама распоряжаться своим телом и желаю предоставить его тебе… а вернее, себе самой. В том смысле, что хочу познать, на что оно способно. Хочу себя потешить – и потешу, и никто мне не запретит!
– Что?! – Неясные мысли Сэма были облечены в слова и так поразили его, что он против воли расхохотался. – Потешить? Ты сказала «потешить»? Так у тебя на уме потеха, мимолетное развлечение?
– Я… мне…
Он снова засмеялся – они словно поменялись ролями, и каждый играл не ту, какую должен был играть по законам жанра. Да и как же иначе? Он всего-навсего ковбой, деревенщина с Дикого Запада. Такие, как он, просто не в счет. Ее милость решила позабавиться, тайком переспать с заезжим простаком… как это она сказала? Ради себя самой, ну и отчасти ради него, в виде платы за услугу. Как вам это понравится?
Женщин неизменно интересовали его деньги и положение в обществе, все это было в их глазах его неотъемлемой частью. И вдруг кто-то проявил интерес лично к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50