Именно этот дом он изучал и фотографировал все то время, что находился в Японии. И даже однажды туманным ранним утром, когда управляющий и повариха уехали на рынок, сумел посетить его, усмирив бдительных псов одним очень эффективным средством, проверенным на бешеных быках: усыпил мохнатых, хоть и злобных, но любителей хорошо поесть и сладко поспать. Четыре пса размером с теленка лежали по периметру усадьбы и что-то ворчали, не открывая глаз, – наверное, вспоминали детство. Это было смело! Музыкант рискнул: обошел все здание, проверил все двери и записал на видеокамеру изображение во всех спектрах излучения. Больше тайн не было. Покидая здание и проходя по газону, наступил на хвост собаке, здоровому черному псу. Тот взвыл, повернулся на другой бок и, подвывая, продолжал спать. Музыкант имел дело с животными, но сердце все же заколотилось. Тихо перелез через забор и растворился в тумане, закутавшись в кимоно.
Родственник Феликса много лет назад использовал здание для каких-то религиозных обрядов по системе известной в определенных кругах сударыни Блаватской. И держал в глубокой тайне его местоположение, считая теософию самой великой и поэтому засекреченной системой оккультных эзотерических знаний. Полурелигиозные познавательные встречи закончились странной смертью (или полусмертью – детали неясны) этого родственника. После чего кружок любителей общения с духовным космосом распался и, так как все были русские, – растворился и исчез навсегда в бескрайних просторах российской пустынной пучины. А дом остался.
Феликс не афишировал своего иностранного наследия. Все следы, как смог, уничтожил и считал дом точкой отхода, берлогой, норой, блиндажом без адреса, известного в деловом мире. Исключая Бизона. Тот знал о японском пристанище, но молчал. У всех свои интересы и, в конце концов, Бизону было все равно – есть или нет недвижимость у Феликса в Японии, а вот глядь – и пригодилось. В этом просторном строении с хитроумной архитектурой и нетрадиционными нововведениями Бизона можно было прикончить безо всяких проблем вместе с его охраной. Чего стоили только отодвигающиеся и переворачивающиеся полы, потолки в туалетных комнатах, опускающиеся до пола при блокировании дверей (любопытно, а причем здесь теософия?); камины, накапливающие в специальных емкостях угарный, очищенный от запахов газ, выпускаемый ими в помещение в определенное время; инфразвуковые генераторы, сводящие с ума и способные заставить человека умереть от страха; закрытые террариумы с голодными плюющимися кобрами, подающимися по трубопроводам в любую комнату в нужном количестве; и, наконец, банкетный зал, где к каждому стулу вокруг круглого стола была подключена линия сверхвысокого напряжения, а пульт управления был прямо тут же, у места хозяина.
Веселенький домишко. Бизон, дочитывая отчет Музыканта, даже начал смеяться. Вот в такое гостеприимное место получил приглашение прилетевший в Токио гость. Не уничтожить его Феликс не может. Это было бы полной глупостью после истории в районе Явы. Бизон знал Феликса. Да и тот Бизона знал. Вот и сказочке начало. Но конца каждый из них желал только по своему сценарию. И считали, считали, считали… Да вот беда – все были далеко не идиоты. Понимали, что поведение человека и ситуацию прямого действия с ним на 100 % просчитать невозможно. А если нет 100 %, то это уже не операция военно-технического характера, а использование религиозной доктрины в военных целях. Ведь в удачное завершение планируемой разработки приходилось верить. Но все в основном были неверующие.
Бизон знал о событиях, происходящих в данный момент в мире. Знал о них и Феликс. И совсем они его не радовали. Прорисовывался тупой цейтнот, не говоря о дальнейшей участи шахматной фигуры. Нет никакого желания находиться в таком положении – хоть это-то было для него достаточно ясно.
Бизон имел распечатки некоторых разговоров параллельного управления. Было понятно, что принято решение о его физической ликвидации. О чем же тогда они хотят с ним разговаривать? Наивный вопрос? Кто его знает… Впрочем, о чем бы они ни рассуждали, все это уже неинтересно. Разговор теней. Но проблему решать надо. А вот уровень экстремальности решения зависит только от них. Все-таки Бизон несколько другой человек, чтобы позволить придавить себя в туалете потолком. Маразм посттеософского движения.
Из подъезда вышли Музыкант и француженка Бэтти.
– Бонжур, мадам! – поздоровался Бизон. – «Бонжур», – ответила она.
Ник-Колай представил их друг другу.
– Рад вас видеть в таком прекрасном состоянии. Вы – шедевр.
– Спасибо. Но состояние не так уж прекрасно.
– Не переживайте, мадемуазель, не волнуйтесь. Мы вас в обиду единоверцам не дадим. Христиане, особенно православные, имеют опыт по этой части.
– Да какие они единоверцы! Это псы, цепные псы, а не люди. Животные. Извините, вам Коля, наверное, рассказывал эту нехорошую историю.
– Да, в основном.
– Разве могут такие люди иметь хоть малейшее отношение к буддизму? Нет, не могут. Это секта, прикрывающаяся святым именем Гаутамы и его каноническими текстами и традициями. Это религиозная пирамида! Вы знакомы с принципом пирамиды?
– Да, знаком. В финансовом плане.
– Здесь то же самое. Я имею в виду прибыль. Только формула минимизирована: адепт – секта – деньги. Рентабельность не снилась никому.
– Я вижу, вы знакомы с принципами перераспределения благ.
– Да, знакома вполне.
Бизон завел двигатель, и машина помчалась по вечернему Токио. Со всех сторон светили огни рекламы и везде женщины, женщины, женщины… На каждом щите. С тюбиком зубной пасты у рта. И улыбается. С электроутюгом у груди. И улыбается! А это что? А, и не заметил. На голом теле красавицы примостилась магнитная зубная щетка. Как раз между грудей. Ну, как тут не улыбаться! О! А это что? Так и не понял, проскочили. Но улыбка была!
Электронная империя с электронными деньгами, электронными газетами, электронными стимуляторами и электронными женщинами. Зря все-таки научились сбивать электроны с орбит. Материя может этого не простить. Мир, пронизанный дрожью. Виртуальность, искуснейшим образом вползающая в реальность, – и реальность, пытающаяся всеми силами стать виртуальностью. Грядущий апофеоз эфемерности! Синтоизм такое допускает. Двести лет одиночества. А если бы триста? Да, эти сослагательные воображения могут нарисовать картины и поэкзотичней женщины, закопанной по шею в песок и пьющей воду из сухого чайника. Кто не успел – тот опоздал. Так просто! На первый взгляд.
По дороге шли люди с работы. Уже не такие шустрые попрыгунчики, как утром. Нет, теперь они ползли, как осоловелые улитки, стайками. Заползала такая стайка, человек пять-семь, вроде нормальные, в заведение. А километров через пятнадцать, ну, точно такая же выползала, держась за стены. Может, и прав Эйнштейн? Время как-то связано с пространством?..
Охрана Бизона держалась далеко позади, метрах в двухстах. Такое было указание. В обоих автомобилях охраны рядом с водителем находился внушительный японец в темных очках и с непроницаемым лицом государственного служащего. На полицию это оказывало определенное влияние. Те думали, что это якудза, и платочками вслед махали бы (но служба, служба не давала!).
Давил, давил Токио. Этот страшный конгломерат стабилизированного псевдососуществования, засыхающей сакурой и плетеными коврами маскирующийся для тех, кто верит, что они для чего-то еще необходимы. Вообще-то, на флаге этого специфического морского пирата с электронно-космической разведкой давно пора бы изобразить борца сумо, килограммов под пятьсот, с сотовым телефоном в одной руке и чистым листом контракта, еще не заполненного, в другой.
Истина бродит где-то там, если ее еще не прикончили электрошокером.
Х-файл 4
Авиалайнер «Дельта-12» мчался над Японским морем в сопровождении двух «Торнадо» и пары «Харриеров». Пилоты получили координаты точки Х, куда следовало прибыть. Сделав воздушный маневр, пятерка самолетов ушла круто вниз, выпав из-под контроля радаров, развернулась на 90 градусов и полетела на высоте пятидесяти метров над водой.
Впереди по курсу виднелся клочок суши размером в несколько квадратных миль. Расположенный западнее острова Садо, он представлял собой жерло вулкана, потухшего миллионы лет назад. Островок имел форму почти идеально круглого кольца с высотой краев около пятидесяти метров и внешним диаметром почти две мили. Такой себе естественный Колизей посреди океана. В центре горловины кратера было пресноводное озеро, на котором серой лентой вытянулись металлопластиковые понтоны взлетно-посадочной полосы. С западной стороны часть стены кратера отсутствовала: ее обрушили направленным взрывом, образовав проход шириной около сотни метров. Сюда и надлежало влететь пилотам-снайперам.
Сверху кратер был затянут крепкими нейлоновыми нитями и покрыт сверхлегкой и особопрочной защитной пленкой базальтового цвета; она не пропускала инфракрасные лучи, дающие информацию спутникам. Во время последней войны Японии с Америкой здесь находилась секретная база камикадзе, так и не раскрытая союзными войсками и затерявшаяся в суете послевоенных лет. Император Хирохито был лично осведомлен о ней, но более об островке никому известно так и не стало. Специальный отряд островной охраны по приказу императора сделал харакири, а все камикадзе взлетели в небо без права на посадку.
С недавних пор это место среди волн Японского моря обрело новых хозяев и новое, стратегическое, положение в мире. Остров был арендован Ватиканом и отныне являлся секретным центром, где встречались представители всех крупнейших мировых конфессий. Такие встречи ранее проводились довольно редко. Но теперь двух-, трех-, четырехсторонние переговоры шли тут почти постоянно, хотя полнлстью весь религиозный мир планеты собирался на тайном острове лишь во второй раз. Первый такой собор имел место во время российско-советской империи в 1991 году.
Священный Равновесный Собор давал всем участникам единый статус и право голоса при голосовании. Впрочем, прибывшие на него лидеры официально не покидали каждый своей территории. Кто-то сказался больным. Кто-то уединился петь псалмы. За кого-то молился двойник. Высшие иерархи, как никто, знают силу информации, а также цену ее утечки. Поэтому никто из близких соратников не ведал, где находится, к примеру, католикос всех армян или тибетский далай-лама. Кристаллизация человеческой цивилизации просто-таки вменяла в обязанность появиться столь сверхмасштабному клубу пастырей.
Именно туда «Дельта-12» с Фазером и Верховным Магистром неслась на бреющем полете. Франсуа Хаммаршель сцепил зубы и вцепился в штурвал мертвой хваткой. Такого сюрприза первый пилот не ожидал. Он им что, форвард французской национальной сборной по футболу? Попасть самолетом с размахом крыльев двадцать пять метров в ворота размером 100 на 50 метров – и все это на скорости 150 миль в час?.. Да, он тренировал такие варианты посадки на остров, и неоднократно. Ясно теперь, зачем. Но реально лететь в эту каменную пасть?..
– Адриано, – проговорил Хаммаршель хриплым полушепотом. – Как баланс горизонта?
– Хэм, баланс идеальный. Можно включать автопосадку.
– Дай резинку…
– Сжевал. Больше нету. Осталась порнуха.
– Еще раз так пошутишь – будешь смотреть ее до скончания дней. В психушке.
– А почему в психушке?
– Посмотри, куда мы летим. Только псих может зайти на посадку в таких условиях.
«Дельта-12» шла на минимальной скорости, воя реверсом двигателей и выпустив закрылки. Самолеты сопровождения остались далеко позади. «Харриеры» вообще зависли над водой в миле от острова и выжидали. «Торнадо» находились ярдах в пятистах и двигались следом.
– Хаммаршель! – в динамике раздался тенор командира группы сопровождения. – Не тяни кота за хвост! Мы тут не на «вертушках», и «Торнадо» – не «Дельта». Сейчас под зад получишь, если не впрыгнешь на полосу. И отваливай сразу на рулежку: наши закрылки долго держать не будут. Вперед! Помни, с тобой Фазер!
– О, Господи, придурок нефранцузский, – пробормотал Хаммаршель и влетел своей «Дельтой» в каменные ворота. Самолет ударился о пластик взлетно-посадочной полосы, взвыли тормоза – и, выпустив тормозной парашют, авиалайнер прокатил метров триста, остановился и замигал всеми опознавательными сигналами. Потом медленно проехал вперед и свернул на рулевую дорожку. Через секунду под купол острова влетели «Торнадо», мчась друг за другом на расстоянии ста метров. Истребители чуть притормозили и лихо свернули на боковую рулежную, где осторожно ползла «Дельта». Глухо подвывая турбинами, медленные, как осы, за ними вслед влетели «Харриеры». Повисели в воздухе, подняв облако из водяной пыли, развернулись и мягко упали прямо на стоянку, миновав посадочную полосу. «Дельта» уползла в самый дальний уголок аэродрома и притаилась там. В конце аэродромной стоянки уже находилось около сорока самолетов различных модификаций. Все они были без опознавательных знаков, не считая бортовых номеров. Здесь же стояла вышка с антеннами приводной станции, радарами слежения и спутниковыми тарелками.
– Слава Всевышнему, приехали, – устало бросил швейцарский француз и выключил двигатели. – Теперь часа четыре будем валять дурака. Выходить из кабины нам запрещено.
Было видно, как подошел служащий в оранжевом комбинезоне и стал подсоединять шланг для дозаправки топливом.
– Интересно, сколько им здесь платят? – спросил Адриано, рассматривая оранжевую фигурку.
– Сколько бы не платили – все равно мало. В этой дыре нужно платить индульгенциями за будущие грехи.
Исходя из принципа ротации, на соборе председательствовал архиепископ Александрийский.
За громадным круглым столом восседало несколько десятков человек – представители религиозных конфессий со всей планеты.
На тайный собор Фазер прилетел инкогнито. Он был здесь в роли своего собственного начальника тайной канцелярии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98