Шляпа его была надвинута так низко, что совершенно невозможно было прочесть выражение лица.
– Вы не против, мистер Коди? – прямо спросила Роуз, когда молчание затянулось.
– Чего ради мне возражать? – Он шагнул к Лидии. – А пока я бы хотел перемолвиться с вами парой слов.
– Мы даже можем придумать какую-нибудь роль для мистера Коди, – не слушая, продолжала Роуз.
– Правильно! Допустим, это друг молодого Линдона, и ему поручили проводить нас с тобой до Блейкотта…
– Лидди!
Обе женщины умолкли и разом повернулись.
– Лидди?! – изумилась горничная.
– Послушай, – сказал Сэм Лидии. – Позволь мне навестить тебя в Лондоне. Я не нищий и вполне продержусь до того, как получу другой пост, кое-кто может замолвить за меня словечко.
Он опять за свое! Но прежде чем Лидия опомнилась, Роуз расправила свои круглые плечи и заступила Сэму дорогу. Она, от которой ни разу в жизни никто не слышал резкого слова, обратилась к нему с гневной речью:
– Сэр! Вам следует помнить свое место! То, что судьба ненадолго оставила вас наедине с одной из самых знатных наследниц Англии, не означает, что вы и впредь можете держаться с ней фамильярно!
– Я хочу ее видеть, – ровно произнес Сэм. – Хочу ее видеть.
Возможно, он имел это в виду в буквальном смысле, потому что отстранил Роуз с дороги и впился взглядом в Лидию. С минуту длилось неловкое молчание.
– Нам нужно поговорить.
С этими словами он взял ее за руку и повлек за собой. Она не противилась, но шла, словно во сне, думая: этого только не хватало! Она едва начала обретать душевное равновесие, а он хочет все испортить. Судя по тому, какой был набран темп, Сэм собирался вести разговор в отдалении на повышенных тонах.
– Не докучайте нам пару минут! – с нажимом бросил он через плечо Роуз, которая двинулась было следом.
Та продолжала идти.
– Прошу! – сказал Сэм приказным тоном. Роуз упрямо выпятила подбородок.
– Делай, что говорит мистер Коди, – со вздохом сказала ей Лидия. – Мы с ним так долго оставались наедине, что лишние несколько минут уже ничего не изменят.
Горничная круто повернулась и зашагала назад к лагерю. Сэм остановился только у ручья, журчание которого могло с успехом заглушить их голоса.
– Я не хочу просто так взять и разойтись, – с ходу заявил он. – Я хочу бывать у вас в доме.
– Это невозможно, – возразила Лидия. – Ты прекрасно понимаешь, что тебе сразу дадут от ворот поворот.
– А тебя даже и не спросят?
– Чего ты хочешь? Поставить меня перед выбором? В таком случае ради тебя мне придется повернуться спиной к отцу, матери, брату и всем остальным родственникам вплоть до десятого колена!
Что же это значит? Нет? Она не может вот так от него отказаться!
– Я не могу выйти замуж по собственной прихоти, – сказала Лидия с болезненной гримасой. – В нашем
кругу браки устраиваются.
– Разве я говорил о браке? – Сэм помолчал, не зная, с чего начать. – Я только хотел однажды явиться к тебе при всем параде, в коляске и с цветами…
– Нет, ни за что! – быстро сказала Лидия, бледнея. Сэм опешил. Нельзя было получить отказ в более категорической, более оскорбительной форме.
. – Ах, вот как! – вырвалось у него.
Он попытался взглянуть на все глазами Лидии. Когда появляется новый поклонник, женщина светская решает, принимать ли ей его ухаживания. У нее есть полное право отказать. Однако кровь уже бросилась ему в голову, до жжения в глазах и боли в висках.
– Не ты ли сказала, что я – воплощение всех твоих мечтаний?
– Это правда, но я не говорила, что ты – воплощение всех моих мечтаний о муже.
Сэм пошатнулся, никто и никогда еще не причинял ему такой боли.
– Что ж, ваша милость, прошу покорно меня извинить! Я ошибочно истолковал ваши слова. Простак – он и есть простак. Изволите ли видеть, по нашу сторону океана это кое-что да значит, если бабенка всю ночь напролет держит ноги врозь – ни дать ни взять течная кобыла!
У Лидии приоткрылся рот, Сэм опомнился и ужаснулся. Если бы он сказал нечто подобное Гвен! Одно из двух: либо она лишилась бы чувств, либо выцарапала ему глаза. Но Лидди только перевела дыхание и выпрямилась во весь рост.
– Это нечестно – оскорблять меня только потому, что я бессильна изменить мир. Ты снова все усложняешь, Сэм.
– Что это я усложняю?
«Да все», – мысленно ответил он сам себе. Он умеет портить другим жизнь, что уж тут скрывать!
– Все, с чем сталкиваешься, – ответила Лидди. – К тому же ты груб. и упрям.
Сэма передернуло. Лидия тотчас смягчилась, на лице ее появилось выражение сочувствия.
Это понравилось Сэму еще меньше, чем ее недавняя резкость. Раз уж Лидии удалось поставить его на место, нечего изображать милосердие. Это окончательно принижало его, низводило до положения раба, которого только что отхлестали бичом и теперь готовились простить. Он терпеть не мог того, что называл нечестной игрой: когда одна сторона имеет все преимущества, а другая их полностью лишена.
Лидия заговорила. Голос ее, тихий и мягкий, показался Сэму дуновением ветерка.
– Сэм, милый! Я была так счастлива здесь с тобой! Мне больно оставлять тебя, намного больнее, чем ты думаешь и чем ожидала я сама. – Лидия прикусила нижнюю губу, стараясь не встречаться с ним взглядом. – Но у меня есть обязанности по отношению к своей семье. Мы из разного круга, и я не могу ввести тебя в свой.
– Я богат! – быстро сказал он и смутился. Это прозвучало нелепым хвастовством и показалось попыткой купить Лидию. – То есть я довольно – таки богат, – поправился он. – Не так, как Рокфеллер,, но все же.
Лидия бросила на него грустный взгляд. Сэм прочел в нем: не хватайся за соломинку, не поможет.
– Даже если бы ты был богаче самого Рокфеллера, это бы ничего не изменило, – сказала она. – Дело не в деньгах, а в происхождении, в классовых различиях. Здесь, в Англии, властвуют те, кто испокон веков владел землей. Только земля приносит титул. Если твои деды входили в палату пэров, значит, и внуки должны туда входить.
– Так вот о чем ты мечтаешь!
Как ни странно, это ее рассердило. Сэму достался по-настоящему гневный взгляд. Лидия отвернулась.
– Дело не в том, о чем мечтаю я, а в том, чего ожидают от меня родители, все члены нашего семейства. Я не могу махнуть рукой на долг перед своим кругом. Имена и титулы должны переходить из поколения в поколение, и если я этим пренебрегу, я огорчу многих дорогих мне людей. Я унижу
свой род.
– Значит, лучше унизиться самой?
– Так принято, Сэм. В брак по любви вступают только те, кому нечем дорожить, нечего беречь. Родители ждут от меня благоразумия. Их я знаю двадцать четыре года, а тебя – всего три дня.
Это заставило Сэма прикусить язык. В самом деле, что это на него нашло? Он еще никогда не опускался до того, чтобы выпрашивать знаки внимания, не опустится и теперь.
Он сделал резкий кивок, как бы принимая доводы Лидии, потом взялся рукой за голову и потер гудящие виски. Шляпа мешала. Он стащил шляпу и больно зарылся пальцами в волосы. Поскольку он так ничего и не ответил на сказанное, глаза Лидии наполнились слезами.
– Что я, по-твоему, должна делать?
А что тут поделаешь? Сэм опять промолчал.
– Чего ты ожидал? – настаивала она.
– Ни черта я не ожидал, не волнуйся! – вспылил Сэм. – Чего можно ожидать от высокородной англичанки? «Дело в происхождении, в классовых различиях»! – передразнил он зло. – Подумать только, я притащился сюда из другого полушария, чтобы вести дела с вашим насквозь прогнившим правящим классом! Иерархия, суверенные права! – Лидия помигала от неожиданности – вот и отлично, пусть ломает голову, где он набрался таких слов! – Вам бы только подчинять, владеть, повсюду утверждать свое превосходство! Страна оголтелого снобизма, а ты со своей драгоценной семейкой хуже всех остальных!
– Это не так, – обиженно возразила Лидия. – Вот ты, оказывается, какой!
– Я всего лишь высказал тебе правду в лицо.
– Правду? Все это – порождение твоего больного самолюбия. Ты все время ищешь повод оскорбить и…
В этот момент из-за выступа холма, за которым скрывалось место лагеря, послышался голос Роуз. Лидия умолкла на полуслове, и оба дружно повернулись. Сэм поморщился: как не вовремя! Что, черт возьми, ей нужно? В этот момент ему больше всего хотелось протянуть руки и привлечь Лидди к себе. Может быть, этот простой жест 213
рассказал бы ей о том, что он чувствует на самом деле. Они тратили драгоценное время на взаимные упреки, на злые, несправедливые слова, хотя нуждались только в нежности. Ему хотелось сказать: «Лидди, ты посмотри на нас! Ведь это нелепо. При других обстоятельствах я был бы принят в твоем кругу, и все сложилось бы само собою, без отчаянных усилий с моей стороны, без униженных просьб. Но и теперь, если бы только мы могли прижаться друг к другу, наши тела все сказали бы без слов. Не уходи, не покидай меня Ты так мне нужна!»
Как уже было однажды, Сэма вернул к действительности отдаленный паровозный свисток.
– Поезд! – воскликнула Лидия. – Уже!
Она прижала ладонь к губам и замерла, глядя в ту сторону, откуда донесся звук. Вторично они были там, откуда могли только слышать приближающийся состав. Само собой, и они были за пределами видимости.
Свисток повторился. Он звучал теперь значительно громче, пронзительнее, он все длился и длился, словно рука упорно не желала отпускать ручку – кто-то подавал им сигнал.
Лидия повернулась к Сэму. В ее больших глазах застыло отчаяние. Она была так перепугана, что хотелось обнять ее утешить. Сэм не решился, опасаясь, что она отшатнется.
Из-за выступа выбежала Роуз, жестикулируя на бегу.
– Поезд! Поезд!
– Тебя заметили? – первым делом спросила Лидия.
– Не могу сказать! – Роуз приблизилась, всем видом вы ражая оскорбленное достоинство. – Там, у самых рельсов… там такое!
Сэм сразу понял, о чем речь: о тисовом луке с выточенными на нем инициалами Лидии и его красном тельнике, крепко привязанном за рукава. Идея была хороша, более того, великолепна – но только до тех пор, пока они не оказались в объятиях друг друга. Теперь этот экзотический сигнал бедствия свидетельствовал против них. Что может быть интим – нее, чем показать другому свое нижнее белье?
– Как странно… – протянула Роуз. – Все это время вы были у самой железной дороги. Вам ничего не стоило вернуться…
– Не все время, а только со вчерашнего утра, – возразила Лидия.
«Ну конечно, – подумал Сэм с мрачной иронией, – это совершенно меняет дело!»
– Что же нам теперь делать? И где пропадает Мередит? Она давно уже должна быть здесь. Нужно поскорее убираться отсюда, иначе вся затея пойдет прахом!
– Минут десять назад мисс Мередит была с другой стороны холма, не знаю, куда она подевалась.
Паровозный свисток повторился. В отличие от вчерашнего дня он не перемещался, а раздавался с самой ближайшей точки от того места, где они находились. Он был долгий и, ощутимо настойчивый, и уже невозможно было отрицать очевидного: сигнал бедствия сработал. Они остановили поезд, в точности как и было задумано. Можно было слышать, как локомотив выпускает пары.
– Боже мой! – прошептала Лидия. – Надо бежать, спрятаться…
– Где? – осведомился Сэм со смешком. – Да и ни к чему это. Пока ваша горничная разгуливала туда – сюда, ее сто раз могли заметить с локомотива. Я уж не говорю о том, что ваша подруга не спешит к нам присоединиться. Возможно, она уже любезно беседует с машинистом.
– Боже мой! – со стоном повторила Лидия. – Но должны же мы хоть что-нибудь предпринять! Как мы это объясним?
– В крайнем случае всегда можно выложить все как на Духу, – насмешливо сказал Сэм.
У Лидии испуганно округлились глаза. Вид у нее был настолько безутешный, что он пожалел о своей рискованной шутке.
– Это я так, к слову. Наверняка найдется какое-нибудь правдоподобное объяснение. Нужно просто поработать головой.
Глава 13
Вопрос: «Что же теперь делать?» – оказался риторическим. У Лидии не было ни малейшего желания предоставлять инициативу мистеру Дикарю. Если бы у нее было минут пять на раздумья, она уж точно выдумала бы что-нибудь подходящее к случаю. Но судьба не предоставила ей ни минуты, так как оттуда, откуда недавно взывала Роуз, раздалось громкое: «Эй, есть тут кто-нибудь?» Очевидно, на поезде устали ждать, пока они соизволят появиться, и сами отправились выяснять, в чем дело.
– Я бы рад обменяться мнениями и даже проголосовать, но раз уж времени в обрез, мы сделаем вот что…
С этими словами Сэм за плечи повернул Роуз в сторону ручья и повлек, а вернее, потащил за собой. Все произошло так быстро, что молодая женщина не сразу догадалась запротестовать. У самого берега ей наконец стало ясно, к чему идет дело, она забилась и возмущенно заверещала. Не обращая на это ни малейшего внимания, Сэм поднял ее и бросил в ручей, образовавший там довольно глубокую заводь. Роуз так отчаянно размахивала руками и ногами, что, плюхнувшись в воду, подняла фонтан брызг.
Сэм направился к Лидии. По всему было видно, что он настроен самым решительным образом. Она бросилась бежать, но была поймана за подол. Ей удалось вырваться, однако Сэм сделал обманный маневр и ухватил ее за руку, да так крепко, что пригвоздил к месту.
– Что на тебя нашло? Перестань сейчас же!
Сэм молча подхватил ее на руки и понес туда, где, пытаясь выбраться, барахталась Роуз. Лишь на самом берегу он наконец удостоил Лидию объяснений, не выпуская, однако, из железных объятий.
– Милые дамы, я удаляюсь с места действия. Так вам не придется объяснять мое присутствие. Если эта ваша Мередит не ведет сейчас сюда всех, кого только можно, я постараюсь ее разыскать. А ты пока придумай что-нибудь насчет нашего красного флага. Скажи, что тельник принадлежит кому-нибудь из вас, хотя бы тебе самой. Допустим, он у тебя вместо ночной рубахи. А что? Моя мать только в таком и спала всю свою жизнь. Если не устраивает, скажешь, что вы его подобрали на пустоши. Для такой опытной лгуньи, как ты, Лидди Браун, еще одна маленькая ложь не в счет. Если бы проходили турниры по вранью, ты бы всегда забирала первый приз. И не надо так сердито сверкать глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50