Но все одновременно – это происходит очень… – самолет вывернул резко вниз, и все почувствовали приступ тошноты, – …очень редко и… Ваше Святейшество, как вы считаете: авиалайнер в порядке?..
– Ха-ха-ха-ха-ха! – раскатисто захохотал рыжебородый, глядя на кубик. – Эти таро, эти карты сумасшедших оккультистов надо использовать на бирже. Махарашвили!
– Да, Ваше Преосвященство?
– Запиши в дневник: карты таро, расположенные по сторонам кубика Рубика, необходимо применить в биржевой игре. Точка. Понял?
– Да, Ваше Преосвященство! – Махарашвили кинулся делать запись. Рыжебородый снова весь ушел в разбор комбинаций кубика.
Некоторое время стояла тишина, слегка нарушаемая возней рыжего с кубиком. Верховный Магистр наклонился к секретарю и процедил сквозь зубы, не меняя выражения лица:
– Махарашвили, забери у Фазера кубик. Он меня доведет до сумасшествия.
Грузин беспомощно глядел на Магистра.
– Ладно, пока воздержись, – успокоил тот и продолжил вести заседание:
– Марго, доведите мысль до конца.
Побледневшая блондинка, еще раз глянув в иллюминатор, поспешила закончить свой доклад:
– Но когда все мегалиты резонируют и указывают конкретное направление, то эти векторы пересекаются в единственной точке Х. Эта точка – место появления сверхновой детерминанты. Последняя известная сверхновая – Иерусалим, точнее, Голгофа, 33 год нашей эры…
Маргарита снова тревожно уставилась в окно. Авиалайнер опять совершил маневр серфинга.
– Могу я услышать физические координаты точки Х? – спросил Магистр напрямую.
– Украина. Сорок пять километров восточнее Чернобыля. Система мегалитов уже около года указывает туда. В работе камней есть некоторая… инерционность, они настраиваются не все сразу. Но сейчас – один в один на Чернобыль…
Самолет дернуло резко вверх, и всех прижало к сидениям.
– Что там находится? – жестко спросил Магистр, не обращая внимания на маневры самолёта.
– Коттедж Славянского Бизона и его дочери Марии-Мэрилин, – изменившимся голосом ответила Марго, поглядывая в окно.
– И все?
– Небольшой коровник, где в свое время находился Двурог.
– Ага! Уже теплее! Где Двурог сейчас?
– Где бы он ни был, «яйцо» родилось или рождается в районе этой фермы. Двурог – символ. Символами можно пренебречь. Я удивляюсь, что ради такой цели вы устроили операцию планетарного масштаба. Двурог – номинальная величина, не более. Серьезна та сущность, ради которой он явился. Магистр, это же элементарно! На Голгофе тоже происходило подобное. Но черную корову никто не демонизировал. Мало того – ее никто даже не запомнил…
Самолет резко ушел в пике.
Авиалайнером управляли два пилота. Оба из Швейцарии, только из разных кантонов. Первый пилот был француз, второй – итальянец. Франсуа Хаммаршель, – так звали первого пилота, – меланхолично разглядывал порножурнал, поглаживая рукой глянцевые выпуклости на страницах. Адриано, второй пилот, жевал резинку и, закинув руки за голову, смотрел вперед в небо. Машина шла на автопилоте.
– Франсуа, – второй нарушил тишину по-итальянски, – куда мы везем Фазера? Если не военная тайна… – он повернулся к первому пилоту. Вытащил из кармана кубик резинки: – На, пожуй!
– Да ну его к черту, потом не отвяжешься!
– Лучше порнуху выбрось, от нее точно не отвяжешься…
– …Сам не знаю, – ответил первый на родном французском. – Район Японского моря, какой-то остров. Координаты получим через… через двадцать минут. Уже зашли на воду.
– Странно… И почти нет охраны. Три мужика и пожеванная баба. Это, что ли, охрана?
– Позади нас в двадцати милях два «Торнадо» обеспечивают прикрытие. За ними два «Харриера», две вертикалки – на случай посадки в проблемном месте. Это что, не охрана?
– Все равно странно. Таких поездок не было никогда.
– Андрэ, успокойся, – Франсуа перелистнул страницу и засмотрелся на красотку, застрявшую меж двух парней: – Эх, хороша!..
– Да она силиконовая!
– Сам ты силиконовый, глянь на позу!
– Э-э… резинку возьми!
– Жуй сам!..
Запищал сигнал радара. Впереди, прямо по курсу, что-то было. Пилоты напряглись и стали рассматривать экран. Светящаяся точка. Расстояние – восемьдесят миль. Прямо по курсу.
– Что это, Франсуа?
– Сам не пойму. Здесь всегда все чисто, никого не должно быть. В ста милях впереди и на семьсот футов выше есть коридор, – первый пилот изучал данные компьютера. – Там… там только что прошел борт на Лос-Анджелес. И все.
Точка быстро приближалась. Хаммаршель переключил управление на себя и, взяв штурвал, развернул махину самолета в сторону на десять градусов.
– Береженого бог бережет. Что еще здесь летает – нам не докладывали.
Точка на мониторе не спеша легла на новый курс и опять шла лоб в лоб. У второго пилота испуганно вырвалось:
– Хем, стань на место: видишь, она ушла из коридора!..
– Кто – «она»?
– Ну, может, он – не знаю…
Франсуа развернул самолет в прежнее положение. Щелкнул громкоговоритель. В эфире появился немецкий тенор командира отряда прикрытия – тот летел на «Торнадо»:
– Хаммаршель, что за танцы?
– По курсу неопознанный объект.
– Мы ничего не видим. Какой объект?
– Ну, может, птица.
– Визуально определили?
– Нет.
– Какого черта! Определяйте, мы вас догоняем.
До неопознанного летающего объекта оставалось лишь сорок миль. Француз включил видеоконтроль и в двухсоткратном увеличении увидел черный предмет, несущийся им навстречу.
– Святая Мадонна! Право руля! – самолет опять завалился направо. – Включи видеосопровождение объекта и скоростную фотосъемку! – крикнул Хаммаршель напарнику. Тот стал щелкать переключателями. Увидев, что объект снова идет лоб в лоб, первый завалил самолет налево. В зеркало стали видны подтянувшиеся «Торнадо». Командир отряда прикрытия проговорил в спикере:
– Вижу цель!
– Спасибо, я ее тоже вижу. – Хаммаршель потянул штурвал на себя, и самолет, задрав нос, стал резко набирать высоту, избегая столкновения. Черный предмет изменил траекторию и снова шел лоб в лоб.
– Внимание! Борт 014, атакую объект.
Две ракеты промчались мимо швейцарских итальянца с французом, уйдя к цели.
– Ух, – вздохнул Адриано. – Нервная у нас работа.
На экране радара стало видно, как ракеты приблизились к цели, обошли ее и помчались дальше. Взрыводетонация не сработала. Объект упорно шел швейцарцам прямо в лоб. Расстояние – десять миль.
– Мать родная! – заорал Хаммаршель. – Мы что, в Бермудском треугольнике?.. – и кинул лайнер резко вниз. Мимо кабины промчались еще две ракеты, сопровождаемые отборным баварским матом командира отряда прикрытия, хорошо слышном в эфире. Взрыва опять не последовало. Черный объект привычно ушел в пике и целился прямо между глаз франко-итальянского тандема, еще пытающегося управлять самолетом. Пять миль, две… Уффф… Черная штуковина, будто ястреб, пронеслась прямо над кабиной пилотов и исчезла позади, в облаках Японского моря.
Хлопнула дверь, вбежал Махарашвили:
– Что происходит? Командир, доложите!
Первый пилот едва узнал первого помощника Фазера, попытался было встать – голова ничего на соображала. Сел.
– Ваше Пре. освященство, все… все в порядке. По курсу шел неопознанный летающий объект. Проводились мероприятия по его уничтожению… и уклонению от столкновения. Первый пилот Хаммаршель.
Он снова попытался встать.
– Что за объект?
– Сделана фото и видеозапись. Еще не просматривали…
– Включай запись, живее.
Второй пилот защелкал переключателями. Через пару секунд на дисплее появилась картинка скоростной видеозаписи. Командир протянул руку, крутанул ручку и установил замедленное воспроизведение. Все уставились на экран. Вот черная точка возникла в глубине монитора, прямо по курсу самолета, и стала медленно увеличиваться в размере.
– Ворона, – уверенно заявил Махарашвили. – Нигде от них покоя нет.
– На высоте восьми километров? – усомнился Хаммаршель.
Грузин молчал. Вот объект приблизился, и стало видно, что он выворачивает вверх, избегая столкновения.
– Там тоже не идиоты, – откомментировал Махарашвили.
Ближе, ближе… Вот он уже поравнялся с кабиной, только чуть выше, не более метра…
– Стоп-кадр! – заорал грузин. Второй пилот остановил запись. На экране застыло увеличенное изображение. Все трое тупо глядели на него.
– Что это? – нарушил тишину командир. Его напарник посмотрел на Махарашвили. Тот обалдело смотрел в экран.
– Может, какая-то реклама? Они сейчас такие фокусы выделывают – уму непостижимо, – неуверенно проговорил итальянец на латыни. На экране застыла книга черного цвета. По ее обложке золотыми буквами горело: «Вольдемарус Бобергауз. Эссе № 25».
– Все в порядке? – спокойно спросил Верховный Магистр. Махарашвили сел на свое место и схватился за четки. Ответил:
– Ваше Святейшество, с самолетом все нормально. Были небольшие воздушные ямы. Уже позади.
Блондинка недоверчиво глядела на грузина.
– А почему истребители запускали ракеты? – спросила она, звеня всей своей бижутерией.
– Разгоняли тучи, – мрачно буркнул Махарашвили. – Уже разогнали. Можно работать.
Рыжебородый неожиданно заговорил, прервав свое глубокомысленное молчание:
– Артур, объясните-ка мне покороче принципы игры на повышение и понижение в валютно-товарных конъюнктурах. Где меньше риска? Да, заодно по ходу дела объясните, исходя из данных принципов, что случилось с нашей паствой в «Восточном Синдикате». Ведь не могло же такое обширное мероприятие обойтись без денег? Значит, кто-то сыграл? Возможно, наоборот. А вы, Маргарита, делайте поправки, на ваше усмотрение. Я сейчас обдумываю новую концепцию самодостаточной теологической доктрины, опирающейся на законы прибавочной стоимости, – рыжий отбросил кубик в сторону. Указал на него рукой:
– Весьма перспективная модель будущих отношений между конфессиями. Вы согласны?
Артур и Маргарита стали что-то бормотать.
– Что там было? – тихо спросил Магистр у Махарашвили.
– Нас чуть не сбил Бобергауз, – странным шепотом проговорил грузин. Магистр ошарашенно посмотрел на секретаря:
– Какой «Бобергауз»? Это что, такая ракета?..
– Ваше Святейшество, это книга. Книга Бобергауза «Эссе № 25».
– Уж не тот ли Бобергауз…
– Тот. Тот самый…
– А что здесь делала его книга?
– Летела нам навстречу. По курсу, прямо в лоб. Увернуться не могли, ракеты не среагировали. В последний момент сама отклонилась.
Магистр откинулся в кресле и прикрыл глаза:
– Господи, кругом сплошная клиника. Что делать?.. Махарашвили! Ты отвечаешь за свои слова?
Тот вытащил фотоснимок и положил его перед Магистром. Добавил:
– Я вообще молчу.
– «Вольдемарус Бобергауз. Эссе № 25», – прочел Магистр и задумался.
– Книги Бобергауза летают на высоте восьми километров… – медленно проговорил он. – Что это должно означать? Ясно одно: ничего хорошего.
Глава 28
Музыкант и Бетти прогуливались по Токио, не отходя далеко от отеля. Подошли к небольшому магазину одежды. Надо было менять внешний облик. Купили шляпу, короткую, но достаточно плотную вуаль. Красивый халат индийской расцветки и … все. Остальное Бетти покупать отказалась. Кое-как Музыкант уговорил ее взять парик за тысячу долларов – за его деньги, конечно. Весь из тонких плетеных косичек. Зашли в примерочную комнату, и красавице-стенографистке пришлось менять образ. Музыкант ненавязчиво добавил полузатемненные очки типа «взгляд пантеры», за пятьсот долларов. Он расплатился и они прошли в адаптационную комнату отдыха. Сели в кресла друг напротив друга. Великолепно! Ей все идет. Буддийские наследники умеют выбирать женщин сопровождения. Помолчали.
– Ты теперь осознаешь ситуацию? – спокойно спросил Стрелок, закурив сигарету.
Бетти смотрела на него печальными глазами, и сердце его неожиданно дрогнуло.
– Да, Коля. Я все понимаю. Я заварила кашу. Правильно я выразилась? – он кивнул.
– Что скажешь, то и будем делать. Но если бы я не стреляла, они убили бы нас. Сатана все равно взял бы управление на себя.
– Вот тут ты немного не права. Ты же видела, что ему не позволили. Посредством тебя. Ты опытный стрелок? Скажи честно.
– Нет, не опытный. Стреляла два раза с отцом, когда училась в университете. Но сейчас было много ненависти и злости.
– Бетти, дорогая! Ненависть и злость – не самые хорошие помощники в таких делах. Хорошие стрелки не имеют нервов. Они спокойны, как вон то дерево за окном. Да и то оно какое-то волнительное. Ветвями шевелит. Из твоих шести пуль ни одна не прошла мимо. Это тебе ни о чем не говорит? Твои пули, – а они стали твоими, когда ты сжала рукоятку пистолета, – любили тебя. Чтобы полюбить, им много времени не надо. Пуля вовсе не дура. Идиот тот, кто так считает. Ну, а те – из автомата, – очевидно, терпеть не могли своего хозяина. Свой долг-то они выполняли – летели по курсу. Но у них всегда есть некоторая свобода выбора. А ты не думаешь, – он внимательно посмотрел на Бетти, – что они, возможно, тоже желают реинкарнироваться ступенью повыше? Вообрази себе, сколько людей во все времена приложили свой умственный и физический труд, чтобы она, эта самая пуля, вылетела из ствола оружия и помчалась к цели. Сколько за ней тянется астральных нитей! Она центр, она остро отточенный кончик пирамиды, здесь – в настоящем. А вот сама пирамида, – Бетти смотрела на Стрелка во все глаза, – ее гигантская, несопоставимая по размерам и мощи духовно-материальная сущность – она там, в прошлом. И пуля понимает, что все ее прошлое глядит на то, что она будет делать здесь, и как. Я, конечно, повторяюсь, но просто так, по желанию стрелка, по желанию его единственного эго, по адресу, указанному лишь им, – а кто он, собственно, такой? – без корректировки ее пирамидой, без баланса всех сил Вселенной, – пуля не полетит. В абсолютных случаях несоответствия – клинит оружие. В минимальных – она свистит в миллиметре от головы. Но снова повторюсь: цель поражает не стрелок, а его духовная связь с субстанцией. Да-да! Впрочем, спроси у любого снайпера. Он скажет то же, но, возможно, другими словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98